Ехала в такси из торгового центра – набрала столько кошачьей и человечьей еды, что своими ногами уже никак, а позвонить в такси проще, чем хлопотать с прокатной машиной; в общем, Жанна сидела рядом с пожилым усатым таксистом и как раз прикидывала, удобно ли будет попросить его выключить радио или хотя бы выбрать другую станцию, потому что многое может вытерпеть человек, но «может» не означает «обязан». В частности, адову попсу на понятном ему языке ни один живой человек совершенно точно терпеть не должен, – думала Жанна, досадуя на избыток неизвестно откуда взявшейся деликатности. Не решишься человека обидеть, будешь как дура до дома терпеть.

И тут радио заткнулось само, прямо посреди очередного монотонного припева: «Ты не такой, не такой», – захлебнулось, захрипело и замолчало, так что Жанна сперва решила, будто радио поломалось исключительно усилием ее воли, даже успела устыдиться: я-то что, через пару минут выйду, а мужику наверное грустно будет рулить в тишине. Но тут приемник строго сказал: «Поднимается черный ветер». И еще раз, погромче: «Поднимается черный ветер!» И повторил еще несколько раз, видимо для глуховатых, по крайней мере, под конец уже натурально орал.

Жанна, что называется, офонарела, иначе не скажешь. Сидела, открыв рот, ждала разъяснений – это что, какой-то флешмоб? Или реклама спектакля? Или, например, такая общегородская тревога? Настоящая или что-то вроде учений по гражданской обороне? И что в связи с этим теперь надо делать? Сумки-то можно домой занести? – но радиоприемник одумался и снова запел унылую дрянь. А таксист растерянно пробормотал:

– Ну надо же. Опять.

– Что – «опять»? – спросила Жанна, которая пока понимала только одно: что бы там ни случилось с радио, а отвезти покупки домой все-таки можно. И это счастье. Ура!

– Да было такое уже однажды, – объяснил таксист. – Лет десять, а то и больше назад. И не коротко, как сейчас, а целое длинное выступление. Правда, тогда это случилось ночью, не среди бела дня. Я как раз вез пассажира из аэропорта, радио что-то блямкало, мне все равно, что играет, лишь бы не полная тишина. И вдруг ни с того, ни с сего такой строгий дикторский голос серьезно, как про войну объявляет: «Поднимается черный ветер, всем приготовиться к трансформации, сохраняйте спокойствие, оставайтесь с нами до третьего петуха», – и еще какая-то заумь, всего уже и не вспомню. Хорошо, мы как раз на светофоре стояли, а то с перепугу мог бы врезаться в столб… Пассажир, по-моему, вообще ничего не понял – мало ли, что там рассказывают по радио на незнакомом языке. А я тогда, каюсь, первым делом почему-то подумал про инопланетян – что захватили радиостанцию и сейчас будут объявлять какой-нибудь ультиматум землянам. Хотя вроде никогда летающими тарелками особо не интересовался, по ним у нас жена крупный специалист, любит читать про всякое такое, – добавил он, снисходительно улыбнувшись. И заключил: – В общем, до сих пор неизвестно, что это тогда было, по городу потом всякие слухи ходили – и что секта какая-то пробралась на радио проповедовать, и что какой-то богатый бывший бандит так шалит, и что позвали в студию целителя, чтобы он население голосом лечил, вот у одного тесть после инсульта сразу оправился, у другого опухоль сама рассосалась – обычное дело, на то и слухи, чего только люди не сочиняют, чтобы стало интересней жить… А если по уму, скорее всего, хлопцы с радио выпили лишнего и давай развлекаться. Дело молодое, ночная смена, начальство дрыхнет, чего не пошутить. В общем, я давным-давно этот случай забыл, а сейчас сразу вспомнил. Вот не думал, что когда-нибудь снова по радио про «черный ветер» услышу! Ну и дела.

Ну и дела, – весело думала Жанна, пока разбирала покупки. Смеясь, говорила внимательно наблюдающей за волнующим процессом кошке:

– Ну и дела у этих глупых людей, дорогая! Ну у нас и дела!

