Глава 6

Перемещение в этот раз прошло просто великолепно, это я о том, что не потерял сознание и очутился снова в Озёрном крае. Первым впечатлением был шок. Я стоял в центре некоего средневекового города, похожего на те, что я ещё в школе рассматривал на картинках и при просмотре фильмов.

Мощёная площадь была размером с футбольное поле. В его центре был небольшой водоём, диаметром метров пять, а вокруг площади стояли двух– и трёхэтажные дома из серого камня. Народ на площади присутствовал, но при появлении меня все куда-то резко заторопились. Но были и те, кто, наоборот, приближались ко мне. Я разглядел около двадцати воинов или, скорее, стражников, бежавших в мою сторону.

– Оперативно работают полицаи, – пробормотал я, обдумывая, как поступить в данной ситуации.

Может, начать качать права, что, мол, плохо встречают, или вырубить их всех, а после привести одного из них в порядок и попросить провести к шаману. Вопрос решился сам собой.

– Кто ты? Назовись! – выкрикнул один из приблизившихся ко мне стражников. По всему выходило, что он тут главный.

– Не поверишь, мимо шёл! – Н-да-а… Настроение у меня хорошее, так и тянет ляпнуть что-то.

Еле успеваю увернуться от удара. Офигеть, вот это порядки! Получаю ощутимый тычок тупым концом копья в ногу. Припав на колено, ухожу в перекат и, приблизившись к своему обидчику, бью чуть ниже живота, не сильно, но и так, чтобы на время вывести его из игры. Встаю и очерчиваю мечом вокруг себя круг огня. Гоблины отскакивают в разные стороны и ошарашенно смотрят на меня. Сквозь языки пламени вижу, как к нам бежит ещё около сотни воинов.

– Вот и подмога. Жаль, не мне, – бурчу под нос и лихорадочно пытаюсь выстроить модель поведения.

В конце концов я РР’а, а следовательно, нужен шаман, чтобы установил мою личность.

Но моим надеждам не суждено было оправдаться, брать живым меня уже не планировали, я еле успел поставить щит, в котором сгорело с десяток стрел. Стеной воздуха сбиваю арбалетчиков и сразу расширяю кольцо огня. Температуру огня делаю не очень сильной, так, чтобы волосы погорели, но ожоги не сильные были, да тетива у луков и арбалетов попортилась (хорошо хоть, ещё не делают тетивы из огнестойких материалов, больше жилы используют). Сейчас мне очень не с руки, чтобы в меня стреляли.

Гоблины замешкались, что дало мне преимущество. Начинаю посылать один за другим сгустки воздуха. Но и противник не лыком шит, вместо того, чтобы попробовать взять меня нахрапом, они рассредоточились по площади и стали нападать слаженными тройками, не давая мне ни секунды отдыха. Могу сказать точно, что если бы я полагался только на магию, то мне давно уже пришёл бы конец. Эта тактика гоблинов была очень эффективной, по крайней мере, если вместо меня был бы Гырг, то он проиграл бы. Хотя нет, я забыл, что он орк, он сначала надавал бы всем по голове мечом, а только потом вспомнил бы, что есть магия.

Но вернёмся к нашим баранам… э-э… гоблинам! Они всё время перемещались, стараясь зайти мне за спину. Время от времени они запускали в меня свои метательные топорики. И каждый раз, когда я уклонялся от летящих предметов, то терял из вида одного из бойцов. Я говорил, что гоблины очень сообразительны? Так вот, после того, как четыре тройки выбыли из боя, они научились предугадывать мои движения. Вернее, выучили движения рук, которыми я посылал сгустки воздуха.

Итак, на моей стороне опыт и магия, на их – количество и слаженность. Кто победит? Мне нельзя их убивать, они же могут делать всё, что угодно, плюс ко всему время играет не в мою пользу.

Как я и думал, примерно ещё с сотню гоблинов выбежало из одной из улиц и бегом направились к нам. В их руках я увидел сети. «Возможно, я даже выживу», – подумал я, но потом меня обуяла злость, какого чёрта они на меня нападают, если я РР’а?!

Больше церемониться я не собирался. Взяв меч обратным хватом, зажёг во второй руке пламя и ухмыльнулся. А за многие битвы моя ухмылка стала похожа на оскал. Когда я уже хотел напасть на ближайших гоблинов, услышал крик:

– Стойте!

Что странно, гоблины сразу застыли. Именно застыли, как статуи, а не остановились.

– Удивительные вещи, – пробормотал я.

– Назовись, человек! – властно потребовал голос.

Назваться? Так я вроде уже назывался, но ладно, повторю для тех, кто не слышал.

– С фигали! – вырвалось у меня.

– Э-э! Ты не в том положении, чтоб выпендриваться! А вот последняя фраза меня очень удивила.

– А в каком я положении? – Уж если издеваться, так до конца.

– Ты один! А нас…

Я не дослушал, перебив:

– А вас – кучка идиотов! Которые не смогли понять, кто перед ними!

Я уже не сдерживался. Кольцо огня опалило ближайших воинов, нанеся им серьёзные ожоги. Воины стали кататься по площади, подвывая. Но это ерунда, лекари у гоблинов отличные, быстро на ноги поставят. Последовавший поток воздуха заставил остальных гоблинов кувыркаться по площади. И когда я уже был готов пустить кучу лезвий, раздался голос:

– Папа?

– Э-э-э?! – Повернув голову, я увидел взрослого гоблина, смотревшего на меня с какой-то надеждой и чем-то ещё. Не знаю, но почему-то я всё же уточнил: – Натус?

Спустя два часа я сидел в просторном зале с удобными диванами и гобеленами, развешанными по стенам. Ещё там стояли пара статуй, круглый стол со стульями и шкаф.

После устроенного мной побоища на площади прошло пару часов, за которые меня провели в главное здание, напоминающее королевскую резиденцию (по мне, оно ею и было, но гоблины своего предводителя иначе как шаманом или великим шаманом не звали). Мне дали время, чтобы принять ванну, перекусить, и только после этого вежливо проводили в кабинет к их главному – моему приёмному сыну. Да, интересно девки пляшут, по три штуки прямо в ряд.

Когда мне надоело созерцать обстановку кабинета, отворилась дверь и вошёл Натус со свитой. Чинно прошествовав ко мне, он уставился на меня сверху вниз, так как я и не думал вставать с дивана. По правую руку от верховного шамана остановился смутно знакомый гоблин.

– Приветствую тебя, РР’а! – Было видно, что Натусу непривычно, но перед подданными по-другому нельзя, по решению совета шаманов я по должности выше, чем верховный шаман. Не я это решил, не мне и менять правила.

– Привет, привет!

– Мы рады твоему возвращению в час, когда судьба народа Озёр вновь висит на волоске! Народ Озёрного края надеется на твою помощь и мудрость, будь то деяния или совет добрый, – выпалил сынок.

– О как! Я ещё не услышал ничего, что могло прояснить ситуацию. Да и хотелось бы узнать, как там стражники, пострадавшие от моих действий?

– Им уже оказали помощь, и через дня два даже сильно покалеченные смогут встать на ноги, – ответил мне гоблин, который был мне смутно знаком.

– Мне хотелось бы с ними поговорить, но после того, как они поправятся, – улыбнулся я, но почему-то улыбка вызвала у всех только испуг.

– Как угодно, РР’а! – поклонился Натус. – Пройдёмте к столу, сейчас принесут карту, и я поясню суть нашей проблемы.

Минут через десять в кабинет внесли карту. Нет, я, конечно, помню, что учил их более-менее заносить пометки на дощечки или кусочки кожи. Но чтобы так… Карта представляла собой полотно кожи примерно два на два метра, на котором в стиле китайских рисунков были нарисованы горы, моря и очертания берегов с пометками, выведенными каллиграфическим почерком.

Из последовавших объяснений узнал следующее: некое государство ни с того ни с сего стало строить корабли, которые во многом превосходили гоблинские. В принципе, ничего в этом страшного не было бы, но эти корабли нападали только на корабли гоблинов. Далее пошёл такой расклад, что в некоторых городах товар у гоблинов стали покупать по заниженной цене или не покупать вовсе. А в близлежащих странах стало расти недовольство гоблинами, хотя пока агрессия не проявлялась, но это пока. И ещё очень уж стало много наёмников в соседних королевствах.

– Понятно. В общем-то обычная подготовка к войне. Непонятно только, почему товары не покупают. Что хоть не берут? – поинтересовался я.

– Не берут лекарственные травы, специи и, как ни странно, продукты, – ответил один из гоблинов.

– Н-да. Есть предположения, почему?

– Пока ничего узнать не удалось, все, кто мог пролить хоть какой-то свет на всё это, отказываются идти с нами на контакт. Даже те, кто связан с нами прочными узами, лишь отмалчиваются.

– Пытать не пробовали? Похитили бы парочку купцов и растрясли.

– Пока мы не хотим привлекать к нашим разведчикам внимания.

И что бы это значило? Если подготовка к войне, то почему не берут продукты и лекарственные травы? Ведь это товары первой необходимости. Специи – ладно, их, бывает, и в обычное время перестают брать, так как рынок может быть перенасыщенным. Стоп! А почему нет?

– Так, срочно нужно узнать, не важно каким способом, как обстоят дела у людей с лекарственными травами и продуктами. Любые незначительные мелочи. Возможно, просто скопилось много товаров или есть королевство, в котором резко увеличилось количество данной продукции. Задача ясна? Следующая задача: нужно взглянуть на эти новые корабли. А сделать это, как я понимаю, можно только встретившись с ними в море?

– К сожалению, да. К нашему берегу они не подходят и чаще нападают в двух-трёх днях плавания от наших земель. – Это опять заговорил смутно знакомый гоблин. Да чёрт, кто он такой.

– Слушай, а ты вообще кто? – не вытерпел я.

– Рок’Хо, к вашим услугам! – поклонился гоблин.

Вот тут я завис, что-то смутно знакомое витало в памяти. Было же что-то такое, что я сделал, раз есть такой титул. Блин, немудрено, по мне, так двести лет прошло.

– Если РР’а позволит, я поясню. – вклинился Натус.

– Позволяю. Освежите мне память.

– Двести лет назад вы ввели должность, дав молодому гоблину возможность прославить имя, данное ему в честь деда. А если он не справится, сменит его.

– Так имя тебе сменить или всё же оставить, Гирт? – вспомнил я этого юного гоблина, напрашивавшегося в десяток моего охранения.

Из дальнейшей беседы я выяснил, что десяток моего охранения так и остался, но теперь в него набирались только лучшие из лучших воинов. Отбор был жёстким, гоблин должен быть мастером оружия как минимум. Десяток охранял великого шамана и слушал его приказы. Именно слушал, так как мог и не подчиняться ему.

Моя личная сотня тоже осталась, но в ней произошли изменения. Теперь только три десятка были вооружены гладиусами и пилумами. Два десятка арбалетчиков доукомплектовали круглым щитом размером с локоть и средним мечом и кинжалом. Ещё два десятка – это лучники, которые обязаны уметь владеть и мечом средней величины. Плюс десяток обоеруких мечников и десяток гоблинов, что махали двуручником. И наконец, последний десяток – разведчики, предпочитающие каждый своё оружие.

