Косые полосы желтовато-красного света озаряли пиршественный зал. Победы легендарных героев Ивериу в витражах казались застывшими и темными. Бранвен поняла, что больше никогда не увидит их в молочном свете утра. Она больше никогда не увидит замок Ригани и его обитателей.

Для Прощального праздника Бранвен выбрала платье розового, как щеки в зимнее утро, цвета. В косы она вплела крошечные желуди, окрашенные золотом. Ее правое плечо украшала фибула матери.

Свечи освещали чаны красного эля. Будет ли король Марк в Монвику потчевать своих подданных красным элем? В голове Бранвен скопилось множество вопросов о ее новом доме. Что ж, во время путешествия она расспросит обо всем Тристана. Даже если ветер будет попутным, путешествие займет две недели. Может, даже больше.

После поклона королю Энгусу и королеве Эсильте Бранвен отступила в тихую нишу. Эсси стояла с родителями в центре зала, окруженная представителями клана Мумханзир, в который входил и лорд Конла, ее прошлое любовное увлечение. Если бы турнир претендентов проходил в прошлом сезоне, она возложила бы свои надежды на Конлу, а не на Диармайда?

Кин и Финтан стояли позади принцессы и королевы, их кладивосы позвякивали на бедрах. Вечером королевская гвардия носила изумрудно-зеленые туники мирного времени. Однако их рукава были обтянуты шафрановыми лентами, означающими, что война только отложена.

Лента Бранвен все еще была привязана к мечу Кина. Она думала, что после их ссоры он избавится от нее.

– Почему ты скрываешься, моя леди? – спросил Тристан, вставая рядом с ней.

Ее грудь сжалась, когда она поняла, как сильно хотела, чтобы он снова коснулся ее. Надежда и страх укололи ее сердце, глубоко и сладко.

Взволнованная, Бранвен ответила:

– Я не прячусь. Я привыкла быть на заднем плане.

Тристан нахмурился. О, он был прекрасен, когда хмурился.

Он надел кожаные штаны и особую тунику, отделанную черным бархатом – королевские цвета Кернывака. Она все-таки могла разглядеть мышцы тела под одеждой. Его темные волосы в этот вечер были уложены пчелиным воском; они стали длиннее с тех пор, как он приехал на турнир чемпионов.

Бранвен это нравилось.

Он наклонился к ней.

– И поэтому я так редко тебя видел?

Она глубоко вдохнула, и свежий морской воздух наполнил ее легкие; Бранвен было трудно произнести слово в ответ. Ее глаза скользнули по его лицу. Огонь светильников согревал бронзовую кожу принца самым привлекательным образом. Бранвен сдержанно подумала, что Тристан должен чувствовать себя неловко в этом море бледных лиц, но он держался вполне уверенно. Империя Аквилан с самого начала отказалась от своей кампании по завоеванию Ивериу, и их остров посещало только несколько торговых судов с южного континента. Будет ли двор Монвику состоять из более разнообразных придворных?

Тристан посмотрел на свою шею, где раньше висел кулон с камнем Ригани.

– Прости, что я потерял твой подарок, Бранвен. Уверяю тебя, я проверил все турнирное поле.

– Это не имеет значения. Амулет послужил своей цели.

– Да, он привел меня к тебе. Мы прошли долгий путь от той пещеры. – Понизив голос, он добавил: – Эмер, – и ее тело зажглось от страха и чего-то еще, похожего на тоску. Весь замок Ригани можно было осветить энергией, исходящей от них.

Бранвен видела, что Кин наблюдает за ними со своего места в центре празднества. Он всегда бдительно осматривал все вокруг. Понятно, почему он был поставлен телохранителем, но это ее раздражало. Она отошла от Тристана на шаг. Взглянув через плечо, принц скривил губы, когда его взгляд остановился на жестком профиле ивермана.

– Сэр Кин внимательно наблюдает за нами, – сказал он.

«Слишком внимательно».

Ее объяла тревога.

– Это его работа.

– И больше ничего?

Бранвен смущенно протянула руку и нащупала руку Тристана, протянув свою за спиной. Она скользнула по его горячим пальцам, хотя это было неразумно. Желание прикоснуться к нему было сильнее ее чувства. Тристан закрыл глаза и вздохнул.

