Хотя были еще вопросы, на которые хотелось бы получить ответы. Я понимал, что все нужно спрашивать сегодня. Завтра вернется Робинс, и неизвестно, когда еще появится возможность поговорить с моим новым другом. Я решил, что буду терпеть исследования как можно дольше. Ведь чем больше различного рода испытаний, тем больше перерывов на перезарядку оборудования. Я так и сказал Си в очередной раз. Он не возражал. Тогда я попросил его рассказать мне, что же произошло на самом деле тогда, в мае? В чем суть эксперимента?

– На самом деле все произошло совсем не так, как планировал Робинс, – стал рассказывать Си. – Он давно уже работает над теорией перемещения крупных объектов в пространстве, то есть над проблемами телепортации. Но Робинс – человек неординарный, его не интересовали просто перемещения. Для него это слишком банально. У него возникла совсем другая идея – изменение границ государств с помощью перемещения крупных участков суши. В разработках своей теории он совместил применение волновой телепортации, скорости света и использования целенаправленных сейсмических волн. Настоящих хозяев Робинса очень заинтересовало практическое применение этой теории. Для начала решено было провести локальный эксперимент с перемещением небольшого участка суши. Но при этом учитывалась и вторая составляющая – политическая. Появилось намерение у одной страны забрать участок суши и к другой стране присоединить. В результате этого страны должны были перейти к открытому противостоянию. В качестве целей были выбраны Россия и Турция, а перемещаемым объектом – Керченский полуостров… Расстояние между ним и турецким берегом маленькое, и «отделять» и «перемещать» его с технической точки зрения было легко. Теоретически. Казалось бы, маленький полуостров, соединенный с большим Крымом узкой полоской суши, – а какое стратегическое значение он имеет для России! Ведь именно там мост и переправа, соединяющие весь полуостров с материком. Итак, одним ударом достигались несколько целей: проверка экспериментальным путем разработок Робинса и открытый конфликт двух стран, экономическое и политическое сотрудничество которых не нравится многим игрокам на политической сцене. Несколько лет назад между Турцией и Россией уже возникали напряженные отношения. Тогда это получило название «нож в спину», но в случае удачно проведенного эксперимента это был бы «фугас под ноги».

Слушая Си, внутренне я и холодел от ужаса, и закипал от ярости одновременно. Робинс и его хозяева выбрали объектом для своего больного плана мою родную землю! Я готов был придушить мерзавцев голыми руками!

– Си! Ведь это же невозможно! – воскликнул я. – Переместить целый полуостров на несколько десятков километров?! Да это же какой-то псевдонаучный бред!

– Робинс так не считает, – усмехнулся Си. – Ведь всем известно, что когда-то суша Земли имела совершенно другой облик. Ты же наверняка слышал о дрейфе материков и островов. Только в том случае движение очень медленное и занимает миллионы лет. В разработках Робинса все происходит мгновенно: целенаправленные сейсмические волны «отделяют» заданный кусок суши с одновременной транспортировкой этого объекта, как единого целого, сквозь пространственные волны со скоростью света.

После этих слов Си прервался, чтобы вновь подвергнуть мое тело очередному испытанию…

Сразу же после начала перезагрузки он продолжил:

– У Робинса все было готово, все необходимые параметры и координаты введены. Установка была запущена на полную мощность, через распределительную трубу в земную кору понеслись электромагнитные импульсы, трансформирующиеся в сейсмические волны… Но сразу же все пошло не так. Может, ты что-нибудь слышал о поверхности Мохо?

Я отрицательно покачал головой.

– Это нижняя граница земной коры. На ней происходит скачкообразное увеличение скоростей продольных и поперечных сейсмических волн. Ее глубина залегания везде не одинакова, она колеблется от пяти до семидесяти километров. И плотность вещества резко меняется на этой поверхности. Вероятнее всего, что в самом начале нашего эксперимента мы вторглись в эту границу. Соответственно, все заданные параметры претерпели изменения, и произошла неконтролируемая цепная реакция. В результате практически по всему миру в сейсмоопасных регионах возникли разломы в земле. В местах разлома действовали пространственные волны со способностью перемещать объекты, попавшие в их радиус действия. Координаты перемещения также были изменены, они оказались случайными, поэтому объекты разнесло по всему миру без какой-либо системы. Каждый пространственный портал имел свои собственные координаты на перемещение объектов.

