Бранвен уставилась на искалеченное тело Кина. Когда она отошла, ее губы раздвинулись. Она нагнулась, и ее вырвало на каменный пол рядом с головой воина.

А потом она побежала. Побежала быстрее любого зверя из Другого мира.

Бранвен оказалась у противоположной стороны замка прежде, чем ее голова вновь начала соображать. Она не могла позволить, чтобы тело Кина было обнаружено кем-то из королевской гвардии. Он был телохранителем Эсси; могут решить, что кто-то покушался на ее жизнь, и тогда мир с Кернывом будет всего лишь фарсом.

Захлебываясь от гнева, Бранвен попыталась отдышаться. Она убила человека. Она убила Кина, чтобы защитить Ивериу; но, если кто-то об этом узнает, это может и уничтожить любой шанс на мир. Был ли Кин ценой, которую Древние потребовали за Кубок Любви?

Бранвен нужно было быстро соображать. Вены на шее напрягались и пульсировали. Был только один человек, которому она могла доверять, чтобы сохранить эту тайну.

Тристан никогда не узнает об этом; как он может любить ее, если узнает, что она отняла жизнь? Если бы он увидел, на что она способна? А Эсси… Эсси думала о Кине, как о брате. Она не должна узнать, что он хотел уничтожить ее репутацию во имя личной мести.

С крепостных валов донесся лай. Лиса.

«Что? Что ты хочешь сказать мне?»

Просто бесполезный скулеж. Ладони вспотели, и Бранвен вытерла их о подол.

Она подошла к ближайшему факелу и поднесла к нему слова любви Эсси. Любви, которая стоила Кину жизни. За письмом быстро последовал носовой платок. Неуклюжие стежки загорелись и исчезли.

Осталось только одно доказательство.

– От имени короля Марка Кернывского я с радостью принимаю эту гарантию союза, – объявил Тристан королю Энгусу и всем собравшимся, написав свое имя на договоре, который он привезет с собой домой через Иверикское море. – Сын, родившийся от этого союза, навсегда объединит наши народы как законный наследник обоих королевств.

Громовые аплодисменты и крики «ура» потрясли пиршественный зал.

Бранвен зачесала волосы за уши, пытаясь придать себе приличный вид. Глаза королевы Эсильты нашли ее сразу, словно сердце племянницы взывало к ней. Бранвен кивнула в сторону коридора, и королева в ответ наклонила голову. Затем она проскользнула обратно в темноту.

С каждой секундой ужас сжимал грудь Бранвен все сильнее.

«Надеюсь, Тристан был слишком занят с королем, и не заметил мое долгое отсутствие».

Эсси была уверена, что Диармайд вернулся. Бранвен же оставалось только молиться, чтобы кузина не искала ее; она не представляла, как принцесса может вынести такую тайну. Тайну смерти.

Ожидая, Бранвен закрыла глаза, представляя, что не она только что убила человека. Девушка попыталась представить Кина таким, каким он был на турнире претендентов, гордо выступающим на поле боя. Но все, что она смогла увидеть, это его изможденное в муках лицо – как будто оно было заживо сожжено изнутри. И этот запах горелой плоти…

Она снова наклонилась, задрожала и сползла на пол.

– Бранни? – мягко сказала королева. Теплая рука погладила ее по спине.

Полная стыдом и слезами, Бранвен едва осмелилась взглянуть на королеву Эсильту.

– Что случилось? Скажи мне, – попросила ее тетя.

Вытерев нос, Бранвен глотнула воздуха. Столько, сколько, как она понимала, может потребоваться, чтобы не лопнуть. На миг ей захотелось исчезнуть, испариться. Взорваться.

Она сказала:

– Я сделала ужасную вещь.

Тетя присела рядом.

– Что бы это ни было, Бранни, мы это исправим.

– Не это. – Она еще раз вдохнула. – Не это.

Королева Эсильта взяла в ладони лицо Бранвен, поглядела ей в глаза.

– Это сэр Кин. Он, он… – голос Бранвен сорвался. Несуразная помеха.

– Он – что? – В голосе королевы был страх.

