Принцесса изо всех сил пыталась восстановить дыхание, когда лорд Диармайд склонился перед королевой, признав свое поражение. Ладонь Эсси дрожала в руке Бранвен.

– Сегодня лорд Диармайд принес честь имени Парталана, – сказала королева Эсильта своей дочери и ласково похлопала ее по колену.

– Тебе все равно, буду ли я когда-нибудь любима, мама, – едва произнесла Эсси, и слезы потекли из ее глаз. – Не… не делай вид, что это не так! – Ее зубы стучали, и она утирала нос рукавом. – Все, о чем ты заботишься, так это только оставаться королевой!

– Эсси, милая, – мягко сказала мать. – Это неправда.

Вновь прогремели трубы. Кин и Тристан вышли на поле. Бранвен металась между утешением своей кузины и наблюдением за схваткой. Иверман и кернывман сражались за честь и славу, но это она подтолкнула их к этому. Чувство было волнующим, почти вызывающим привыкание. Что определенно плохо.

Эсси сжимала платье на груди одной рукой; она все чаще дышала и схватилась другой рукой за край своего кресла. Все внимание Бранвен обратилось к принцессе. Королева Эсильта коснулась щеки своей дочери.

– Ты тоже будешь королевой, Эсси, и тогда ты меня поймешь. И поблагодаришь меня, – сказала она.

Принцесса отбросила ее руку.

– Я никогда не смогу поблагодарить тебя, леди королева, – Эсси с трудом говорила между судорожными вздохами, – за то, что ты лишила меня единственного шанса любить!

– Не надо так драматизировать, – устало промолвила королева.

Бранвен погладила кузину по спине, когда плечи той начали вздыматься. Она не считала, что принцесса слишком драматизирует. Глаза той не были сфокусированы, и Бранвен могла видеть подлинную панику, сверкающую сквозь ее слезы. Почему тетя этого не замечала?

Еще один всхлип сотряс принцессу.

– Придворные обязанности, – прошипела Эсси королеве. Бранвен редко слышала такой яд в голосе своей кузины.

– Да, – согласилась королева Эсильта. – Твои и мои.

Она уронила носовой платок. Эсси потянулась к своему лифу, словно он душил ее.

В тот миг, когда платок приземлился в грязь, Кин и Тристан закружили друг вокруг друга, как волки, охотящиеся на одну и ту же добычу.

– Твои обязанности, леди королева. Не мои.

Эсси вскочила. Ее лицо было красным и покрытым пятнами, ее шатало.

Боковым зрением Бранвен наблюдала за Кином, за его двулезвийной секирой, напоминающей ужасную косу. Тристан ловко перескочил через свистнувшее лезвие. Как она могла поверить, что он поэт, а не воин?

– Сядь обратно, прежде чем ты не превратила себя в посмешище, леди принцесса, – буркнула королева Эсильта. Никто, кроме ее дочери, не мог излучать такую властность. Бранвен порадовалась, что ее кузина и ее тетя не вооружены.

– Ты… тебя заботит только то, что подумают другие… – Эсси пошатнулась. Бранвен вскочила, чтобы подхватить ее.

Брови королевы Эсильты приподнялись.

– Да ты пьяна! – кипя от ярости произнесла она. Но Бранвен не считала, что Эсси пьяна. Сегодня она лично тщательно контролировала потребление принцессой эля.

То было опьянение другого рода. Иногда ее кузина была самым бесстрашным человеком, которого она знала, но иногда страх полностью парализовал ее.

– Ты мне не мать! – крикнула Эсси, выбегая из шатра. На миг королева Эсильта показалась невыразимо опустошенной. Затем ее лицо превратилось в камень.

Больше всего на свете Бранвен хотела бы остаться и наблюдать, как двое мужчин сражались за ее будущее, но кузина нуждалась в ней. Она сделала королеве реверанс и побежала за Эсси.

Прокладывая себе путь сквозь толпу, Бранвен пыталась остаться незаметной. Иверикской принцессе не до́лжно было уклоняться от своих обязанностей, даже если ей этого и хотелось. Король Энгус должен был продемонстрировать свою силу перед иностранными гостями. Если он не мог контролировать свою дочь, они могли бы предположить, что он не может контролировать и свое королевство, и это было бы очень опасно для всех. На войне не было полутонов. Слабый король оставался королем не долго.