– А оранжевое марево? – спросил я. – Что это было?

– Множественные частички веществ с нижних слоев земли и поверхности Мохо. Сами по себе эти частички абсолютно безопасны. Но за счет постоянно действующих пространственных волн создавался эффект марева, четко указывающего границу воздействия. Осознав, что эксперимент провалился, поначалу хозяева Робинса были в бешенстве. Они немедленно вызвали его к себе на разговор. Судя по всему, ему здорово досталось! Как же – они планировали небольшой эксперимент, а получилась катастрофа мирового масштаба! Вроде бы даже пострадали какие-то объекты, собственниками которых являлись кое-кто из заказчиков. Робинс был в панике, он думал, что экспериментальную лабораторию закроют, ну а сам он исчезнет. Но потом, видимо, они быстро посчитали выгоды от того, что произошло. Ведь в какой-то степени эксперимент удался! Во-первых, Робинс продемонстрировал им реальную возможность управлять сейсмическими волнами и устраивать землетрясения на расстоянии. Во-вторых, ему удалось осуществить телепортацию объектов, пусть не всегда удачную и не системную, но доработать этот процесс – дело времени. И в-третьих, они планировали создать локальный конфликт, а у них появилась возможность создать глобальный. Они задействовали все свои ресурсы для вовлечения России, Китая и США в открытое противостояние. Насколько я понял из обрывков новостей из внешнего мира, которыми с нами иногда делится Робинс, войны удалось избежать только чудом!

– Послушайте, Си, – взволнованно начал я, – нам очень нужна ваша помощь! Мы хотим попытаться выбраться отсюда!

– Что я могу сделать? – покачал головой Си. – У меня нет доступа к выходу. Я же рассказывал о системе охраны в тоннелях коллайдера, которая не пропустит даже Робинса.

– Мы можем попробовать прорваться через тайный выход!

– Не думаю, что эта идея может увенчаться успехом. Лаборатория находится на глубине более ста пятидесяти метров под землей. Вход в тоннель, через который прибывают важные гости, – на дне озера. Ты имеешь представление о Женевском озере?

Я отрицательно покачал головой.

– Его глубина достигает трехсот метров! – воскликнул Си. – Я не знаю, на какой глубине находится выход. Как ты себе представляешь подъем с такой глубины?

– Но ведь важные гости как-то поднимаются на поверхность?

– К приезду важных гостей всегда готовятся заранее! Я не знаю, есть ли возможность подъема на поверхность в их отсутствие! А если ты доберешься до конца тоннеля и поймешь, что всплывать не на чем, шансов вернуться обратно не останется – тоннель будет затоплен. Илья, – Си взглянул на часы, – я должен заканчивать исследования, иначе это будет выглядеть подозрительно. Еще один перерыв, и ты будешь свободен до завтра. Завтра прибудет Робинс и начнет заниматься тобой и твоим приятелем сам. Кстати, я обратил внимание, что он выглядит неплохо. Я должен буду доложить об этом Робинсу.

Си приложил палец к губам и спрятал песочные часы в карман. Итак, у меня остался только один трехминутный перерыв для разговора. Что ж, теперь, после полученной информации, я точно знал, о чем буду просить Си.

Последний эксперимент был особенно выматывающий. В какой-то центрифуге меня мотало то в одну, то в другую сторону, при этом почему-то иногда ужасно гудело в ушах от прилива крови. А потом гул прекращался и начинала кружиться голова. После окончания исследования меня долго мутило, и я не мог принять вертикальное положение. Си это видел и не торопился перезагружать оборудование, давая мне время оклематься. Наконец я смог сесть и сфокусировать взгляд. Си поднял рубильник и достал песочные часы.

