11. Военные технологии: волшебство и асимметрия

Всего за два десятилетия расстояние, с которого западные снайперы попадают в цель, почти удвоилось, отмечает Том Гил, снайпер Армии обороны Израиля: недавно он застрелил человека более чем с 1800 метров. Оружие стало настолько хорошим, что точное попадание с такого расстояния уже не редкость. В 2009 году в Афганистане британский снайпер Крейг Харрисон уничтожил двух пулеметчиков-талибов с расстояния 2475 метров, что очень много. Пули летели почти шесть секунд.

В последние десятилетия подобные масштабные успехи были достигнуты в широком диапазоне военных технологий, но этот прогресс будет казаться ничтожным по сравнению с теми достижениями, которые должны появиться в ближайшие десятилетия. Некоторые изобретения принесут наибольшую пользу Западу, в основном (но не только) благодаря научному потенциалу в области обороны. Вместе с тем наиболее технологически продвинутым силам США и их союзников будут угрожать разработки других стран — Ирана и «ближайших соперников», Китая и России, — ограничивая области, в которых они могут действовать с достаточной безопасностью. Это серьезная проблема для Запада. В 2014 году Чак Хэйгел, тогдашний министр обороны США, предупредил: «Мы вступаем в эпоху, когда американское господство на морях, в небе и в космосе уже нельзя считать само собой разумеющимся». Следует добавить в этот список и киберпространство, — говорит базирующийся в Киеве советник НАТО Кеннет Гирс, изучающий «умопомрачительный прогресс» государственного и негосударственного потенциала России и Украины в области кибервойны.

Запад дважды преодолевал стратегическую угрозу своему военному господству. После того как Советский Союз и Китай впервые взорвали ядерные боезаряды в 1949 и 1964 гг. соответственно, США и их союзники в Западной Европе бросили все силы на развитие рыночной экономики, достаточно жизнеспособной для получения преимущества в инженерном деле и производственной базе, необходимых для создания превосходства в военной силе. К тому времени, как в конце 1960-х СССР начали догонять страны Запада, тот получил второе преимущество в виде вычислительной техники. Это привело к созданию более совершенных спутников-шпионов и управляемых бомб и ракет, продемонстрировавших свой разрушительный потенциал в ходе войны в Персидском заливе 1991 года. Но, по мере распространения компьютерных и спутниковых технологий, лидерство США снова выглядит неочевидным. Отсюда поиски третьего преимущества, успех которых отнюдь не гарантирован.

К середине XXI века снайперы станут еще эффективнее: элитные стрелки, скорее всего, будут стрелять управляемыми пулями. Министерство обороны США уже приступило к работе над пулей EXACTO со стабилизаторами, способной корректировать траекторию собственного полета. Освободившись от необходимости непосредственно наблюдать мишень, снайперы смогут производить весьма эффективные выстрелы, при которых пуля огибает препятствия. При этом достаточно будет указать цель оптической головке пули, а саму цель подсветить инфракрасным лазером, который при этом будет установлен на беспилотнике, находящемся вне досягаемости противника.

Управляемые пули обещают много неприятностей противнику, который не обладает подобным оружием. Технология значительно увеличит и дальность действия снайпера: дополнительное расстояние даст пулям больше времени для корректировки ошибок прицеливания или сноса пули ветром. «Представьте себе ущерб моральному духу противника, несущего потери от невидимого стрелка, причем находящегося так далеко, что его нельзя ликвидировать ответным огнем даже в случае обнаружения», — говорит Райан Иннис, до недавнего времени снайпер подразделения Корпуса морской пехоты США, воевавшего с пиратами в Восточной Африке.

Еще одним новшеством станет дополнительная защита пехотинца, убить которого в будущем станет сложнее. Сегодня пуленепробиваемые жилеты и каски защищают лишь 19 % поверхности тела, поскольку более основательная защита стала бы непрактично тяжелой. Но со временем снаряжение будет становиться легче, и солдаты будут защищены в большей степени. Усилия, предпринимаемые сегодня для изготовления гильз из полимеров, а не латуни, должны сократить вес боеприпасов на треть. Более того, защитные средства сами по себе станут легче. Инженеры научно-исследовательского института Moratex в Лодзи, Польша, работают над неньютоновской жидкостью, которая при ударе становится достаточно вязкой, чтобы остановить пулю. Это вещество позволит производить защиту, которая будет легче и гибче используемых сегодня кевлара и керамических плиток.

