Глава четырнадцатая
К тому моменту, как проснулись все остальные, Марко несколько раз успел дойти в размышлениях до того, что все так плохо, что хуже быть не может. Потом точно таким же образом вдруг пришел к выводу, что ничего плохого не случилось. Затем снова сорвался в пропасть страхов, благополучно оттуда выкарабкался и понял, что устал.
Любые страхи и переживания имеют пределы. Нельзя бесконечно горевать или бесконечно радоваться. Видимо, срабатывают в голове какие-то защитные контуры, наподобие тех, которыми ограждают места сильных и опасных алхимических экспериментов.
С этой мыслью Марко оказался у големов. Посмотрел записи гонок, еще раз проанализировав, как ведут себя соперники. Даже перенес несколько мыслей в блокнот, чтобы после поделиться ими с Тией и Николой.
«А зачем после? Можно же сейчас!» – щелкнуло в голове, и Марко, немедленно вскочив, направился к алхимической лаборатории. Постоял возле двери. Взялся за ручку. Отпустил. Отошел в сторону и нахмурился.
Обидно, когда тебя обманывают другие, но еще обидней, когда собственное подсознание начинает вдруг обходить внутренние запреты. Например, убеждение, что до исхода трансформации не стоит заходить в алхимическую лабораторию, чтобы зря себя не тревожить, – все равно ничем помочь не сможет, да и не пустит его никто внутрь.
– Так, бегом отсюда куда-нибудь! – Марко приказал сам себе и отправился на кухню. Там, правда, никого не было. Завтрак прошел, а до обеда еще далеко, так что Мхит, видимо, решил пока передохнуть.
Но Марко не отчаивался. Отыскав в дебрях переходов и перегородок Гикки, он практически вцепился в него.
– Ты чего? – Гикки едва не отшатнулся. – Дикий стал, да? Вчера смурной, сегодня на людей бросаешься?
– Мне нужно какое-то занятие, – признался Марко. – Тия там, на трансформации, а я не могу сидеть просто так, без дела. Вернее, могу, но только…
– Мысли не в ту сторону, да? Ничего, мы это исправим!
Гикки схватил Марко и потащил следом за собой. Он привел его в небольшую комнату, заваленную всяким хламом. Горы странной рухляди, пыльных книг, тряпок, сломанных механизмов, деталей от них или от чего-то другого, крохотных фигурок, фигурок побольше, посуды… в общем, практически все, что только можно было представить, было в этой комнате. Даже полуразобранный голем стоял в углу, тускло поблескивая в свете желтой лампы.
– Вот! – гордо сказал Гикки. – Это по-умному называется Центральный склад. А по факту – просто кладовка. Все, что здесь есть, чем-то полезно, но чем – мы точно не знаем, – он пожал плечами. – Как-то все времени нет разобрать, рассортировать по полочкам, понимаешь? То беги сюда, то делай это, то принеси то. А вечером – посиделки, сон. А утром – эй, иди сюда, есть задание. Так, иной раз забежишь, схватишь что-нибудь или поставишь…
– Ты хочешь, чтобы я все это разобрал? – Вся хандра вылетела у Марко из головы. Осталось только огромное удивление пополам с возмущением.
– Нет, – Гикки помотал головой. – Это ты хочешь! Ты ведь так и сказал, что нужно чем-то заняться. В кладовке ты можешь заниматься разбором вещей почти вечно! К тому же, как я слышал, тяжелый монотонный труд здорово выбивает всякую дурь из головы.
На последней фразе Гикки подмигнул и почти тут же ретировался, оставив Марко одного. Он даже не был уверен, что найдет дорогу назад, поскольку так и не запомнил, куда именно его вели. Оставалось лишь радоваться, что шатер в принципе конечен. Рано или поздно отсюда можно выбраться.
Оглядев еще раз комнату, Марко засучил рукава и принялся за работу.
* * *
Энтузиазма хватило лишь до обеда. И виной тому вовсе не физическая усталость или пыль, от которой драло глаза и горло.
