В ходе афганской кампании в боевых действиях принимали не только пограничники, но и представители других структур КГБ СССР. Среди них были сотрудники подразделения специального назначения «А» (ныне более известна как группа «Альфа»).

В афганских событиях группа «А» (так тогда «Альфа» называлась официально) приняла участие задолго до ввода в Афганистан Ограниченного контингента советских войск. Ее бойцы выполняли различные задачи, одной из которых явился штурм дворца Амина 27 декабря 1979 года.

Позже, начиная с восемьдесят третьего года, группа направляла в ДРА своих сотрудников. В течение двух месяцев они проходили так называемую боевую стажировку. Обычно численность направляемых на стажировку не превышала пятнадцати человек. Эти группы не выполняли каких-то спецзаданий. Главным было повысить уровень боевого мастерства, поддержать боеготовность сотрудников.

Стажировка проводилась в стокилометровой зоне ответственности пограничных войск, также входивших в то время в состав Комитета государственной безопасности СССР. «Альфовцы» выполняли те же задачи, что и пограничники: охрана особо важных объектов, поиск и блокирование банд, несение службы на блокпостах, устройство засад на караванных тропах. Кому-то довелось повоевать в пустыне, кому-то в горах, кому-то в «зеленке».

В группу «А» я попал в восемьдесят втором году, был переведен из оперативно-технического управления КГБ. К моменту направления в Афганистан уже успел побывать во многих переделках, понюхать пороху. Боевое крещение принял во время освобождения самолета с заложниками в Тбилиси. Затем такой же самолет, захваченный солдатами-дезертирами, пришлось освобождать в Уфе. Еще была операция в Саратове. Столь же опытными были и мои товарищи. Мы не испытывали иллюзий по поводу того, что ожидало нас в этой командировке. Мы были далеко не новобранцами.

Сотрудники, побывавшие в Афганистане до нас, поделились своим бесценным опытом. Обучили нас всему, начиная от тактических приемов и заканчивая тем, как правильно сшить «разгрузку» для автоматных магазинов. Вообще-то, каждая такая поездка давала для «Альфы» в целом бесценный опыт. Этот опыт очень пригодился в дальнейшем.

Своей супруге, Наталье Михайловне, я, как обычно, сказал что-то успокаивающее, вроде «не волнуйся, мы едем на горную подготовку». Но как «чекистская» жена она обо всем догадалась. Помню, впервые попытался ее «успокоить» после возвращения из Тбилиси. Сказал, что был в полевом учебном центре. Во время штурма самолета я получил множество порезов и ожогов — под ногами взорвалась свето-шумовая граната, и расплавленные капли пластика и продуктов горения попали на лицо. «Не беспокойся, это я в центре на колючую проволоку случайно напоролся». А у Наташи была подруга, муж которой работал в наградном отделе. И когда пришли документы на мое награждение, все всплыло на поверхность. Тем не менее всякий раз, отправляясь в подобную командировку, я придумывал очередную легенду. Тем более что писать из Афганистана нам запрещалось, так же как и фотографироваться,

Базировалась группа в Керкинском пограничном отряде. Действовать предстояло совместно с десантно-штурмовой группой этого же отряда, а также с Мардианской и Шебирданской мотоманевренными группами. Наши предшественники отлично зарекомендовали «Альфу» в глазах пограничников, потому нас воспринимали всерьез. Офицеры-пограничники знали, кто мы такие, на что способны и что два раза нам ничего повторять не надо. Тем не менее перед заходом на афганскую территорию провели для нас стрелковые тренировки. В Керкинском отряде было отличное стрельбище длиной в несколько километров. Приходилось много бегать, но мы были отлично подготовлены. Помню, пограничников удивило, что все учебные упражнения мы выполняли в бронежилетах и шлемах. За выносливость нас прозвали «боевыми слонами».