Поразмыслив так и эдак, пришёл к выводу, что лучше, чем моя сотня, с предстоящим делом никто не справится. Теперь бы ещё понять, что мы можем противопоставить вражеским кораблям. Допустим, моя магия, с помощью которой я могу управлять ветром, поможет. На крайний случай подожгу судно, если там не будет ушастых. Хотя поджигать как раз и не хотелось, лучше всего захватить его целым и невредимым.

Озвучив свою идею, особого энтузиазма не услышал, но и возражать мне не стали. А мне это и не нужно, смогут справиться без меня, я буду только рад. Как-то уже надоедает им помогать. Встав из-за стола, я попросил Гирта об одной услуге: найти для меня два корабля. Один должен быть либо подобием галеры или ладьи, как у викингов, а другой – парусным судном.

Утром я первым делом направился к казармам, располагавшимся у северной городской стены, чтобы познакомиться со своей сотней и личным десятком охранения. Всего было четыре казармы, по сторонам света, что упрощает действие во время осады или штурма. Выйдя на плац, я увидел уже построенную сотню. С первого взгляда она выглядела внушительно, но это лишь с первого взгляда. Я подмечал совсем другие нюансы: дисциплина если и была, то чисто номинально; далее – надменные взгляды на выходящих из казарм солдат, что не добавляло им плюсов в моих глазах; и третье и, наверное, самое главное: я не видел спаянности в этой сотне. Думаю, они неплохо могут сражаться и взаимодействовать, но чтобы интуитивно ощущать весь механизм согласованности, понимать практически без слов, что от тебя требуется, или чувствовать товарища в строю как ещё одну свою конечность – этого у них нет.

Пройдя вдоль строя, лишь больше убеждался, что от былой спаянности сотни остался пшик. Увы, радужные надежды стали тускнуть, и это отразилось на моём лице.

– РР’а считает, что мы неумехи, после того как расправился с обычными стражниками? – спросил сотник.

Его я узнал сразу, по знакам отличия: шлем с выгравированной ветвью, наподобие лаврового венка, да и на плечах были погоны без звёзд (у тысячников было по одной звезде на погонах и плюмаж, у десятников – один погон и шлем с выгравированной листвой, не веточкой).

Ничего не ответив, я лишь усмехнулся. А что скажешь? Память о том, чего я стою в бою, уже смылась за давностью лет, и вот теперь открытое хамство со стороны тех, кто, по идее, должен служить мне верой и правдой.

– Ты забываешься, Ирргу! – пытается защитить мою честь Гирт, что на мой взгляд бессмысленно.

– Не лезь, рок’Хо! Этого не избежать.

– Хорошо. Что ты хочешь, Ирргу? Поединок? Давай. Сколько ты выставишь против меня бойцов, так, чтобы не упасть в грязь лицом, но при этом они могли бы меня победить?

Сотник, что называется, завис. Вопрос я поставил правильно, тут если одного поставишь и он не справится, позора не избежать, и десяток стыдно будет посылать.

– Я облегчу тебе задачу. Давай возьмём этого, этого и этого. Оружие – на ваше усмотрение. Я же буду драться копьём.

Вот тут к нам стали стекаться все воины. Выбор мой был очень своеобразный, так как в противники я выбрал обоерукого гоблина с двуручным мечом и гоблина, вооружённого чем-то наподобие боевого хлыста и сабли.

Нам быстро освободили площадку, усыпанную песком. Подождали, пока я выберу себе копьё, не длинное, но и не очень короткое, а ещё чтобы оно было упругим, была у меня одна мысль, которую мне очень хотелось реализовать.

Когда я определился с выбором, все три противника ждали меня. Ну что ж, вот и посмотрим, чего сейчас стоит моя сотня. Да, противники сильны, но и у меня есть козыри.

Бой начался с того, что гоблин с хлыстом попытался ударить своим оружием меня по лицу. Удар был выполнен профессионально, но я не раз в сражениях со степняками сражался с такими противниками. Подставив копьё и дождавшись, когда конец хлыста намотается на него, я, можно сказать, в прыжке, скользя руками по древку своего оружия, оказываюсь у его острия. Перехватив копьё на манер дубины, наношу удар сверху, как обычной палкой, по голове. Не ожидавший от меня такой прыти и тем более такого приёма, он падает, закатив глаза. Конечно, приёмом это сложно назвать, чистой воды импровизация, но тут с гоблином сыграла злую шутку надменность.

Оставшиеся противники в замешательстве от того, как быстро я расправился с их приятелем, пребывали не долго, так как одному из них пришлось сразу же уходить в глухую оборону. Это кажется, что копьём нельзя сражаться с двумя противниками, на самом деле, если вы не в строю, копьё даёт очень много пространства для манёвра, если, конечно, ландшафт позволяет. Напал я на того, кто владел двуручным мечом. Сразу после того, как первый гоблин рухнул, я перехватил копьё снова за древко и махнул им так, чтобы оставшийся на конце кнут полетел к ногам гоблина. Но то, что произошло, стало для меня неожиданностью: кнут обмотался вокруг его ног, чем я, естественно, не преминул воспользоваться. За удар сердца я сближаюсь с гоблином и, отведя его меч копьём, держа его как посох двумя руками, на развороте бью древком в висок. Не сильно, но так, чтобы его отключить. Вот и всё. Или умение воинов преувеличенно, или они не умеют должным образом реагировать на нестандартные ситуации, что ещё хуже.

Остался один. Самый неудобный противник для меня в данный момент. Итак, минусы: он более манёвренный, ему проще лишить меня оружия. Плюсы: он не знает, чего от меня ждать, у меня есть козыри. Но выиграть желательно без применения моих чудо способностей.

Обоерукий, пока я размышлял, стал раскручивать мечи, с каждым шагом ускоряясь. Я хмыкнул: он сам даёт подсказки, так грех ими не воспользоваться. Начинаю так же, как и он, раскручивать копьё на манер шеста. Скажете, что его нельзя так крутить? Что можно пораниться? Можно. Но пораниться можно и обычным кухонным ножом, если не умеешь им пользоваться. Все же мои «командировки» научили меня великолепно обращаться почти с любым оружием. А уж выпендриваться на привалах приходилось не один раз, дабы показать своё мастерство или утереть нос как новичкам, так и ветеранам.

Пока противник приближался, я продумывал, что можно сделать. В итоге пришёл к выводу, что можно и дальше действовать неожиданно. В одном из своих вращений концом копья посылаю горсть песка в гоблина и тут же наношу укол. Гоблин отскакивает назад, но я наступаю и с возрастающей периодичностью посылаю песок в гоблина, при этом сразу нанося удары. Гоблин не пытается атаковать, он отступает и бережёт глаза. Но так не может длиться долго. Я увеличиваю скорость, уже даже ногами кидаю песок в гоблина. В какой-то момент я просто кинул копьё в гоблина тупым концом вперёд. В самый последний момент гоблин немного сдвинул корпус, но всё равно копьё ударило ему в бок и чуть развернуло, этого мне хватило, чтоб приблизиться и оглушить своего соперника ударом по голове.

Вот и все. Стоит тишина, все смотрят на меня.

– Этим дать лопаты и заставить чистить нужники за то, что усомнились во мне. Этого, – указываю на сотника, – разжаловать и перевести в солдаты. Всех десятников также лишить должностей. Через три дня я лично займусь этой сотней. Но прежде хочу посмотреть на остальные десятки и их взаимодействие.

За три дня мне удалось увидеть то, что мне хотелось, я нашёл слаженный десяток. Десяток состоял из погранцов, воинов, которые большую часть своей службы провели на границе с людскими королевствами.

А дальше я, не зная, с чего начать, постарался вспомнить всё, что я знал о морских сражениях. В итоге пришёл к выводу, что все мои знания сводятся к фильмам о пиратах и прочитанной художественной литературе, может, и они помогут. Ведь не дураки же были, кто снимал кино и писал романы, на чём-то они основывались?!

Пришлось гоблинам в одной из казарм строить по моей указке новые тренажёры. Один из них представлял собой колесо с прикреплённой к нему доской, второй его конец лежал на вкопанном бревне. Мне хотелось получить тренажёр, который будет имитировать качку. В принципе, получилось неплохо, при прокрутке колеса доска то опускалась, то поднималась и при этом ещё уходила то влево, то вправо. Сложней всего было сделать так, чтобы доска всегда оставалась кверху только одной поверхностью.

Кузнецы ковали абордажные крючья и новый вид оружия – кортик, а также более короткие мечи. Как-то я читал, что кортиками очень хорошо вести бои на корабельной палубе. Да и появилось это оружие как раз у пиратов и делалось изначально из обломков сабель.

Пока кузнецы делали оружие и крюки, моя личная сотня и десяток погранцов усиленно тренировались. На колесе отрабатывалась стрельба из арбалетов и луков. Ещё были установлены два столба на расстоянии в десяток шагов, а возле них лежали обычные рыбацкие лодки. К верхушке столба прикреплена верёвка, и гоблинам приходилось прыгать, как на лианах, от одной лодки к другой. Гоблины долго возмущались по этому поводу, пока не испробовали данную тактику на воде. Половина даже не долетела до другого борта. А мне надо было добиться такого результата, как в фильмах, когда пираты брали корабли на абордаж и прыгали на другой борт на похожих тарзанках.

Задумка с крюками себя оправдала, гоблины её оценили. Также сделали с десяток ядер, сцепленных между собой цепью. Стрелять такими ядрами планировали из баллисты, установленной на носу корабля, к ней же сделали несколько копий с прицепленной к ним цепью. По задумке к необычным копьям с цепью планировалась привязывать канат, и при попадании в борт противника можно будет быстрее сблизиться, при условии, что снаряд пробьёт доски насквозь.

Ещё было несколько карроболлист по бокам корабля и на корме. Хорошо бы пару пушек поставить, но как их изготавливать, я не знал. Да банально даже не знал, как изготовить порох.

По истечении двух месяцев мы вышли в море. Разведка гоблинов так ничего и не добилась. Никакой информации, почему королевства, готовясь к войне, не скупают продовольствие и лекарственные травы. В море мы должны пробыть семь дней. Три дня плавания до границы, где совершаются нападения, плюс день найти кого-то и три дня на обратный путь.

Наутро третьего дня мы встретили противника. Мне даже не пришлось гадать, кто плывёт нам навстречу. Таких кораблей в этом мире ещё не встречал. Он был чем-то похож на те, что мне довелось видеть в кино. Как он классифицировался бы у нас, я не знал. Может, каравелла, а может, фрегат, но по сравнению с нашим судёнышком это был гигант. Мне почему-то на ум пришло сравнение обычного дельфина и синего кита. И мы – это дельфин.

Корабль противника, не сбавляя хода, нёсся прямо на нас. Наш капитан схватился за штурвал и, покрикивая на команду, чтобы доставали вёсла, стал разворачивать своё судёнышко.

Я понимал, что всё, что мы делаем, – лишь отдаляем неизбежное. Трёхмачтовый корабль противника постепенно нас нагонял. У нашего судна хоть и был парус, но по сравнению с противником – так, платочек. Гребцы преимущества тоже не давали.

