Глава 23

Стоило противнику двинуться вперед, как я привычным движением поднял Кладенец в верхнюю стойку быка, угрожая шее и лицу. Отработанные движения в купе с отличным оружием и снятым ограничением на силу давали мне преимущество. Как мне тогда казалось.

Проверка отражения. База: 13 (+3 превосходное оружие, +3 элита, +2 ловкость, +2 естественная броня, +3 подмастерье клинков). Бонус: -15 (+2 общий, -7 легенда, -5 легендарная сила, -3 превосходное оружие, -2 любимое оружие). Бросок: 4. Требование: 3. Провал.

Проверка выносливости. База: 8 (+3 «разбитое сердце», +2 естественная броня, +3 выносливость). Бонус: -6 (-5 сила, -3 превосходное оружие, +2 общий). Бросок: 3. Требование: 4. Успех.

Клинки столкнулись в воздухе, выбив сноп искр. Долю секунды мне даже казалось, что я сумею удержать противника. Но богатырь ловким движением отправил мой меч вниз, а сам полоснул по плечу. Будь я обычным человеком — сейчас из рубленой раны хлестала бы кровь. Но подкожная броня драконида выдержала, снижая повреждения.

Противник, явно рассчитывавший на простую победу, даже растерялся, почему я еще не падаю. Но лишь на секунду. Он вновь обрушился на меня, осыпая ударами, словно во время града, но теперь я знал его силу и лишь отступал при каждом выпаде, стараясь как можно чаще парировать удары. Илья вскоре почувствовал свое превосходство, однако не впадал ни в ярость, ни в гордыню.

Каждый удар богатыря был выверен, решителен и четок. Несколько неглубоких шрамов уже украсили мое тело, когда я понял, что момент пришел. В очередной раз подставив блок, я не ушел от атаки, а принял ее, развернув лезвие в лезвие. Так делали только новички, которые еще не знали, как тяжело восстановить выщербленную режущую кромку, и не понимающие, что это может стоить им жизни.

Но у меня был веский повод принять удар противника именно так. Прямо скажем – я сомневался в успехе. Но лишь пока не увидел, что несмотря на частые соприкосновения мой клинок не получает повреждений, лезвие будто пружинит, восстанавливаясь даже при самом жестком ударе. А вот клинок богатыря, несмотря на превосходное качество таким свойством не обладал.

Перехватив двуручный меч лезвием вниз, я в последний момент успел подставить Кладенец под удар Ильи. Мне даже пришлось припасть на одно колено, чтобы зафиксировать нужную плоскость. Богатырь, уверенный в своей скорой победе, что есть мочи надавил сверху, вкладывая не только силу рук, но и вес всего своего немаленького тела.

– Сдаешься, гад заморский?! — взревел богатырь.

— Я сын матери земли, – с огромным трудом ловя дыхание, ответил я, – а значит, все, где есть земля — моя родина. А гада я победил, и теперь твоя очередь настала.

С противным скрежетом клинки казалось начали входить друг в друга. Но я видел правду, чувствовал, как с той же силой и упорством, с которым подходит к бою ратник, продирается сквозь металл мой меч. Так же как это было с бронированной шеей многоглавого летающего ящера. Привязанное к душе оружие резало превосходную сталь!

Когда до Ильи дошло, что происходит нечто необычное, было уже поздно. Заученным движением богатырь дернул клинок на себя, и тут, не выдержав напряжения, сталь, разогретая и лишенная каркаса жесткости, лопнула. Острие отлетело на доски мостовой, а у Ильи в руках остался огрызок размером чуть больше сорока сантиметров. Не понимая, как такое могло произойти, ратник замешкался и отступил. Чего мне как раз хватило для того, чтобы перевести дыхание и подняться.

Теперь уже настал мой черед наступать. Разогретое до бела лезвие с гулом вспарывало воздух, грозя лишить богатыря головы. Но тот хоть и отступал, поражение свое признать был не готов. И только в очередной раз попытавшись перейти в контратаку, он схватился за клинок рукой и тут же одернул прочь. Над площадью отчетливо запахло жареным.

– Сдавайся, тебе не победить в этом бою. Твое оружие оказалось слабее тебя. В то время как мы с моим мечом равны.

— Ты, чертов ведун, колдовское оружие взял и думаешь богатырем стал? — взревел Илья, бросаясь вперед. Он почти не обращал внимания на рану, что не могло не вызвать моего восхищения. Но это был не повод отдавать ему победу. Я должен был закончить все быстро. Жестко и достаточно эффектно, чтобы ни у кого больше не могло возникнуть здесь вопросов.

— Стой! — крикнул я, остановив противника мощным вертикальным ударом, – если мы продолжим, то земля эта лишится не одного, а двух богатырей. Я предлагаю тебе продолжить бой в другой форме. Пусть мать земля и отец огонь решают, кто больше достоин.

— Не дело за материнскую юбку прятаться да отца о защите упрашивать! Не дите я! – хмуро ответил Илья поудобнее, перехватывая огрызок меча под самый край рукояти. И все равно он был короче моего меча в два раза, а то и в три.

Проверка отражения. База: 13 (+3 превосходное оружие, +3 элита, +2 ловкость, +2 естественная броня, +3 подмастерье клинков). Бонус: -9 (+2 общий, -7 легенда, -5 легендарная сила, +1 ранение). Бросок: 3. Требование: 2. Легендарно!

Поймав противника на выпаде, я ударил плашмя по запястью, не ломая костяшки, но заставив выронить и это оружие. Тут же взметнувшееся лезвие уперлось в горло богатырю. И теперь любому было понятно, что он проиграл. Да только человек, за всю жизнь не получивший ни одного поражения, не знает, как останавливаться. И он шагнул вперед.

