Дождь хлестал корабль еще три дня, словно плакали сами Древние, пока затишье не пришло в волны. Бранвен держала принцессу на руках, когда лицо той меняло цвет из лунно-белого в зеленоватый, оттенка ряски, и обратно. Эсси плакала, обхватив Бранвен за шею, – похоже, она искренне боялась бури.

Как сказал капитан Моргавр, судьба кидала их, словно в стихе из песни Этайн, который казался подходящим описанием для происходящего. Тем не менее, в отличие от своей кузины, Бранвен обнаружила, что буря ее бодрит. Однажды она почувствовала молнию, прежде чем та ударила, – почти так же, как если бы она вошла в нее, как в пронзенное небо.

Все время ужасного шторма Тристан навещал Бранвен и Эсси раз в час, но он проигнорировал команду капитана оставаться в каюте. Принц хотел быть с командой, сражаясь со штормом. Он не мог позволить другим рисковать, укрываясь от опасности. Бранвен подумала, что он выглядит особенно соблазнительным, когда с его кудрей стекают капли дождя.

– Эта адская качка доконает меня! – простонала Эсси, отрываясь от Бранвен в постели, которую они делили, и, опустив голову на подушку с гусиным пухом, потерла лоб. Этот жест был хорошо знаком Бранвен и стал для нее почти родным. Она даже подумала, что ей будет труднее, когда кузина окажется снова на ногах.

Принцесса еще раз вздохнула.

– Там осталось еще хоть немного бузинного вина? – спросила она.

– Не думаю, что вино заставит тебя чувствовать себя менее больной. – Бранвен взъерошила волосы Эсси. – Может, почитать, чтобы тебя развлечь?

– Больше никаких лживых любовных историй, – ответила Эсси. Унылый тон ее слов потянулся к самому сердцу Бранвен. Как часто она хотела, чтобы кузина отказалась от романтической глупости иверикских баллад. Однако смирение принцессы оказалось еще хуже решимости. Всеми фибрами души Бранвен хотела успокоить кузину, сказать, что та скоро узнает настоящую любовь.

Принцесса закрыла глаза и схватила одеяла, как будто могла остановить качающийся корабль.

– Ты помнишь стих, который читал нам мастер Бекк, Бранни? Из Арморики – земли, которая ненавидит Керныв так же, как и мы.

Когда она не ответила, кузина сказала:

– L’amar de la mar est amare.

– Любовь морей горька, – фыркнула Бранвен. – Очень забавно. Мастер Бекк не любил лодки. Но он очень любил каламбуры по-аквилански.

– У армориканцев такое же право говорить о горечи моря, как и у нас.

Но для Бранвен море больше не было горьким. Море принесло ей любовь. Море принесло ей Тристана. Она повернулась на бок и погладила нахмуренный лоб Эсси. Одним из ее самых ранних воспоминаний было то, как принцесса спит в своей колыбели. Тогда, как и сейчас, ее кузина была так уязвима. Так хрупка.

Корабль внезапно дернулся, и Бранвен швырнуло к принцессе, заставив врезаться в нее носом.

– Уй, Бранни! – буркнула та. И тут глаза Эсси загорелись: она обнаружила то, что берегла Бранвен на груди. – Так вот что поддерживает твои нервы! – Принцесса ощупывала ее жадными пальцами, пытаясь вырвать золотой флакон из-под платья Бранвен. – Это «пыльца Клиодны»?

Паника охватила Бранвен. Она ослабила шнурок своего корсажа, когда пришла в каюту. Слишком ослабила. Она шлепнула Эсси по руке и сжала Кубок Любви. Как долго она могла хранить это в секрете?

Принцесса нахмурилась.

– Нехорошо не делиться, особенно когда мир без конца вращается. – Она драматично вскинула руку ко лбу.

– Пожалуй, резкость бузинного вина поможет подавить твою тошноту.

– Нет. Я хочу то, что у тебя.

Бранвен узнала упрямую гримасу кузины. Ту самую, что Эсси носила в детстве, отказываясь покинуть стол без еще одного кусочка яблочного пирога.

– Эсси. Трева приготовил это специально для свадебного тоста и поручил мне хранить его, – солгала она. – Тогда ты его попробуешь. – Бранвен щелкнула принцессу по носу, будто та была провинившимся щенком. – Но не раньше.

– Ах да, моя безупречная свадьба, – усмехнулась Эсси. Бранвен заправила флакон поглубже. – Может быть, кретарв избавит меня от страданий, прежде чем я ступлю в Керныв!

Бранвен шумно вздохнула.

– Тристан уверяет, что король Марк – верный и добрый человек, – ответила она спокойно.

– О да, все пираты нежны и правдивы!

Нервное покашливание прервало кузин. В дверях стоял Кадан.