Стоя на корме, я прикидывал наши шансы на захват вражеского судна. Свои способности я пока не афишировал, рано. Знать бы примерное количество разумных на вражеском корабле…

Мои мысли прервал крик капитана. Обернувшись, я увидел ещё один корабль, почти копия настигающего нас, только размеры меньше и мачт всего две. Если не ошибаюсь, такие суда называли шлюпами или бригами, разница в парусах. Но думаю, что ошибаюсь не сильно: я увлекался парусными судами, чтобы хорошо разбираться в них.

Но все эти размышления о классификации судов можно оставить на потом, не до этого сейчас. Нужно что-то решать, и быстро, так как противник очень грамотно брал нас в тиски.

Я хотел посмотреть на вражеские суда? Посмотрел. И точно могу сказать: гоблины сражения на море проиграют вчистую. Можно, конечно, смыться, думаю, моих сил хватит на то, чтобы наполнить паруса ветром, но я планировал ещё захватить один из кораблей. Но в свете открывшихся перспектив что-то уже не уверен в этом.

Хотя, что-то я туплю. Можно же один захватить, а второй пустить ко дну. Главное, чтобы он был без сюрпризов.

– Капитан! Направьте судно на сближение с малым кораблём противника. На расстоянии триста метров стреляйте из баллисты. Лучникам вести стрельбу по готовности. Команде быть готовой к абордажу.

– Но как же так, РР’а? Это самоубийство! – воскликнул капитан.

– Молчать! Выполнять! Нужно захватить малый корабль до того, как к нам приблизится большой. Так будет хотя бы шанс вырваться из западни.

После моих слов гребцы налегли на вёсла. В помощь им пришли мечники из моей сотни и лучники. Сменяя друг друга каждые семь минут, мы увеличили скорость, а я незаметно подсобил, наполнив паруса ветром.

В поход я взял не всю сотню. Только лучников, мечников и десяток погранцов. Итого – сорок гоблинов, плюс к ним двадцать пять гоблинов в команду. На земле, помнится, количество экипажа брига составляло сто двадцать человек. Надеюсь, и тут так же, даже меньше.

Через долгих тридцать минут мы приблизились к противнику на выстрел баллисты. Первый залп произвели модернизированным снарядом. Попали удачно, почти в нос корабля чуть выше воды. Команда резво прикрепила канат к специальному креплению на корабле, и я решился на опасный ход.

– Приготовиться! Всем взяться за что-нибудь. Лучники, когда скажу, будете стрелять.

И буквально сразу я добавил поток ветра в паруса. Корабль ощутимо тряхнуло, и он стал набирать скорость. Я решил сделать так, чтобы противника развернуло, при этом мы тоже пострадаем, но мне надо, чтобы противник хоть немного, но накренился.

Когда мы проходили почти вплотную, на нас обрушился дождь из стрел, но мы предусмотрительно спрятались под щиты. А когда наш корабль уже прошёл мимо, я вспомнил, что мог поставить воздушный щит. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда, хотя пора вбить себе в мозг, что надо бы уже пользоваться магией чаще и лучше.

Канат натягивался с каждой секундой всё сильней, и матросы на корабле противника только сейчас заметили подвох и суматошно забегали по палубе. Воздушный же щит отклонял все пущенные в нас стрелы.

– Огонь! – крикнул я в самый последний момент, перед тем как нас развернуло и неслабо так тряхнуло.

Мой расчёт оправдался: корабль противника накренился в тот момент, когда стрелы гоблинов подлетали к нему.

– Вставайте, живо! Вёсла в руки – и на сближение! Живо! Живо! – ору я что есть мочи.

Наш корабль в результате манёвров развернуло на сто восемьдесят градусов, вырвав при этом солидный кусок палубы, к которому крепился якорь и канат пущенного «горпуна». Но и противнику мы разворотили нос корабля, так что быстро удрать у него не получится.

– Готовьсь! Лучники, пли!

За мгновение до выстрела снимаю воздушный щит. Пока я не научился делать щит непроницаемым только с одной стороны. Да и щитом это назвать сложно, скорее, это просто поток воздуха, скомпонованный моей силой, или маной, кому как удобней.

Когда мы сблизились, оказалось, что наш корабль почти на метр ниже, и перебираться на другой борт обычным методом ой как неудобно. Но всё же прав я был, что не дураки снимали кино. Задумка с «тарзанками» оправдала себя с лучшей стороны: гоблины быстро перебрались на вражеское судно. Бой разгорелся ожесточённый. Приходилось крутиться юлой, чтобы хоть как-то отражать атаки противника. Абордаж усложняло ещё то, что для лучников был плохой обзор. Хорошо хоть, моя задумка с кортиками оправдала себя. Гоблины ведь сами по себе очень гибкие существа, да плюс ко всему все, кто пошёл в рукопашную, были обоерукими. А сочетание небольших клинков и гибкости в этой свалке из кучи тел и корабельных снастей давало большое преимущество. Повезло, что команда противника была не столь многочисленна – человек семьдесят – восемьдесят.

Люди стали отступать. Кого-то я выбросил за борт порывом ветра. Кого-то просто сжёг, что в первые мгновения ошеломило как людскую массу, так и гоблинов.

– Не спать! – кричу я и, уже не стесняясь, сыплю заклинания.

Когда, казалось, сопротивление людей было сломлено, я краем глаза заметил, что к нам на опасно близкое расстояние приблизился второй корабль. И то, что я увидел, мне не понравилось. Его команда готовила для нас большой такой «писец» в виде горшков с горящим маслом. Времени на раздумья не было. Взмахом клинка направляю поток ветра так, чтобы он, создав волну, врезался в бок корабля.

С первого раза не получилось, пришлось отвлечься на недобитую команду судна. Они, видя, что подмога близка, стали ожесточённо сопротивляться. Пришлось помочь гоблинам и сжечь самых ретивых.

Со второго раза волна накрыла борт корабля, а ветер порвал парус на одной из матч. Я сразу кинул пару огненных шаров – один в борт, второй – на баллисту на носу корабля. После чего чуть выше ватерлинии – лезвие воздуха. Каравеллу или, как ещё называют, сию бандуру накренило. Добавляю пару огненных шаров в паруса, и лезвием в бок. Всё, корабль, считай, потоплен, теперь надо до конца разобраться с командой, взявшей противника на абордаж и выловившей уцелевших. Кто-то же должен показать, как управлять судном.

На всё про всё, пока связали оставшихся в живых людей, пока выловили уцелевших со второго судна, у нас ушло больше двух часов. Перевязав своих раненых и избавившись от трупов, взяли на буксир наше малое судёнышко, на котором мы ввязались в эту авантюру. Из гоблинов уцелела половина. Увы, но соотношение сил и то, что корабль был больше, сыграло свою роль. Но даже этому я был рад, так как его всё же удалось захватить, и даже тех, кто теперь будет обучать гоблинов им управлять и расскажет все нюансы. Думаю, гоблины быстро скопируют этот корабль и разберутся, как строить сии шедевры мореплавания.

Обратно возвращались четыре дня. Из-за того, что корабли были повреждены, приходилось идти на очень маленькой скорости. И когда входили в бухту, переполошили всех, так как поменять флаг никто не догадался. Но зато потом, когда выяснили, кто пожаловал, радости гоблинов не было предела.

Отдав на завтра распоряжение о созыве военного совета, я ушёл к себе, так как ужасно хотелось залезть в ванну и отдохнуть. Почти неделю не мыться – это просто кошмар.

Утром меня разбудил тихий стук в дверь. Пришлось вставать и идти открывать.

– Приветствую, РР’а! Совет соберётся через полчаса в малом зале, – с поклоном сообщил слуга.

– Хорошо! Пусть мне принесут воды для умывания, к назначенному времени я буду готов.

Совершив все утренние процедуры, я в сопровождении слуги направился в малый зал. Войдя, увидел, что все уже собрались и ждали только меня. Но очень меня удивило то, каких взглядов я удостоился. Что-то сродни восхищению и почитанию, хотя присутствовал и страх.

– Что?! – не вытерпел я. – Что не так?!

– Мы поздравляем тебя с удачной победой, РР’а! – поклонился Натус.

– Ага, так я и поверил. Хотите небось узнать, как я это сделал? С воинами уже поговорили да пленников допросили? – скорее констатирую факт, чем спрашиваю.

– Если РР’а позволит, мы хотели бы уточнить, как такое возможно. И можно ли этому научить? – за всех высказался Рок’Хо.

Ну понятно! Их мотивы мне ясны. Конечно, это им очень поможет в предстоящей войне, но как искать наделённых даром? И какой дар у них будет? У орков мне повезло, но и они могут только огненную стихию вызывать.

– Что вы видите? – спрашиваю, вызвав огонь в руке.

– Огонь видим, – ответил один из присутствующих, чьё имя я не запомнил, да и не хотел запоминать. Сколько их ещё будет?

– Присмотритесь внимательно. И говорите по очереди, что вы видите. Любые мелочи. – И я стал терпеливо ждать, пока гоблины насмотрятся.

Минут через десять гоблины по одному стали говорить, что они видят. Было всё – и цвет руки, и как пламя шевелится, и что рука у меня дрожит, и пламя не коптит стены. В общем, всё не то.

– По руке идут серебристые искорки, – неожиданно раздался голос.

Повернув голову, я увидел задумчивого Рок’Хо.

– А я вижу, что одна из сотни этих искорок зеленоватая, – добавил Натус.

Вот это поворот! Что это? Повезло или нет? Совпадение? И почему они видят их в другом цвете? Особенность расы? Помнится, Гырг видел искорки в золотом цвете. Но я тоже вижу их в золотом, тогда почему гоблины их видят в серебряном?! Натус так вообще зеленёнькие видит.

Я присмотрелся к руке и увидел, что по ней бегут не только золотые искры, но и серебряные, и даже зеленоватые. Но зеленоватые на фоне остальных были какие-то блёклые и редкие. И ещё я заметил, что золотые искорки питали пламя в моей руке, в то время как серебристые, можно сказать, проходили сквозь пламя и возвращались обратно в руку.

А если?.. Меня осенила догадка, и вместо пламени я сгустил воздух в руке. В тот же момент серебряные искры поменялись местами с золотыми. Теперь уже золотые проходят сквозь сконцентрированный в моей руке воздух. Что это? Разделение магии по цветам? Но тогда что значат бледно-зелёные? Что там в книгах? Магия жизни ассоциировалась с зелёным цветом? Или магия леса, что ближе к эльфам? Хм, а не потому ли Натус видит эти зелёные искры, что его папаша был на какую-то часть эльфом? Возьмём за рабочую версию.

– Очень хорошо! С завтрашнего утра начнём тренировки. Сегодня меня больше не беспокойте. Единственное, пусть плотники отремонтируют захваченный корабль. Возьмите хороших корабельщиков, которые могут в кратчайшие сроки скопировать его, и стройте такие в большом количестве. И да, наберите в мою личную сотню ещё гоблинов, доведя численность до ста пятидесяти. И выбирайте только обоеруких.

Дав ещё пару указаний, я пошёл в свои покои, дабы спокойно всё обдумать и решить, как буду тренировать двух важных шишек в гоблинской иерархии.