Некоторые элитные западные солдаты будут полностью закованы в пуленепробиваемые экзоскелеты. Один такой костюм «Железного человека», прототип которого проводит Командование специальных операций США и получивший название TALOS, должен будет интегрировать оружие, отслеживать состояние солдата и придавать ему сверхчеловеческие силы. Наконец, есть и вариант, при котором желающие уничтожить западных солдат столкнутся с разочарованием: их место все чаще начнут занимать роботы — в воздухе, на суше и на море.

Военная робототехника даже сейчас настолько хороша, что две американские оборонные компании (Boeing и Northrop Grumman) уже строят многоцелевые военные беспилотники — соответственно Х‐45 и Х‐47. Этим беспилотникам не нужны экипажи, и они способны обеспечить большие боевую нагрузку, дальность и скрытность перемещений при тех же денежных вложениях, чем пилотируемые аппараты. В 2015 году тогдашний министр ВМФ США Рэй Мэйбус заявил, что F‐35 компании Lockheed Martin почти наверняка станет последним пилотируемым истребителем-бомбардировщиком, который он готов купить. К 2050 г. беспилотники будут самыми разными: от разведывательных летательных аппаратов размером с насекомое до более крупных ударных дронов или аппаратов снабжения, способных к автономному существованию в течение месяцев. Для этого они будут черпать энергию из окружающего мира, например сжигая листья и ветки.

Беспилотники и особенно автономные системы вооружения, по словам Мэйбуса, должны стать «новой нормой». Однако степень их независимости вызывает споры. Высшие военачальники считают, что решение об открытии огня должны принимать не роботы, а люди, «включенные в контур управления». Но уже существуют исключения. Например, это касается роботов, защищающих военные корабли от ракет, приближающихся слишком быстро для того, чтобы моряки успели среагировать. И что очень важно, уже разрабатывается программное обеспечение, закладывающее основу для расширения сферы самостоятельного принятия техникой решений об открытии огня.

Пентагон финансирует разработку «этичного» ПО. Эти программы будут запрашивать информацию из баз данных, чтобы определить, нарушает ли ракета, выпущенная с определенной позиции, общепринятые нормы ведения войны, скажем, не летит ли она на школьный двор в учебный день. Цель заключается в оказании помощи, а не в замене людей при принятии решений. Но, к сожалению, есть мнение, что Китай и Россия разрабатывают ПО для исключения человека из контура управления. Таким образом, ответственность за гибель людей станет «в высшей степени косвенной», говорит французский военный эксперт по робототехнической войне Эммануэль Гоффи. По его словам, это очень серьезная проблема: нельзя перекладывать ответственность за военные преступления на робота.

Автоматизированное будущее военных действий несет и другие серьезные проблемы. Когда машины заменят людей, некоторые вооруженные группы, разочарованные невозможностью добраться до солдат противника, могут перенацелиться на мирных жителей. Растущий потенциал роботов может побудить некоторые страны начать неразумные действия — если политики посчитают, что нападение, которое может начать без отправки солдат на враждескую территорию, связано с соблазнительно небольшим политическим риском.

Другая проблема — как долго Запад будет удерживать лидерство в военной робототехнике. Противник тоже не стоит на месте. В 2015 году вице-премьер России Дмитрий Рогозин заявил, что производитель военной техники «Уралвагонзавод» занялся переделкой своих танков «Т‐90» в роботы с дистанционным управлением. Последнее будет поручено солдатам с навыками видеогеймеров. А ранее он описывал будущее, в котором российская «армия, укомплектованная очкариками-ботаниками, полностью уничтожит силы красивых спортсменов, сражающихся на более низком технологическом уровне».

Больше всего западных стратегов беспокоят те технологии, которые в сочетании с ракетостроением приведут к развитию или импорту противниками высокоточных больших и малых ракет. Как сообщает информационное бюро Государственного совета Китая в документе о стратегии на 2015 год, «ускоряющийся переход армии к информатизации» приведет к появлению все более «точных, умных и незаметных» ракет, способных поражать отдаленные цели, в том числе, и это очень важно, морские.