Зрители толкали Бранвен, когда она продолжала идти к полю сражения. Не спуская глаз с поля, девушка одновременно пыталась выхватить в толпе взглядом светлую головку Эсси. Когда они были детьми, ее кузина, обидевшись, убегала к ореховому дереву. Сейчас Бранвен была уверена, что та убежала к лорду Диармайду.

Приступы терзали ее кузину давно, сколько она себя помнила. Иногда причина была очевидна, иногда – нет. К счастью, эти периоды длились недолго. Тем не менее, Эсси как-то сказала, что это навечно, словно ее давят в большом виноградном прессе Тревы. Обычно Бранвен успокаивала кузину, но была удивлена и немного разочарована, что королева не видела этих признаков. Возможно, груз собственных обязанностей давил на тетю больше, чем та могла вынести.

Внезапно зрители сомкнулись, словно охваченное паникой стадо. Глаза Бранвен метнулись к источнику волнения. Лучше бы она этого не делала.

Ярко-алая кровь стекала с виска Тристана. Кин ударил его навершием силомлейи. Тристан споткнулся. Его меч бессильно упал в грязь.

Кин сделал выпад.

И вот тогда Тристан совершил кое-что неожиданное. Он упал, прижал колени к груди и покатился влево. Кин снова сделал выпад. Тристан покатился в другую сторону. Бранвен посмотрела на ивермана, дрожащего от ярости.

Она наклонилась вперед. Позыв броситься на защиту Тристана был почти непреодолимым. «Стоп». Она должна найти Эсси. В следующий миг Тристан с силой ударил своим щитом Кина в плечо, и галлоглас рухнул на землю. Бранвен застыла на месте.

Крики толпы перешли в оглушительный рев.

Кин смотрел на Тристана, пока его глаза не остановились на Бранвен. Теперь она стояла всего в нескольких шагах от него, прикрыв рукою рот. Тристан последовал за взглядом Кина, и когда увидел Бранвен, выражение его лица смягчилось. Кин тоже заметил это.

Иверман склонил голову. Он улыбнулся и вытащил из-за пояса маленький кинжал. Бранвен попыталась предупредить Тристана, но не смогла издать ни звука. Пылающие волны бушевали в ее голове.

Чьи-то пальцы дотронулись до нее. «Эсси». Дыхание кузины все еще было хриплым, но уже более легким. Она протянула Бранвен подрагивающую руку.

Девушка едва могла повернуться. Она увидела в глазах Тристана истинное начало своей жизни, а также ее конец. В ее ушах ясно звучал стон разрываемой сталью плоти.

Она ослепла. Правда, только на мгновение.

Всего мгновение отделяло мир от того, чтобы навсегда измениться.

Тристан повернулся на пятке, схватил Кина за запястье и вывернул так, что лезвие кинжала обратилось к хозяину.

– Отвернись, – прошептала Эсси в ухо Бранвен, когда принц ударил ивермана в бедро.

Из раны заструилась кровь. Силомлейя выпала из другой руки Кина. Тристан подхватил ее и вскинул над головой с победным криком. Кин схватился за раненое бедро.

Королева Эсильта уронила носовой платок. Тристан победил. Керныв победил.

– Кажется, обоих наших возлюбленных сегодня постигла неудача, Бранни, – угрюмо сказала принцесса. – Я нигде не смогла найти Диармайда.

Бранвен с трудом сглотнула. Тристан снова поднес камень Ригани к губам. Глаза принца искали ее в толпе.

Может быть, она действительно была его Эмер?

Взглянув в сторону шатра королевы, Бранвен сказала: «Нам нужно вернуться», – и дернула кузину за руку, но принцесса отказалась сдвинуться с места.

– Нет. Мне надоело выполнять ее приказы.

– Тогда сделай это как одолжение – для меня, – взмолилась Бранвен.

После некоторых колебаний принцесса сделала шаг в сторону шатра и взяла кузину за руку.