Следующие месяцы мне приходилось учить великовозрастных детей уму-разуму, так как когда у них получилось первый раз управлять ветром, то они не придумали ничего лучше, как снести пару крыш. На силу успокоил. Палкой по голове. Потом долго им рассказывал о технике безопасности.

Всё свободное время я тренировал двух высокопоставленных особ. Ко мне приводили детей, внуков, племянников, но всегда это были только мальчики. Увы, дар нашёлся только у одного. Но как-то ко мне привели девочку, и вот она оказалась просто подарком. Она уже – уже! – могла что-то делать со стихией Воздуха, правда, скрывала это ото всех.

Потом было несколько выходов в море на новом корабле. И как и в первый раз, мы старались захватывать корабли, что при наших бонусах удавалось легко.

По истечении шестого месяца пришла весть о подходе армады кораблей. По словам моих новых учеников, кораблей насчитывалось более пятисот. Если честно, я после такой новости завис. Как вести бой с таким количеством войск? Да, я много раз участвовал в сражениях, но это всегда происходило на суше.

Но гоблины знали, как действовать на море. На удивление, шаманы и генералы гоблинов на совещании всё обсудили и решили без меня. Я же многозначительно молчал, делая вид, что всё правильно. Единственное моё предложение было только в том, чтобы меня взяли в этот бой. Возражений не последовало.

Начало боя было как в кино. Две армады кораблей друг против друга. Я на главном, Натус и Гирт где-то посередине. Девочка и гоблин остались на берегу, нечего детям в таких забавах участвовать. Хотя им было поручено охранять побережье, чтобы ни один вражеский корабль не подошёл. Думаю, справятся.

Неожиданно для меня наш корабль оказался среди вражеских. Стрелы и копья сыпались отовсюду, и мне приходилось держать от них щит, одновременно посылая во все стороны сгустки огня и воздуха. Видел, что пару кораблей удалось поджечь, ещё нескольким нанёс серьёзные повреждения. Если бы я убрал щит, всех расстреляли бы издалека, а позже взяли бы на абордаж.

Но всё равно нас просто задавливали массой. Постепенно мне становилось ясно, что мы проигрываем. Увы, даже магия не всесильна. Через тридцать минут боя наш корабль был полностью окружён. Я ещё держался, но из последних сил. Когда казалось, что я на грани того, чтобы упасть обессиленным, с моим телом стали происходить метаморфозы. Правая рука стала вдруг такой, как была на арене гладиаторов. Зрение сменило спектр, и теперь мне всё виделось в более чётком ракурсе, а ещё я видел множество переплетений разноцветных линий, каркасов и сгустков красок.

Медленно перевожу взгляд из стороны в сторону, зрение не меняется. Замечаю, что левая рука тоже претерпела метаморфозы. Прислушиваюсь к себе. Всё тело ощущается по-другому. Как-то отстранённо понимаю, что так щит держать намного удобнее и легче.

Зачем-то срываю с себя рубашку. «Не хватает только тельняшки под ней и крика: „За ВДВ!”», – отстранённо пролетает мысль, пока я разглядываю своё тело, покрытое ЧЕШУЁЙ! И всё же я понимаю, что я – неполноценный. Неполноценный в чём? Почему? Не знаю, всё на ощущениях. И опять вопросы, вопросы, а на них отвлекаться сейчас ой как не стоит.

Рычу! Я умею? Видимо, да! Тут же выпускаю с руки множество сгустков огня. О как?! Я так могу? Опять же, видимо, да! Сразу за этим посылаю круговую волну воздуха. Корабли противника чуть не переворачивает, относя их метров на пять.

Снова рычу и начинаю гнать ветер по кругу, всё усиливая и усиливая поток. Противник дрогнул. Я не вижу этого, я чувствую. Что-то изменилось. Ветер уже не просто шумит, он гудит. Море бушует вокруг нас.

Ещё чуть-чуть. Ещё! Ещё! В какой-то момент я закрываю глаза, и сознание проваливается в темноту.

В себя прихожу опять рывками. Вижу небо и проплывающие облака, потом опять накатывает забытьё. Через какое-то время понимаю, что лежу в траве. Слышу, как рядом шумят деревья. Возникает вопрос: где я? Приподнявшись на локтях, разглядываю кромку леса, а с другой стороны до самого горизонта степь.

Спохватившись, оглядываю своё тело. Руки вполне человеческие, тело тоже. Ни следа от чешуи, и зрение вроде нормальное. Прислушался к себе и понял, что могу в любой момент вернуть чешую, да и зрение меняю по желанию. Хорошо это или плохо, непонятно. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Поднялся. И куда идти? До поселения орков Угрука топать минимум месяц. А нужно ли мне туда? Осмотрелся. Что ж, идём в лес.

Лес был просто непролазным. Сначала я думал, что он так вырос, но потом понял, что таким его посадили специально. Для чего? Защита? Может быть.

По истечении часа, когда я уже готов был выжечь себе просеку, я вышел на опушку. Передо мной была деревенька домов в пятнадцать, но каких-то чахленьких. Скорее, это хибарки или даже землянки. И частокола вокруг нет. Бедненько живёт народ, ох как бедненько.

Направился к поселению, гадая, к какому ещё народу меня закинуло. Когда мне навстречу вышло несколько мужиков с топорами да вилами, моему удивлению не было предела. Люди. Это были люди. Н-да.

– День добрый! – поздоровался я.

Мне ответили, правда, на каком-то непонятном языке.

Так, будем изучать язык и обживаться здесь. Неспроста же меня сюда занесло.

Дальше я действовал по принципу – сильный, но добрый. В общем, вырубил мужиков. Конечно, любить они меня от этого не будут, а даже возненавидят, но хотя бы будут понимать реальное положение дел.

Селение оказалось так себе, ни трактира, о котором так пишут в романах, ни старосты. Просто маленькая деревушка, в которой народ живёт и решает проблемы сообща. Не нужен им тут староста или управляющий. Придётся проситься к кому-то на постой. Выбрал из всех хибар самую запущенную, так как, скорее всего, там меня приютят быстрее за определённую плату.

Как и ожидалось, несколько медных монет решили дело. Мне выделили лавку и кусок дерюги, которым я смогу укрыться. Из еды предложили какой-то отвар, немного сыра и кусок вяленого мяса. По местным меркам – шикарный обед.

Вот так и началась моя жизнь в этой деревне.

На следующий день, благодаря случаю, мне удалось влиться в общество. Один из мужиков, когда перестилал на крыше солому, упал и сломал руку. Я в это время проходил мимо, а вокруг мужика, сидящего на пеньке, суетилось несколько баб. Недолго думая, я подошёл и, отогнав женщин, стал лечить мужика. Первым делом отключил, как учила Лика, чувствительность руки, на что мужик благодарно кивнул. А потом споро вправил кость. Знаками показал, чтобы мне принесли глину и с помощью неё и нескольких дощечек закрепил руку в правильном положении. За лечение мне дали кувшин молока и краюху хлеба, что было очень щедро с их стороны.

После этого случая меня приняли за знахаря, или лекаря, и стали обращаться ко мне со своими болячками. Ну что ж, любви ко мне это не прибавило, но уважение я получил. Жизнь моя вошла в русло. Я построил себе дом, провозившись с ним почти два месяца. Инструмента у меня не было, но была магия, которой было очень удобно валить деревья и срезать ветки. Делал всё я по ночам, втайне от деревенских. Очень мне в этом помогало моё новое зрение, оно, оказывается, могло перестроиться так, что я видел в темноте. Деревенские первое время удивлялись, как под утро появляются поваленные деревья, но молчали, а за отдельную плату ещё и помогали мне их тащить к строящемуся дому и даже возводить стены.

Можно сказать, общими усилиями у меня получился самый лучший дом в деревне. Просторный, с резными ставнями, крышей, покрытой подобием черепицы, и конечно же с русской печкой. С черепицей и печкой отдельно намучился. Больше всего времени ушло на поиск глины. Печь для обжига кирпича не делал, зачем? Есть магия. Дом обнёс частоколом.

По мере того как я обрастал хозяйством, становился всё более нелюдимее, хотя лечиться ко мне всё равно шли, боялись, но шли. А через год ко мне уже приходил народ из других деревень, расположенных друг от друга примерно в дне пути пешком.

Язык постепенно выучил и узнал многое о месте, куда попал. Итак, это было приграничье. Нынешний барон получил эти земли в награду от короля. За что, никто толком не знал. Баронство было освобождено на десять лет от налогов, по этой причине многие захотели сюда переселиться. Десять лет – это немало, и подняться можно очень хорошо.

По рассказам, барон самодуром не был, крестьян не обижал. А по мне, попробуй обидь, места глухие, всякое может случиться. На мой вопрос, не боятся ли жить рядом со степью, пожимали плечами: а что такого? Нет, не боятся. Про орков никто тут не знал, что меня очень удивило: как так?

В один из дней произошло событие, которое опять втянуло меня в неприятности. Я лечил одного крестьянина, которому не повезло встретить секача. Привезли мужика на телеге, был он очень плох, нога распорота на бедре до кости, и потерял много крови. Когда я уже истратил на больного кучу лекарственных трав и собирался зашивать рану, в дом ввалились два воина.

– Ты лекарь? – спросил один.

– Я, – отвечаю не оборачиваясь и продолжая заниматься своим делом.

– Собирайся, пошли.

– Я занят.

– Ты, видимо, не понял?! – Мне на плечо легла рука. Повернувшись, я стал рассматривать воинов. Первым делом оценил вооружение, кожаные куртки с нашитыми на них бляхами, мечи и у одного небольшой топорик. Тот, кто положил мне руку на плечо, имел тёмные волосы, чуть суженные глаза, нос с горбинкой и большой подбородок с бородкой. Второй был полной противоположностью: глаза большие, волосы светлые, подбородок аккуратненький такой. И длиннющие усы.

Я грубо сбросил руку со своего плеча и головой резко ударил темноволосого в нос. Ошеломлённый такой атакой, он отступил, но я сразу ударил его в живот ногой так, что он отлетел на своего товарища, сбив его на пол. Я подскочил к повалившимся воинам и двумя тычками в нужные области вырубил обоих. Пусть поспят.

– Куда встаёшь? А ну ляг! Я с тобой ещё не закончил, – обратился я к крестьянину.

Когда я зашил и перебинтовал рану, в дом зашли ещё два воина. Они входили насторожённо, даже мечи вынули. А увидев лежащих товарищей, так и вовсе напружинились.

– Ну, чего встали? Забирайте своих и валите отсюда.

– Ты знаешь, кто мы?

– Скорее всего, солдаты барона. Правда, наглые до невозможности.

– Не слишком ли ты самоуверен?

– Нет.

– Ах ты, тварь! – как и ожидалось, не вытерпел самый молодой.

Рывок, и, поднырнув под руку с занесённым мечом, разворачиваюсь и, положив руку солдата на плечо, ломаю её. Раздался крик. Отталкиваю его и тут же делаю подсечку второму. Два тычка в область шеи – и уже четыре солдата отдыхают.