Сама толком не понимала, чему так обрадовалась. Подумаешь, великое событие – какие-то хулиганы пробрались на радио. Или даже не хулиганы, а случайный технический сбой. Но настроение было такое прекрасное, словно во всем мире внезапно начался какой-то праздник, неизвестно чей день рождения, и ее пригласили, сообщив по секрету, что обязательно будет торт.

Честно попыталась поработать, но быстро сдалась. Завтра все сделаю, – пообещала себе Жанна, с облегчением выключила компьютер, оделась и пошла – туда, не знаю куда. Без плана, без заранее придуманного маршрута, даже без очередной партии яблок с кукольными глазами и светящихся наклеек в карманах. Иногда нужно гулять просто так.

На самом деле, конечно, часа полтора кружила акулой вокруг проходного двора на Бокшто. То проходила мимо, якобы по дороге в кофейню, хотя на самом деле это «по дороге» – тот еще крюк; то смотрела на него снизу, с автомобильной стоянки, радовалась, что фонарь еще светит – не так ярко, как в первый вечер, но пока вполне ничего. Сама смеялась над своей нерешительностью, но вошла во двор только с шестой попытки. Ну и было бы чего опасаться – двор как двор, безлюдный, заставленный автомобилями, почти темный, только светятся несколько окон на втором этаже одного из домов, и бодро сияет ее голубой фонарь на заколоченной двери невидимого кафе. По-хозяйски подумала: надо не забыть поменять ему батарейки; завтра, пожалуй, еще рановато, вернусь через пару-тройку дней.

Положила на одну из ступенек специально прихваченную из дома тряпичную сумку, в прошлый раз холодно было сидеть. Достала из кармана сигареты; в этом, можно сказать, и заключалась цель ее прогулки по городу – покурить с невидимыми друзьями. И неважно, вымышленные они или нет. Мне больше нравится жить в мире, где они есть, – думала Жанна. – Значит, будем считать, что они есть. Все просто! Правильно выбранная парадигма – не та, которая больше похожа на правду, а та, с которой интересней жить.

– Ну уж сегодня голодной вы от меня не уйдете, – сказал низкий мужской голос. Почему-то откуда-то из-за спины.

Жанна даже не вздрогнула, как будто весь вечер ждала чего-то подобного. Впрочем, будем честны, не «как будто». Она же и правда ждала. Необъяснимое ощущение, что ее пригласили на праздник, непременно должно было закончиться обетованным тортом. Только так!

Она обернулась и увидела ангела в клетчатом пледе, ниспадавшем с его плеч, как положенный ангелам балахон. То есть того самого светловолосого великана, который с нею возился в тот вечер, когда пошла вслед за Люси и нечаянно угодила в рай.

Он подошел и сел рядом с Жанной на ледяную ступеньку. Сказал:

– Интересный эффект. Когда я стоял на пороге, вы меня в упор не видели и не слышали. А стоило зайти вам за спину, и сразу все получилось. Меня зовут Тони. А вы Жанна, я помню. Привет.

– Привет, – почти беззвучно ответила Жанна. И внезапно шмыгнула носом; вот уж не ожидала от себя! Поспешно объяснила: – Это от радости, что вы все-таки есть.

– Еще как есть! – подтвердил ангел по имени Тони. – Ревите на здоровье, мне даже приятно. Не каждый день девчонок до слез довожу. А когда надоест плакать, будем ставить научный эксперимент.

– Научный эксперимент? – растерянно переспросила Жанна.

– Ага. Я вас буду кормить; обычно это срабатывает. Я имею в виду, на каком-то этапе вы скорее всего увидите открытую дверь и моих друзей, страшно недовольных сквозняком и грозящих нам кулаками. Вернее, мне одному, сквозняк-то я им устроил, вы ни при чем.

С этими словами он протянул Жанне тарелку, на которой лежали два куска пирога. Объяснил:

– Этот пирог с грибами и курицей, второй – со сливами, имейте в виду, если любите оставлять сладкое на десерт. Суп, жалко, уже слопали подчистую, у меня сегодня нашествие саранчи. Зато есть глинтвейн. В такую холодрыгу – самое то.

