Спустя три дня Джайна Праудмур шла по улицам некогда великолепного города. Ныне Стратхольм, слава и гордость лордеронского севера, превратился в сущий кошмар.

Вокруг стояла невыносимая вонь. Джайна прикрыла нос платком, щедро смоченным эссенцией мироцвета, но это помогло лишь отчасти. Пожары, коим давно следовало бы прогореть или хотя бы немного утихнуть за недостатком топлива, продолжали бушевать во всю силу, и это подсказывало: без темной магии здесь не обошлось. От едкого дыма слезились глаза, першило в горле, однако вонь разложения пробивалась даже сквозь дым.

Люди лежали там, где были убиты – большинство без оружия. Словно в забытьи, шла Джайна вперед, осторожно переступая через вздувшиеся тела, не утирая катившихся по щекам слез. Увидев, что Артас и его люди из ложного милосердия не пощадили даже детей, она едва не заскулила от мучительной боли в сердце.

Недвижные, окоченевшие, поднялись бы эти тела, напали бы на нее, не убей их Артас со своими людьми? Возможно. Многие – наверняка: ведь зерно действительно было роздано и употреблено в пищу. Но чтобы все до единого? Этого уже не узнать – ни ей, ни ему.

Джайна смежила веки. Как не хотелось ей вспоминать этого позавчерашнего разговора… Как не хотелось вспоминать, сколь холодно, сколь зло, сколь отстраненно выглядел Артас, стремящийся лишь к одному – убить Повелителя Ужаса (Свет всемогущий, демона!) любой ценой, во что бы то ни стало…

Споткнувшись о мертвое тело, она вздрогнула и открыла глаза. Подумать только: все это, весь этот ужас сотворен тем, кого она любила и любит, несмотря ни на что, сама не понимая, как может любить его после такого, и все же – спаси ее Свет – любя…

Как ей хотелось обнять его – крепко стиснуть в объятиях и удержать при себе! В Нордскол ему было нельзя – никак нельзя. В Нордсколе его ждала смерть. Да, он погубил столько жизней… но смерти ему Джайна желать не могла.

– Как много смертей, – пробормотала она. – Поверить не могу, что все это сделал Артас…

Однако она знала: да, это он. Подумать только: целый город…

– Джайна! Джайна Праудмур!

Знакомый голос разом заставил очнуться от тягостных раздумий. Вздрогнув от неожиданности, Джайна обернулась. Утер… При виде старого паладина ее накрыла волна странного облегчения. Утера она всегда слегка побаивалась: такой большой, сильный и… так неуклонно преданный Свету… Щеки некстати налились жарким румянцем стыда: когда-то, в юности, втихомолку от Утера, они с Артасом частенько смеялись над его благочестием, на их взгляд, граничащим с чванством и ханжеством. Да, не без поводов, что и говорить… однако три дня, три томительных дня назад, именно он встал против Артаса на защиту горожан вместе с нею.

Джайна вздрогнула. Утер заметил это, но не сказал ничего и твердым шагом двинулся к ней. Пламя множества неестественно буйных пожаров обратило город в сущее пекло, но он, как всегда, был облачен в полный латный доспех и в эту минуту казался самим воплощением силы и стойкости. Нет, он не обнял ее – просто ободряюще сжал ее плечи, однако от былой робости перед ним не осталось ни следа.

– Я так и думал, что отыщу тебя здесь. Куда он отправился, девочка моя? Куда Артас повел флот?

Джайна изумленно подняла брови.

– Флот?

– Ну да, – проворчал Утер. – Взял под свое начало весь лордеронский флот и забрал с собой. Только отцу отправил короткую весточку. Мы даже не знаем, отчего ему подчинились без прямого приказа командования.

– Оттого, что он – их принц. Их Артас, – с печальной улыбкой ответила Джайна. – Они его любят. И знать не знают… об этом.

Старый паладин согласно кивнул. На миг резкие черты его лица исказились от муки.

– Это уж точно, – негромко проговорил он. – Он всегда был добр к тем, кто ему служит. А люди, видя искреннюю заботу о себе, готовы пойти за ним даже на смерть.

В его словах явственно слышалось сожаление, однако все это было сущей правдой: некогда Артас действительно заслуживал столь безоглядной преданности.