В ближайшие десятилетия подобными технологиями завладеют в том числе и негосударственные группировки. Не располагающие спутниковой разведкой для мониторинга действий противника и выбора целей, они купят их просто для получения большей свободы действий. В конце концов, при наличии спроса в мире всегда найдется предложение. Например, компания ImageSat International, базирующаяся неподалеку от Тель-Авива, предлагает «разведку как услугу», и в частности, «спутниковую разведку в сжатые сроки».

К середине века Запад вполне может потерять монополию на высокоточные вооружения. Смогут ли западные державы создать некий комплекс, способный продолжать защищать свои танки, самолеты и военные корабли?

В этом может помочь так называемая электромагнитная броня. Оборонная Научно-техническая лаборатория Министерства обороны Великобритании надеется, что сброс электроэнергии из мощного конденсатора на броню в момент попадания или непосредственно перед ним способно резко снизить поражающее действие боеприпаса. Продолжится также работа над хитроумными, но весьма дорогостоящими системами отслеживания и уничтожения ракет на подлете. Несмотря на это распространение высокоточных управляемых ракет, обладающих большим поражающим действием, в этом случае дает преимущество пока что более слабому противнику.

Наиболее высоки ставки для ВМС США и свободного мира в целом, само существование которых зависит от сохранения военного превосходства. Китай, Россия и другие страны будут проектировать и экспортировать все более качественные ракеты. Можно ожидать, что особенно значительных успехов в ракетостроении добьется Иран, чем наверняка воспользуются его исламистские клиенты, включая «Хезболлу», ливанское ополчение и повстанцев-хуситов в Йемене. В рамках ядерной сделки 2015 года западные державы под давлением России договорились снять эмбарго на импорт и экспорт Ираном технологий для обычных вооружений и баллистических ракет в 2020 и 20 годах, соответственно.

Две современные управляемые ракеты дают представление о будущих возможностях в этой области. Российская крылатая ракета «Калибр», по кодификации НАТО «Sizzler» («Испепелитель»), мчится сотни километров над самой поверхностью воды в три раза быстрее скорости звука, огибает препятствия, уклоняется от мер противодействия и доставляет прямо внуть корпуса вражеского корабля 450 килограммов взрывчатки. Экспортные версии были проданы в Алжир, Китай, Индию, Вьетнам и, как подозревают некоторые наблюдатели, в Иран. Также можно приобрести пусковую установку на четыре такие ракеты, размещенную в стандартном морском контейнере — для незаметной установки на грузовом судне, поезде или автомобиле. DF‐21D — это китайская противокорабельная баллистическая ракета наземного базирования, которую называют еще «убийцей авианосцев». Впервые продемонстрированная во время парада в Пекине в 2015 году, она несет маневрирующие боевые блоки, снаряженные количеством взрывчатки, достаточным для уничтожения большого военного корабля, находящегося в радиусе 1500 км от места запуска.

Существование таких ракет заставило США «потратить значительные суммы» на сложный комплекс противоракетной обороны военных кораблей, считает бывший глава консультативной группы при министре военно-морских сил США Джерри Хендрикс. К 2050 году американские лазерные пушки будут сбивать подлетающие ракеты еще в 10 км от цели, считает директор по лазерному вооружению корпорации Boeing Дэвид Де Янг. По его словам, проданный американской армии демонстрационный образец лазерного оружия уничтожает минометные мины на гораздо меньшем расстоянии. Он также добавил, что страх перед ракетами типа DF‐21D сделал научные исследования в области «направленной энергии» (прозрачный намек на лазер) приоритетным направлением. Ракеты можно сбивать и летящими в пять раз быстрее скорости звука болванками, которыми стреляют рейлганы, большие рельсовые электромагнитные пушки.

«Но эффективность этих контрмер будет невелика, — считает Хендрикс, в чьи обязанности входило и прогнозирование. — Умные ракеты дальнего действия обещают превратить большую часть океана в ничейную территорию. Таким образом, США следует прекратить строительство авианосцев стоимостью в 13 млрд долларов, поскольку им будут угрожать ракеты с гораздо большим радиусом действия, чем у эскадрилий, которым поручено противодействовать пусковым установкам».