– Я не хотела, чтобы ты пропустила сражение сэра Кина, – сказала она. Бранвен видела достаточно. Эсси дышала намного лучше, чем раньше.

Заправив одну из кос кузины ей за ухо, Бранвен сказала:

– Мне жаль, что ты так расстроилась.

Злые слова Эсси накануне были просто ужасны, она не могла себя контролировать; Бранвен сделала все возможное, чтобы забыть их.

– По крайней мере, кернывман не будет долго наслаждаться своей победой, – сказала Эсси, пытаясь поднять настроение им обеим.

– Что ты имеешь в виду?

– Дядю Морхольта. Он быстро сделает племянника короля Марка, – рассмеялась принцесса.

Морхольт. На один блаженный миг Бранвен забыла о нем. Тристан сойдется с ее дядей лицом к лицу в финальном бою. И было всего два пути: смерть или бесчестье. Морхольт ни за что не уступит в сражении. Либо Тристан убьет ее дядю, либо погибнет сам. Его выбор состоял в том, чтобы убить человека, который сразил его отца, или быть убитым им.

Было ли это тем, что предвидели Древние, когда велели Бранвен его спасти?

Ответа не было. Она ничего не ожидала.

Девушка закрыла глаза и прислушалась к пению черных дроздов.

Напряжение душило замок Ригани, словно петля. Эсси вернулась с Бранвен в шатер королевы без всяких протестов. Когда ее тетя отвернулась, Бранвен хлебнула изрядную дозу эля.

Королева Эсильта встала, чтобы обратиться ко всем собравшимся – благородным и простолюдинам, ведь исход последней схватки повлияет на каждого. Результат финального боя изменит то, что было записано в анналах истории.

Самообладание тети было беспредельным. Возможно, всему виной были лучи летнего солнца, но Бранвен поклялась бы, что светятся ее глаза. Так же сильно, как прекрасный камень Ригани. Она знала, что королева на турнире представляла Богиню Эриу, но в этот миг Бранвен поверила бы, что та сама была богиней.

Она чувствовала древнюю силу, излучаемую королевой Эсильтой. Высшее понимание Бранвен заключалось в том, что Пути Древних – не то, чему можно научить, а нечто такое, что ты носишь внутри себя. Девушка надеялась, что ее тетя была права, и что она, как и другие женщины в ее семье, могла бы овладеть ими.

Бранвен бросила взгляд на Эсси, которая отказалась от искусства исцеления. Тем не менее, у них с принцессой была одна и та же кровь, и ее кузина должна была стать королевой. Другой мир должен руководить ею другим способом.

Королева Эсильта подняла бронзовый кубок, тяжелый от красного эля. Она протянула руки к соперникам. И Тристан, и Морхольт обливались потом от жары и ожидания.

К тому же Тристан был изможден. Даже если он и не показывал этого, его, конечно же, измотал этот день непрерывных сражений. Бранвен подумала, что совершенно несправедливо выпускать дядю на поле свежим и хорошо отдохнувшим. Но он был первым бойцом короля, и таков был обычай.

– Кто желает выпить из Чаши Владыки? – спросила королева, и голос ее был густым и сладостным.

Это были священные слова. Бранвен была уверена, что они прокатились по всем зеленым долинам Ивериу.

Лорд Морхольт шагнул вперед и преклонил колено.

– Я желаю, – сказал он.

Королева Эсильта опустила глаза с кубка красного эля на финалистов состязания.

– Как солнце каждое утро побеждает луну, так и верховный король Ивериу каждый день сражается за мир. – Она поднесла сверкающий сосуд к губам. – Только человек, обладающий Истиной Правителя, может пить из моей чаши.

У Бранвен засосало под ложечкой, но она почувствовала и странное тепло.

– Земле нужен супруг, смелый и благородный. Это она делает королей. Это она убивает, – продолжала королева. – Заключительный бой может закончиться только смертью или бесчестием. Как повелела богиня Эриу, так и будет.