Жестом фокусника достал откуда-то из-под пледа здоровенную дымящуюся кружку, посмотрел на Жанну, чьи руки уже были заняты тарелкой, пригорюнился:

– Все-таки зимний пикник в городском дворе – это слишком сложно технически. Никогда не знаешь, что куда ставить, и как потом брать. Ладно, давайте я буду вашим столом – в смысле держать тарелку. А вы разбирайтесь со всем остальным.

– Слушайте, почему это так вкусно? – почти укоризненно спросила Жанна, попробовав пирог. – Мало мне было вашего невозможного глинтвейна, так теперь еще и это надо как-то пережить!

– Вот вы умеете делать правильные комплименты повару, – одобрительно сказал Тони. – Всем пример.

– Нет, ну правда, ужас же! – с набитым ртом возмущалась Жанна. – Я в вас только-только начала верить, а теперь снова не получается. Не существует в реальности таких пирогов!

– Это факт, – подтвердил Тони. И, подумав, добавил: – Просто реальностей довольно много, все разные. В некоторых такие пироги есть.

– Рецепт дадите? – прямо спросила Жанна.

Он рассмеялся:

– Конечно, дам. Он у меня один на все блюда: берем какие-нибудь продукты и вдохновенно действуем наобум.

– Так и знала, что зажмете рецепт, – вздохнула Жанна. – Думала, вы добрый ангел. А вы – страшный кулинарный демон из ада, пришли на нашу грешную землю мучить невинных людей.

– Когда это одно другому мешало? – удивился Тони. – Кто сказал, будто надо выбирать что-то одно?.. Глинтвейн допили? Принести вам добавку?

Не дожидаясь ответа, взял ее кружку, вскочил так легко, словно вообще ничего не весил, и вошел в кафе. Жанна смотрела ему вслед, открыв рот. Вошел! В кафе! То есть дверь действительно нараспашку, и внутри горит свет. И белая табличка над входом – вот же она. Когда появилась? Неведомо. Теперь-то кажется, всегда тут была.

Тони вернулся буквально минуту спустя. Встал на пороге, приветливо улыбаясь. Спросил:

– Ну что, рискнете зайти? Здесь гораздо теплее. И вилки с ножами. И столы! Тарелку только захватите с собой.

Тоже мне великий риск, я же сама об этом мечтала, – подумала Жанна. Но когда оказалась на пороге кафе, поняла, почему он так сформулировал. Переступать порог оказалось неописуемо страшно – не столько уму, который помнил, что там было отлично, сколько телу, которое от ужаса стало тяжелым, неповоротливым и сопротивлялось, словно боролось за жизнь, как будто его не в кафе провести пытались, а окунуть в кипящий свинец. Но Жанна все равно вошла. А оказавшись наконец за порогом, внезапно испытала облегчение такой сокрушительной силы, что понятно теперь, откуда в прошлый раз взялась нелепая идея про рай, и почему так легко было в нее поверить.

– Заберите у меня тарелку, – сказала она Тони. – Мне в обморок срочно надо. А ваш пирог ни при каких обстоятельствах на пол ронять нельзя.

– Все-таки вы действительно умеете делать правильные комплименты повару! – восхитился Тони, забирая тарелку. – Если надо, падайте на здоровье. Я вас подхвачу.

Но на этот раз обошлось без обморока. Правда, у Жанны все-таки здорово кружилась голова, а тело попеременно становилось то невыносимо тяжелым, то наоборот, слишком легким, чтобы им управлять. Она особо и не пыталась – сидела в удобном глубоком кресле, во все глаза разглядывала незнакомцев и незнакомок, которые казались ей примерно такими же ангелами, как Тони, улыбалась, кивая в ответ на приветствия, слушала разговоры, маленькими осторожными глотками пила благоухающий горячий глинтвейн, и даже пыталась мысленно разобрать его на составные части, прикидывала: сладкий белый мускат, черный перец, чуть-чуть бадьяна, кажется, кислое яблоко – в общем, что-нибудь более-менее похожее я точно дома сделать смогу! То есть сознание оставалось достаточно ясным, чтобы попытаться стибрить секретный рецепт, и это была отличная новость. Ничего себе, как я быстро освоилась, – изумленно думала Жанна. – Вот это да!