Ну что ж, видимо, придётся пойти посмотреть, кто там ещё остался. Беру один из мечей воинов и выхожу. У крыльца полукольцом стоят шестеро солдат. За ними на гнедом жеребце гарцует, похоже, барон. Хм, о таких, как он, говорят – косая сажень в плечах. Волосы светлые, до плеч. Нос немного неровный с небольшой горбинкой, глаза серо-голубые. Выпирающие скулы и аккуратный подбородок. Скорее всего, пользуется популярностью у дам. Чуть в стороне – телега, рядом с которой ещё трое солдат.

– Н-да! Чего надо? – Ну не люблю я хамов, не люблю.

– Ты лекарь? – задал вопрос барон.

– Допустим.

– Что за шум был в доме?

А выдержка у барона на высоте. Ишь, как выразился – шум. А то, что один из солдат орал, когда я ему руку сломал, он будто не слышал.

– Наказал слишком наглых!

– Ах ты! – Один из солдат попытался ткнуть меня копьём в ногу.

Бой не продлился и десяти минут. Кому-то сломал ногу, кому-то руку. Не с их опытом лезть на меня. Свои шансы я оцениваю трезво. Не хватало солдатам мастерства, подготовки и силы, быстро выдохлись.

– Ну и? Зачем пожаловали?

Барон был бледен. Хотя его тоже понять можно: за каких-то десять минут я вывел из строя всё его сопровождение, даже тем троим досталось, что у телеги стояли. Ну да, на его взгляд, я неимоверно крут, а на мой, просто умею чуть больше, чем эти воины, двигаюсь быстрее и, конечно, сильнее.

– Ещё раз спрашиваю, зачем припёрлись?

– Сын у меня болен. Посмотри, может, вылечишь?

А барона явно припекло, раз к неизвестному лекарю приехал, а не к именитым.

– В телеге?

Барон кивнул.

– Я посмотрю, но не советую делать необдуманных поступков. – И с этими словами я на половину вогнал меч в бревно.

У барона округлились глаза.

В телеге лежал парень лет пятнадцати. Худой, с мешками под глазами, бледный, даже, скорее, белый. Я пощупал пульс, живой. Хм, и что ж с тобой делать? Поднял его и понёс в дом. Проходя мимо барона, сказал:

– Там, – махнул головой, – есть колодец, наберите ведро воды и разбудите самого толкового и спокойного. Пока буду осматривать вашего сына, пусть он всех приведёт в чувство. Буду их лечить от наглости и переломов.

Зайдя домой, уложил парня на стол, с которого уже встал крестьянин, и стал думать, с чего начать. С такой болячкой, как у этого заморыша, я сталкиваюсь первый раз.

– Так, ты как себя чувствуешь? – обращаюсь к крестьянину.

– Нормально, господин лекарь.

– Тогда берёшь вон тот костыль и идёшь к своим. Они тебя, кажется, за забором ждут. Как нога заживет, костыль вернёшь. Понял?

Крестьянин закивал и засобирался выходить.

– А, подожди. Вот тебе трава, если нога будет болеть, сделаешь отвар, по два листочка на одну кружку, не более! Понял? Вот и хорошо. Но только если нога будет болеть. И ходи побольше. Повязку пусть тебе бабы меняют через день, уж это они научились делать. Всё, иди.

Отпустив крестьянина, я стал осматривать паренька. Что ж мне с тобой делать? Такое ощущение, что жизнь из него уходит. Жизнь… Хм… Ой, я кретин! Гоблины! Натус, твою дивизию! Конечно же! Постарался немного сместить зрение, чтобы увидеть зелёные искорки. Посмотрев на парня, увидел какие-то каналы, по которым очень медленно тоненькой струйкой текла жёлтая с алым субстанция. Что это? Энергия или ещё что-то?

Посмотрел этим зрением на себя и обомлел. Твою!.. У меня это было нечто! Во мне эта субстанция текла бурным потоком огненной лавы, при этом в ней были переплетения зелёной энергии. И что всё это значит?

От раздумий меня отвлёк голос:

– Господин лекарь, все очнулись.

Повернув голову, увидел, что в дверях мнётся барон.

– Проходите, садитесь. Скажите, давно он болеет?

– Второй год. В столице мы тогда были, я давал присягу новому королю. Старый умер, и на престол сел его старший сын. Поехал я с семьёй. Где Эгил умудрился заболеть, не ведаю. Все только руками разводят. Я уж к кому только его не возил, и лекарям, и знахаркам. А только все одно говорят, что жизнь из него уходит, по капле. Ты, если помочь можешь, скажи, я заплачу. А нет, не тереби душу обещаниями. Деньги у меня есть, в долгу не останусь.

– Сделаем так. Оставляете тут одного из солдат. Того, что посмышлёней да порасторопней. Сами езжайте обратно в свой замок, или что у вас там. Буду лечить вашего сына, но за результат не отвечаю. Не знаю я, что у него за болезнь. И думаю, никто не знает. Так что вам остаётся или довериться, или забрать сына. Думайте, как решите, так и будет.

– Да чего думать-то! – вскочил барон. – Оставлю сына тебе и пробуй, лечи! Уж лучше так, чем сидеть и ждать, когда он умрёт. Я уже всех лекарей объездил, не берутся они его лечить.

– Ну, тогда я сейчас твоих горе-вояк полечу, и двигайте в путь. Через месяц приедете. Не раньше.

– Добро. Игн, – протянул мне барон руку.

– Егор, – ответил я на рукопожатие.

После того как мы с бароном познакомились, я принялся за лечение солдат. Кому-то компресс делал да мазью мазал, а кому-то пришлось кости вправлять да гипс накладывать. При этом читал лекцию о том, что надо быть вежливым. Солдаты были пришибленные, как в воду опущенные.

Когда барон со своей дружиной отбыл со двора, я, сев на лавку, стал рассматривать его сына в ином зрении и прикидывать, с чего начать. Как бы хуже ему не сделать. Хорошо бы потренироваться, но на ком? Обезьян здесь нет, на людях опытов ставить не хочется, просто претит воспитанию. Если только на душегубах, но где их тут найдёшь?

Хм, вроде где-то слышал, что свиньи чем-то схожи с человеком. Вопрос: чем? Нет, конечно, некоторые личности очень похожи на свиней, но это отдельная каста. А вот чем мне могут помочь хрюшки? Делать нечего, собрался и пошёл к одному селянину покупать поросёнка.

Пробыл я у селянина где-то час, за который устал объяснять, что поросёнок мне нужен живой. Этот индивидуум всё хотел для меня его зарезать, маньяк чёртов. Удалось всё же убедить его, но подсунул он какого-то тощего.

Когда я вернулся к себе во двор, передо мной материализовался оставленный бароном солдат, тот, который в первой паре зашёл в мой дом и кому я ничего не сломал.

– Егор.

– Что? – не понял вояка.

– Я говорю, меня зовут Егор, – протянул я ему руку.

– Диг, – ответил мне солдат крепким рукопожатием.

– А скажи-ка мне, Диг, как ты к поросятам относишься?

– Нормально. Как все. Заколоть, что ль, надо?

– Заколоть я и сам могу. Мне нужно, чтобы он живой был, но при этом не шевелился. Сможешь так сделать?

– Ну, если только травки ему особой дать. Да потом связать понадёжней.

– А что за травка?

– Так, обычный листовичок. Если растереть его да с варёным зерном перемешать, за милую душу съест.

– Знаю я эту травку, ты только не переборщи. В общем, вот тебе поросёнок, и чтобы через час он был живой и обездвиженный. Задача ясна?

– Да.

– А я пока нам поесть сварганю.

Зайдя в дом, ещё раз посмотрел на больного иным зрением и пошёл готовить обед. Сварив суп, накрыл на кухне стол и позвал Дига.

– Проходи, мой руки и садись есть.

– Чем угощаешь? – поинтересовался солдат.

– Супом.

– Похлебка, што ль?

– Нет, немного другое.

Ели молча. Но судя по тому, что от добавки Диг не отказался, суп ему понравился. После выпили чай и пошли смотреть поросёнка. Обездвижен он был вполне профессионально: ноги попарно привязаны к двум кольям, вбитым в землю.

– Спасибо. Теперь сделай так, чтобы мне никто не мешал. Хорошо? И ничему не удивляйся. Вопросы оставь на потом. Отвечу, если будет интересно.

Диг кивнул.

Я сел на землю, прислонился к чурбаку и принялся разглядывать Хрюшу. А почему нет? Пусть будет Хрюша. Каналы у него были бледно-жёлтого цвета с проблесками зеленоватых ниточек. Я стал изучать их с кончика хвоста, там их меньше всего.

Через час разглядывания я мог сказать точно: жёлтые каналы – это нервная система. Только почему у меня эти каналы огненно-красные, словно лава, а у паренька жёлтые с алым? Хм, а если взять за основу, что здоровые каналы – жёлтые. Но я вроде себя неплохо чувствую. Тогда возьмём как аксиому, что здоровые каналы – все цвета от жёлтого до красного. Я стал рассматривать зелёные ниточки, которые переплетали всё тело Хрюши, но с нервной системой соприкасались лишь в некоторых местах, в основном огибая жёлтые каналы. Местами они подходили к ним настолько близко, что становились почти незаметными на фоне сияния жёлтых каналов.

Теперь бы понять, это здоровые каналы или нет. И тут я увидел, что рядом с одним ухом у Хрюши зелёная нить уходит из тела и растворяется в пространстве. Я подошёл к поросёнку и всмотрелся обычным зрением в то место, откуда выходила нить. Там был небольшой след от ранки, которую обычно оставляли ядовитые насекомые. Перейдя на иное зрение, решил попробовать как-то заткнуть эту прореху. Сразу у меня ничего не получилось. Только очень устал и проголодался. Пришлось отвлекаться и идти есть. Потом вернулся к поросёнку. Ну что ж, надо как-то воздействовать на каналы. Но как? А если попробовать такими же каналами? Сказано, но не сразу сделано. Только глубокой ночью мне удалось вывести из своей правой руки канал. Правда, это был канал почти бордового цвета и толщиной примерно с три больших пальца. Всё равно что кувалдой сапожные гвоздики забивать.

Под утро мне удалось сузить канал до минимума. Просто надо было силой мысли уменьшить поток энергии в канале и той же силой мысли уже сузить его. Но пришёл я к этому через кучу проб и ошибок. Авторы фантастики, большое вам спасибо за великие идеи и подсказки!

Отвлёкшись, понял, что рассвело. Пошёл готовить завтрак, жрать хотелось неимоверно. Разбудил Дига и попросил сходить в сарай за яйцами. Достал из погреба молоко и приготовил омлет. Поели, выпили отвара.

– Опять будешь сидеть смотреть? – вдруг задал вопрос Диг.

– Буду. Я ведь не знаю, как лечить паренька.

– А зачем тогда?..

– А затем, что одна женщина меня научила, что страждущему или просящему помощи лекарь отказывать не в праве.

– Добрейшая женщина. А как это поможет лечить его?

– В том-то и дело, что не знаю, но уверен, должно помочь.

– На поросёнке тренируешься?

– Да.

– Тогда иди, я подежурю.

– Спасибо, – встал я и вышел к поросёнку.

Спать мне не хотелось, так что, усевшись на прежнее место, приступил к опытам.