– Си, я прошу вас, придумайте что-нибудь. – Я говорил медленно: язык плохо слушался. – Мне и Глебу обязательно нужно вместе оказаться в основном зале, откуда происходит управление установкой.

– Вы собираетесь уйти?

– Во всяком случае, должны попытаться. Честно говоря, мы практически ничем не рискуем: либо умрем быстро при попытке выбраться отсюда, либо какое-то время будем подопытными кроликами у Робинса, пока он нас не ликвидирует, и в данной ситуации я бы предпочел первый вариант. Си, предлагаю вам уйти с нами – хоть какой-то шанс вырваться на поверхность.

Си покачал головой.

– Я не пойду с вами. Нет, ты не думай, что я боюсь смерти, – быстро ответил он, увидев мой сожалеющий взгляд. – Я не боюсь ее, для меня смерть – это избавление. Я уже умер дважды: один раз под обвалом в горах под своим именем, а второй раз – под именем ассистента профессора Цянь Чженя. Я не говорил тебе, но, как только согласился работать на Робинса, его люди инсценировали смерть ассистента Си. Он сгорел, попав в мощное электрическое поле. На мою родину в Китай были отправлены обезображенные до неузнаваемости останки какого-то бедолаги в запаянном гробу. Так что я уже давно мертв. Когда-то, – Си задумчиво посмотрел вверх, – я очень хотел выбраться отсюда и передать в свою страну информацию и знания, которые получил здесь. Но теперь не хочу этого. Я понимаю, какие опасные для человечества технологии разработаны Робинсом. А я знаю очень много. Стоит мне выйти на поверхность, как моя голова станет ценнейшим товаром, за который будут биться спецслужбы всего мира. Их целью будет получить хоть какие-то исходящие данные, чтобы самим продолжить дело Робинса. Захват чужих территорий, управление природными силами и телепортация объектов – соблазн слишком велик для любой страны! И моя страна не является исключением! Нет, мое место здесь. Кто знает свою судьбу? Мне кажется, твое появление не случайно. У меня есть предчувствие, что скоро здесь, – Си повел руками вокруг, – все очень сильно изменится. – Он замолчал, а тонкая струйка песка продолжала неумолимо стекать вниз. – Я подумаю, что можно сделать для вас, – наконец произнес он и спрятал часы в карман.

Все, наше общение закончилось. Как знать, будет ли еще возможность поговорить? Сможет ли он что-то придумать? За два дня я уже привык к разговорам с Си. Мне было по-человечески жаль его. Но нужно было думать о себе, о Соколе и о нашем задании.

Си не знал о программе-преобразователе на флешке. Мне любой ценой нужно было попытаться вставить ее в один из компьютеров в операционном зале. Если верить очкарику Владимиру, программа сама все сделает и Робинсу не удастся безнаказанно направлять свои волны на объекты…

Дальше все было так же, как и в прошлый раз. Си ввел мне какой-то препарат в вену, чтобы я быстрее восстанавливался. Я переоделся, сковался браслетами и под конвоем из двух охранников поплелся в свою камеру.

Сокол выглядел неплохо. Когда меня привели, он отжимался от пола. От болезненного вида не осталось и следа. Он снял с себя футболку с длинными рукавами, и было видно, как играют крепкие мышцы на руках и спине. «А он не терял времени даром», – подумал я, ковыляя к своей кушетке. На фоне Сокола я чувствовал себя полной развалиной. Все еще кружилась голова и слегка подкашивались ноги. Сокол заботливо помог мне улечься и подал бутылку с водой, которая оставалась еще с прошлого ужина.

– Как ты, Илья? – спросил Сокол.

– Не самый худший вариант, – оптимистично ответил я. – Чувствую себя как асфальт, по которому проехал каток асфальтоукладчика. А ты не поторопился с физическими упражнениями?

– Я чувствую себя прекрасно!

– Тогда вспоминай что-нибудь из высокопарного, – вымученно улыбнулся я. – После испытаний в инквизиторской меня сильно потянуло послушать поэзию.