Однако, еще не допив глинтвейн, поняла, что ее клонит в сон, примерно так же неумолимо, как в прошлый раз. Глаза закрываются как бы сами, и голоса: «Потом наверстаю», – «Осторожно, тут хвост», – «Такое раз в жизни бывает», – «Тебе что, лень лишний раз превращаться?» – «Сегодня сами лезьте на потолок», – «А давай из красного тоже сварим», – «Тебе помогать, или не мешать?» – понемногу сливаются в неразличимый гул.

Пока еще можно сопротивляться, но еще немного, и я усну, – поняла Жанна. – А потом – что? Опять проснусь дома и буду гадать, куда подевался вечер, неужели легла на диван в одежде и до полуночи проспала? И снова жалеть, что мои невидимки из невидимого кафе мне просто приснились? Это называется – «деньги на ветер». Ну уж нет.

Титаническим усилием воли, буквально за шиворот извлекла себя из самого удобного в мире кресла. Некоторое время стояла, обеими руками схватившись за его спинку, наконец решилась сделать шаг в сторону. Тони, хлопотавший за стойкой, заметил, что гостья куда-то засобиралась, адресовал ей вопросительный взгляд.

Жанна подошла к стойке, навалилась на нее всем телом, потому что пол под ногами натурально ходил ходуном, как на корабле в сильный шторм. Сказала Тони шепотом, стараясь не привлекать к себе внимания:

– У вас так здорово, что я бы вообще всю жизнь здесь сидела, зачем еще куда-то ходить. Но меня вырубает, как будто трое суток не спала. Боюсь, что выйдет, как в прошлый раз: усну тут, а проснусь уже дома. И снова буду гадать: сон, не сон? Если это единственный способ от вас уйти, тогда ничего не поделаешь. Но я подумала вдруг можно нормальным путем, через дверь? Чтобы запомнить, как шла обратно, и потом уже ни в чем не сомневаться, даже если в следующий раз снова заколоченную дверь поцелую. Так получится?

Тони кивнул:

– Конечно, получится. Это вы круты, вовремя сообразили. Хотя, по уму, сообразить должен был я… Вы еще минут десять на ногах продержитесь? У меня новая партия пирогов в духовке, выну и сразу вас провожу.

– Продержусь, – неуверенно ответила Жанна, чувствуя, как у нее снова сами собой закрываются глаза.

– Хрен вы продержитесь, – сочувственно сказал кто-то у нее за спиной. Жанна обернулась и сразу узнала разбойничью рожу того самого ниндзя, который до полусмерти напугал ее, появившись на подоконнике. Правда на этот раз он был без шапки в виде Тоторо. Но такого поди забудь.

– Когда засыпаешь на ходу, десять минут это гораздо больше, чем просто вечность, – сказал он Тони.

– Догадываюсь. Но эти пироги не вызывают у меня доверия. У них было трудное детство: сперва я убежал, толком не вымесив тесто, а потом еще Нёхиси залез хвостом в фарш. Черт знает, что эти травматики в мое отсутствие натворят.

– Нет уж, тогда оставайся. Я сам ее провожу.

– Даже не вздумай! – хором сказали Тони и еще несколько человек в разных концах зала.

Тот укоризненно покачал головой:

– Совсем чокнулись. Я ее просто провожу через двор на улицу и до угла. А вы что подумали?

Ответом ему была такая напряженная тишина, что с Жанны даже сон слетел с перепугу.

– Нашли пожирателя младенцев, – вздохнул ниндзя. – Репутация репутацией, но в таком состоянии я даже себя никуда толком не заведу.

– Ну разве что, – неуверенно согласился Тони. И добавил: – Не серчай. Ты – лучшее, что может случиться с человеком, просто иногда «лучшее» – это и есть трындец.

В этот момент откуда-то сверху – то ли с небес, то ли просто с буфета – на голову ниндзи даже не прыгнул, а натурально обрушился рыжий кот. Жанна, будучи опытной котовладелицей, невольно сжалась в комок, потому что примерно представляла себе ощущения. Но ниндзя есть ниндзя, даже не поморщился. А кот не умчался с места преступления, задрав хвост трубой, а, напротив, разлегся на плечах своей жертвы, свисая с них, как меховое манто.

– Спасибо, ты настоящий друг, – сказал ниндзя коту. И добавил, обращаясь ко всем остальным: – Видите, я под конвоем. Практически на поводке и в наморднике. Можно на улицу выпускать.