Что я только не делал: и пытался завязать разорванную нить, и вливал в неё свои силы, и даже провёл свою же тонкую зелёную линию к ней, но ничего не получалось. Один раз даже пробовал её сдвинуть, это хоть и не сразу, но удалось, да только к другой нити она ни в какую не хотела присоединяться.

В конце концов как-то на автомате взял и со злости закольцевал её, и лишь потом осознал, что сделал. Энергия перестала уходить. А нить начала немного набухать. И что теперь? Да и как я это сделал? Стал разбирать каждое своё действие. Оказалось, я своими щупами чуть вытянул нить, потом кончик этой нити согнул в кольцо и прикоснулся к той же самой нити, обмотал её «волосками», ну, знаете, такие есть, когда нить рвётся, алым щупом будто припаял это всё и пустил в эту нить свою зелёную искру.

Теперь я сидел и думал, что делать с набухающей нитью. Попробовал своими щупами перекачать прибывающую энергию обратно. Не получилось. Попробовал откачать, получается, но тогда «спаянное» место опять разрушалось и приходилось заново его закольцовывать.

В какой-то момент мне пришла мысль построить канал от той нити к другой. Получилось это только к вечеру. А ещё получилось соединять и разъединять нити, строя из них новые каналы. Я даже сумел некоторые из них увеличить.

Поросёнок за всё это время не просыпался, но стоило мне закончить и развязать его, как он вскочил и, визжа, стал носиться вокруг меня. И я ясно ощутил – он хочет есть, причём очень много. Ну что ж, надо накормить страдальца, мне с ним ещё работать и работать.

К лечению сына барона я приступил через три дня, когда мне уже удавалось почти на автомате закольцовывать нити жизни у Хрюши. До этого я только поил парня куриным бульоном, обтирал, выносил отходы жизнедеятельности и давал укрепляющие настои.

Если честно, меня немного потряхивало, а если что-то пойдёт не так? Но я дал барону слово, что попробую, значит, нечего терзать себя сомнениями.

Для начала осмотрел пациента ещё раз иным зрением и понял, что жить ему осталось максимум день. Жизнь из его тела вытекала из множества ниток, и был даже один канал, который торчал из груди.

– Твою дивизию! – выругался я. – Диг! Бегом сюда! Солдат ворвался в дом в мгновение ока, держа в одной руке меч, а в другой – ведро, из которого, видимо, собирался кормить Хрюшу.

– Диг, бросай ведро и слушай внимательно. Я сейчас начну лечить парня. Не знаю, сколько это займёт времени, но точно не один час. Итак, тебе нужно каждый час вливать ему в рот куриный бульон и отвар, который стоит на печке. Понял?

– Понял.

– Всё, надеюсь на тебя.

Войдя в состояние иного зрения, я первым делом решил закольцевать самый большой канал. Но не всё пошло так гладко, как мне хотелось бы. Мне пришлось расщеплять его на мелкие нити, потом их закольцовывать и «склеивать» с другими. Времени на это ушло изрядно. А затем я занялся мелкими каналами, и вот тут, наверное, впервые в своей жизни проявил всю свою выдержку и усидчивость. Мне казалось, я закольцевал более тысячи нитей!

Когда закольцевал последнюю, то в прямом смысле свалился там, где стоял. Но Диг успел подхватить меня, уложил на лавку и принёс воды попить, за что ему отдельное спасибо.

– Долго я занимался? – Вопрос был существенный, так как начал я в обед, а сейчас было светло.

– Сутки. Ты Егор целые сутки лечил парня. Знаешь, теперь я не сомневаюсь в выборе барона. Парень-то стал выглядеть гораздо лучше. Это, может, не очень заметно, но те, кто видел его последнее время только в одном состоянии, обратят внимание.

– Спасибо за похвалу. Но, пожалуй, я пойду спать. Вечером разбуди меня, и, знаешь… мяса хочу. Много. Но вечером.

Как добрался до кровати, не помню. Проснулся от того, что меня кто-то теребил. Открыл глаза и увидел склонившегося Дига.

– Всё, встаю.

Умывшись, почувствовал сильнейший голод и на сваренный Дигом кусок мяса набросился, как дикий зверь. А потом пошёл посмотреть на своего пациента.

А посмотреть было на что. Парень был уже не таким бледным, и дыхание выровнялось. Я перешёл на иное зрение и стал осматривать больного со всех сторон. Порванных нитей нигде не было. Подумал и решил добавить немного своей энергии. Влил пару искорок зелёной, потом алой и даже несколько серебряных. Всё, на сегодня хватит, а завтра займусь шлифовкой каналов и нитей. Может, найду нестыковки и смогу как-то подправить их. Эх, учителя бы сюда хоть какого-нибудь, чтоб чему-нибудь научил в плане магии, а то до всего сам дохожу.

Неделю я всматривался в жизненные каналы Эгила, укрепляя их, время от времени увеличивая те, которые, как мне почему-то казалось, могут порваться. Бывало, наслаивал их. А на руке вообще в одном месте сплёл что-то вроде косички. Но все операции предварительно делал на Хрюше. На нём это никак не отразилось, он только стал больше есть и опережать в росте своих братьев и сестёр. Я из любопытства ходил к крестьянину сравнить.

Через месяц примчался барон. Шуму было много. И было много солдат, что мне очень не понравилось. Барон, когда увидел сына, спокойно сидящего за столом и жующего кусок мяса, так и застыл в дверях.

– Сынок! – сотряс дом крик, и барон кинулся обнимать свою кровинушку.

Я не стал им мешать и вышел на улицу.

При виде меня солдаты барона напряглись, что меня насторожило. Ох, чую, не просто так столько народа прибыло. Попробует наказать за дерзость? Возможно. Переманить к себе в замок? Может быть, но маловероятно. Хотя чего гадать, скоро всё узнаю.

Ко мне подошёл Диг.

– Что-то невесел ты, дружище, – первым обратился я. – Знаешь, у меня на родине говорят: чему быть, того не миновать.

– Мудрые слова.

– Мудрые, согласен. Не одно поколение предков это высказывание подтверждало. Так чего хотел-то? Предупредить о чём или предложить?

– Догадался? – спросил Диг.

– А чего ж тут гадать? Барон в прошлый раз всего с тринадцатью воинами приехал, а тут почти четыре десятка. Либо переманивать будет, либо за дерзость наказывать.

– Хороший ты человек, Егор.

– Это я знаю и без тебя. Ты не ответил на мой вопрос.

– Согласись на предложение барона, это лучше, чем калекой ходить, а то и вовсе жизнь потерять.

– Эх, Диг. Дурак ты. Не боюсь я смерти. Не боюсь. И все эти сорок солдат для меня не помеха.

– Видел я, как ты тренируешься, умелый боец, но с таким количеством никто не справится, разве что вестники смерти.

– Нет, Диг, они тоже не справятся.

Диг удивлённо на меня посмотрел.

В этот момент на крыльцо дома вышел барон, сияющий как начищенный медяк.

– Удивил ты меня, лекарь. Удивил. Слово своё я сдержу. Вот тебе десять золотых, – достал барон из кошеля монеты.

Я хмыкнул, что не укрылось ни от барона, ни от Дига.

– Тебе что же, не нравится плата? – спросил Игн, сузив глаза. – Ты считаешь, этого мало? Или, может, хочешь ещё чего?

– Плата как плата. Не много и не мало. Можешь вообще не платить, не обижусь. – Меня это представление стало забавлять, монеты – это надуманный повод. Что бы я не ответил или не сделал, меня всё равно попытаются сначала припугнуть, ну, может, немного побьют, а после поманят пряником. Да только ни на того напали.

– Ах ты… Ты что же, думаешь, я в первый раз снёс оскорбление и сейчас снесу?

Солдаты напружинились, но мечи пока не доставали.

– Да вообще-то надеялся, что за месяц ума наберётесь, но, видно, не судьба. В общем, можете взять эти монеты и засунуть их себе в то место, на котором сидите.

Вот я и добился своего. Барон в гневе, солдаты в шоке, дети в ауте, поросята в экстазе. Вернее, один поросёнок и один ребёнок.

– Взять его! – Рёв барона был подобен грому.

Ну-ну, так я и дался. Первого солдата встречаю ударом ноги. Кувырок, и бегом к сараю. Врываюсь и моментально закрываю за собой дверь на задвижку. Так, достаю из угла свой меч. Вот он, родимый. Теперь держитесь, господа хорошие.

Посылаю в дверь сжатый воздух, от которого её выносит вместе с петлями, и по земле покатились несколько солдат. Хватаю щит одного и запускаю его в какого-то из бегущих ко мне воинов, сломав ему ногу. Делаю подсечку другому и гардой дроблю ему челюсть. У человека болевой шок. Перекатом ухожу в сторону, хватаю ещё один щит, вовремя. Сразу же отклоняю рубящий удар в голову и делаю укол в плечо. Ускоряюсь, время замедляется, наношу точные уколы в незащищённые места. Ноги, руки. Я не убиваю, зачем? Они слабее, мне не противники. Я наказываю.

Магией почти не пользовался, только в самых критичных случаях. Я крутился как волчок, ни на секунду не останавливаясь. Остановка – это смерть. Постоянно уходил кому-то из солдат за спину, тем самым закрывая себя от противника. Кидался всем, что попадёт под руку. Если можно кинуть меч, кидаю. Щит? Тоже кидаю. Шлем или перчатка? Кину и то, и то, они дезориентируют противника. Нет, ребята, я не дерусь по правилам. Нет в бою правил. Удар между ног – это само собой разумеющееся. Последнему противнику чуть не снёс голову на развороте, спохватился в последний момент.

Слух возвращался рывками. Во дворе стоны. На крыльце стоят барон с сыном. Ко мне идёт сильно нервничающий Диг. В руке меч, пальцы то сжимают рукоять, то расслабляются.

– Не стоит, ты мне не противник.

– Я не могу. Долг.

– Кому? Барону?

– Барону.

– Не собираюсь я его убивать. Да и вообще никого не убил. Покалечил только. Но это можно исправить, если извинятся.

Диг остановился. Но мне-то что теперь делать? Уходить? Но чувствую, что мне нужно быть здесь. А здесь ли? Или всё же к барону нужно? Надо проверить.

– Эй, Игн! Я согласен на твоё предложение, – перешёл я на ты и прислушался к себе. Что-то внутри меня говорит, что я поступаю правильно. Значит, всё же к барону. И как теперь быть?

– А? Что? – отходит от шока барон.

– Я говорю, что согласен поселиться в твоём замке, при некоторых условиях.

– А-э-а…

– Никого я не убил, и убивать не собираюсь. Но кое в чём помогу. Тем более сыну твоему ещё нужно лечение, а, как я понял, ты хочешь его забрать?

– Да, – взял себя в руки барон. – Какие условия?

– Во-первых, всех, кто придёт ко мне для лечения, ты или твои воины пропустят беспрепятственно. Всех обитателей замка я лечу бесплатно. Если захочу уйти, я ухожу, и никто мне не мешает. Ну, ещё со мной пойдёт мой питомец.

– Поросёнок? – удивился барон.

– Да. И лучше его не обижать. – Не знаю почему, но я привязался к Хрюше, тем более я всё больше чувствовал его, а он понимал меня. И вот в этом я хотел разобраться, не в том ли причина этого, что я немного менял и подправлял его каналы. – Ладно, пойду лечить страдальцев. Диг, подводи ко мне их по одному. Ну, ты знаешь, что и как.