– Воспоминание о той темной лестнице удерживает меня, – мрачно сказал он. – Надеюсь, принцесса понимает, как ей повезло, что у нее есть такая заботливая и преданная сестра, как ты.

Бранвен почувствовала покалывание в сердце от слов, от которых хотелось извиваться. Письмо Эсси к Диармайду прожигало дыру в ее платье. Независимо от того, что она делала, Бранвен всегда предавала кого-то, кого любила.

– Принц Тристан!

Королева Эсильта издалека подняла свой кубок, подзывая его. Бранвен немедленно отпустила руку Тристана, ее ладонь горела. Болтовня в зале притихла, когда Тристан подошел к королеве. Никто в королевстве не сомневался в ее власти, в том, что она и король Энгус управляли страной вместе, как партнеры. Бранвен молилась, чтобы король Марк жил с Эсси так же.

Она последовала за Тристаном, отставая на шаг, щеки и грудь покалывало. В конце концов, королева попросила ее быть осмотрительной, но она вся пылала. Эсси улыбнулась Бранвен, когда та присоединилась к гостям в передней части зала, затем сжала губы, поглядев на кернывмана.

Когда королева Эсильта поняла, что привлекла внимание своих подданных, она сказала:

– Принц Тристан, помимо того, что ты – воин, я знаю, что ты и поэт. Он обещал мне песню, когда приехал в Ивериу.

– Я всегда держу свое слово, леди королева, – сказал Тристан, склонив голову.

Она махнула рукой. Мгновенно материализовался Финтан, держа в мясистых ладонях арфу кротто.

В глазах Тристана засветилось признание.

– Эта кротто принадлежала моей сестре, леди Алане Лайгинцтирской, матери леди Бранвен. Она передавалась из поколения в поколение, и теперь я дарю ее тебе накануне вашего путешествия, – заявила королева.

Эсси едва слышно вздохнула, услышав имя своей кузины. Королева Эсильта всегда была королевой, а уже потом – матерью или другом, – так принцесса была обучена. Ей было не нужно разрешение Бранвен. Арфа леди Аланы была ее подарком. Тем не менее, Бранвен увидела здесь более глубокий смысл.

Глаза Тристана скользнули к Бранвен, не зная, как поступить. Отказаться от радушного дара королевы было бы грубым оскорблением. И все же он спрашивал разрешения. Она кивнула.

– Для меня это большая честь, леди королева, – сказал принц.

Королева Эсильта перевела глаза с Бранвен на Тристана.

– Это честь для меня. – Это было так похоже на общественное благословение, которое могла дать тетя. Понимал это Тристан, или нет? Королева хлопнула в ладоши, напомнив Бранвен об Эсси. – А теперь – песня.

Тристан принял кротто у Финтана. Другой слуга принес ему стул. Усевшись, он поставил арфу на колени, пробуя струны и методично настраивая каждую. Бессознательно Бранвен представила себе, как Тристан столь же аккуратно распускает шнуровку ее лифа.

Он обвел взглядом толпу, потом лукаво улыбнулся:

– У дам есть какие-нибудь пожелания?

– Этайн, – резко сказала Эсси. – Песню Этайн, – добавила она громче.

Королева нахмурилась:

– Это очень печальная история.

– Это то, на что я настроена, – ответила ее дочь. Розоватые усы из вспененного эля украшали верхнюю губу Эсси. Бранвен пришлось воздержаться от того, чтобы по привычке вытереть их.

Король Энгус сложил руки на груди, глядя на своего единственного ребенка. Имя Этайн означало «ревность». Если бы бард был кем-то другим, а не Тристаном, он мог бы воспринять это как выпад против своего короля и его людей.

Тристан улыбнулся еще шире.

– «Сватовство Этайн», – сказал он, поглаживая струны. – Прекрасный выбор, леди принцесса. Давайте посмотрим, поем ли мы в Керныве так же, как вы. Может быть, у истории нашей Этайн будет счастливый финал.

– Никто из нас не получит счастливого финала, – возразила Эсси, поглядывая в сторону Диармайда. Бранвен видела, что он опоздал и держался как можно дальше от принцессы. Она сверкнула своей кузине улыбкой, которая была сочувствующей, но и предупреждающей.

Взяв несколько аккордов, Тристан сказал:

– Возможно, этим вечером мы сможем изменить наши судьбы, леди принцесса.

