– Мне нужна твоя помощь, – сказала я Джесс.

– Конечно, только подожди пару минут.

Она заканчивала дела с одним из наших постоянных покупателей, Леннисом, стариком в синей фланелевой рубашке, с белой щетиной на подбородке, напоминающей мох на древесной коре. Он являлся к нам примерно раз в две недели, чтобы купить все имеющиеся в наличии произведения научной фантастики и выпить при этом изрядное количество кофе. Он увидел меня и подмигнул, держа в одной руке кружку, а в другой – стопку видавших виды книг в бумажных обложках.

– У вас здесь классный кофе.

– Разве для того, чтобы пить то, что пьете вы, не полагается дожидаться послеобеденного времени?

Он ухмыльнулся:

– Возможно, после обеда это уже не будет халявой.

Джесс выбила ему чек, а я тем временем повесила на двери табличку «ЗАКРЫТО».

– Что случилось? – спросила Джесс, когда мы остались в магазине одни.

– Помнишь того типа, который заходил в магазин перед закрытием где-то пару недель назад? У него еще был дипломат, и ты послала его наверх, в мой кабинет.

Она на мгновение задумалась, потом кивнула:

– Помню, но смутно. А что, с ним что-то случилось?

– Не совсем. Он нанял меня следить за одной из своих сотрудниц, женщиной по имени Карен Ли. И я за ней следила. А потом она погибла.

– Господи, погибла? Ее что, убили? Кто это сделал?

– Не знаю.

Произнося эти слова, я снова явственно увидела ту сцену. Коттедж, разбитое окно, изуродованное тело на полу. Расколотое оконное стекло, словно говорящее о тщетности и безнадежности, которыми было окутано все это дело… Я заставила себя выкинуть эти картины из головы.

– Она что-то где-то спрятала и сказала мне об этом. Я должна выяснить, что это такое и где его можно найти…

– И как ты собираешься это выяснять?

Я положила на разделяющий нас прилавок стопку бумаг. Джесс перевела взгляд на эти бумаги, потом снова посмотрела на меня.

– Только не говори мне, что Итан заставляет тебя редактировать его диссертацию.

– Это распечатки локаций с GPS-маячка, который я прикрепила к ее машине. Здесь есть данные обо всех тех местах, в которых она побывала недавно. Таким образом, мы сможем отыскать то, что она спрятала, что бы это ни было.

– А что, если она спрятала этот предмет до того, как ты начала за ней следить?

Я вспомнила выражение лица Карен в кофейне. Выражение страха.

– Это вряд ли. Она спрятала эту вещь перед самой своей гибелью, после того как ее перепугало то, до чего она докопалась, и спрятала так, чтобы тайник было не слишком легко обнаружить. Она подозревала, что за ней следят, но должна была спрятать эту штуку таким образом, чтобы она сама могла до нее добраться.

– Откуда ты это знаешь?

– Я этого и не знаю, могу только догадываться. Но это все, что у нас есть.

– Хорошо, – пожав плечами, сказала Джесс.

– С чего начинать?

Каждая из страниц содержала распечатку локаций с отметками точного времени. Я брала один за другим листки из стопки и вслух зачитывала адреса. На ноутбуке Джесс были открыты Гугл-карты, и она смотрела, чему соответствует каждый зачитанный мною адрес, пропуская повторы. По мере того как мы работали, жизнь Ли обретала все более четкую форму. Большинство людей изо дня в день следуют одному и тому же заведенному распорядку, так же вела себя и Карен. Мы отложили все повторы в одну стопку. Штаб-квартира «Care4», дом Карен, безликий таунхаус в Сан-Хосе, окруженный рядами точно таких же других. Вероятно, все они были построены за последние несколько лет. Я даже не пыталась проникнуть в жилище Карен. Там наверняка уже побывала полиция и, по всей вероятности, другие. Теперь там, по-видимому, находятся только ее родные, занимаясь долгим и печальным делом – разбором ее вещей, которые ей уже никогда не понадобятся. Они перебирают ее книги и столовые приборы, джинсы и нижнее белье, картины и сувениры, принимая полные отчаяния и не имеющие особого смысла решения по поводу того, что отдать благотворительным организациям, что выбросить, а что сохранить.

Я закрыла глаза и снова будто воочию увидела то, что предстало перед моими глазами в коттедже.

– Бедные ее родители, – сказала Джесс, словно прочитав мои мысли. – Ты можешь себе представить, каково им сейчас?