— Хватит! – крикнул волхв Перуна, и в деревянные мостки между нами ударился до боли знакомый осколок из крови. Таким и убить можно. – Добрыня, прав! Не гоже земле Славной лишаться таких богатырей. Даже одного из вас! Пусть все решит суд богов!

– Правильно! – раздались крики из толпы, – только боги богатырей судить могут.

– Мать сыра земля подарила меня миру, а отец огонь дал меч! Но если Илья считает, что он больше достоин. Пусть вынет его из камня! – с этими словами я загнал клинок по половину лезвия в трещину каменюки, лежащей у дороги. Аж сталь взвыла. И мгновенно отпустил рукоять. Теперь самое главное – дать ему немного времени на то, чтобы остыть. – Брат богатырь, забудем раздоры. Обними меня, ведь что бы не решил суд богов – он будет справедлив.

– Да чтоб я тварь черномазую обнял?! – возмутился воевода, даже отступая на шаг, – в своем ли ты уме?! Да я лучше со свиньей поцелуюсь! Был бы на месте я твоем – разом бы разорвал тебе грудь да сердце твое спесивое вынул!

– Полно! – оборвал его речь волхв, – ты легендарный богатырь. В тебе одном силы, как в дружине целой. А такими речами бахваляешься. Возьми да вынь меч, не сложно же!

Илья нехотя кивнул и ухватился за рукоять. Я даже дышать перестал. Показалось на секунду, что удастся богатырю вынуть клинок, вплавленный в камень. Но вместо этого приподнял за рукоять весь камень Илюша. Ахнула толпа, но условие было не выполнено, и все это понимали. Тогда воевода Владимира ударил со всей силы по камню ногой. И вновь выдержал камень.

Отпущенные мне пять минут давно истекли. Трорин валялся без сознания от потери сил позади толпы. Его охраняли Арата и Баюн. А мои силы вновь жадно впитывались в чертов ошейник. На сколько было легко, когда он отключался, на столько же нестерпимо тяжело, когда руны начинали сиять, поглощая жизненную энергию. Вот только для прохождения этого испытания, физические силы мне были и не нужны.

– Воды, – попросил я, и кто-то из сердобольных горожан подал кружку. Естественно деревянную, как и почти все здесь. Зато полную прохладной колодезной влаги. Как раз то что нужно и для моего организма, и для моего плана. – Илья. Позволь мне?

– Да пробуй! – разгневанно бросил богатырь, – теперь его сломать проще, чем вытащить!

– Не всякое дело силой делается. Не всякая удача от тебя лишь зависит, – подойдя к камню, я спокойно взялся за рукоять одной рукой, и лезвие тут же начало нагреваться. В другой же держал кружку и отхлебывал помаленьку, заглушая стук крови в висках. – Если достану я меч сейчас без всяких усилий. Готов ли ты назвать меня своим братом?

– Ты шутишь, – пробормотал Илья, но, посмотрев на ожидающие лица толпы, нехотя кивнул, – пусть будет так. Если и в правду сумеешь без всяких сил вернуть свой клинок – будешь моим младшим братом. Заботиться о тебе как о родном стану, коли будешь слушать.

– Всегда мечтал о старшем брате, на которого можно положиться, – рассмеялся я, поглядывая на камень. Клинок освещал трещину изнутри, и минерал уже нагрелся до такой степени, что даже под полуденным солнцем стал виден поднимающийся от него жар. Еще немного, и может стать поздно. Он просто потеряет форму став слишком тугим. – Спасибо, добрые люди, – кивнул я толпе, – дали напиться.

С этими словами я вылил остатки воды прямо в трещину. Перепад температур сломал структуру камня, и он раскололся, высвобождая клинок. Илья смотрел на меня, словно ребенок, которого обманули самым подлым образом. На его лице прямо читалась фраза: «А что, так можно было?»

– Это ни обман и ни магия – это чистое знание. Каждый кузнец и каменотес сможет сделать то же. Но только я мог сделать это таким образом ведь это мой меч. Подарок богов.

– Добрыня победил, – не веря сказал кто-то в толпе, – Добрыня победил Илью!

– Нет! Не правда! – остановил я общий гомон, – мы остались равны! Просто боги выбрали меня в этом испытании. А в каком-нибудь другом могли выбрать Илью. Правда, брат?

– Правда, – ответил глухо воевода, но мне послышались в его речи нотки благодарности, – пусть все знают! Добрыня – настоящий богатырь земли Славной и мой брат. Пусть не по крови, но по духу!

– Слава богатырям! – гораздо увереннее закричало сразу несколько голосов, – слава ратникам! Слава князю!

– Тише, тише, – Владимир поднялся с трона. По его улыбающемуся молодому лицу тяжело было определить, о чем именно он думает. Но на то он и правитель этих земель, – с этого дня Добрыня всегда будет почетным гостем на моих пирах и в нашем городе. До тех пор, пока блюдет наши законы и обычаи. А раз сегодня он совершил подвиг и в первый раз отказался от награды – пусть просит то, что пожелает! Все, что смогу – исполню.

– Благодарствую тебе, князь, за добрые слова. Понял я, что многому мне нужно еще научится в земле этой, а потому прошу я тебя не о малости – прикажи ты своим волхвам, чтобы они меня обучили знакам своим.

– Что? – от возмущения старик волхв аж побагровел, – да не бывать этому!

– А я сказал, сделаешь, – сказал князь таким тоном, что стало понятно – сейчас жизнь волхва висит на очень тонком волоске.