Эсси в ответ закатила глаза. Тристан поймал взгляд Бранвен, пока искусно перебирал струны. Она сглотнула.

начал принц мягким баритоном. Бранвен была сразу очарована, как и остальная аудитория. Элегию обычно пела женщина, но тембр голоса Тристана передавал тяжелое положение героини. Изысканное отчаяние. Грубые мужские интонации намекали на неистовство, вызывающее ревность.

Бранвен бросила взгляд на кузину. Та была совершенно неподвижной, ошеломленной, и ее глаза были мокрыми от слез. Королева тоже наблюдала за дочерью.

пел Тристан, изучая лицо Бранвен, пронзая ее взглядом, и ее сердце мчалось к звездам. Под его улыбкой она видела глубокую скорбь, которую он хранил. Это не мешало ему украшать мелодию.

Хотя все гости знали, как закончится история Этайн, они вслушивались в каждый стих Тристана, надеясь, что на этот раз окончание истории будет другим. Даже Кин зашевелился. Эсси глубоко вздохнула, когда жена любовника Этайн прокляла девушку, а затем призвала бурю, чтобы ее уничтожить.

Внимание Бранвен переключилось на лорда Диармайда. Она расковыряла красную и вздувшуюся кожу у ногтя. Диармайд выглядел весьма привлекательно в бледно-голубой тунике – цветах Уладцтира, – но он, конечно, не стоил мира между двумя королевствами. Девушка вздрогнула, когда кутикула прорвалась.

Пока другие гости были заняты, Бранвен смешалась с толпой. Сейчас предоставлялась лучшая возможность поговорить с северным лордом.

– Лорд Диармайд, – прошептала она, оказавшись рядом. Он испугался, замешкался. – Иди за мной. – Диармайд колебался. – Сейчас, – с нажимом добавила она.

И он пошел за ней. Желудок Бранвен свело, пока она проводила его через проход, скрытый гобеленом, изображающим древнюю королеву Медуа из Конактира.

нежный голос Тристана, оплакивающий Этьену, потерянную среди туманов времени, проникал ей в уши.

Обычно здесь сказка заканчивалась. Однако, когда Бранвен пробиралась во двор рядом с залом, с Диармайдом, следовавшим за ней по пятам, девушка слышала, что Тристан начал другой стих. Увы, она была слишком далеко, чтобы разобрать слова.

В эту безлунную ночь единственный свет, озарявший двор, проникал сквозь окно пиршественного зала. Странные бурые тени шевелились в ночи. Присутствие Другого мира было ощутимым, готовым вот-вот вмешаться в жизнь смертных. Но сначала Бранвен нужно было закончить дело с лордом Диармайдом.

– Куда ты меня ведешь? – высокомерно спросил он. Она чувствовала его дыхание, хотя и не могла его видеть. – Я оставил Эсси в покое, и у меня нет желания снова ругаться.

Она остановилась.

– В этом нет ничего забавного, и она для тебя не Эсси, лорд Диармайд, – резко напомнила ему Бранвен. – Принцесса Эсильта – твой сюзерен, и никто более.

Тень Диармайда замерла, когда он остановился.

– Если бы это было так, нас бы здесь не было.

Бранвен так хотелось сбить с него спесь! Ее глаза оглядели двор. Она не услышала и не увидела ни одной другой живой души. Лишь несколько мрачных скелетов смотрели на них с крепостных валов.

– Увы, лорд Диармайд, ты не так уж ошибаешься в этом. – Она передернула плечами. – Твоя принцесса требует, чтобы ты вернул знак, который она дала тебе перед турниром.

– Носовой платок? Эсси хочет, чтобы я его вернул?

Бранвен услышала боль в его словах. Возможно, у Диармайда были настоящие чувства к ее кузине. Впрочем, это не имело значения. Ничто не стоило войны.

– Твоя принцесса хочет его вернуть, – сказала она.

В темноте она почувствовала, как их взгляды сталкиваются. Бранвен могла запросто разглядеть белки глаз Диармайда. Затем он моргнул. Когда он достал платок из кармана, раздался шорох. Эсси возненавидела бы Бранвен, если бы узнала, что та делала. Она сама немного ненавидела себя за это.