– Вряд ли они живы, – сказала я, вспомнив семейное фото, которое она сжимала в руке перед тем, как умереть.

– Бедная женщина.

– Давай продолжим. Нам надо еще много чего проверить.

Некоторые из остальных адресов повторялись достаточно часто, и мы также отложили их в отдельную стопку: несколько ресторанов, а также кофейня сети «Старбакс» и винный бар, причем и то и другое недалеко от дома Карен. Я представила себе, как она сидит у стойки этого бара: перед ней стоит бокал вина и, возможно, открытый ноутбук. Вполне вероятно, это ее второй бокал, но не третий. Мы с Джесс продолжали просматривать адреса, и ее жизнь разворачивалась передо мной час за часом. Фитнес-клуб, студия йоги, теннисный клуб. Такие заведения, посещение которых естественно для энергичной преуспевающей женщины за тридцать. Дела, которыми люди занимаются, и места, где они бывают, пока живы…

В третью категорию мы выделили адреса, куда она ездила реже, но которые не казались необычными и не выламывались из нормального для ее жизни хода вещей. Рестораны, бары, спа в роскошном отеле, несколько разных многоквартирных домов, в которых, как я предположила, жили друзья Карен. Аэропорт Сан-Франциско и адрес рядом с ним, как оказалось, принадлежащий пункту аренды автомобилей, который обслуживает этот аэропорт, больница медицинской страховой компании «Кайзер перманенте». Еще адреса кинотеатра и маникюрного салона, офис некоммерческой организации «Память о Тяньаньмэнь жива», различного рода магазины, многоуровневые парковки и несколько разных случайных адресов, судя по всему, принадлежащих уличным парковкам.

Стопка бумаг, лежащая перед нами вначале, мало-помалу уменьшалась.

Была и четвертая категория: адреса, которые могли действительно что-то значить. Места, в одном из которых мог бы находиться тайник. Вот только, судя по временным отметкам, Ли не задерживалась ни в одном из них достаточно долго, чтобы что-то там спрятать.

– А что теперь? – Голос Джесс звучал устало.

Я отодвинула свой стул от прилавка и потерла глаза:

– Обед.

Мы отправились в маленький ресторанчик со средиземноморской кухней, находящийся в том же квартале, что и наш магазин, и, взяв пластиковые подносы с греческой шаурмой, картошкой фри и салатами, отнесли их на столик.

– А я-то думала, что ты мотаешься туда-сюда, занимаясь чем-то жутко интересным, – сказала Джесс. – Если же ты проводишь свое свободное время вот так, то лучше я буду и дальше заниматься делами книжного магазина. Мне куда интереснее читать Гоголя, а не Гугл.

Она откусила кусочек своей греческой шаурмы, держа ее осторожно, чтобы соус стекал вниз, в обертку из фольги.

– И вообще, что, если она куда-то ходила пешком? Она ведь могла на время бросить свою машину.

– Ты проводишь недостаточно времени на южном побережье Залива, – сказала я. – Там никто не бросает свои машины. Люди просто не могут это сделать. Потому что тамошние места хуже, чем Лос-Анджелес.

– Как хоть что-то может быть хуже, чем Лос-Анджелес?

– Дело в том, что в Лос-Анджелесе есть метро.

– Ну хорошо, хорошо. Но как ты собираешься что-то искать, если ты даже не знаешь, что это такое? Ты говорила, что ответ мы найдем в четвертой стопке. Так каким же образом ты найдешь то, что чего в этой стопке нет?

– Где-то это все-таки есть, – сказала я. – Надо только понять, как искать.

– Да где искать?

Я вытерла подбородок салфеткой и закончила пережевывать еду.

– Когда я была девочкой, мы всей семьей каждый год ходили на седер, который проводила пара русских евреев, мистер и миссис Беркович. В семидесятые годы им удалось выехать из СССР, и в конце концов они обосновались в Болинасе. Они всегда говорили, что им хотелось поселиться в таком месте, которое было бы полной противоположностью Москве, и что они нашли наибольшую близость к этому идеалу в Болинасе.

– Иммигранты из Советского Союза – это они обучили тебя шпионскому ремеслу или чему-то в этом роде?

Я рассмеялась:

– Господи, конечно, нет. Из них вышли бы очень плохие шпионы. Он был художником, а она давала уроки игры на фортепиано. Но вернемся к седеру. Все в нем подчинено ритуалу, вся трапеза. В ее начале мистер Беркович разламывал кусок мацы пополам. Потом он заворачивал одну половину в салфетку и выходил из-за стола, чтобы спрятать ее. Эта половина называется афикоман. Затем мы, дети, старались найти ее, и если нам это удавалось, мы получали награду.