Поначалу задача захватила Марко, он даже придумал свою систему классификации – механизмы в этот угол, тряпки в тот, инструменты в третий, книги в четвертый, а непонятное сложить посреди комнаты. Однако чем дальше, тем больше накатывало ощущение монотонности и бесполезности, когда ты перекладываешь вещи с места на место. Берешь, оттираешь, ставишь. Вроде бы все просто и понятно, но вот только пустоту в голове потихоньку и исподволь занимают мысли. И спустя какое-то время оставалось только удивляться: ни о чем ведь сначала не думал! Так почему сейчас снова мысли о трансформации и Тии? И как теперь их выбросить прочь? Потрясти головой – не работает. Стараться не думать о них – бесполезно, только еще больше себя расстраиваешь.
И почему нельзя в голове провести такую же ревизию, как в этой комнате?
В итоге, плюнув на все, Марко ближе к обеду вышел из кладовки с желанием туда больше не возвращаться. Даже злился слегка на Гикки – что за дурацкие шутки? Если бы друг попался Марко прямо сейчас, то непременно бы узнал о себе кое-что новое.
Но, по счастью, обошлось. А к тому времени, как Марко добрался до душа, чтобы смыть с себя пыль и грязь, а заодно и отправить одежду в стирку, раздражение уже улеглось.
«Сам дурак, в конце концов, – думал он, развешивая выстиранную одежду на сушилку. – Никто не заставлял сидеть там столько времени. Мог вообще сразу отказаться».
– Ты как? – спросил кто-то сзади. Марко обернулся и увидел Кай. – Гикки сказал, что ты переживаешь из-за Красотки.
– Прямо так и сказал, «переживаешь»?
– Если честно, то нет. Он был в своем духе. «Марко не в себе и мысли в кучу, жареный хрен ее разберешь», – примерно так.
Марко не выдержал и фыркнул. То есть куча хлама была не случайна. Похоже даже на алхимический ритуал, в ходе которого внутренняя трансформация достигается параллельными ей внешними действиями.
– Ну. Так. Немного все же разберешь.
Кай тронула Марко за рукав:
– Я сочувствую и все такое. За Красотку страшно. И если я могу чем-то помочь…
– Чем тут поможешь?
– Хочешь, сходим в палаточный городок? Отвлечешься.
– А… что это?
– С южной стороны Клоштара, где еще остатки старой деревни, перед гонкой селятся репортеры, устанавливают технику, делают тестовые трансляции в Эфир, шпионят друг за другом. Туда же добираются передвижные лавочки и кофейни. В этот раз журналисты приехали заранее и надолго, значит, какие-то торговцы точно будут. И развлечения. Не ярмарка, конечно, но тоже неплохо. Ребята из других команд туда обычно подтягиваются, устраивают посиделки, болтают.
– Не уверен, что мне хочется сидеть с репортерами.
– Прости, не подумала! – Кай всплеснула руками и на секунду задумалась. – А если мы тебя замаскируем?
– Как?
– Для них ты мальчик с химерой. Если ты будешь без химеры, и одет по-другому, и в шапке, например… А еще у меня есть грим, и если ты будешь молчать, то они тебя точно не узнают.
Марко скептически пожал плечами.
– Считаешь, это сработает?
– Еще как!
Через полчаса они вместо обеда отправились в палаточный городок. Одет Марко был в форменный костюм курьера. На голове у него красовалась сдвинутая набекрень кепка в яркую желто-красную полоску, брови подкрашены черным карандашом, а глаза сузились.
«Как хорошо, что у меня есть запасной костюм, если что, скажем, что ты привез нам реагенты из города. Кепка не идиотская! Мне рассказывали, что нужна деталь, на которую все отвлекутся, тогда маскировка сработает! А еще мы тебе подтянем кожу липкой лентой и спрячем ее, то есть ленту, под кепкой».
Марко, поглядев на себя в зеркало перед выходом, решил, что преображение прошло успешно и его вряд ли кто-то узнает, если не будет пристально разглядывать. Тем более вся эта шпионская суета с переодеванием увлекла Марко, и он поймал себя на том, что волнение если не исчезло совсем, то слегка потускнело.
Карманы жгли не потраченные на ярмарке деньги. Марко предвкушал обещанные вкусности, а если удастся краем уха услышать какие-нибудь домыслы и прогнозы о гонке, будет совсем здорово. А также, если там будут ребята из других команд – узнать, волнуются ли они и чего вообще ожидают.