Помимо обычных задач группе предстояло участвовать в проведении так называемых чекистско-войсковых операций. Во время одной из таких операций мне впервые довелось поучаствовать в общевойсковом ночном бою. Это случилось в районе кишлака Бармазет, где была блокирована банда. В операции помимо пограничников и нас участвовали армейские подразделения. Бандиты были обложены плотным кольцом, но тем не менее продолжали сопротивление. То и дело они прощупывали нашу оборону, выискивая стыки и слабые места, и пытались прорваться.

Погода была отвратительная: зима, холод, ветер с песком. Где-то срабатывала «сигналка», и тут же завязывалась перестрелка. В темноте мельтешили сполохи, проносились трассеры. Красивое зрелище, прямо как на бразильском карнавале. Поначалу, конечно, было чувство повышенной опасности, трудно было ориентироваться, несмотря на то, что рядом боевые товарищи, пограничники. Но, разумеется, мы, «альфовцы», не сидели с раскрытыми от ужаса глазами. Опытный солдат в бою не думает о страхе, его мысли больше сосредоточены на том, как и куда перебежать, как замаскироваться, в конце концов, как лечь поудобнее, потому как лежать, возможно, придется долго.

Мы действовали как положено, несмотря на то, что ситуация была нова. Бойцы группы «А» приучены мыслить в рамках, отличных от общевойскового боя, решать куда более тонкие задачи. Приведу такой пример. Из тюрьмы, расположенной где-то под Саратовом, сбежала группа матерых преступников-рецидивистов. Два дня они терроризировали город, затем засели в одном пятиэтажном доме, захватив в заложники семью из трех человек. Заблокировав входную дверь квартиры, преступники стали требовать водку, наркотики и бронетранспортер для доставки в аэропорт. При этом они очень жестоко обходились с заложниками: выставив женщину в оконный проем, избивали ее молотком. Штурм проводила группа из пятнадцати сотрудников «Альфы». Часть бойцов отвлекала внимание преступников действиями у входной двери, остальные при помощи страховочных систем влетели в окна. Заложники были спасены.

В Афганистане специфика была совершенно иной, потому мы во всем полагались на пограничников, на их знания и опыт. Еще одна особенность — отсутствие конкретного, четко обозначенного противника. Днем тебя окружают мирные жители — простые дехкане. Трудятся, ходят туда-сюда с мотыгами, улыбаются, машут приветственно. Заодно выявляют наши огневые точки, расположение постов и подразделений. Ночью они же откапывают свои автоматы и «буры» (английские винтовки) и — в бой! Особо надо отметить, что афганцы — очень достойные противники, вдобавок к концу войны они были хорошо вооружены и оснащены на американские деньги. Это я потому говорю, что ныне многие пытаются представить нас как оккупантов, жестоко расправлявшихся с беззащитным населением. Пытаются приуменьшить, умалить ратный труд и заслуги солдат, прошедших Афганистан. Но ведь сто лет назад и англичане точно так же завязли в этой стране. То же самое постигло бы и американцев, введи они туда свои войска. Мы не были жестоки по отношению к афганскому народу. Напротив, мы все делали для поддержки тех, кто стремился к мирному развитию. Мы воевали лишь против тех, кто поднимал оружие против нас!

Когда меня спрашивают, что самым тягостным было в Афганистане, я отвечаю — потери. Нет, при нас ни в «Альфе», ни среди пограничников потерь не было. Уже позже, в Союзе, нас настигла горькая весть о том, что погиб майор Мархлевский. Это был отличный офицер-пограничник, наш хороший друг.

Но это случилось позже. А пока мы воевали. Мне не пришлось ходить врукопашную с криком: «Ура!» Современная война выглядит по-другому. Большинство заданий были связаны с контролем дорог и нитки газопровода, который «духи» то и дело норовили подорвать. При этом группа, как правило, действовала автономно, в отрыве от основных сил. Обычно в заданный район выдвигались пятнадцать бойцов «Альфы» и пятнадцать пограничников на трех бронетранспортерах. Иногда в состав разведывательно-боевых групп включались афганские военнослужащие, царандоевцы или хадовцы. Они выполняли роль проводников, переводчиков, а также проводили «рекрутирование» всех молодых людей, начиная с пятнадцати лет, которые попадались по пути.