Тристан солгал Бранвен. Может быть, именно его обман привел его на это состязание? Дрожь пробежала по всему телу девушки – не то чтобы больно, но и не совсем приятно. Или Истина Правителя может быть разной, и иногда ложь необходима?

Королева Эсильта осушила кубок. Он будет наполнен только в конце сражения – для победителя. Его нынешняя пустота символизировала бесплодные земли и поля королевства без законного правителя.

Бранвен никогда не была свидетелем этого ритуала: он не исполнялся при ее жизни, но она знала все подробности из легенд и песен бардов.

Бойцы заняли свои места в центре поля. На земле был очерчен круг шириной всего в две лошади. Заключительный бой всегда велся на очень короткой дистанции. Нельзя было убегать. Поединок в такой близости требовал обмана и хитрости. Победителю к тому же пришлось бы проявить бо́льшую умственную гибкость, чем его противнику. Это состязание было испытанием силы во всех смыслах.

Истинный король должен знать, когда атаковать, когда отступить, а когда пойти на хитрость.

Каждый воин имел право только на одно оружие. В руке дяди был Балу Гайсос – это копье передавалось от одного королевского чемпиона к другому. Оно было, как говорили, вырезано из кости морского чудовища и передано самому Псу Уладцтира Скатак, когда тот закончил обучение в Крепости Теней.

Тристан извлек из ножен гладкий стальной клинок. «Мисрокорд». Бранвен с силой сжала складки юбки, так что кровь прилила к ладоням. Длинный узкий нож казался беспомощным по сравнению с длинным и хищным метательным копьем Морхольта.

– Не волнуйся, Бранни, – сказала Эсси, прислонившись к плечу Бранвен. – Дядя победит. Мы не отплывем в Керныв в ближайшее время. – Принцесса болтала так, как она часто делала, чтобы скрыть свое смущение после нападения; правда, щеки ее оставались розовыми. Довольно злобно она добавила: – Жалкое подобие меча кернывмана не может победить Балу Гайсос.

Именно этого Бранвен и боялась. Тем не менее, она доверяла Тристану: у него была своя причина для выбора мисрокорда. Обычно этот клинок использовался только для дарования быстрой смерти воину, страдающему на поле битвы. Мастер Бекк учил Бранвен, что его название по-аквилански означало «милосердие».

Ее дядя сделал несколько тренировочных взмахов Балу Гайсосом. Кернывман даже не моргнул. Позевывая, он просто поглаживал свой сердцевидный щит, словно ему было скучно, дразня побежденных иноземных бойцов, гудящих на поле. Глаза Морхольта вспыхнули враждой. Они соответствовали его кушаку, сплетенному из шафрановых, серебряных и золотых нитей – цветов Лайгинцтира и королевской гвардии.

Лицо королевы Эсильты оставалось совершенно бесстрастным, когда она кинула вышитый платок. Бранвен показалось, будто замок сотрясло землетрясение. Но это дрожали только ее колени.

– Не нужно так бояться за меня, дорогая кузина, – утешала ее Эсси.

Чайки закричали в ушах Бранвен. Только это были не чайки. Это был скрежет металла по ее нервам. Шторм завывал в ее сердце.

Щиты держали высоко: гордый лев Ивериу рычал и скалился на морского волка. Бранвен всегда ненавидела гибридного зверя Керныва, который, как считали иверни, обитал в водах. На фоне почерневшего неба и белого горизонта была нарисована свирепая волчья голова на теле крупной рыбы. Пока она не встретила Тристана, Бранвен по-настоящему считала кернывменов морскими волками.

Кончик Балу Гайсоса просвистел мимо Тристана, но встретился прямо с челюстью морского волка. Разгневанный, Морхольт быстро развернулся. Казалось, будто лев на его щите вытянул лапу и задел Тристана когтем. Капли крови заблестели на белой перевязи поэта, словно рубины.

Тристан уклонился от следующего выпада Балу Гайсоса и ответил собственным ударом вдоль торса Морхольта. Иверман крякнул и парировал.

Двое мужчин двигались так, словно танцевали – танцевали со смертью, и Бранвен почти что слышала звуки келиосов прошлой ночью, и непрерывные, завораживающие удары ладоней по барабанам.