Как Бранвен объяснит своей тете о просьбе Эсси? Она не хотела, чтобы кровь Диармайда тоже была на ее руках. Королева была бы вправе потребовать голову никчемного лорда на блюде из-за свидания с принцессой после ее обручения с королем Марком. По крайней мере, он отправился бы в ссылку. Бранвен не хотела, чтобы об этом кто-то узнал, – не из-за Эсси, а после того, что она сделала.

Схватив королеву за руку, девушка сказала:

– Он не верит в мир.

– Я знаю. А где сейчас сэр Кин?

– На служебной лестнице. Только…

Поднятая бровь.

– Только – что, Бранвен?

– Он мертв. – Она помолчала. – Я убила его.

Нет ответа.

– Это был несчастный случай. Я не хотела, клянусь, не хотела!

Взгляд королевы на миг затуманился; она выдернула свободную нитку с края рукава. Из пиршественного зала донеслась неистовая мелодия в сопровождении мелодичного баритона Тристана. Бранвен взглянула на пучки медового света, исходящие из зала в коридор. Казалось, мир, к которому она больше не принадлежала, отличается от ее мира. Она едва могла дышать в ожидании слов тети.

Наконец, королева Эсильта сказала:

– Как? Как ты его убила?

Лицо Бранвен вспыхнуло под взглядом королевы.

– Не знаю, леди королева. Я была напугана. Он угрожал мне. Он не слышал голоса разума… – Слова застревали у нее в горле, царапали горло, как когти. Ее подбородок трясся, зубы стучали, в ушах раздавалось ритмичное «клак-клак». – Я… Я приложила ладонь к его сердцу, и он начал гореть. Все произошло так быстро.

Губы королевы раскрылись, и на миг шок стер ее хладнокровие, ее непроницаемый взгляд.

Новые слезы покатились по щекам Бранвен.

– Я убила Кина, леди королева. Это было ненамеренно, но я это сделала.

Она не собиралась убивать Кина, она была уверена, что нет. Ей просто нужно было его остановить. Бранвен только хотела, чтобы он остановился. И еще: за страхом являлось новое, темное возбуждение.

Королева Эсильта прижала руку к ее лифу.

– Рука Бриги.

Брови Бранвен поползли вверх.

«Рука Бриги?»

Она никогда не слышала о таком. Она сжимала руки, ее плечи поднялись. Королева погладила правую руку Бранвен, успокаивая ее чрезмерное беспокойство. С неохотой Бранвен позволила тете взять ее, и та повернула ладонь, исследуя линию сердца.

После того, как Бранвен исцелила Тристана с помощью белой магии коры скикха, шрам стал серебристым – похожим на блестящее кружево. Это был шов между ней и Другим миром. Сейчас подушечки ладони были грубыми и малиновыми, словно обожженными.

– Рука Бриги, – повторила тетя. – Это источник созидания и разрушения. Поколения назад…

Предчувствие пронзило Бранвен. Прежде чем она спросила королеву, что та имела в виду, тетя приказала:

– Немедленно найди сэра Финтана. Отведи его к телу Кина. Я встречу тебя там, только возьму кое-что в спальне.

Бранвен хотела было возразить, но жесткая уверенность в глазах королевы заставила ее промолчать.

– Я всегда буду защищать тебя, Бранни. – Королева Эсильта держала ее руку. – Пока это в моей власти.

Затем она уронила руку.

– Спасибо.

Бранвен резко повернулась, все еще в оцепенении, и возвратилась обратно в зал. К счастью, Финтан стоял у двери, готовый защищать свою госпожу кулаком или клинком.

– Сэр Финтан, – тихо сказала Бранвен, слегка запинаясь. – Королева Эсильта призывает тебя. Очень срочно. Пожалуйста, следуй за мной.

Его брови настороженно выгнулись. Бранвен подумала о том, каким страшным Финтан может показаться своим врагам. Она надеялась, что он никогда не сочтет ее таковой. Рука гвардейца сжала рукоять кладивоса, и он сказал:

– Веди, леди Бранвен. Веди.

Когда Бранвен с Финтаном подошли, Кин лежал к ним спиной, а его колени были согнуты, как у эмбриона.