«И ты отказываешься мне помочь…»

Утер слегка встряхнул Джайну, возвращая ее к настоящему.

– Дитя мое, может быть, ты знаешь, куда он мог их увести?

Джайна сделала глубокий вдох.

– Он приходил ко мне перед отбытием. Я умоляла его оставить эту затею. Я говорила, что все это очень похоже на западню…

Но Утер был неумолим.

– Куда он отправился?

– В Нордскол. В Нордскол, в погоню за Мал’Ганисом – повелителем демонов, наславшим на Лордерон чуму. Он не смог победить его здесь, и…

– За повелителем демонов?! Будь проклят этот мальчишка! Об этом немедля нужно сообщить Теренасу.

Внезапная вспышка Утера оказалась для Джайны полной неожиданностью.

– Я пыталась остановить его, – повторила она. – И в тот день… и когда он…

Джайна беспомощно развела руками, указывая на непостижимое множество мертвых тел, безмолвно лежащих вокруг, и в тысячный раз задалась вопросом: могла ли она предотвратить все это? Могла ли найти слова, что тронут сердце Артаса? Могла ли хоть как-нибудь поколебать его решимость?

– Пыталась… но не сумела.

«Да, Артас, я не сумела помочь. Я подвела всех. И тебя, и этих людей… и саму себя».

Но тут на ее хрупкое плечо легла тяжелая ладонь в латной рукавице.

– Не будь к себе слишком строга, дитя мое. Не казни себя понапрасну.

– Неужели это так очевидно? – с невеселым смехом откликнулась Джайна.

– Любой, кто не лишен сердца, чувствовал бы на твоем месте то же самое. Уж я-то точно.

Потрясенная этим признанием, Джайна вскинула взгляд на Утера.

– Правда? – спросила она.

Старый паладин кивнул. В глубине его воспаленных, покрасневших от усталости глаз плескалась такая боль, что у Джайны защемило сердце.

– Он все еще мой принц, и я не мог поднять на него руку. Но вот вопрос: возможно, я все же был в силах ему помешать? Сказать, сделать что-то еще? – Утер вздохнул и покачал головой. – Возможно, да. Возможно, нет. Но тот момент – в прошлом, и сделанного уже не исправить. Теперь мы с тобой, Джайна Праудмур, должны смотреть в будущее. А в этой… бойне ты ничуть не виновата. Спасибо, что сообщила мне, куда он отправился.

Джайна склонила голову.

– Такое чувство, будто я предала его снова…

– Джайна, возможно, ты спасла его – и всех тех, кто пошел за ним, не ведая, во что он превратился.

Изумленная его выражением, Джайна резко вскинула подбородок.

– Во что превратился? Утер, ведь он – все тот же Артас!

Взгляд Утера исполнился мучительной безысходности.

– Так точно, все тот же. Однако он сделал ужасный выбор, и чем это отзовется, остается только гадать, – проговорил он, оглянувшись на мертвых. – Как выяснилось, мертвых возможно обращать в нежить, а демоны – вовсе не сказки. Я уже думаю: может, на свете существуют и призраки? Если да, вокруг нашего принца их целые тучи. Однако… – вздохнув, Утер учтиво поклонился. – Ступай отсюда, дитя мое.

Но Джайна покачала головой:

– Нет-нет. Я еще не готова.

Утер испытующе взглянул ей в глаза и кивнул.

– Как пожелаешь. Да пребудет с тобою Свет, леди Джайна Праудмур.

– И с тобой, сэр Утер Светоносный.

Собрав в кулак всю волю, Джайна улыбнулась старому паладину и задумалась, глядя ему вслед. Несомненно, Артас сочтет ее поступок новым предательством, но если на кону его жизнь – что ж, это она как-нибудь переживет.

Между тем запах мертвечины усилился настолько, что терпеть его больше не помогало никакое упрямство. Джайна в последний раз окинула взглядом город. С одной стороны, она не могла понять, зачем явилась сюда, с другой же – все было предельно ясно. Эту картину следовало запечатлеть в памяти, в полной мере осознать весь ее ужас и никогда, никогда в жизни не забывать о том, что здесь произошло. Потерян ли Артас для всех, или нет – неизвестно, однако случившееся в Стратхольме не должно было кануть в небытие, превратившись в неприметное примечание на последних страницах исторических трактатов!