Бывший командующий Восточного командования Военно-морских сил Индии Премвир Дас говорит, что «наше представление об операциях на море полностью изменится». Особое значение приобретут подводные лодки, в первую очередь атомные. Растущая уязвимость надводных судов приведет к переносу операций флота в основном под воду, причем подводные лодки возьмут на себя новую для них задачу доставки элитных подразделений к месту дислокации; также возрастет значение беспилотных аппаратов, которые будут действовать на море, суше и в воздухе.

Однако даже самые лучшие подводные лодки не могут стать существенно тише, чем они есть сейчас. «Соответственно, по мере совершенствования сенсоров их будет легче обнаружить и потопить, — говорит бывший советник трех министров обороны США, а ныне руководитель аналитического центра „Center for Strategic and Budgetary Assessments“ в Вашингтоне Эндрю Крепиневич. — В результате преимущество, оказывающееся на стороне того, кто производит первый выстрел, еще больше возрастет». Это тревожно. В условиях нарастающей напряженности у стран, находящихся в технологически неблагоприятном положении, появится дополнительная мотивация для первого удара торпедами или ракетами, то есть потенциально для начала боевых действий, которых в противном случае можно было бы избежать.

Для того чтобы свободный мир сохранил военное преимущество, Запад должен каким-то образом компенсировать распространение мощных современных вооружений в среде бросающих ему вызов авторитарных и экстремистских сил. «Основные надежды возлагаются на искусственный интеллект, — считает Крепиневич, сегодня входящий в состав Совета по оборонной политике Пентагона. — Он не только позволит управлять автономными роботами, но и обеспечит интересные военные способы применения больших данных». В качестве иллюстрации эксперт вспоминает скорость обработки специалистами ВМС США подводных акустических сигналов во времена холодной войны. Она была настолько мала, что советская подводная лодка часто уходила еще до того, как ее заметили. «Алгоритмы, которые будут разработаны в будущем, смогут распознавать вражеские подводные лодки в режиме реального времени и на большом расстоянии», — говорит Крепиневич.

Но Западу, скорее всего, будет все труднее поддерживать военное превосходство, являющееся в основном следствием преимущества в вычислительной технике. Разработанные в западных университетах инновации быстро распространяются по миру. Прорыв в области компьютерных технологий используется в продукции, которую Apple и Intel продают всем желающим. Поскольку потребительские и промышленные расходы превышают те, что выделяются на военные нужды, технологический прогресс в оборонной промышленности будет все больше отставать от развития общедоступных компонентов и систем. Например, компания Boeing приобрела лазер для того самого прототипа оружия, который сбивал минометные мины, в свободной продаже.

Запад обязан своим превосходством не только производимому им вооружению. Солдаты, выросшие в условиях западной либеральной демократии, имеют преимущество перед воспитанными теократией или авторитарным режимом. Людей западной цивилизации их образование учило самостоятельно принимать жизненно важные решения и исправлять последствия своих ошибок, и потому они, как правило, демонстрируют больший творческий потенциал и склонность к инновациям. Это выражается в большей способности к изменению тактики на поле боя таким образом, чтобы наилучшим образом воспользоваться неожиданно открывающимися возможностями, в отношении которых солдаты недемократических стран могут не иметь ни соответствующих рефлексов, ни даже разрешения действовать.

Разработчики программного обеспечения, прогнозирующего исход более или менее вероятных будущих сражений, называют это преимущество «инициативой». Изучая историю сражений между войсками, обладавшими такой инициативой (например, израильскими) и в массе своей ею не обладавшими, специалисты разработали алгоритмы, выражающие это преимущество численно, причем для разных сценариев конфликта. Зачастую разница значительна.

Это преимущество будет увеличиваться по мере прогресса в робототехнике и связи. Причина состоит в том, что указанные технологии увеличат количество и качество информации о тактической обстановке, поступающей к бойцам, а западные солдаты в силу своего воспитания лучше обучены ее интерпретировать, и это отличие носит решающий характер. Образование в демократических государствах стимулирует творческий подход к решению задач, а своевременное поступление тактической информации его упрощает, будь то вероятность загрязнения колодца после дождя или анализ мотивов лидера городской толпы в отношении того, чтобы подогреть недовольство властями.