– Простите меня, леди принцесса, леди Бранвен, – сказал он, облизывая губы и уставившись в пол.

– В чем дело? – спросила Эсси, не утруждая себя маскировкой раздражения.

– Это… это… – пробормотал мальчик. – Дело в том, что порвался парус. Капитан Моргавр отправил меня спросить, нет ли у вас лишнего куска ткани… – Его щеки стали ярче, чем земляничные пироги Тревы.

– Наконец-то мы нашли, как использовать весь твой гардероб, – поддразнила принцессу Бранвен, пытаясь поднять ей настроение.

– Дай им мое одеяние Первой Ночи, Бранни. Мне бы хотелось, чтобы у меня была причина не использовать его.

Кадан засунул пальцы в карманы штанов.

– Шшш, – сказала Бранвен. Бедный Кадан. Его иверникский был, по-видимому, достаточно хорош, чтобы понять слова Эсси. Он понятия не имел, куда смотреть и как реагировать на упоминание супружеского ложа леди, которая станет его королевой. Пожалев его, Бранвен сказала: – Думаю, мы что-нибудь подыщем.

– Спасибо, моя леди, – ответил паренек, не отрывая глаз от пола.

– Я выйду через минуту, Кадан.

Он поднял на нее беспокойные глаза.

– Палуба все еще скользкая. Опасно.

В этот миг Бранвен ничего так не хотелось, как глотка свежего соленого воздуха. Эсси, после трех дней в тесной каюте, искала ссоры, – и, возможно, она тоже. Девушка чувствовала себя охотничьей собакой в клетке под замком Ригани.

– Я выйду через минуту, – повторила Бранвен. Эсси не стала ее отговаривать.

Нахмурившись, мальчик кивнул и отступил в коридор. Бранвен спрыгнула с кровати и начала рыться в многочисленных кожаных сундуках принцессы. Она выбрала зимнее платье рубинового цвета, потому что знала, что кузине оно не идет. Зато платье было изготовлено из плотной шерсти.

Взяв на руки тяжелую одежду, Бранвен пересекла каюту, ища взгляд Эсси, но не спрашивая разрешения. Принцесса накручивала солнечный локон на палец. Туго.

– Пожалуйста, будь осторожна, Бранни, – сказала она. Ее глаза были широко раскрыты. – Ты всё, что у меня есть.

Бранвен одарила ее утешительной улыбкой. Раздражение кузины сменилось искренней заботой, но они обе нуждались в некотором отдыхе друг от друга.

– Не волнуйся. У меня ноги моряка. – И понадеявшись, что Эсси утратит интерес к золотому флакону, пока она ходит, Бранвен добавила: – Почему бы тебе не попробовать что-нибудь почитать? Вскоре все снова будет в порядке.

Голос принцессы донесся вслед Бранвен, когда та быстро уходила, – хотя это был не более чем шепот:

– Ничто и никогда уже не будет в порядке.

Когда Бранвен достигла вершины шаткого трапа, то обнаружила над мачтами пасмурное небо. Просоленная, покоробившаяся древесина скрипела под ее весом, как суставы старика. Девушка тут же углядела Тристана, разговаривающего с Моргавром на носу, спиной к ней. Их разговор был оживленным, и они не заметили ее появления.

– Я знаю каждую звезду над Морем Мечты, мой принц, – говорил капитан Тристану. – И не узнаю ни одну из них.

– Я верю в тебя, Морги.

Моряк хмыкнул.

– Твой отец был единственным штурманом лучше меня. Ханно мог найти путь сквозь туман без фонаря.

Тристан хлопнул старика по спине.

– Мы задержались на несколько дней.

Бранвен остановилась и тревожно спросила:

– Разве мы сбились с курса?

Оба повернулись на звук ее голоса и обменялись быстрыми взглядами.

– Только задержались, – заверил Тристан, делая шаг в ее сторону. Удивленный тенями на ее лице, он опустил взгляд на сверток ткани.

– Для паруса, – сказала она.

Капитан Моргавр нахмурился.

– Я посылал за этим мальчика. – Он раздраженно взял платье у Бранвен и громко крикнул: – Эй! Кадан! Где ты прячешься?

– Не ругай мальчика, капитан. Я настояла.

Тристан усмехнулся:

– Леди Бранвен может быть очень настойчивой. – Его глаза были теплыми, как летняя ночь.

– Сомневаюсь, что кто-то из твоего экипажа так же проворен с иглой, как я, – сказала Бранвен Моргавру.

– Работа леди несравненна, – подтвердил Тристан. Он приложил руку к сердцу и взглянул на Бранвен. – Я близко знаком с нею.

– Как угодно леди. После вас, – с этими словами капитан понес платье туда, где на палубе растянули поврежденный парус. Моргавр навис над Бранвен, когда она маленьким ножом взрезала неуклюжие швы, сделанные одним из его людей, несколько минут понаблюдал за горизонтом, словно за знакомым, которого он когда-то хорошо знал, но не видел много лет, а затем ушел.