– Не вопрос, – охотно согласился Сокол и уселся возле меня так же, как и в прошлый раз, и начал декламировать «У Лукоморья» Пушкина.

Я решил, что в суть майского эксперимента я его пока посвящать не буду – это может занять слишком много времени. И о выходе к адронному коллайдеру через систему тоннелей тоже можно было не говорить – здесь у нас не было ни малейших шансов. Я рассказал ему о тайном выходе через подземный тоннель, ведущий к озеру. Не стал скрывать, что вероятность успеха очень мала. Но все же есть. Рассказал Соколу и о моих способностях, проявляющихся в воде. Это увеличивало шансы выбраться на поверхность.

Но прежде чем выбираться, нам было необходимо незаметно вставить в один из компьютеров флешку с программой-преобразователем. Возможно, у нас для этого будет только один шанс, и мы должны будем им воспользоваться, чего бы нам это ни стоило. Тогда наша заброска сюда будет оправданна и погибнем мы не зря…

– «…И я там был, и мед я пил; у моря видел дуб зеленый; под ним сидел, и кот ученый свои мне сказки говорил…» – четвертый или пятый раз заканчивал Сокол стих.

Потом он встал и прошелся по камере, как бы разминая плечи. Видно было, что он обдумывает услышанное. Наконец он уселся на свою кушетку, провел рукой по лбу и сказал:

– Что-то я подустал немного. Ты прав, я, наверное, переоценил свои силы. Я прилягу, а ты, как почувствуешь себя лучше, почитай мне «Бородино». У меня от него силы прибавляются. – И с этими словами Сокол улегся на кушетку с утомленным видом.

Меня не надо было долго упрашивать. Я присел рядом с ним и громко, и пафосно под сводами нашей тюремной камеры зазвучало «Бородино». В это же самое время Сокол тихо шептал мне:

– Я все понял. Если нас двоих выведут в зал управления установкой, то действуем так. Моя задача – отвлечь на себя внимание сопровождающих. Твоя – вставить незаметно флешку. Как только такая возможность появится – действуй не мешкая. Не спускай с меня глаз. Все остальное я беру на себя. Что касается выхода – тут как Бог вынесет! Если тебе удастся воткнуть им в компьютеры преобразователь – считай, что миссия выполнена. Если хотя бы один из нас сумеет выбраться – это победа! У меня с водой нет такого взаимодействия, как у тебя. Значит, у тебя шансов больше. Правда, благодаря Робинсу и его порталу, в котором я побывал, я тоже кое-что умею. Скорость реакции и молниеносное движение – это мой конек. Будем прорываться!

На том мы и закончили секретные переговоры. Он немного еще полежал, а потом снова принялся за физические упражнения. Я же должен был извлечь флешку, зашитую в резинку трусов, и переложить ее в более доступное место. Поэтому пришлось притвориться, что у меня разболелся живот. Согнувшись пополам и держась руками за низ живота, я начал ходить по комнате, постоянно постанывая. В то же время старался аккуратно подцепить кусочек нитки на резинке в определенном месте, в которое Семен Михайлович искусно вшил флешку. Наконец мне это удалось. Нить легко выдернулась, и я смог извлечь флешку, снова подивившись тому, какая же она крохотная. Я сразу же решил, что карманы – это ненадежно для такого важного предмета. К тому же карманы у меня были только на штанах. Куртку и ботинки у меня забрали сразу же после моего прибытия, поэтому я решил, что нет лучшего места, чем носок. Нагнувшись якобы поправить носок, незаметно вложил флешку под плотно прилегающую к щиколотке резинку. Потом еще немного походил для виду полусогнутым, попил воды и сделал вид, что мне стало лучше.

Дальше все происходило в обычном порядке. Два охранника принесли нам еду. В этот раз забирал ее Сокол. Мы с ним неторопливо поели, болтая о всякой чепухе. Думаю, что наблюдающим за нами было откровенно скучно. Вернув охранникам поднос с посудой, мы продолжали трепаться, пока сон, вызванный снотворным, добавленным в еду, нас не сморил.