Палаточный городок и вправду оказался интереснейшим местом. Туда-сюда сновали техники, протягивали провода, сочно ругались и проклинали гонки в целом и химер в частности. Двое журналистов натягивали зеленое полотно для оптических иллюзий на криво сколоченную раму. Рядом с низкими маленькими палатками, вокруг костерков, стояли деревянные чурбачки и низенькие скамейки. На них и просто на земле сидели люди, гомонили, хлопали друг друга по плечам, уплетали что-то вкусное из глубоких мисок, пили чай и горячее вино со специями. То тут, то там среди жилых палаток виднелись будки, в которых продавали кофе, сладости и жирную, горячую, пахучую снедь.
– Вон та, зеленая лавка, – пробормотала Кай и потянула Марко за рукав. – Я там была в прошлый раз – у них такой горячий шоколад, что ух!
И вот, не успев толком оглядеться по сторонам, Марко оказался за крохотным столиком, перед ним – длинные плетенки из медового теста, а в чашке с облупившимся краем – какао с шоколадом и корицей. Ни мама, ни Мхит точно не одобрили бы такого обеда, но какая же это вкуснятина! Марко зажмурился от удовольствия и прищелкнул языком, чувствуя, как сладость растекается по небу. Рядом с ним Кай хрустела вафельной трубочкой со взбитыми сливками и малиновым вареньем. И главное, никто не бросался к ним с вопросами. Никому не было дела до двух курьеров.
Какое-то время простая безмятежность царила в душе Марко. Утолив голод, он принялся оглядываться по сторонам, стараясь удовлетворить еще и любопытство.
Например, обратил внимание, что люди здесь собирались компаниями. В отличие от Кай и Марко, которые сидели вдвоем, остальные посетители сдвинули столики и сидели вокруг них – кто на креслах, кто на табуретках, а кто просто на полу. Некоторые так вообще стояли.
Компания номер один, самая ближняя к Марко, состояла из репортеров. Их легко было узнать по постоянным выкрикам, торчащим из карманов странным приспособлениям и блокнотам, раскиданным по столикам. Репортеры постоянно о чем-то спорили друг с другом, то срывались с места и выбегая из кофейни, а то возвращались вновь, жестикулируя и патетически выкрикивая аргументы в воздух.
Вторая компания состояла из зрителей. Тех странных фанатов, которые, вместо того чтобы смотреть гонки у себя дома или в городе, зачем-то приезжали сюда. Хотя никакого лучшего обзора, кроме той же эфирной проекции, им не доставалось. Ну, ладно, можно было порой увидеть химеру на прогулке или даже на полигоне, куда наиболее отчаянные всеми силами стремились попасть, и кому-то иной раз даже удавалось. Одеты эти любители острых ощущений были кто во что горазд, но почти у каждого на куртке, кепке или футболке были выбиты названия любимых команд и химер. Вели они себя при этом вполне спокойно. Иногда принимались спорить, обсуждая достоинства тех или иных команд, но не повышая голоса. А на фоне репортеров так и вовсе выглядели молчунами.
Что касается третьей компании, то там были почти такие же ребята, как Марко и Кай. Персонал команд, общавшийся между собой, выкроив часок-другой в плотном расписании. Судя по количеству народа, трансформация во всех командах шла без конца, так что много кому просто нечем сейчас заняться в командных шатрах.
Уже заканчивая осмотр, Марко вдруг услышал имя Тии. Он вопросительно посмотрел на Кай, но та лишь пожала плечами.
Имя прозвучало вновь, да так громко, что не осталось никаких сомнений – из компании репортеров.
– Всего лишь три к одному, что Тия сойдет.
– Маловатый коэффициент. Почти ничего не выиграешь.
– Походу приговорил ее кто-то.
– Ну, надо признать, что в прошлой гонке этой Красотке повезло.
– Может, они каждый раз будут новую химеру на гонку вытаскивать? Правилами разрешается.
– На это ставки один к десяти тысячам, так что сомневаюсь.
– А на других какие варианты?
– Еще парочка из мелких – десять к одному. Дальше только выше. Лишь Красотка выделяется.
– Да уж… стоп! Что это ты тут делаешь, парень?
Марко сглотнул и отступил. Оглянувшись, он увидел, что Кай смотрит на него расширенными от испуга глазами, хотя уже встала и принялась высматривать кого-нибудь знакомого из персонала команд.