– Ты действительно любишь мою кузину? – спросила она, стараясь не прикасаться к его пальцам, когда принимала платок. – Или только ее корону?

Диармайд достаточно громко сглотнул, чтобы она услышала. Странный хриплый звук. Бранвен спрашивала о том, что хотела знать Эсси, – но ей тоже нужно было это знать.

– Ты бы положил жизнь за свою любовь? – Бранвен сунула носовой платок в карман. Казалось, лорд растерял все слова. – Ты мог бы оставить свои земли и титулы, если она тебя попросит? – подсказала она.

Он прокашлялся.

– Я люблю леди принцессу Эсильту, как вассал любит своего господина, – сказал он после очередной продолжительной паузы. – Как полагается.

Теперь все было сделано. Диармайд отказался от своих требований сердца Эсси сейчас, когда у него больше не было ее короны. Кубок Любви принесет кузине бо́льшую любовь, чем она могла бы знать в Ивериу.

– В таком случае, – сказала Бранвен, расправляя плечи, – пусть Древние наблюдают за тобой.

– И ты, леди Бранвен. – Свет факела пробежал как фонарь маяка через его лоб. – Пожалуйста, передай принцессе мой прощальный поцелуй.

Диармайд запечатлел на ее щеке крепкий поцелуй. Он пах жареной свининой и изрядным количеством эля.

– Прощай, лорд Диармайд.

Бранвен повернулась на каблуках и ушла, оставив ненадежного любовника своей кузины в недоумении. Она сожжет как носовой платок, так и письмо, и от них не останется ничего, кроме дыма и пепла. Этот мужчина никогда не станет любовником Эсси.

Только она собралась пойти на празднество, как чья-то рука втащила Бранвен на одну из служебных лестниц.

Она слышала, как внизу, на кухне, раздавался звон горшков и кастрюль. Острый аромат жарящихся молочных поросят наполнял воздух.

Бранвен оказалась прижатой к холодному, скользкому камню. Чье-то дыхание щекотало ей шею. Волнение пульсировало по ее телу: вдруг Тристан последовал за ней, чтобы украсть еще один поцелуй? Но волнение быстро сменил страх: он мог увидеть ее с Диармайдом.

Влажность лестничной стены просачивалась в ее ноздри, пока глаза приспосабливались к скудному свету.

– Три вида тьмы, в которую женщины не должны вступать, – проскрипел ей в ухо голос Кина. – Тьма тумана. Тьма леса. И тьма ночи. Ты отважилась на все три, леди Бранвен. – Он прижался к ней. – Ты совсем не леди.

От Кина разило еще сильнее, чем от лорда Диармайда. Она сердито оттолкнула его. Пьяный, он наткнулся на стену, но мгновенно восстановил равновесие.

– Что случилось, Бранвен? – Он ухмыльнулся. – Кажется, я единственный подходящий холостяк в замке Ригани, с которым ты не встречаешься.

Инстинктивно Бранвен подняла руку, чтобы залепить ему пощечину, но воин поймал ее и крепко сжал.

– Ты не знаешь, что несешь! – прошептала она яростно. Кин видел. Кин видел ее с Диармайдом. Он подумал, что это свидание.

– Знает ли твой ублюдок кернывман, что ты наслаждаешься хорошим, жестким северным бризом?

Зубы Бранвен сжались. Его злоба могла разрушить все.

– Принц Тристан – друг, – возразила она, вздохнув. – И скоро станет родственником.

Смех Кина был столь ненавидящим, что заставил ее содрогнуться.

– До этого я думал, что кернывман хотел быть больше, чем твоим другом. По тебе выходит, что ты тоже этого хочешь. Есть ли какие-то правила приличия, которые ты не преодолеешь?

Рассердившись, она попыталась ударить его другой рукой. Кин поймал и ее и прижал обе руки к ее голове, притиснув к стене. Эта агрессия поразила ее.

– Кин, ты пьян. – Бранвен попыталась уговорить его. – Отпусти меня.

Он не двигался, не собираясь освободить ее, и страх обвил девушку, как ползучая виноградная лоза; от его прикосновений живот скрутил спазм. Отчаяние окрасило ее голос, когда она сказала:

– Это не ты, Кин. – И она надеялась, что она права. На Рок-роад Бранвен услышала внутри него ярость, когда он говорил о своих убитых родителях. Но она не подозревала, что эта ярость может быть направлена на нее.