Джесс перебила меня:

– Я выросла в Южной Калифорнии и, вероятно, присутствовала на большем количестве седеров, чем сам Моисей. Но какое отношение это имеет к…

– Правило всегда состояло в том, чтобы спрятать половинку мацы у всех на виду. Надо было просто внимательно смотреть.

– Дай догадаюсь, кто каждый год находил его.

Я улыбнулась:

– Вовсе не пытаюсь хвастаться. Но если Карен что-то спрятала, то это находится в каком-то месте, которое расположено на виду.

– Ты говоришь о поисках иголки в стоге сена.

Я подумала о мистере Берковиче.

– Вовсе нет. То, что мы ищем, было спрятано человеком. А иголка в стоге сена – это случайность. Поиск намеренно спрятанного – совсем другое. Потому что вещи прячутся людьми, а люди просто не могут прятать случайно, как бы они ни старались. Всегда имеет место процесс принятия решений. Люди выбирают, отбрасывают то, что им не подходит, и снова выбирают. Это похоже на придумывание пароля для компьютера. Специалисты по безопасности всегда говорят, что это должен быть совершенно случайный набор символов, бессмысленная мешанина из букв и цифр, но в действительности никто не следует их советам. Потому что для человека придумать что-то, имеющее по-настоящему случайный характер, просто неестественно. Чтобы найти что-то спрятанное, нужно всего-навсего понять, как мыслит человек, который это спрятал.

– И что же мы будем делать?

– Мы будем сужать круг мест, где может находиться тайник. Во-первых, это должно быть такое место, где она физически могла что-то спрятать. В Мендосино она сказала мне, что эта вещь находится не при ней.

– Хорошо, а что еще?

– Во-вторых, она была напугана. Ей пришлось исходить из того, что те, кого она боялась, обыщут наиболее очевидные места, в-третьих, у нее должна была сохраниться возможность забрать спрятанную ею вещь. Так что ей надо было спрятать ее в таком месте, до которого она могла бы добраться за относительно короткое время, а значит, это не может быть спрятано где-то в другой половине земного шара или в банковском сейфе с временным замком. И, наконец, в-четвертых, она должна была удостовериться, что, пока эта вещь будет там спрятана, ее случайно не найдет кто-то другой.

Джесс задумалась.

– Может быть, это находится в «Старбаксе» или в том винном баре, который ей нравился?

– Это возможно, но я все-таки думаю, что вряд ли. В заведениях сферы общественного питания сложно что-либо спрятать – там слишком много сотрудников, вечно проводящих инвентаризацию, занимающихся уборкой и ходящих туда-сюда. Я не представляю, как клиент может спрятать что-то в подобном месте и быть при этом уверенным, что на эту спрятанную вещь случайно не наткнется бариста или помощник официанта, убирающий грязную посуду.

– Тогда, может быть, кинотеатр? Может быть, это спрятано под сиденьем какого-нибудь кресла?

– В подобном направлении мы и должны думать, но нет, не в кинотеатре. Она не стала бы так рисковать. Здесь на спрятанную вещь тоже легко мог бы наткнуться уборщик или еще кто-то из персонала.

– А что, если она села в самолет и спрятала это в тысячах миль отсюда? Ведь она ездила в аэропорт, ты не забыла?

– Нет, ей было нужно, чтобы это находилось там, куда ей нетрудно было добраться.

– Как насчет дома кого-то из ее друзей? Кого-то, кому она доверяла.

– Она была слишком напугана. Не стала б рисковать, впутывая кого-то из тех, кто был ей дорог, в свои разборки с «Care4».

– Но как тогда можно спрятать…

Джесс вдруг возбужденно оттолкнула от себя поднос.

– Спа в отеле, который она посещала. Это идеальное место для того, чтобы что-нибудь спрятать. Шкафчики в раздевалке, всякие закутки, приватность, множество мест для тайников. К тому же все это предназначено только для женщин, так что головорезам из «Care4» труднее туда пробраться.

Я обдумала эту мысль.

– Напомни, что за отель.

– «Ритц-Карлтон» в Хаф Мун Бэй. Мы как-то ходили туда на юбилей. И, думаю, я все еще не расплатилась за этот визит по кредитной карте.

Я подумала о Бастере. Вот бы он посмеялся. Ведь я все-таки побываю в «Ритце».