Поддержка сейчас не помешала бы. Желательно, сильная и авторитетная.
– Я еще раз спрашиваю, что ты тут делаешь?
Высокий репортер с обвислыми усами, повторявшими контур угрюмых губ, наступал на Марко, прижимая того к стене. А он отходил и, перебирая один вариант за другим, пытался понять, что же именно стоит сказать. Попутно старался держать лицо в тени кепки – если его сейчас еще и узнают, то проблем будет куда больше.
Но и так вряд ли удастся избежать неприятностей. Вот как, спрашивается, объяснить этим людям, что ты услышал знакомое имя и решил подойти ближе, чтобы послушать. А потом еще ближе. А потом еще. Ну, и вовсе не заметил, что уже растолкал пару человек, втиснулся между двумя креслами и, положив руки на стол, внимаешь происходящему разговору.
Разве такое объяснимо вообще? Простым любопытством вряд ли отделаешься.
– Так и будешь молчать? – спросил репортер.
– Он тебе ничего не расскажет, Милош, – знакомый голос раздался позади, а затем рука опустилась на плечо Марко. – Это мой информатор, и искал он меня. А вы – дураки такие, так напугали парня, что теперь придется еще два часа его отпаивать горячим шоколадом, прежде чем он хотя бы имя свое произнесет.
– Но-но! Он подслушивал!
– Да чего вас подслушивать. Вы же орете так, что любой слышит. Верно, ребята? – Руперт повернулся к болельщикам. Те нестройными голосами зашумели. – Ну, какой коэффициент на сход Красотки?
– Три к одному! – раздался голос из толпы болельщиков. Еще один знакомый голос для Марко, но не для самих фанатов. Те, во всяком случае, заозирались, пытаясь вычислить источник звука.
– Вот видите, – Руперт покачал головой. – Вы бы поменьше языками трепались, в самом деле. А теперь, с вашего позволения, я займусь тем, для чего мы все сюда приехали.
Теперь уже Милош отступил, признавая поражение, хотя приятели-репортеры как могли пытались исправить ситуацию, нестройным хором комментируя происходящее.
– Руперт в своем рУпертуаре.
– Вечно только и делает, что мешает и под ноги лезет.
– Эй, парень, мы можем заплатить больше!
– Да что из него вытрясешь? Максимум, какие носки носят их гонщики и кому пишут любовные послания.
– А хоть бы и это! Ты-то сам ничего так и не придумал, что написать.
По счастью, репортеры отвлеклись друг на друга и про Марко с Рупертом позабыли. А тут еще из толпы болельщиков вынырнула Кай и подошла к Руперту. Тот показал ей большой палец и одними губами прошептал: «Молодец». Только в этот момент Марко понял, чей именно голос комментировал ставки на Тию.
Руперт же больше не говорил ни слова. Подхватив Марко и Кай за руки, он повел их из лавки. Никто не возражал. Оставаться здесь дальше было не только опасно, но и неприятно.
Они прошли по тропинке между палатками до самого края городка, где Руперт махнул в сторону низенького купола из сине-серебристой ткани:
– Забирайтесь. Пересидите здесь, потом уйдете к себе. И разуйтесь. Ботинки можно задвинуть туда, под полог.
Марко забрался внутрь первым, потом в палатку проскользнула Кай, а репортер – за ней следом. Застегнул молнию на полукруглой двери и щелчком запустил маленький вентилятор под потолком, возле узкого окошка. Сказал, будто оправдываясь:
– Тут немного тесно.
– Но очень уютно! – Кай забилась в угол и то ли уселась, то ли улеглась, свернулась калачиком, подобрав под себя ноги. – Это же звукоотражающий материал, да?
– Верно, – усмехнулся Руперт. – В нашем случае это, пожалуй, главное. Потому что я все же не сдержусь и спрошу у Марко, кому его химера успела насолить.
– Все… действительно так плохо? Мне не показалось?
Марко обхватил себя за плечи так, что побелели и заныли пальцы. Хотелось вскочить, бежать, спасать, хоть что-нибудь делать! Биться против этих людей, которые делают ставки против Тии, против тех, кто может это спокойно обсуждать, против алхимиков, которым плевать…
Но ведь не получится.