Очень полезно, что люди на Западе обычно получают для дальнейшей обработки информацию, не искаженную предварительно тоталитарным режимом в своих целях и не контролируемую им. Ограничение автократией личных свобод с целью сохранения своей власти неизбежно приводит к тому, что у ее солдат ослаблено критическое мышление и связанная с ним способность находить нестандартные решения, говорит Питер Кубеленс, в прошлом — директор Службы военной разведки и безопасности Нидерландов. Этот разрыв будет только увеличиваться, добавляет он, по мере того как новые технологии делают победу в бою все менее вопросом слепого подчинения приказам, и все более — вопросом умелого использования разведывательной информации и высокоточного оружия.

Здесь успех или неудача будет в значительной степени зависеть от того, насколько Запад сможет воспользоваться преимуществом, предоставляемым его культурой. «Чтобы получить от него максимальную отдачу, Соединенные Штаты разрабатывают алгоритмы, призванные определить, каким образом распределять разведывательную информацию между бойцами», — говорит Дэвид Шедд, еще совсем недавно исполнявший обязанности директора Разведывательного управления Министерства обороны США. Автоматическая отправка солдатам того или иного фрагмента тактической информации освобождает их от необходимости размышлять в бою, какая информация могла бы быть полезна в конкретной обстановке, а потом извлекать ее из обширных баз данных. «Для этого будут разработаны, — добавляет он, — развитые технологии визуализации». До 2050 г. западные солдаты получат возможность считывать тактическую информацию, не отводя глаз от поля боя. Необходимые для этого средства визуализации, не использующие дисплеев, уже разрабатываются.

Некоторые специалисты полагают, что к середине столетия лазеры, установленные в специальных очках, смогут сканировать поле боя и проецировать результаты прямо на сетчатку глаза солдата. Другие же, включая американскую компанию Avegant, считают более многообещающей технологией чипы, оснащенные микроскопическими вращающимися зеркалами, при помощи которых создаваемое светодиодами цветное изображение проецируется на сетчатку глаза пользователя. Avegant предлагает очки виртуальной реальности Glyph, в которых используются два чипа, оснащенные более чем 1,8 млн зеркал каждый. Эти зеркала, всего по 5 микрон в поперечнике, колеблются с частотой как минимум 3600 раз в секунду и создают изображение, словно висящее в воздухе перед пользователем, не заслоняя при этом окружающие предметы. Основатель компании, Эдвард Тан, предсказывает создание системы дополненной реальности, способной проецировать соответствующую тактическую информацию на тот предмет, на который боец смотрит в данный момент.

«Добиться такого прогресса технологии будет непросто», — считает Джеймс Герц, глава службы материально-технического снабжения Командования специальных операций США. Проецировать разведывательную информацию непосредственно на объекты на поле боя, к которым она относится, означало бы предоставлять «полезную, тактически необходимую информацию именно там и тогда, где она нужна, а для нас это все равно, что Святой Грааль», — говорит он. Условные значки, обозначающие места предполагаемой засады боевиков, или же места предыдущих взрывов самодельных устройств будут словно парить в воздухе перед бойцом, когда он продвигается вперед или поворачивает голову. Основная идея этих усовершенствований, по его словам, — максимально использовать преимущество американских солдат в скорости адаптации к быстро меняющимся условиям.

Чтобы обеспечить первенство, основанное на обработке данных, потребуются спутники для сбора и передачи информации. Но уже сейчас Китай и Россия, как и США, способны наносить удары по спутникам. «До 2050 года еще по меньшей мере 16 стран приобретут подобное вооружение», — считает сотрудник Министерства обороны Бельгии, ранее бывший главным военным координатором страны по вопросам космоса, Эрвин Дюамель. В этот список, по его мнению, войдут Бразилия, Индия, Иран, Нигерия, Пакистан, Южная Африка, Турция, Вьетнам и — если ее режим выживет — Северная Корея.

