Глава 22

Один против двадцати? При том что у них есть нормальное оружие, доспехи и щиты, а у меня один стилет и почти голая жопа? Легко. Но в начале нужно попробовать договориться. Как говорил Дормаму, я для этого и пришел.

— Не шпион, а посол. И это не отменяет совершенного подвига.

– А еще ты убил десятерых моих братьев, – взревел князь, — и посмел защищать захватчиков, пришедших на землю Славную! С пиром завтрашним придумано здорово. Теперь весь город об этом жужжать будет. Да и встречали тебя на пирсе не просто так. Не знаю кто пустил о тебе слух, но, когда узнаю — быстро он не умрет. Поверь.

– Захватчики? – удивился я, — восстановление заброшенной каменной крепости на задворках страны, по-вашему, это захват?

– Нет. Что вы делаете на пустой земле — дело ваше. А вот требование признания власти какого-то вшивого виконта надо мной! Князем стольного града Новыша — это уже оскорбление. Когда в клубах пара этот ваш виконт явился к стенам и потребовал выплатить дань, я с удовольствием отправил его дальше вниз по реке. К Молоху, князю древлян.

Вы пришли со своим громовым оружием. И я видел, как оно может сметать стены. Ваши корабли без паруса и весел идут против течения. Но ни один из защитников Славии не дрогнет! Хотите жить в мире, как ты заявил? Сидите в своей крепостнице и не суйте оттуда носу. Иначе умоетесь кровью. Все до единого!

— Это слова войны, а не мира, — спокойно заметил я, – вы, князь, в своем праве и в своем граде. Вольны делать что вам угодно. И уж я точно здесь не для того, чтобы кого-то принуждать. Мое дело сделано — я сразил дракона и принес вам головы в качестве доказательства. Вы сами послали в крепость Хикентов послов с предложением о мире и служении, разве нет?

– Это было до того, как Змей умер, — усмехнулся Владимир, – и до того, как Райни с горсткой воинов пришел на мой порог, потрясая оружием.

– Значит, вы рассчитывали, что лучшие воины виконта погибнут, стараясь убить дракона, а затем вы нападете и разграбите остатки крепости? И это все заверяя в мире?

– Ты только что посмел обвинить князя во лжи? – прогудел великан, стоящий за спинкой трона, обнажая меч.

– Вот уж не знаю, как это у вас называется в Славии. Но у нас это зовется именно так.

– Спокойно, – Владимир в последний миг перегородил Илье дорогу, – ты на моей земле, Добрыня. И действуют здесь мои законы и правила. А я своему слову хозяин. Захотел – дал, захотел и забрать могу.

– Да, по сравнению с обязательствами Длани позиция очень удобная, – пришлось признать мне, – но зачем становиться врагами? Подумай о том, какую пользу мы могли бы принести друг другу!

– Вы, мне? – расхохотался Владимир, – ну давай, расскажи мне. Мир. Дружба и жрачка, да?

– Нет. Стенобитные дальнобойные пушки, самоходные паровые танки и корабли, покрытые сталью. Боевые дирижабли бомбардировщики и бомбарды, разрушающие каменные стены. У вас, князь, что, нет соседей, которых вы хотели бы покорить? Длань – это не только подчинение, но и власть. Магия пусть и не всем доступная и оружие, которому нет равных.

– Бла-бла-бла. Много слов, да мало дела. Я видел вашего виконта. Но где вся эта мощь, о которой ты болтаешь? Да нет ее!

– Вот как. Что же. Тогда как на счет дуэли между мной и твоим самым могучим воином?

– Дуэль это что такое? – спросил Владимир, повернувшись налево и взглянув за плечо, тут же к нему из темноты подошел старец и что-то прошептал на ухо, – а, поединок. А почему нет. Илюша, согнешь этого наглеца в бараний рог?

– С превеликим удовольствием, – усмехнулся княжеский богатырь, – сила на силу, умение на умение. Да только я своим мечом привык биться.

– Согласен. Тоже предпочту свой двуручник незнакомому оружию.

– Решено! Наш удалец против имперского задохлика. Никакой кольчуги или брони, только мечи да портки. Посмотрим, чего ты стоишь! Битва будет в полдень на центральной площади, а пока – пошел вон с глаз моих. А девицу можешь оставить, мы с ребятами развлечемся.

– Только если вам жизни не дороги, – пожал я плечами, – это Царевна-Лягушка, за жизнь которой я с водяным боролся. Она проклята и убьет любого, кто с ней останется, своим ядом. Пока я только ищу, как можно снять с нее это проклятье.

– Все у него не как у людей, – фыркнул князь, – уведите его и начинайте готовить место.

Меня вывели под черны рученьки из княжеских хором и оставили на улице. Но не одного. Тут уже была толпа ребятишек, которая загалдела при моем появлении, а также несколько взрослых, поклонившихся мне до земли. Один старик и четыре женщины. Хотя младшая из них тянула скорее на девочку.

– Всех благ тебе, Добрыня. Хвала тебе за избавление от гада, у семей наших детей да мужей отнявшего, – поклонился дед, которому и так уж в обед сто лет будет, и спину не распрямить.