Я поднялся на крыльцо, демонстративно обошёл барона и скрылся в доме. Хрюша последовал за мной. Уже закрывая дверь, заметил какой-то хитроватый взгляд Дига. Что-то тут не то…

Лечение пострадавших не заняло много времени. Больше ушло на сборы. Собрал все свои запасы трав, опустошил тайники и нагрузил всё на телегу, которую забрал у барона, ну зачем она ему, если сын здоров? От количества моей утвари у всех глаза на лоб полезли. Ну да, жил я достаточно скромно, но это не говорит о том, что я беден.

До имения-крепости барона добирались почти сутки. Хотя крепость эта была больше похожа на хорошо укреплённый лагерь римских легионеров – каструм, и возведение основной его стены шло полным ходом. Камень доставлялся из карьера, находящегося в дне пути от крепости. В крепости проживало около двухсот человек, из них почти семь десятков – воины. Нехилое войско у барона.

Загадка такого числа солдат разрешилась быстро: в карьере работали заключённые. Иногда они сбегали, и барону приходилось их ловить, да и земли нужно охранять.

Мне выделили отдельный дом и даже служанку. Это оказалась девушка лет двадцати пяти по имени Ирда. Её мужа убил один из бежавших каторжников, и сейчас ей приходится стирать вещи солдатни в крепости и иногда оказывать услуги личного характера. Я её не осуждаю, трудно одной растить сына! Её сыну было семь лет, и с ним мы неожиданно быстро подружились. Звали его Ирид. Его имя, когда я первый раз его услышал, вызвало у меня улыбку. У гоблинов оно значило – смышлёный или умный, а у орков – красивый цветок.

Итак, моя жизнь опять сделала крутой вираж. Теперь я – лекарь барона. Личность на государственной службе. А как иначе? Здесь все, кто по должности старше десятника, считай, на государственной службе.

Мой день начинался с зарядки, потом шли водные процедуры, после чего я завтракал, давал пару наставлений Ириду и принимался за лечение больных, которых не сказать что было много, но человек десять в день я принимал. И это скорее не от того, что многие болели, а просто не было элементарных правил безопасности.

Ещё мне стали привозить заключённых, которые покалечились в карьере, – барон смекнул, что таким образом он экономит на рабочей силе. Солдат мне тоже приходилось лечить, но лучше они ко мне стали относиться только после того, как я вытащил двоих буквально с того света. И теперь ни одного косого взгляда, поняли, что в случае чего есть надежда пожить.

А уж когда я одному подправил на изувеченной руке пару каналов да поддал энергии и у него через неделю вырос палец… на меня уже стали смотреть как на мессию. Это, можно сказать, был первый опыт на живом человеке, но вроде он не жалуется. Потом были случаи, когда я приращивал руки, ноги, пальцы. И даже один раз – писюн.

Вечером ко мне приходил Диг. Все его тайны и выплыли, он всё сам рассказал. Оказалось, они с бароном братья, только Диг – незаконнорожденный. Но папаша их был умный, обоих воспитывал в любви, только одного как правителя, а второго – ему в помощь.

Приходил Диг не просто так. Он напросился ко мне в ученики, да ещё и сына барона привёл. Первое занятие у нас не состоялось. Вернее, это они так думали, я же выбивал из их голов дурь. Гонял по всему двору на потеху всей крепости. Барон хотел вступиться за сына, но был послан куда подальше со словами: раз сами пришли, то пусть сами на себя и пеняют.

А дело в том, что этим двум гаврикам не понравилось, что с ними будет заниматься и Ирид. Типа бояре с холопами из одной миски не едят. Ну вот, раз не едят, то пусть эти бояре идут далеко-далеко. Примерно так я им сказал. Ушли.

Пока «бояре», затаив обиду, думу думали, я занимался с Иридом. Малыш оказался смышлёным, под стать своему имени. И что самое удивительное – он видел энергию, что есть в теле человека. Вот вместе с ним мы и занимались. Он учился управлять энергией на Хрюше, а я учился управлять энергией в своём теле.

Через месяц у меня стало что-то получаться, я смог входить в некое подобие транса, в котором я мог прогонять энергию по своему телу, снимая усталость, увеличивать регенерацию и выносливость. Умение я счёл полезным и старался его развивать по максимуму, даже когда ел или ходил в туалет. Ирида я тоже обучил этому, а то этот любопытный парень один раз увидел, что я делаю, и сразу решил, что тоже так может. Еле откачал мальчонку.

Спустя два месяца пришли «бояре» с повинной. Я в это время делал разметку будущей тренировочной площадки. Они стояли и молчали, я не торопил и продолжал ходить и помечать вбитыми колышками, где у меня что будет.

– Вы пришли извиниться? – не выдержал я.

– Да! – хором ответили они.

– Вы осознали?

– Да!

– Готовы обучаться на моих условиях?

– Да!

– Вы дебилы? – быстро подкалываюсь я.

– Да! – машинально ответили «бояре», правда, потом осознали свою оплошность.

– Я так и подумал.

– Э, мы не это хотели сказать, – начал оправдываться Диг.

– Но сказали. Вы сделали это чисто механически, привыкнув отвечать на один и тот же вопрос. А теперь сделаем вот что. Бери палку, что рядом с твоей ногой. Я сейчас буду наносить удары, а ты должен просто подставлять палку. Понял? Хорошо, начнём.

Диг подобрал палку в правую руку, я такую же в левую и стал наносить удары, но только с одной стороны. После же сотого удара наношу прямой удар по голове, не встретив никакого сопротивления, так как Диг всё так же собирался блокировать удар с боку.

– Понял?

– Понял.

– Ну и чего ты понял?

– Что надо быть внимательней.

– Тьфу! То, что внимательней надо быть, – это естественно. А то, что у тебя привычка подстраиваться под чужой бой, ты так и не уловил, и рефлексы у тебя заточены почти под один удар. И вот теперь мне предстоит ломать всю вашу технику.

– И как ты собрался её ломать? – интересуется Эгил.

– Всё очень просто: берите лопаты и копайте ямки под столбы там, где видите вбитые колышки.

– И всё?

– Нет, конечно, потом будете копать выгребную яму, и время вам на всё до вечера. И да, Ирид будет копать вместе с вами.

Подозвав мальчугана, объяснил ему задачу и попросил, чтобы он немного помогал взрослым дядечкам копать, а говоря, старательно ему подмигивал. Он всё понял, сообразительный малый. А я пошёл за креслом-качалкой и молоком. Зрелище мне предстоит очень занимательное.

Да, как я и предполагал, копать «бояре» не умеют. Ирид в свои семь лет копал намного лучше в плане техники, как однажды мне сказали: брал больше, кидал дальше, пока летит – отдыхал. Это я, конечно, утрирую, но различия заметны. Приблизительно через час «бояре» выдохлись от непривычных действий, а вот Ирид всё копал и копал.

– Я не разрешал отдыхать. Копайте. И присматривайтесь, как делает Ирид.

Через три часа меня тихо ненавидели, на что мне было плевать. Весь двор крепости гадал, на сколько хватит моих учеников. А семилетний пацан работал наравне со взрослыми.

Ближе к вечеру я попросил Ирида добавить «боярам» сил, что он проделал под их завистливые взгляды. А потом я всех отпустил, предупредив, что с завтрашнего утра тренировки начнутся до рассвета, кто опоздает, пусть пеняет на себя.

Через неделю мои ученики очень сдружились на фоне ненависти ко мне. Ириду часто пользоваться восстановлением сил я запретил, он должен нарабатывать себе силу обычным методом. Когда же ученики падали без сил, то я ходил рядом и объяснял, как мне казалось, прописные истины. В чём преимущества того или иного оружия, какая тактика необходима в тех или иных войсках. Потом вливал им немного сил и показывал, как пользоваться иным зрением и что нужно делать, чтобы восстановить силы.

Каждый вечер мне приходилось читать лекции по медицине, чтобы они понимали, что им делать с каналами в своём теле. Ведь даже двоечник в нашем мире лучше знает, где какие органы расположены, что такое нервная система, система кровообращения…

Строительство площадки для тренировок заняло две недели. И все турники и тренажёры ученики делали сами. Ругались, но делали. Я же в это время читал им лекции, чувствуя себя эдаким сержантом армии американцев, которых часто показывают в фильмах.

Когда всё было построено, для моих учеников настал ад. Как же они кричали первые три дня, когда я им растягивал мышцы и доводил растяжку тела до нужного мне минимума. В конце четвёртого я бросил это дело.

– Я не собираюсь вас так учить. Если не додумаетесь сами и не приучитесь смотреть и запоминать то, что делаю я, не будет результата. Свободны. Лечить не буду как в предыдущие дни, сами должны понять, что вам нужно делать. Пока не поймёте, ко мне не приходите.

Ученики меня не беспокоили дня три. Всё это время я посветил Хрюше, так как меня всерьёз стало беспокоить его состояние. Физически он был здоров, и в жизненных каналах всё было супер, но визуально он очень изменился. Начнём с того, что он вырос величиной с телёнка и в холке был мне по грудь. Шерсть стала гладкой и чуть ли не как у пушного зверя. Я уже не говорю о выпирающих и даже бугрящихся мышцах. Были у меня кое-какие соображения, отчего это всё пошло, но как исправить и нужно ли исправлять, не знал. Подумав, решил оставить всё как есть, и, что самое интересное, Хрюша слушался меня идеально, мне даже кажется, у нас образовалась с ним некая ментальная связь, и от этой связи я только выигрывал.

А если что, будет у меня Хрюша ездовым животным. Хех… смешно, особенно если на него навесить броню, силы-то у него полно, да и выносливость намного лучше, чем у лошади, со скоростью, конечно, проблемы, но полагаю, это не критично. Чувствую, посмеются надо мной ещё по поводу этой затеи. Но всё же я зашёл к кузнецу и попросил сделать на поросёнка броню. Не кольчугу, а полноценную пластинчатую броню. А на морду я придумал шлем, у которого в середине торчал рог сантиметров в пятьдесят, а по бокам были лезвия длиной до сорока сантиметров. Ещё два лезвия я попросил приделать по бокам корпуса, так, чтобы на них можно было вставать. Когда я описал всё, что хочу, у кузнеца чуть не случился приступ хохота, правда, при мне он этого показывать постеснялся и просто краснел… очень. Но за заказ взялся, сказав, что придётся ещё многое уточнять. Всю работу и материал я оплатил вперёд.

По прошествии трёх дней вернулись ученики. Извинились, сказали, что они тупые, и попросили их научить контролировать процессы в своём теле. Как там, в книгах, называли, то состояние, когда человек мог погружаться в своё сознание и производить там манипуляции с жизненными каналами, памятью и прочим? Кажется, сэтаж?! Пусть будет сэтаж, зачем что-то выдумывать, авторам фантастики за это очередное спасибо.