В стороне она заметила сердитого Кина. Бранвен могла бы сказать, что он все еще хотел получить немного Тристана для себя. К счастью, гвардеец никогда не посмеет прервать святость финального боя. И если Тристан выиграет – нет, не «если», когда он выиграет, он должен выиграть, – он станет новым чемпионом Ивериу. И тогда Кин не посмеет к нему прикоснуться.

Она надеялась на это.

Эсси вздрогнула, пролив немного эля на платье Бранвен.

– Кузина! – выдохнула она.

Морхольт споткнулся. Камень Ригани на рыхлой земле. Бранвен прищурилась – камень висел на цепочке. Это был ее подарок Тристану. Может быть, это в конце концов принесло ему удачу?

– О нет, Бранни! – воскликнула Эсси.

Копье их дяди глубоко воткнулось в землю, став совершенно бесполезным. Бранвен сдержала улыбку на губах, хотя она все еще боялась за жизнь Морхольта. Они никогда не были близки, но она не хотела, чтобы он умер – особенно из-за собственной гордости. И она не хотела, чтобы Тристан был тем, кто убьет его.

Бранвен вспомнила, как Тристан рассказал ей о том, что Морхольт похищает детей Кернывака. И отец Тристана умер, чтобы защитить их. Но и налетчики Кернывака похищали иверикских детей.

Вот почему Тристан должен был победить: чтобы остановить кровопролитие. Сохранить детей их родителям, а родителей – детям. Морхольт должен был понять это.

Двое мужчин продолжали схватку, облака красной пыли поднимались вокруг их измученных тел, и Бранвен поняла, почему Тристан выбрал такое легкое оружие. Балу Гайсос сделан для быстрой победы, но он был тяжелым и громоздким. Тристан танцевал вокруг ее дяди, пока иверман не потерял равновесие.

Бранвен бросила взгляд на королеву Эсильту. Если она и была обеспокоена участью своего брата, она не показывала это. Она только нахмурилась. Бранвен подумала, что королева была впечатлена изобретательностью Тристана, и она чувствовала гордость, которую старалась не показывать.

Бойцы рвали друг друга, сражаясь на земле. Как показалось Бранвен, Тристан старался не слишком ранить своего противника. Несколько раз каждый из них оказывался сверху, но перевес был на стороне Тристана. Затем Морхольт ударил его локтем в лицо, и из носа принца брызнула кровь.

Иверикские зрители зааплодировали, включая и Эсси. А вот Бранвен не присоединилась к ним. И ее тетя это заметила.

Морхольт сомкнул свои мускулистые руки вокруг шеи Тристана и начал его душить. Бранвен тоже почувствовала, что не может дышать. Как глупо было думать, что имена имеют значение! Тристан или Тантрис – он был тем же человеком, и ее сердце знало его сердце.

Могли ли любовники в ее снах быть Бранвен и Тристаном?

Тепло в ее животе и ощущение покалывания во всем теле вернулись, поглощая ее. Она боялась, что ее сейчас стошнит перед королевой Ивериу.

Краем глаза окинув поле боя, Бранвен увидела лису, мелькнувшую между ногами иностранных бойцов. Плоть это, или иллюзия? Ей все равно. Зверек должен быть там, чтобы защитить Тристана. Другой мир услышал ее молитвы.

Тристан изо всех сил уперся коленями в грудь Морхольта, и иверман отпрянул назад. Тристан навалился сверху, вытащил свой мисрокорд и поднес к горлу ее дяди одним отточенным движением. Морхольт пытался схватить Балу Гайсос, но копье было просто вне его досягаемости. Его пальцы тщетно скребли землю.

Держа мисрокорд у горла Морхольта, Тристан ждал, что тот попросит пощады. Дело сделано. Морской волк восторжествовал надо львом. Финальный бой окончен.

Тристан выиграл. Теперь оставался только выбор Морхольта.

Молчание сковало толпу, словно заморозив. Эсси схватила Бранвен за руку, потянув ее к краю кресла. Королева Эсильта повернулась к своей племяннице.

– Налей мне красного эля, – велела она.