Сегодняшние крупные спутники размером со средний грузовик будут заменены созвездиями небольших аппаратов, объединенных в сеть, уничтожать которые будет сложнее и дороже. Так считает Деннис Гег из Германского центра авиации и космонавтики — правительственного учреждения в Кельне, занимающегося автоматическими космическими аппаратами. Несколько держав, в том числе США и Франция, будут развивать способность быстро строить и запускать небольшие, легкозаменяемые спутники для чрезвычайных ситуаций. Исследования, проведенные французской компанией Dassault, свидетельствуют о том, что Франция надеется запускать небольшие спутники с модифицированного реактивного истребителя, базирующегося на авианосце.

«Тем не менее даже к 2050 году спутники будет легче уничтожить, чем защитить или заменить, особенно если остатки сбитого спутника запустят цепную реакцию», — говорит Гег. Он считает, что заинтересованность всех стран в ограничении количества обломков на околоземной орбите должна предотвратить атаки на спутники. Есть и менее оптимистичные мнения. Станет ли кто-либо в ходе кровопролитной войны, оказавшись на грани краха, проявлять почтение к глобальным ценностям?

Джордж Фридман, основатель компании Stratfor, осуществляющей консультирование по вопросам геополитики, полагает, что США будут вооружать свои спутники заградительными ракетами, способными уничтожать приближающиеся самолеты-перехватчики и противоспутниковые лазерные установки. Со временем, по его мнению, эти спутники превратятся в «Боевые Звезды» с наступательным арсеналом, способные вести войну из космоса. Вынеся «господствующие высоты» за пределы досягаемости многих противников, они теоретически дали бы США и их союзникам новые существенные преимущества.

Однако некоторые военные аналитики полагают, что будущие войны скорее перейдут в киберпространство, чем в космос. «Боевые Звезды» не будут особенно значимы для страны, способной потерять контроль над своими компьютерными сетями. Кибернетическая атака может стать более серьезной проблемой, чем космическая. Кто позаботится о ваших самолетах, если вам отключат электричество, ваше имя будет стерто, а деньги исчезнут?

Такая перспектива, безусловно, звучит пугающе. Отчасти потому, что будущий мир, уязвимый для атак «логическими бомбами», предоставит асимметричное преимущество негосударственным формированиям, которые сложно не только держать под контролем, но даже идентифицировать. Возможно, кибернетическое оружие откроет дорогу будущему, в котором конфликты окажутся менее разрушительными?

В последнее время, как правило, технологический прогресс делает войну менее кровавой. Поскольку растущая избирательность ударов позволяет точечно уничтожать важные вражеские системы или специалистов, необходимых для их эксплуатации, становится возможным сокращение числа обычных пехотинцев. В 2003 году вооруженные силы США всего за три недели победили иракскую армию численностью в 380 тысяч человек, при этом потери Ирака составили менее 11 тысяч солдат. Напротив, ирано-иракская война, в которой были задействованы устаревшие технологии 1980-х годов, продолжалась восемь лет — при этом погибло по меньшей мере 250 тысяч иракцев и, по разным оценкам, до 1 млн иранцев. Кибервооружение, скорее всего, лишь усилит эту тенденцию. Зачем убивать людей, если отключение их компьютеров приводит к тому же военному результату?

Развитие цифрового оружия будет ускоряться. Эксперт по кибервойне из агентства оборонных исследований Министерства обороны Швеции Дэвид Линдал считает, что секретные службы уже начали создание цифровых вирусов, которые будут попадать в компьютеры, даже отключенные от любой сети, посредством тщательно рассчитанных импульсов радио- или микроволн. Пока, однако, никто не знает, удастся ли сохранять жизни людей при подобном способе ведения войны. Так, например, обнаруженному в 2010 году вирусу Stuxnet, который был разработан, вероятно, США совместно с Израилем, чтобы остановить усилия Ирана по обогащению урана, удалось лишь «в некоторой степени» воспрепятствовать нежелательному развитию событий.

В любом случае к 2050 году впечатляющие достижения в военной технике могут стать лишь частью происходящего. Израильский военный историк Мартин ван Крефельд беспокоится о другой стороне технологического прогресса. По его словам, многие сложные военные разработки Запада все чаще служат опасной заменой воли к борьбе, о чем свидетельствует слабое сопротивление Исламскому государству в Ираке, Сирии и Ливии. Так было и раньше. «Декадентская, упадочная Римская империя прикладывала больше усилий для создания технически совершенных катапульт, чем для реальной борьбы с варварами», — говорит Ван Крефельд.