– Ого! – грубо выдохнул Финтан, когда заметил его. – Слишком много эля, парень? – пробормотал он, наполовину забавляясь, наполовину угрожая наказанием. – Вставай, Кин!

Но воин не шелохнулся.

Уже более раздраженно, Финтан проговорил:

– Нельзя спать на работе! Не можешь пить мед? Ты позоришь королевскую гвардию! – Он ткнул Кина носком сапога.

Однако и теперь телохранитель не шелохнулся. Бранвен наблюдала, как разворачивается эта сцена, и ее сердце неистово колотилось о грудную клетку. Часть ее мозга пыталась обмануть себя: вдруг Кин только спит? Что, если взять ведро с водой и окатить его, чтобы разбудить?

– Шевели задницей, парень! – воскликнул Финтан, присев на корточки рядом с гвардейцем. Держа одну руку на клинке, старый солдат дернул Кина за плечо. Увидев искаженное лицо товарища, Финтан вытащил свой кладивос и процедил: «Да охранит меня Другой мир!»

Плечи Бранвен тряслись. Кин выглядел намного хуже, чем десять минут назад. Теперь он казался не просто иссохшим, а сморщенным – шелухой прежнего человека. Кожа свисала с его щек, как свиной жир, из которого Трева делал мыло. Он растаял, он был сожжен. Это выглядело по-настоящему ужасно. И сделала это Бранвен. Она уничтожила этого человека. Принесла ему ужасную смерть.

Финтан грубо схватил ее за локоть.

– Что здесь произошло, леди Бранвен?! – рявкнул он. В его глазах вспыхнуло напряжение.

Каменная лестница пульсировала от эха криков и топота ног гуляющих. Песня с хоровым припевом: «В этой северной глуши все невесты хороши!» – резко контрастировала с ужасной судьбой воина, свернувшегося у их ног.

Финтан снова потряс ее.

– Бейте тревогу, леди Бранвен! Кернывакский ублюдок. Мы атакованы!

Прежде чем Бранвен смогла что-то объяснить, величественный голос прорвался сквозь шум.

– Не атакованы, сэр Финтан, – сказала королева Эсильта. – Кин страдал от уничтожающей немощи.

Ее телохранитель вскочил на ноги и склонил голову.

– Но, леди королева, это своего рода предательство Кернывака. Полчаса назад Кин был здоров, как бык королевы Медуа. А сейчас… – он ткнул в бедро товарища концом своего меча, и кусок мяса упал на землю.

Бранвен закрыла рот руками. В ее желудке ничего не осталось, так что только желчь залила ей горло.

– Сэр Финтан, Керныв здесь ни при чем…

– Как ты можешь быть уверена в этом, леди королева? – прервал ее телохранитель. – Мы должны обеспечить твою безопасность. Твою – и принцессы.

Бранвен никогда не слышала, чтобы Финтан так разговаривал с королевой. Суровый воин выглядел действительно напуганным, увидев, что произошло с Кином.

Неужели Тристан тоже испугался бы ее? Эта мысль тысячью крошечных бритв резала ее сердце. Как и у Кина, сердце Бранвен истекало кровью.

– Финтан, – резко сказала королева. – Земля приказывает тебе немедленно убрать тело сэра Кина и больше не говорить об этом.

Гвардеец стоял совершенно неподвижно. В темноте коридора королева Эсильта излучала эфирный свет. Никто не мог сомневаться в том, что она говорила от имени Ивериу, от имени самой богини Эриу. С ней нельзя было спорить. Финтан поклонился в пояс.

– Давай, Бранни, возьми сэра Кина за ноги, – приказала королева. – Финтан, ты – за голову.

Как когда-то Кин и Финтан несли Тристана, Бранвен и Финтан теперь подняли Кина. Его лицо размазывалось, как жир, в солдатских руках. Королева не погнушалась испачкать руки в грязи и крови, и придерживала Кина за талию. Втроем они пронесли тело через секретный проход, ранее неизвестный Бранвен.