– Не престало старому перед молодым нагибаться, – ответил я, стараясь подстроиться под речь ходоков, – трехглавый Змей Горыныч мертв. Все его головы дружинники князя забрали. А сейчас испытать меня хотят. На бой Илью выставили. На центральной площади в полдень.

– Да как же это? Илюшу? Нет ему равных по силе да умению ни среди обычных людей, ни среди богатырей – везде он первый. Не совладать тебе с ним, Добрыня.

– Может и так. Но приходите на место сборища. А пока не хочет ли кто из ребятишек проводить меня до пристани? К общему дому, там мои товарищи остались и оружие.

– Я провожу, господин, – сказала молоденькая девушка. Вот чем мне нравятся люди – тем, что они выглядят настолько, сколько им есть. Вот ей лет двадцать. Самая пора замуж. А может она как раз и ждала жениха, пока его не сожрала тварь, которую я собственноручно прикончил. Или по крайней мере нанес достаточный урон.

На всякий случай я постоянно смотрел на реку и дорогу, чтобы она в порыве благодарности не завела меня вместо причала на сеновал. Но девушка и в самом деле отвела туда, куда я просил. Больше того – моих спутников не увели в тюрьму, не убили и даже не пытали. Они просто сидели за большой лавкой, окруженные заинтересованными слушателями и травили байки.

– Трорин, мне нужен меч, – крикнул я дварфу, – и твое одобрение минут на пять.

– Что случилось? – сразу напрягся надсмотрщик, – что ты опять натворил?

– Местный богатырь – Илья, вызвал меня на поединок. Подробности потом. Вначале бой.

Понимая, что отвлекать меня сейчас – не самое лучшее решение, дварф лишь крякнул и подал перевязь. Увлекаемые толпой мы едва успели перекинуться парой фраз, пока нас вели обратно к центру площади. Теперь стражники не оказывали никакого сопротивления, только как положено охраняли порядок. А на площади уже готовились к зрелищу.

На балконе второго этажа терема уже стоял трон князя. Рядом с ним слуги суетясь расставляли кушанья. Но и внизу было что пожевать. Предприимчивые лоточники с пряниками, пирогами и квасом ходили меж людей, предлагая за скромную плату отведать сладкие, соленые, жаждоутоляющие и многие прочие кушанья. Торговля у них шла бойко, но я успел потратить мелкую деньгу – копейку, на которую купил леденец в виде петушка для Лягушки.

Что на меня нашло? Даже не знаю. Просто захотелось и самому попробовать, и девушку угостить. А увидев ее восторженное выражение лица, понял, что не прогадал. Мне же довелось лишь раз лизнуть конфету, как я без труда узнал обычный свекольный сахар просто в форме птицы. Удивительно, что такая простая сладость возымела столько эффекта.

– Перуне! Вми призывающим Тя, Славен и Триславен буди! – громко произнес старец, подсказывавший Владимиру. – Здравия и множество Рода всем чадам Сварожьим дажьди, Родам покровительства милость яви, прави над всеми, вще из-Родно! Тако бысть, тако еси, тако буди!

– Правь над всеми! – нестройным хором прокричало множество голосов. По всей видимости этого было общее приветствие, к какому-то Перуну.

– Это кто? – спросил я негромко у стоящего рядом мужика лет сорока с длинной окладистой бородой.

– Да ты что? Главного волхва не знаешь? Из каких мест ты выбрел? Или в лесу жил?

– Можно и так сказать, – кивнув, я решил, что про остальное и позже могу спросить, потому что волхв от обращения к непонятным мне личностям перешел к призыву на ратный подвиг во имя все того же Перуна. Толпа расступилась, освобождая круг радиусом метра три. Ворота княжеского терема раскрылись и из них вышел Илья.

Рыцарь закованный в непривычный для меня доспех был статен и суров даже по виду. Но я прекрасно понимал, насколько может отличаться его внешний вид без брони. Видел пару раз, как доспех меняет человека. На том же Рейнхарде-старшем, который претворялся древним старцем, а стоило ему одеть броню – как тут же возвращалась стать, и даже выражение лица менялось.

Однако надежды мои не сбылись. Стоило Илье поднять руки, чтобы отроки помогли ему снять доспех, как пузо вывалилось наружу. Но на этом все отличия воина в доспехах закончились. Руки и ноги его были толстыми и даже на вид крепкими. Кожа темной, как кора дуба. Был он не молод, но в самом расцвете человеческих сил. Такой и в самом деле может в бараний рог согнуть.

Богатырь скинул рубаху, оставшись в одних портках и сапогах. На волосатой груди болталось ожерелье в виде снежинки или солнца. Не разобрать под слоем черных кучерявых волос. Я до последнего надеялся, что он оставит на себе рубаху и мне не придется раздеваться по пояс. Но удача оказалась не на моей стороне.

– Какой же он богатырь, он же калика? – раздался недовольный шепот, когда я скинул кольчугу, а затем и рубаху. Теперь каждый мог увидеть сияющий в моей груди розовый алмаз, кучу шрамов на спине и руках. Бугры от прядильщика, забравшегося под кожу, следы прошлых ранений и боев.

– Я готов к поединку, если мой брат-богатырь готов! – крикнул я, чтобы унять толпу.

– Не брат ты мне, – зло процедил Илья, – трубите к бою!