Трансформацию невозможно прервать на середине. Химеру нельзя вывести из цикла, не завершив полный круг. Иначе никто не знает, что с ней может случиться. В лучшем случае физические повреждения. В худшем – расщепление ума или провал в другое измерение. Эти образы провала, полного провала мелькали перед внутренним взором Марко один за другим, будто кто-то перебирал у него перед лицом колоду карт. Только вот все символы в ней были темными.
– Я бы не назвал ситуацию трагичной, – Руперт сложил пальцы домиком и вздохнул. – Однако надеюсь, что я растолкую тебе некоторые неприятные аспекты происходящего, а ты не будешь вскакивать и бежать отсюда куда глаза глядят. Как минимум я претендую на то, чтобы палатка осталась в целости и сохранности. Обещаешь?
– Обещаю.
– Вот и хорошо.
– Так что за неприятные аспекты?
– Сход химеры с дистанции – редкая штука, но не совсем. Помнишь, в прошлом сезоне парочка химер все-таки умудрилась сойти. Конечно, есть «падальщики», которые раз за разом ставят на несчастные случаи, падения и дисквалификацию участников забега, но таких немного. Даже после того, как Борзой напал на Лошадь, баланс ставок не изменился. И тут, даже не в день объявления трассы, а еще раньше – а поверь мне, эти слухи появились не сегодня, – кто-то демонстрирует уверенность в том, что Красотку ждут неприятности. Причем этот «кто-то» не один. Настолько не один, что его шкурный интерес становится видно невооруженным глазом и он становится темой для обсуждения.
– То есть ее кто-то хочет подставить? Провернуть дело так, чтобы Тия у… упала? Сошла с дистанции?
– А вот тут мы как раз приходим к мысли о том, что ситуация не самая печальная, – Руперт улыбнулся. – Потому что возможны варианты. Может, этому «кому-то» просто нужна шумиха вокруг твоей химеры. Может, он хочет отвлечь внимание репортеров от чего-то или кого-то другого? Или раскачивает рынок ставок, копает под одного из букмекеров, чтобы захапать его бизнес? Любой из этих случаев не предполагает неудачи Красотки во время забега.
– То есть она не причина, а повод? Но почему из всех химер выбрали именно ее?
– Именно поэтому я и спросил тебя, могла ли она кому-то насолить. Новичкам шумиха не идет на пользу. Ты не склонен к общению с журналистами и не даешь лишних комментариев. То есть кто-то убивает трех зайцев. Слухи ползут змеями, ты нервничаешь, а настоящая цель злопыхателя так до конца и не ясна.
Марко кивнул. Звучало логично. Но в районе солнечного сплетения притаился червячок сомнения, который ворочался, заставляя то и дело сглатывать комок, и не давал успокоиться.
– Вы сказали, что это началось еще до объявления трассы, – проговорила Кай. – Когда именно, не помните?
– Конечно, помню. Наутро после того, как официально объявили о трех днях трансформации.
– Я так и думала, – Кай потерла ладонями щеки. – Как раз тогда я слышала, что курьеры болтают о нашей Красотке. Двое из «Философского рубина», которые привезли ингредиенты нашим алхимикам. Я подумала еще, что это Никола что-нибудь сболтнул про Красотку, вот ребята и мусолят тему. Но теперь мне кажется, что причина в другом…
– Никола, – сказал Марко. – Угу.
Хотя сам до конца не понимал, к чему это самое «угу» предназначалось.
– А что именно болтали про Красотку? – спросил Руперт. – Что-то конкретное?
– Ну так, – Кай пожала плечами. – Вроде бы ничего особенного. «Новичкам везет» и «посмотрим, как она там в следующий раз». Один еще сказал: «Все они поначалу чудеса творят».
– Что это значит? – Марко встрепенулся. – Почему поначалу?
– Думаю, это просто фигура речи. Вряд ли это касалось чего-то конкретного.
Марко неожиданно для себя не стал требовать, чтобы Руперт прямо здесь и сейчас рассказал все, что ему известно о тех, кто принимает ставки. Наоборот, слушать про это не хотелось. Не все сразу. Сейчас уже идея пойти и прогуляться не казалась такой заманчивой, как несколько часов назад. По крайней мере, до прогулки тем для переживаний было меньше.
С другой стороны – кто предупрежден, тот вооружен, разве нет?