И начались тренировки, в которых я учил троих человек искусству убивать и выживать, учил, как лечить, и, обучая их, учился и сам. Когда что-то объясняешь другим, приходит большее понимание о том, что объясняешь, возникают идеи или теории. В общем, мы приносили друг другу пользу…

Когда я первый раз после двух месяцев ожидания надел на Хрюшу броню, посмотреть на это шоу пришла вся крепость. Ну да, специфическое зрелище, в таком виде свин напоминал осёдланного динозавра. Перед седлом было сделано что-то вроде щита высотой сантиметров тридцать, прикрывающее пах. И в это «возвышение» можно было вставить ещё один щит, уже из-за которого торчала только голова всадника. Расчёт был таким, что когда я ворвусь на Хрюшке в стан противника, то первые удары придутся на этот щит, если, конечно, не буду останавливаться.

Ноги ставились на лезвия, которые можно было складывать и вынимать. Они были загнуты на манер косы и остриём располагались в направлении головы, при этом ноги были защищены, как на мотоциклах в специальных выступах, так что ранить их могли, только если ткнут сзади. Так как при беге голову Хрюша наклонял чуть вниз, как носорог, шлем с рогом пришёлся кстати.

Испытания я решил провести вне стен крепости. Ученики врыли пару десятков столбов разной толщины и поставили несколько щитов на специальных треногах. Сев в седло и взяв на изготовку копьё, я мысленно обрисовал ситуацию Хрюше, приготовившись опозориться. Но то, что произошло, повергло меня в шок. Сорвавшись с места в карьер, мы со свином в считаные мгновения достигли столбов, а далее Хрюша их разметал как спички, а какие срезал, но так, будто нож сквозь масло прошёл. Но не обошлось без потерь, боковые ножи мы просто смяли, слишком тонкими они были, нужно делать шире и толще.

Когда мы вернулись в крепость, там стояла тишина, видно, не один я находился в шоке от боевых качеств свина. Ученики поинтересовались, могут ли они себе заиметь таких свинок, на что я дал невнятный ответ, что им надо подрасти.

Мой опыт и потенциал как лекаря рос с каждым месяцем, мне всё легче удавалось лечить людей. За день, не уставая, я мог почти по частям собрать человека, а потом ещё вылечить с сотню. Лечить приходилось от всего. Наплыв людей только увеличивался. К некоторым вещам я приспособил Ирида, у него на диво хорошо получалась лекарская наука. Но одним мальцом я не ограничился, ещё мне помогала его мать, а также «бояре». Хотя последние первое время, как всегда, хотели показать гонор, но когда я им объяснил, что если кому-то из них отрубят руку или его сильно ранят, другой сможет вытащить товарища с того света, так что пусть учатся.

Спустя три года крепость было не узнать. Это была не просто крепость, это была Крепость с большой буквы. Твердыня твердынь. Без меня, увы, и тут не обошлось. Внёс я некоторые корректировки в план строительства. Плюс ко всему барон установил таксу за вход в крепость – один медяк, так как в ней работала, наверное, первая в этом мире больница с персоналом и врачами.

Больница образовалась на второй год после того, как увеличился поток больных. Я был главврачом, после меня шли: Диг с сыном барона и мой первый зам Ирид. Его мама была старшей медсестрой. К нам приезжали со всего королевства, слухи о том, что мы можем вылечить всех, распространялись, казалось, со скоростью света. Пришлось мне срочно менять коррективы и брать ещё учеников, но уже как лекарей. Набрал десяток юношей и десяток девушек и не смог устоять от соблазна, стал так же гонять их, как и первых моих учеников, мотивировав тем, что в здоровом теле – здоровый дух. И как же приятно смотреть на бегающих подчиненных!

А спустя два месяца ко мне пришли десятники барона и попросились в ученики, но уже как воины. При этом они были согласны на всё. Ну что ж, десятком больше или меньше для меня не имело значения. Но только я договорился, что, в свою очередь, десятники будут обучать свои десятки. Зачем я это сделал, не знаю, наверное, просто доверился своему чутью, что это пригодится.

Через четыре года у крепости стал расти городок. Барон богател день ото дня, а его воины были, без преувеличения сказать, сильнейшими в округе. Это подтвердилось несколькими стычками с соседями, где один десяток барона мог вырезать до трёх десятков противника, не сильно запыхавшись. Всё же сэтаж, пусть и не все, но большинство смогли освоить.

Всё больше и больше барон как правитель земель сдавал свои позиции сыну. А Эгил умел слушать и делать выводы. Были проведены реформы, рядом с крепостью открылась школа, куда брали всех без разбору. Живущим в городе и работающим на барона предоставлялось бесплатное лечение, все остальные в зависимости от статуса должны заплатить от пяти до двадцати медных монет.

Эгил сделал по моей указке наряды для стражи, начальником которых определил одного из самых сообразительных десятников. На улицах теперь почти не было отребья, за что простой люд был благодарен сыну барона. По всем землям барона курсировали наряды, очищая их от бандитов и разбойников, благодаря чему возросла торговля. Караваны теперь не платили за проход по землям барона, а платили только налог на торговлю.

Строились дороги, засыпались щебнем, который брали в карьере. Кое-где, правда, уже укладывали камень, но дело это небыстрое. Хотя в самой крепости и в городе уже уложили. Провели канализацию, и жителям было строжайше запрещено выкидывать мусор и выливать помои на улицу, за это можно не только штраф схлопотать, но и пяток плетей.

Баронство цвело. Но, как говорится, если хочешь мира – готовься к войне. Дружина барона тоже подверглась реформам. Мало того что она выросла почти до четырёх сотен, так ещё в ней появились подразделения. Конница, арбалетчики, лучники, разведка, егери, пехота, и это не считая городской стражи. Простому люду стало жить намного безопасней.

Но идиллия не может длиться вечно, вот и в нашем случае пришло то, чего мы не желали. Война. Причём с кем и по какой причине, никто не знал. Соседи с нашим королевством дружили и вели торговлю, так как делить особо нечего. Но всё же король решил собрать ополчение, и самое гнусное, что войско он собирал именно на землях барона. Я смутно догадывался, куда направлен поход.

Все мои сомнения развеял примчавшийся к барону королевский посланник. Барону предписывалось собрать ополчение в две сотни солдат и ждать короля, который должен прибыть через пятнадцать дней с войском. Король решил пойти походом на дикарей, живущих в степи. Баронство всколыхнулось. Забегали все, от нищих до самого барона. Я же, вызвав к себе всех учеников, решил разъяснить одну ситуацию и плевать хотел, что один из учеников – сын барона.

– Итак! Начну с главного. Когда прибудет армия короля, девушки никуда из больницы не выходят! Понятно?

Дождавшись утвердительного ответа, я продолжил:

– Скорее всего, на войну возьмут лекарей, так вот, поедут только ребята. Но! Как только вы поймёте, что всё идёт прахом, возвращаетесь обратно. Поверьте, я знаю, о чём говорю, и лучше вам никому не говорить, что я вам скажу. Ясно?

– А что нас там ждёт? В поход собирается сорокатысячное войско, что может случиться? – спросил Эгил.

– Скажи мне, ты когда-нибудь пытался сражаться с ветром?

Все хмыкнули.

– Я что, больной?

– А я могу тебе ответить: когда вы войдёте в степь, вся армия будет больная. Вам предстоит сражаться с ветром. В степи живут дикари, которые по воинскому искусству превосходят вас. Ну, может, не конкретно вас, но всех остальных. Вам предстоит всегда быть начеку. Старайтесь всегда быть в центре войска. Но при сражениях, если таковые будут, уходите в тыл.

– Ты так говоришь, будто знаешь, что нас ждёт, – подивился Диг.

– Знаю… и поэтому предупреждаю. И повторяю: никому, слышите, никому не говорите, что я вам сейчас сказал, если хотите выжить. Поход этот – не просто авантюра, а авантюра дурно пахнущая. Кто-то надоумил короля сражаться с ветром.

– И что же теперь делать? – спросил Эгил.

– Слушай меня, я сейчас расскажу, что вам нужно сделать, чтобы все увидели красивую игру актёров.

Инструктировал я свою паству на протяжении шести часов. Всем вменялось играть роли посредственных воинов. Десятников предупредил отдельно, они люди, повидавшие жизнь, и поняли, что им грозит, если все узнают, какие они бойцы. В случае чего их первыми бросят в пекло. Но и совсем неумёхами выглядеть тоже не стоит, отправят умирать как «мясо». Лекарям строго-настрого запретил показывать новые умения и наказал лечить обычными травами да мазями. А вот своих стараться ставить на ноги, но так, чтобы никто не видел.

Далее разрабатывали план отхода при поражении, рассказал, как ориентироваться в степи, долго и упорно настаивал на том, чтобы сразу не мчались по прямой назад, а дня три покружили. Обсуждали мы все нюансы ещё не один день. Я спешно обучал десятников, как искать воду в степи, как уходить от погони и запутывать следы. Степь – не лес, тут специфические навыки нужны. В общем, обучение шло до тех пор, пока не прибыл король со своей армией.

И вот когда появилось войско во главе с монархом, я ещё больше утвердился в том, что весь этот поход не стоит и выеденного яйца. А ещё меня насторожили некие личности в капюшонах рядом с монархом. Очень уж от них шёл знакомый запах. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы не попасть на глаза этим капюшонам. А когда меня пригласили на аудиенцию к монарху, я проявлял все чудеса изворотливости. О том, во что я тогда вырядился, можно написать отдельный рассказ. Могу сказать только одно: мне удалось обмануть капюшоны. Слава богу, за всё то время, что я жил в крепости, служащие барона перестали болтать языком обо мне. Ссориться со мной никто не хотел и не выдал меня, поняв, что лучше промолчать. Барон тоже не стал заострять внимание на моём прикиде. В общем, как говорится, пронесло.

После трёх дней пребывания в баронстве, армия двинулась в степь. Как только последние солдаты скрылись за горизонтом, я вызвал к себе Эгила и приказал ему отправить доверенных людей в соседние баронства для покупки провианта. Да-да, именно приказал, так как Эгил остался в баронстве за главного, в то время как его отец ушёл вместе с войском в поход, а ещё потому, что Эгил обладал проницательным умом и являлся моим учеником и спорить со мной не стал.

На этом я не остановился. Меня всё больше и больше терзало чувство тревоги, я стал параноиком, но параноиком здравомыслящим. Ко мне прислушивались и верили мне. Все мои приказы и просьбы выполнялись. Всю скотину из деревень сгоняли в крепость, благо после ухода армии места хватало. В крепость свозили провиант для людей и корм для скота. Плотники строили по моим указаниям метательные машины. Из карьера возами тащили для них камень и щебень.

Простой люд недоумевал, что происходит, но со страшным лекарем не спорил, так как с ним не всегда спорил и старший барон, а уж младший и подавно. Роптали, шептались, но всё выполняли. Крепость готовилась к осаде. Мне стало казаться, что мы что-то забыли. Все мои чувства вопили, что мы не успеваем. Цены на лечение возросли, но поток больных не уменьшился. На поступающие деньги покупался провиант, оружие и броня. Всё до копейки уходило на оборону. В степь были направлены патрули, которые должны были предупредить о приближении врага. В то, что армия короля вернётся, я не верил, будучи абсолютно уверен, что орки её разобьют и пойдут карательным рейдом на земли людей.

Назад: Глава 5

Дальше: Глава 7