Внешне от пограничников мы ничем не отличались, разве что шлемами немецкого производства. Никто не должен был даже подозревать о нашем нахождении здесь. С собой брали до пятидесяти килограммов снаряжения: боеприпасы, вода, продовольствие, даже валенки — ночи в Афганистане очень холодные. Это было особенно ощутимо, когда приходилось действовать в пешем порядке, совершать марши. Тогда бойцы самого элитного спецподразделения страны ничем не отличались от матушки-пехоты. На технику особо не надеялись, старенькие бронетранспортеры были совершенно «убитые», могли выйти из строя в любой момент.

Во время поиска караванов с оружием приходилось часто перемещаться, не давая возможности засечь наше расположение. Это походило на игру в кошки-мышки, но скрытность была залогом успеха. Днем группа находилась в засаде, а на ночь подыскивала подходящее укрытие. Обычно это была полуразрушенная кошара, коих там немало. В укрытии занимали оборону: бронетранспортеры выставлялись «звездочкой», в центре размещался миномет. Всю ночь посменно несли дежурство: наблюдатели с НСПУ (ночными прицелами) на БТРах, остальные — у бойниц. За ночь удавалось поспать не больше двух часов.

Так как поддержки не предвиделось, приходилось действовать крайне осмотрительно, взвешивать каждый шаг. Как-то ночью наблюдатели увидели, что из-за горизонта показался свет фар — машина! Группа изготовилась к бою. Поскольку наши подразделения ночью обычно не передвигались, то это мог быть противник. На всякий случай мы все же уточнили по радиостанции, не передвигается ли в этом районе кто из наших. Ответили, что никого быть не должно. Между тем машин стало две, затем три. По мере их приближения нарастало напряжение, появился боевой азарт. Мол, сейчас навоюемся! А машин все прибывало и прибывало. Пять, шесть, семь… Скоро выяснилось, что в колонне пятнадцать машин! Постепенно на смену азарту пришел трезвый расчет — нас было меньше, гораздо меньше. В одиночку мы бы не справились, а на поддержку, повторюсь, рассчитывать не приходилось. Что толку в том, чтобы, вступив в бой, бесполезно погибнуть?! Пришлось дать отбой. Осторожность и трезвый расчет являются на войне, пожалуй, самыми главными качествами. Кроме того, в Афганистане превалировал принцип — беречь людей! Жаль, что сегодня многим военачальникам недостает этого принципа. Так случилось в Буденновске, так было в Первомайском. Начальники не представляли, на что способна «Альфа», и бездумно гнали ее бойцов в атаку, как обычный мотострелковый взвод. А это все равно что микроскопом гвозди забивать!

Война — тяжкий труд. Здесь выпадает много испытаний не только для души, но и для тела. Нам довелось пройти в Афганистане подлинную школу выживания. Приходилось действовать в сложнейших условиях: жара, холод, всепроникающие пыль и грязь, отсутствие пищи и воды. Помню, при блокировании одного поселка «духи» отрезали нам воду. Банда засела в кишлаке. Наши подразделения обложили его кольцом. Вода текла из кишлака по единственному арыку, его-то они и перекрыли. Пришлось довольствоваться оставшимися лужами. Нам досталась лужа в том месте, где мы умывались. Из нее мы брали воду и тщательно кипятили. Но у чая из этой воды все равно оставался привкус зубной пасты «Арбат». Чай, стало быть, «арбатский».