– Пожалуйста, остановись. Отпусти меня, – сказала она. – Я думала, мы друзья. – Она едва проговорила последнее слово.

Он поморщился.

– Друзья? Как вы с пиратом? Бранвен, ты никогда не была моим другом. Ты играла со мной все это время. Ты никогда не собиралась сдержать обещание, которое дала мне, – кипел Кин. – Я пьян – пьяный дурак. И в этом твоя вина.

Гнев напал на нее, как бешеный зверь. Бранвен искренне сожалела о том, что управляла им тогда, когда знала, что ее сердце занято, но это не оправдывало поведения гвардейца. Он жестко держал ее за запястья, пока она пыталась его успокоить.

– Прости, – тихо сказала она.

Кин покачал головой.

– Я долго смотрел на тебя, Бранвен. Ждал. Убедившись, что ты в безопасности, я дал бы тебе все, что у меня было. Но потом ты меня разыграла.

Она уставилась на него.

– В безопасности?

– Да, в безопасности. Кто, по-твоему, следил за тобой, когда ты кралась к своей пещере? Я знаю, что там была не только лиса, которую ты встретила. – Он фыркнул. – Я слышал, как ты разговаривала с мужчиной, и не хотел, чтобы он тобой воспользовался.

Новая волна ужаса ошеломила ее. Неужели Кин понял, что там был Тристан? Горло Бранвен сжалось.

– Зачем защищать меня, сэр Кин, если ты считаешь меня недостойной?

– Потому что я хотел быть тем любовником, которого ты пригласила в свою пещеру, – сказал он печально.

Неописуемое облегчение охватило Бранвен: Кин только догадывался, что она делала в пещере, он ничего не знал о Тристане. Она защитила бы его своей жизнью и своей честью. Бранвен уже сдержала эту клятву, когда вложила кладивос в руку кернывмана, чтобы сражаться с ее соплеменниками.

Взгляд Кина сверлил ее глаза. Из-за соседней двери послышался какой-то шум. После нескольких секунд напряжения воин сказал:

– Может быть, догмы не имеют для тебя значения. Это так, леди Бранвен? Я просто недостаточно высокороден для тебя?

– Любовь не заботит благородное рождение – только благородное сердце, – ответила она, и голос ее стал более глубоким, более властным. – Вот почему я никогда не буду с тобой. А теперь отпусти меня.

Он выглядел таким ошеломленным, словно она ударила его по носу. Кин немного отодвинулся, и Бранвен подумала, что он приходит в себя. А потом он молниеносно накрыл ее губы своим ртом, яростно раздвигая их языком.

В доли секунды Бранвен познала истинный вкус страдания. Жизнь разрушила сердце Кина, сделала его жестким и неуступчивым, но она не знала, что это также исказило его душу. Она била в его грудь руками, а он шарил по ее лифу. Яд пробежал по ее венам. Пальцы Кина нащупали любовное письмо Эсси и вырвали его из складок ее платья.

– Нет! – крикнула она. Мысленно Бранвен увидела мир в огне.

Она попыталась вырвать свиток, но Кин отвел его в сторону, а потом сломал печать.

– Это, должно быть, от одного из твоих любовников, – сказал он насмешливо. Шуршание письма рикошетом отзывалось в ее ушах – Кин разворачивал послание.

– Мой дорогой Диармайд, – начал он читать вслух. – Завтра я буду брошена на произвол судьбы, покинута. Без тебя жизнь мне не в радость.

Всполох от окна, высоко на башне. Черный дрозд уставился на Бранвен своими круглыми глазами. Она попыталась еще раз выхватить письмо у Кина, но не сумела.

– Этот мир, Ивериу, – для меня ничто по сравнению с тобой. Я готова оставить его, если не смогу получить тебя.

Неверие пронизывало лицо Кина, в его голосе слышалась злоба. Он начал дрожать.

– Приди за мной, моя любовь, – продолжал он. – Спаси меня. Я пойду за тобой, куда угодно. Я оцениваю свою корону меньше, чем весит ее золото. Давай последуем за нашими сердцами, а не за планами других. – Душераздирающая пауза. – Твоя преданная возлюбленная, Эсильта.