А вот Тристан присел рядом с Бранвен на корточки и передал ей грубую иглу с кожаным шнуром.

– Ты, должно быть, замерзла? – с беспокойством сказал он.

Ветер растрепал по плечам темные волосы Бранвен. Ей должно было быть холодно, ведь она забыла свой плащ. Но холодно не было. С тех пор, как она убила Кина, Бранвен постоянно бросало в жар.

Девушка пожала плечами.

– Капитан выглядит нервным.

– Это его работа. – Бранвен подняла голову, пристально глядя на Тристана. – Моряки легко заводятся, – пробормотал он.

– Но не ты? Все тот же лихой смельчак? – Это была лишь часть вопроса, который она хотела ему задать: «Примешь ли ты мою магию? Примешь ли ты меня?»

– Нет, Бранвен, не я. – Он тихонько погладил ее по щеке. Она не посмела больше ничего спросить.

Сосредоточив внимание на шитье, она сказала:

– Расправляй, если хочешь помочь.

– Как скажешь. – Тристан разгладил бордовую полосу ткани между просоленными складками белой. Он был спокоен, когда Бранвен начала сшивать первые полосы вместе.

Туда-сюда, туда-сюда. Петля, крест; петля, крест.

– Моргавр знал твоего отца? – спросила Бранвен. Краем глаза она увидела, что Тристан кивнул.

– Они вступили в королевский флот вместе, молодыми людьми. Как и многие из картагонов. Мой отец встретил мать на церемонии посвящения в офицеры.

Голова Бранвен ритмично кивала в такт стежкам.

– Это похоже на начало баллады, – сказала она.

– Все говорят, что они очень любили друг друга – это не был политически выгодный союз. – Бранвен посмотрела на него, призывая Тристана продолжать, пока ее руки заняты шитьем. – Аквиланские легионы никогда полностью не завоевывали Керныв, как другие королевства на острове Альбион, – объяснил он. – Когда империя начала рушиться, некоторые в Керныве признали людей, чьи предки происходили с южного континента, Картагона. Но семья моего отца жила в Керныве уже многие поколения. Они видели Картаго только на карте.

Тристан помолчал. Он поднял взгляд на облака, в наступающих сумерках ставшие пурпурно-серого цвета.

– Прошло почти сто лет с тех пор, как великий король Катваладрус постановил, что южане могут остаться. Тем не менее, некоторые из кернывских дворян ненавидят их, особенно богатые и влиятельные семьи. А женитьба на принцессе? – Он фыркнул. – Я вижу за этим руку моей бабушки. Она такая же сильная, как ты, Бранвен. Она сказала мне, что отец был единственным человеком в Керныве, достойный ее дочери, и это было так, – завершил он свой рассказ. – Я не могу дождаться встречи с ней.

Бранвен резко подняла взгляд.

– Встречи с ней? Она жива?

– Да, – ответил он простодушно.

– Но в пещере ты говорил мне, что остались только ты и Марк?

Тристан поморщился:

– Тогда мы оба танцевали около правды. Я рад, что нам больше не нужно этого делать.

Лицо Бранвен смягчилось, тогда как горло – сжалось. Она сглотнула и вновь обратилась глазами к парусу.

– Набеги на Иверию начались во времена короля Катваладруса, – сказала девушка. Иверни не называли его великим. – Как ты думаешь, он послал кернывеу сражаться с нами, чтобы они не сражались друг с другом?

Тристан положил ладони поверх ее рук, остановив движение Бранвен.

– Этот парус похож на рану между Ивериу и Кернывом. Вместе мы ее исцелим. – Дрожь пробежала по шее Бранвен. «Пока еще нет». Тристан прижался лбом к ее лбу. – Когда-нибудь Керныв будет любить Ивериу так же, как я люблю тебя, – пообещал он.

Он прижал губы к ее рту, сжав ее нижнюю губу между зубами. Бранвен уронила иглу. Потом ахнула, когда он укусил ее с изящной нежностью. Тристан был сладок и свеж, когда прошептал ее имя, и у Бранвен от тоски сжало грудь. Пульс стучал в ушах, устремляясь к звездам.

«Уступить».

Легкая морось щекотала ей голову. Она забыла, где они были, когда они были, – забыла всё, кроме необходимости узнать его, почувствовать, сделать его своим. Сильные руки обняли ее, потянули к себе, растворяясь в ней.

«Бранвен». – Его голос был грубым, как море. «Бранвен». – Его голос был глубоким, как море. «Бранвен». – Она будет следовать за ним до самого дна.

– Бранвен!

Ее глаза открылись, словно в трансе.

– Решила по максимуму использовать нашу новую родину, как я посмотрю.

«Эсси».