Меня всегда поражала стойкость и выносливость русского солдата в этих немыслимых условиях. Несмотря ни на что, он был способен выжить, приспособиться и победить. Как-то раз на одном из постов пограничники угостили нас пирожками, приготовленными на костре из консервированного конфитюра. Сколько же полезного и необходимого мы, представители одного из самых элитных подразделений в мире, переняли от простых солдат, тружеников войны! Это касалось даже бытовых мелочей. Например, как соорудить стол в чистом поле, где нет ни деревца, ни камня? Оказывается, его можно… выкопать саперной лопаткой. Хочешь — круглый, хочешь — квадратный. Вырыл ямку, свесил ноги и сиди — отдыхай. Позже мне приходилось встречаться с представителями иностранных армий и спецслужб. Так вот, с нашим солдатом им не сравниться!

Когда я думаю о времени, проведенном в Афганистане, на память приходят не только трудности, но и веселые моменты, которые посылала судьба. В одну из ночей, когда мы находились на позиции, наблюдатель неожиданно крикнул: «Духи!» Все мгновенно рассыпались по местам, изготовились к бою. Оказалось, причиной тревоги стал наш же солдат, побредший по нужде не той тропой. Встаем, осматриваемся, вдруг видим — у одного из наших бойцов вместо автомата в руках… лопата. Он спросонья схватил ее и изготовился к бою! То-то смеху было!

Среди пограничников у меня появились настоящие друзья: начальник Керкинской ДШМГ Юра Лапушко, Алексей Лобов из Мардианской ММ Г. Мы до сих пор поддерживаем отличные отношения, встречаемся. Наверное, именно благодаря этой симпатии я посоветовал своему сыну, Дмитрию, поступить в Московский военный институт ФПС. Сейчас он учится уже на пятом курсе.

С 1983 по 1987 годы 125 сотрудников группы «А» прошли боевую стажировку на территории Афганистана в составе 47-го Керкинского пограничного отряда Краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа. Я не жалею, что прошел через Афганистан. Наша группа получила бесценный опыт, закалила характеры бойцов. К сожалению, этот опыт нам пригодился в дальнейшем. Впереди «Альфу» ждали Сухуми, Баку, Ереван, Вильнюс…

В начале 80-х годов руководство КГБ СССР приняло решение «обкатать» личный состав группы «А» через горнило Афганистана. Инициатива принадлежала руководителю ведомства, В. Чебрикову — человеку трудной и достойной судьбы, прошедшим всю Великую Отечественную войну. Он считал, что группе в обязательном порядке нужно пройти испытание Афганом в ходе двухмесячных боевых стажировок.

С 1983-го по 1987 год с целью приобретения боевого опыта сотрудники группы «Альфа» проходили двухмесячную стажировку на базе Керкинской десантно-штурмовой мотоманевренной группы. Сменяемыми группами по 10–15 человек они направлялись в Афганистан. Именно там можно было прочувствовать, кто рядом с тобой. В учебном центре проводилось боевое слаживание с пограничниками ДШМГ, до автоматизма отрабатывалось взаимодействие подразделений. Добивались, чтобы каждый боец знал свой маневр и сектор ведения огня. А затем — «за речку» на совместные боевые и специальные операции. Надо сказать, что пограничники нас берегли, проявляли заботу и внимание, охотно делились своим боевым опытом. За это нашим учителям до сих пор благодарны многие сотрудники «Альфы» того поколения.

Но и мы не оставались в долгу. Обмен опытом был взаимным. Наши сотрудники учили солдат правильному обращению с закрепленным оружием, меткости ведения огня, приемам рукопашного боя, метанию ножей. Устраивали между собой соревнования по волейболу, футболу и борьбе. Сплачивали нас и нелегкие бытовые условия. Не раз приходилось во время горных переходов в буквальном смысле готовить пищу «из топора». Помню, как я учил солдат жарить котлеты и блины из содержимого сухпайка на совковой лопате.