Процессия казалась мучительно медленной, но вскоре они обнаружили, что вышли на берег моря перед замком. Несмотря на безлунную ночь, в сиянии «волос русалки» и звезд, сверкавших, словно снежинки, Бранвен могла запросто разглядеть мачты и паруса «Парящего дракона», который отвезет ее в Керныв, принесет ей новую жизнь. Это было хорошее название; его громоздкий корпус действительно был чудовищным. Бранвен поморщилась, поняв, что сама она не так уж сильно отличается от дракона из легенд: оба они дышали огнем.

– Мы предадим сэра Кина волнам, Финтан, – повелела королева Эсильта.

– Он заслуживает надлежащего погребения, леди королева.

– Сэр Финтан, скоро от его тела не останется ничего, что можно было бы похоронить.

Бранвен подумала, что может умереть прямо сейчас. В детстве Кин пережил резню на Костяном берегу. Теперь его ожидала та же самая водная могила. Возможно, судьба не может быть изменена – только отложена.

Финтан согласно кивнул. Втроем они продолжали двигаться к морю. Руки Бранвен болели, но ее пальцы по-прежнему сжимали сапоги Кина. Ледяная вода пропитала ткань ее подола, когда они опустили тело в морскую пену над бирюзовыми барашками.

Некоторое время мертвец плыл, потом начал тонуть. Только изумрудная лента Бранвен продолжала держаться на поверхности воды.

Ветер раздул морские брызги, покрыв щеки мелким туманом, и проглотил то, что осталось от Кина. Выделяясь силуэтом на фоне неба, освещенный дымкой «волос русалки», плакал черный дрозд. Две соленых струйки кристаллизовались на щеках Бранвен.

Финтан нараспев декламировал клятву королевских гвардейцев.

– Из Котла Кервиндоса был я рожден, – бормотал он хриплым басом. – И буду служить Земле против всех, кто стремится причинить ей вред. Пока я не вернусь туда, откуда пришел.

Королева Эсильта склонила голову, когда последние пузыри, словно отчаянное дыхание, успокоились на поверхности воды. Обращаясь к телохранителю, она сказала:

– Кажется, у сэра Кина нет семьи.

– Никого в живых, леди королева.

– В таком случае тебе придется выпить финальный тост, сэр Финтан, – промолвила королева и достала из-под плаща маленькую продолговатую флягу. Серебро сверкнуло в сиянии морских водорослей.

Финтан мрачно кивнул, откупорил флягу и приложил ко рту. Бранвен видела этот ритуал много раз. Даже очень много. Каждый раз, когда мужчина умирал на службе Ивериу. Она видела, как дядя Морхольт делал так в память об ее отце. Финальный тост всегда выпивался ближайшим погибшему человеку мужчиной, или его господином, или начальником. Финтан был начальником Кина в королевской гвардии, поэтому было правильным, чтобы он первым вкусил напиток, который погибший пригубит в Стране Юности.

Бранвен всегда считала совершенно несправедливым, что такой традиции нет для женщин, умерших за Ивериу.

Толстый гвардеец махнул все содержимое фляги, не поморщась, и отер рот рукавом.

– Леди королева, мы должны вернуться на праздник. Возможно, пираты Кернывака патрулируют наши берега.

– Минута молчания по сэру Кину, – сказала Эсильта тоном, не терпящим возражений.

Бранвен слизнула морскую соль с нижней губы, сжав руки, чтобы они не дрожали. Как она могла сохранить эту тайну, которая уже лежала тяжелым грузом в сердце, – в сердце, которым она хотела поделиться с Тристаном? Теперь Кин всегда будет его частью.

Сильный ветер скатился с моря и просвистел между скорбящими. Тяжелый, влажный кашель извергся из груди Финтана. Королева Эсильта повернула голову в его сторону.

– Ты должен вернуться в замок Ригани, сэр Финтан, – сказала она.

– Сейчас же, моя королева. После тебя.

– Нет, Финтан, только ты. Скажи королю Энгусу, что я удалилась в свои покои с ужасной головной болью и просила, чтобы меня не беспокоили. – Она положила руку ему на плечо. – Когда ты завтра проснешься, ты ничего не вспомнишь.

К великому изумлению Бранвен, телохранитель не возразил.

– Как тебе угодно, леди королева, – это все, что он сказал.