Бранвен до крови прикусила щеку изнутри. Это было намного хуже, чем она думала. Она представляла Эсси маленькой девочкой рядом с водопадом, только на этот раз на уступе рядом с ней была вся Ивериу.

Кин опустил руку, смял свиток в кулаке, тяжело вздохнул. Хвала Древним, что она не отдала это письмо.

При мысли о том, как ее кузина хотела исправиться перед праздником, в Бранвен вспыхнул гнев. Эсси не освобождала кузину, не оставляла за ней выбора – она собиралась бежать и покинуть ее. Полсекунды Бранвен думала отказаться от создания Кубка Любви. Но нет, она не могла. На нее рассчитывали королева Эсильта и страна. В первую очередь она была целителем.

Когда Кин снова поднял глаза на Бранвен, в них не было света.

– Моя принцесса – шлюха, но и ты, леди Бранвен, не кто иная, как продажная девка.

Хрясь! Рука Бранвен врезалась в щеку Кина, как удар молнии. Девушка тут же получила ответный удар, от которого заныли зубы. Ярость сменилась страхом. Кин потер красную метку, которую оставила ее ладонь, и презрительно усмехнулся.

Полностью овладев собой, он сказал:

– Я провел всю свою жизнь на королевской службе. И ради чего? Примириться с моими врагами? – Он сжал челюсти. – Нет, духи моей семьи не успокоятся, пока у них не будет тысячи голов Кернывака.

Бранвен предпочла бы, чтобы Кином по-прежнему владел гнев. Его самообладание еще больше напугало ее.

– Я покажу это письмо твоему дорогому, сладкому принцу Керныва, и тогда у него не останется выбора, кроме как рассказать дяде, что иверикская принцесса осквернена.

– Эсси думает о тебе, как о брате, Кин. Можешь ли ты уличить ее в подобном?

Он нахмурился, прежде чем его губы превратились в зловещую улыбку.

– Ты не можешь выбирать себе друзей, только врагов, – а я выбрал своих.

Бранвен охватила паника. Мир мог быть потерян из-за нескольких чернильных строчек: перо принцессы оказалось сильнее любого меча. Черный дрозд пронзил завесу звезд жалобным криком.

– Я не могу позволить тебе сделать это, – сказала она.

Он засмеялся:

– У тебя нет выбора.

Кин был куда более изуродован болью и войной, чем она думала. Бранвен считала себя сломленной смертью своих родителей. Теперь она поняла, что любовь тети и кузины излечили ее. Но было много сломленных воинов, таких как Кин, – которые хотели только воевать.

«Правый бой».

Бранвен подняла голову к окну. Что сказал черный дрозд? Он звучал так похоже на голос ее матери.

– У меня есть выбор, – ответила гвардейцу Бранвен.

С неведомой ей самой силой она выхватила кладивос, висящий на поясе Кина, и приставила лезвие к горлу владельца.

– Ты этого не сделаешь, – продолжал издеваться он.

– Отдай мне письмо.

Лицо, которое Бранвен когда-то находила приятным, сделалось отвратительной маской.

– Я тебе не верю, – произнес Кин.

– Ты не представляешь, на что я готова ради мира.

Ее слова заставили его остановиться. Он странно посмотрел на нее, как будто увидел еще кого-то. Жилка несколько раз дернулась над его бровью, и он протянул ей письмо Эсси.

Но когда Бранвен пыталась взять его, Кин оттолкнул ее, вырвал меч из ее рук и ударил подбородком в ключицу. Нет, это не могло закончиться так. Теперь она не могла потерпеть неудачу.

«Мать, отец, помогите мне. Заклинаю Древними, помогите!»

Свет ярче, чем день, ярче вспышек Белотнии, разлился в замкнутом пространстве. Кин в ужасе уставился на Бранвен. Пламя прорастало из ее ладони, прямо по линии сердца.

Ярость поглотила ее, и она это видела, когда прижимала ладонь к сердцу Кина.

Он затрясся, как человек, пораженный молнией. Пар окружил их. Прекрасный мерцающий туман.

Кин попытался говорить, кричать, – но не мог. Жизнь уходила из него.

Держа руку на его сердце, Бранвен сказала:

– Одна Ивериу. Навсегда.

Черный дрозд улетел и унес Кина с собой.