На память приходят примеры наших совместных действий. В ноябре 1983 года проводилась операция по ликвидации одного из влиятельных лидеров бандформирования Каликудуза, «курировавшего» Бадахшанскую провинцию Афганистана. Он прошел усиленную подготовку в Пакистане, образование получил в одном из заграничных университетов, был хитер, обладал лидерскими и организаторскими качествами, и по своему статусу не уступал Ахмад Шаху Масуду. По разведданным о его местонахождении, была создана специальная группировка сил и средств из нескольких мотоманевренных групп, в том числе десантно-штурмовых — Керкинской и Пянджской, с задачей блокировать банду и не допустить ее прорыва.

Сложность задачи состояла в том, что резко пересеченная местность в районе предстоящих боевых действий была буквально изрыта оврагами и многочисленными арыками, сведенными в единую систему водоснабжения. По ним хорошо знающий окрестности противник мог незаметно пробраться через кольцо окружения. На самом ответственном «арычном» участке заняли позиции Керкинская ДШМГ и около полутора десятка бойцов из группы «Альфа», проходивших в ее составе плановую боевую стажировку. Как правило, мы действовали в боевых порядках совместно с пограничниками и в основном выполняли функции снайперов и пулеметчиков. Наиболее вероятные участки прорыва были надежно перекрыты сигнальными и противопехотными минами, выставленными засадами и «секретами».

Душманы неоднократно, преимущественно ночью, предпринимали попытки просочиться мелкими группами, но каждый раз, напоровшись на мины и уничтожающий огонь, откатывались назад. На дальних подступах, за 300–500 метров, их успешно доставали выстрелами из снайперских винтовок «альфовцы», на вооружении которых находились СВД, прицелы и приборы ночного видения.

Примечательно, что бандиты пускались на различные ухищрения и для того, чтобы обнаружить нашу засаду и сделать проход в минном поле, пускали впереди себя ишаков. В конечном итоге через два дня, понеся существенные потери, они были вынуждены укрыться в схронах кишлака. В ходе последующей прочески среди мирных жителей был выявлен и Каликудуз.

В октябре — ноябре 1985 года ДШМГ действовала в Куфабском ущелье на границе ответственности Московского и Пянджского погранотрядов. Наша тактика действий заключалась в высадке с вертолетов на господствующие высоты с дальнейшим блокированием района нахождения боевиков и караванов с оружием. Мне посчастливилось два месяца бок о бок воевать с геройским начальником одной из застав «керкинцев» Юрием Лапушко.

В память врезался случай, когда мы совместно выполняли частную задачу по эвакуации с горного перевала погибших в результате душманской засады офицеров Андрея Зубарева и Андрея Рощинского. К месту боестолкновения пробирались ночью по сыпучему обрыву с большой вероятностью сползти вниз. Чтобы хоть как-то удержаться, приходилось хвататься за малейшую растительность или каменный выступ, страховать друг друга с риском для жизни. Возвращались с «грузом 200» уже днем и с ужасом осознавали, что двигаемся по узкой тропе, идущей по самому краю бездонной пропасти. От одного взгляда вниз кружилась голова. И таких «рядовых» эпизодов было немало.

Всего за четыре года более сотни наших офицеров и прапорщиков прошли обкатку Афганом. По результатам боевой стажировки многие награждены орденами и медалями. В частности, майоры С. Гончаров и А. Савельев — орденом Красной Звезды, майор В. Рещиков — медалью «За отвагу», капитан С. Поляков и старший лейтенант В. Серегин — медалью «За боевые заслуги», капитаны Е. Мазаев, О. Танков, С. Бурмистров и старший лейтенант В. Ярцев — медалью «За отличие в охране государственной границы СССР».

Та командировка дала возможность поверить в свои силы при выполнении поставленных задач в сложных климатических и боевых условиях. Она имела определяющее значение в становлении сотрудников подразделения особого назначения. Кроме того, на долгие годы мы сохранили дружбу с сослуживцами и офицерами-пограничниками. С некоторыми из них мы встречаемся до сих пор.