Она кивнула, сняв руку с его плеча. Тени света, играющие на изможденном лице Финтана, показали его глаза, широко раскрытые, как чаны с элем. Бранвен немного втянула воздух. Гвардеец поклонился в пояс и ушел. Взгляд тети скользнул от Финтана к воде, а потом к Бранвен. Она с нетерпением оглянулась.

– «Слезы королевы Медуа», – объяснила королева. Бранвен знала, что древнюю королеву называли Одурманивающей. – Я смешала сок дерев, корень любовников, «души пламени» и еще несколько трав, чтобы повлиять на ум сэра Финтана.

– Это безопасно?

Тетя приподняла бровь.

– Достаточно безопасно, если правильно смешать. – Все верно, Бранвен могла не сомневаться в методах королевы. – Я приготовила настой перед праздником, чтобы мы могли незаметно подготовиться к созданию Кубка Любви.

Бранвен подозревала, что королеву огорчило вмешательство в разум Финтана, но она всегда делала то, что нужно было сделать. Эсильта сжала руку Бранвен и уставилась ей в глаза.

– Он просто понадобился нам немного раньше, чем я ожидала.

– Да, леди королева. – Слова царапали Бранвен горло.

Королева долго смотрела на девушку. Шум прилива конкурировал со стуком крови в ушах, оглушая Бранвен.

– Ты все еще хочешь пройти через это, моя племянница? – спросила королева. – Через заклинание?

– Конечно. – Реакция Бранвен была мгновенной. Она была поражена легкостью и страстностью, с которой слова выскакивали из ее рта. Но Бранвен уже пожертвовала слишком многим, чтобы возвращаться назад. – Да, моя королева, – повторила она. На груди шевельнулся палец изменника. – Я сделаю. Я уже заплатила цену.

Королева Эсильта потерла макушку, ослабив косы, словно у нее действительно была головная боль. Разжала губы, словно хотела что-то сказать, но потом передумала. Тетя напоминала мать Дубтаха, швею, когда она прикалывала юбки Бранвен, между зубами сжимая иголки.

Вздох такой же плотный, как туман:

– Тогда начнем. Темная Луна в зените и не ждет никакой женщины.

Из-за пределов моря ветер донес Бранвен песню предсказательницы смерти.

Она сосредоточилась на стуке каблуков сапожек королевы Эсильты по скалистому берегу, чтобы заглушить стук собственного сердца.

Бранвен несколько раз оскальзывалась на влажных камнях, но всегда ухитрялась удержать равновесие.

– Мы на месте, – объявила королева. Она взяла племянницу за руку и ощупала шероховатую скалу. Камень повернулся. Эсильта прижала к нему ладонь Бранвен, и скала повернулась, будто сдвинутая с места при помощи рычага. Открылась небольшая щель, из которой струился янтарный свет. Проход был настолько узким, что Бранвен пришлось протискиваться боком.

Она закрыла глаза, последовав за тетей в атриум, который был вырезан в скале. Камни Ригани в этой пещере были настолько яркими и чистыми, что казались практически прозрачными.

В центре комнаты кипел огромный котел, в огне потрескивали ветки дуба и рябины. Непосредственно над бурлящим котлом, возможно, на высоте в тысячу локтей, светилось пятно неба. Маленькое отверстие. Прямо там, где Темная Луна висела на пологе облаков.

– Это котел Кервиндоса? Тот самый? – благоговейно спросила Бранвен. Иверни, даже Древние, верили, что вся жизнь возникла здесь.

– Возможно, – пожала плечами королева. – Правда всегда скрыта во времени. Это место – внутри-снаружи: ни наш мир, ни Другой. Сила, которую нам нужно использовать, мощнее всего именно здесь.

Бранвен кивнула, потому что это было первое за всю ночь, что имело какой-то смысл. Чтобы управлять ходом судьбы, нужно находиться ни здесь, ни там. Она восторженно оглядывала пещеру.

Изумрудные глаза королевы Эсильты пронзили ее.

– Ты поймешь. – Еще один вздох. – Я думаю, ты поймешь.

Она завидовала спокойствию тети.

– Палец изменника с тобой? – спросила королева. Бранвен склонила голову. – Покажи мне.