С неба, не торопясь, опустился на землю ворон. Джайне захотелось рвануться к нему, отогнать птицу прочь, хоть как-то да защитить истерзанные тела, но… ворон делал лишь то, что велела природа. Как он, не наделенный разумом, мог знать, что дела его оскорбительны для человеческих чувств? Глядя на ворона, Джайна расслабилась… но тут же изумленно округлила глаза.

Ворон окутался рябью, начал менять облик, увеличиваться в размерах. Миг – и пернатый охотник за падалью превратился в высокого человека в длинном плаще. Узнав его, Джайна ахнула. Перед нею стоял тот самый пророк, которого она уже видела дважды.

– Ты?!

Пророк склонил голову и многозначительно улыбнулся, будто без слов говоря: «Да, и я узнаю тебя».

Эта встреча была уже третьей: однажды Джайна видела его за разговором с Антонидасом, а после – с Артасом. Сама она оба раза оставалась невидимой, однако чары невидимости явно не ввели его в заблуждение ни на минуту.

– Быть может, в этих землях мертвые пока что лежат недвижно, но пусть это тебя не обманывает. Там, на студеном севере, твой принц найдет только смерть.

Его прямота заставила Джайну вздрогнуть, слегка подавшись назад.

– Артас делает лишь то, что считает праведным.

Да, в этих словах не было ни капли лжи. Заблуждался Артас или нет, он абсолютно искренне верил, что иного выхода нет, что Стратхольм должен быть уничтожен…

Взгляд пророка заметно смягчился.

– Что ж, сколь это ни похвально, страсти приведут его к погибели. Теперь все зависит от тебя, юная чародейка.

– Что? От меня?

– Антонидас не стал меня слушать. Теренас с Артасом – тоже. Повелители людей и владыки магии предпочли отвернуться от истины. Но ты… думаю, ты – не отвернешься.

Казалось, от него так и веет колоссальной силой. Еще немного – и Джайна сумеет разглядеть ее буйный, неодолимый водоворот.

Подойдя к ней вплотную, пророк мягко коснулся ее плеча. Озадаченная, Джайна подняла голову и взглянула в его глаза.

– Ты должна увести свой народ на запад, в земли древнего Калимдора. Только там ты сможешь сразиться с тьмой и спасти этот мир от пламени.

Глядя в его глаза, Джайна поняла: он прав. Нет, он не подавлял ее воли, ни к чему ее не принуждал – то было лишь твердое, непоколебимое сознание его правоты.

– Я…

К горлу подступил комок. С усилием сглотнув, Джайна в последний раз окинула взглядом все ужасы, что сотворил ее возлюбленный, и решительно кивнула.

– Я так и сделаю.

«И предоставлю своего Артаса участи, избранной им самим. Иного выхода нет».

– Но чтобы собрать их, чтоб убедить, – вслух продолжала она, – понадобится время.

– Не могу поручиться, что оно у тебя есть. Так много времени потрачено впустую…

Джайна упрямо вскинула кверху подбородок.

– Я не могу оставить Лордерон, хотя бы не попробовав. Если ты знаешь обо мне так много, то, безусловно, должен знать и об этом.

Ворон-пророк слегка расслабился, улыбнулся Джайне и ободряюще стиснул пальцы на ее плече.

– Делай, что почитаешь должным, но смотри, долго не мешкай. Склянка песочных часов пустеет на глазах, и промедление может оказаться губительным.

Не в силах вымолвить ни слова, Джайна молча кивнула. Как много впереди разговоров… и в первую очередь – с Антонидасом. Уж к ней-то он должен прислушаться! От имени всех этих мертвых она засвидетельствует, сколь глупо, ошибочно не отступить к берегам Калимдора, пока в землях Восточных Королевств еще остаются живые!

Пророк окутался рябью, замерцал, съежился в комок, вновь превратился в огромную черную птицу и, шумно хлопая крыльями, взмыл ввысь. Странно, но порыв ветра, поднятый его черными крыльями, дунув прямо в лицо, не принес с собой смрада падали, пожаров и смерти. В воздухе повеяло свежестью и чистотой.

Духом надежды.