Бранвен покачнуло, когда она доставала бурдюк. Она чувствовала себя пьяной.

Королева поднялась с кресла и шагнула к передней части шатра. Морхольт отчаянно извивался под лезвием Тристана. Бранвен передала тете эль.

– Кто будет пить из Чаши Владыки? – нараспев произнесла королева Эсильта. Она велела Эсси подойти к ней и вручила принцессе бронзовый кубок.

– От имени короля Марка, короля Керныва, я буду пить, – отозвался Тристан. Будучи племянником короля Марка, человеком одной с ним крови, он согласился быть доверенным лицом своего владыки.

Пульс Бранвен участился. Никто больше не осмеливался говорить. Никто не осмеливался дышать.

– Сын Керныва, – провозгласила ее тетя. – Будешь ли ты моим Супругом?

– Буду.

Бранвен откупорила бурдюк и с большим почтением налила красный эль в чашу, которую держала Эсси.

– Сын Керныва, клянешься ли ты заботиться о Земле превыше собственной жизни? Чтобы снова превратить Зиму в Весну?

– Клянусь, – подтвердил Тристан.

Королева Эсильта посмотрела на своего брата.

– Лорд Морхольт, первый боец короля Энгуса, сын Ивериу! – Она глубоко вздохнула, и Бранвен впервые за этот день увидела на лбу своей тети морщины тревоги. – Ты не смог защитить Землю в этот день. Каков твой выбор: смерть или бесчестье?

Сквозь стиснутые зубы Морхольт произнес:

– Смерть.

Плечи королевы дрогнули, прежде чем она кивнула. Земля сделала выбор. Ее тетя была не в силах сохранить жизнь своего брата.

Королева подтолкнула Эсси с кубком вперед.

– Подойди, сын Керныва. Ивериу приветствует тебя, – сказала Эсильта Тристану. – Пей.

Принцесса протянула кубок в его сторону так, словно совершала что-то неприятное. Она отвернулась, не желая смотреть на убийство. Бранвен следила за кузиной, как бы та не рухнула в обморок. Она всегда была рядом, чтобы поймать ее, если она упадет.

Взгляд Бранвен поверх плеча Эсси встретился со взглядом Тристана. Казалось, он умолял ее. Он не хотел этого делать. Несмотря на то, что Морхольт был в ответе за смерть его отца, принц не хотел лишать Бранвен единственного дяди.

Но не Тристану было дано выбирать.

Морхольт сражался с врагом до последнего, как он учил Бранвен много лет назад. Ее дядя никогда не видел кернывмана, как нечто большее, чем враг.

Земля сделала свой выбор. Другой мир сделал свой выбор. И Морхольт сделал его.

Тристан был инструментом, орудием. Он поднял мисрокорд для удара милосердия. Один быстрый, точный удар был всем, что требовалось. Но его взгляд не отрывался от девушки. Бранвен поморщилась и закрыла глаза, ожидая услышать реакцию толпы на смерть дяди.

Она не услышала ничего.

Бранвен открыла один глаз, затем другой.

Тристан опустил мисрокорд, отказавшись от смертельного удара. Вместо этого он протянул Морхольту свою руку в жесте дружбы.

Глаза ее дяди запылали ненавистью. На мгновение он был слишком ошеломлен, чтобы даже пошевелиться. Внезапно он заорал:

– Ты не украдешь у меня мою честь, грязный морской волк Кернывака!

Быстрее, чем Пёс Уладцтира, Морхольт потянулся к Балу Гайсосу, со всех сил рванул его из земли и сделал выпад в сторону беззащитного Тристана. Бранвен вскрикнула, даже не осознавая этого. Копье с такой силой пронзило плечо Тристана, что его кончик показался с другой стороны.

– Предательство! – раздался голос из толпы. – Предательство! – крикнул еще один иноземный боец. Потом другой.

Со сверхъестественной грацией и скоростью Тристан ответил на нападение. Лезвие в его руке рассекло горло Морхольта от уха до уха. На этот раз закричала Эсси.

Чаша выпала из ее рук, и красный эль пролился на землю.

Замок Ригани был орошен властью и кровью.