Бранвен сорвала кружева, прикрывающие вырез ее платья. Она тут же представила, как пальцы Тристана танцуют по струнам арфы, и как она хотела, чтобы они играли с ней. Что-то глубоко внутри затянулось, когда ее лиф ослабился. Она заслужила такого рода радости теперь, когда взяла чужую жизнь?

Она протянула платок тете как жертвоприношение. Королева Эсильта покачала головой:

– Я не должна его трогать.

Конечно. Как могла Бранвен это забыть? Незаметно королева встала рядом с ней.

– Леди Бранвен из замка Бодва, – промолвила она непоколебимым, спокойным тоном. – Ты должна заставить замолчать свой разум. Ты должна опорожнить его, чтобы он смог быть заполнен Кубком Любви.

Бранвен, смутившись, бросила взгляд на каменный пол. Огненный свет отразился от камня цвета ивы. Палец королевы Эсильты приподнял ей голову за подбородок.

– Темная Луна поднялась, – сказала она. Бранвен тоже чувствовала это. – Нам нужно использовать силу на ее пике, чтобы наполнить зелье. – Вытащив Лунный Жнец, тетя уколола кончик своего указательного пальца. – Матерь Творения, я – Земля. Твоя дочь взывает к тебе.

Большая капля крови скатилась с пальца королевы в котел.

Беспредельная тишина. Затем из котла раздался рев.

Эсильта махнула рукой, чтобы Бранвен последовала ее примеру.

– Мать Творения, – продолжала она, – та, что создала этот мир, Другой мир и всё, что между ними. Мы предлагаем тебе кровь для любви. – Жизнь пульсировала в ее голосе.

Бранвен капнула свою кровь в бурную смесь, и вой эхом пронесся по пещере – сильнее, чем у предсказательницы смерти.

– Кровь Руки Бриги зажжет даже самые холодные сердца, – возгласила королева Эсильта, обратившись лицом к небу.

Чудесная энергия ворвалась в Бранвен через прокол на ее пальце, беспощадно исследуя ее тело – ощущение как экстатическое, так и ошеломляющее. Энергия пронеслась по ее венам, ища сердце. Такова была Рука Бриги? Знала ли ее тетя обо всем этом?

Она пыталась следовать совету королевы, держала разум пустым, чтобы смогла быть заполненной до краев тем… да какая разница, чем именно это было?

Звуки ветра и пламени сменились гармоничным пением и всплесками воды. Она узнала этот голос. Тристан пел в самой душе Бранвен:

Ветви палящей энергии обвились вокруг быстро бьющегося сердца Бранвен. В ее сознании молодое лицо Тристана исчезло и сменилось образом статного воина, бойца и победителя.

Рядом с ним сидела стройная женщина с роскошными распущенными волосами, которые превратились в снег. Бранвен узнала свое лицо, испещренное морщинами. Это было ее будущее – ее будущее с Тристаном. Будущее, полное любви. Несмотря на все, оно было возможно.

Сквозь мерцающее видение внимание Бранвен вновь сфокусировалось на королеве Эсильте. Странное твердое присутствие, неподвижное, как любая гора, около которой проецировались ее мечты.

– Чтобы обеспечить любовь и преданность, мы предлагаем палец изменника, зачатого в вероломстве, – заявила королева. – Кровь и кость, скованные огнем, мы молим вас об искренних желаниях.

Бранвен без подсказки бросила палец Морхольта в кипящее варево, и слова сами слетели с ее губ.

– Мать Творения, я – Земля, – сказала Бранвен. – Мы, женщины Ивериу, живем в наших телах, творим мир нашими телами. Теперь мы будем любить.

Ее мозг пронзила воющая, как злобная орда, буря. Статный пожилой воин и его жена пошли трещинами, раскололись и разлетелись на множество осколков. Одни устремились по течению морских волн, другие – оказались возложены на погребальный костер. Мелодия изменилась:

Бранвен смотрела из морозного, темного неба, как горели хлеба на полях и кричали дети.

Это могло стать будущим – будущим изменника, – если Кубок Любви не получится.

Котел Кервиндоса существовал вне времени и пространства. Бранвен поняла, что оба видения были возможны. Все, что стояло между миром и огнем, было с ней.

Темная Луна начала снижаться.