К удивлению Жанны, все возражавшие сразу расслабились и закивали: «Ну так можно, конечно», – «Ладно», – «Другое дело», – «Гексаграмма “еще не трындец”!»

– Пошли, – скомандовал ниндзя. И, не обнаружив на Жаннином лице признаков энтузиазма, ободряюще ей улыбнулся: – Не берите в голову. Они на самом деле не за вас боятся, а за меня. Но делают вид, будто я исчадие ада, чтобы мне было приятно. Это называется «психологическая поддержка», отличная вещь. По правде сказать, я сегодня настолько не в форме, что заходил сюда примерно как вы, с ритуалами и церемониями, Тони мне тоже за порог еду выносил. Чего только в жизни не случается! Но с этим котом мы точно не пропадем.

Взял Жанну под локоть и увлек ее к выходу так стремительно, что она толком не успела ни с кем попрощаться.

– Ну вот, все отлично, – говорил ниндзя, пока они шли через двор. – Обернитесь назад, видите приоткрытую дверь? И я ее вижу. Нас с вами можно поздравить: мы уже не настолько люди, чтобы пропускать стоящие вечеринки. Но при этом в достаточной степени люди, чтобы лопать там пироги без дополнительных превращений. Зря смеетесь, оборотням, к примеру, непросто приходится: недостаточно тщательно превратился, и вкус еды уже совершенно не тот, запах пряностей бесит, а от выпивки вообще дурно становится. А нас, людей, такой ерундой не проймешь… Вы, кстати, как, не передумали лепить ангелов? Не забудьте, на того, который с рогаткой, я заранее зуб точу! Если возникнут трудности с печкой, дайте знать, что-то придумаем, у меня в этом городе куча знакомых художников… правда, большинство из них примут меня за привидение, если без предупреждения появлюсь. Ладно, на худой конец, просто какой-нибудь шкаф заколдуем. Не то чтобы я действительно знал, как превращать шкафы в печи для обжига, зато я умею договариваться и убеждать. Любой шкаф, если не совсем дурак с превеликим удовольствием согласится повелевать огнем. У вас есть знакомый – в смысле ненужный шкаф?..

Тараторил, не давай Жанне опомниться, и правильно делал: его болтовня действовала как крепкий кофе, и сон отступал. Ну или не болтовня, а свежий морозный воздух так действовал. Факт, что когда они вышли на улицу Бокшто, Жанна чувствовала себя настолько бодрой, что даже не верилось – неужели я буквально минуту назад засыпала на ходу?

Кот, все это время безмолвно возлежавший на плечах Жанниного спутника, коротко, но требовательно мяукнул. Тот рассмеялся:

– В смысле хватит гулять без шапки? Ты все-таки чудовище.

– Формально, оно и есть, – согласился кот. И, спохватившись, сказал споткнувшейся от неожиданности Жанне: – Извините, пожалуйста. Вечно забываю, что котам не положено разговаривать. Не хотел вас пугать.

– Еще как хотел, – встрял ниндзя. – Он только притворяется ангелом, а самом деле хулиган, хуже меня. Но он прав, без шапки у меня на таком морозе уши сейчас отвалятся. Какой-то не морозоустойчивый из меня на этот раз получился человек. Сами до дома дойдете?

– Сама? – переспросила Жанна. – Без сумасшедших маньяков и говорящих котов? Ну даже не знаю. Но как-нибудь постараюсь. Я сильная, я смогу.

– Наш человек, – одобрительно заметил кот.

А ниндзя сказал Жанне:

– Обязательно возвращайтесь. Я пока прикину, как у нас с печкой. Помогу вам с вашими ангелами, черт знает сколько лет уже в руки глину не брал, соскучился. У меня кстати куча идей, где их потом расставить, чтобы били по башке не хуже Черного Ветра…

– «Черного Ветра»? – не веря своим ушам, переспросила Жанна. – Так на радио хулиганили тоже вы?

Он рассмеялся и громко продекламировал хорошо поставленным дикторским голосом:

– Поднимается Черный Ветер! Поднимается Черный Ветер! – и подмигнув Жанне, добавил: – А потом мы захватим почту, телефон, телеграф.