Ночью я спала урывками, гадая, что именно спрятала Карен и как мне в течение ближайших двух недель докопаться до того, где это спрятано. К раннему утру я оставила попытки заснуть, оделась и направилась в мексиканскую забегаловку, находящуюся в моем квартале. Если мне все равно предстоит не смыкать глаз, думая обо всем этом, то вместо тщетных попыток заснуть можно просто выпить кофе и позавтракать. Это нельзя было назвать планом, но, даже приняв это маленькое решение, я почувствовала себя лучше. Когда я вышла на улицу, воздух был теплым, небо ясным.

Они схватили меня на тротуаре.

Двое. По одному на каждой моей руке. Они крепко стиснули их ниже плеч, прижались ко мне с обеих сторон, чтобы я не могла лягаться, и грубо потащили к стоящему наготове черному седану. Кто-то внутри машины открыл заднюю пассажирскую дверь – значит, они проделывали это и прежде. Все это заняло примерно пять секунд.

С точки зрения статистики шансы пережить похищение резко сокращаются, как только ты покидаешь общественное пространство, например, как только тебя заталкивают на заднее сиденье автомобиля. Я подождала, пока не очутилась почти у самой задней двери, а потом боднула головой вбок, целясь в подбородок того типа, который сжимал мою правую руку. Он громко выругался и выплюнул кровь. Должно быть, его зубы вонзились либо в его губу, либо в язык. Это придало мне новые силы, я изо всех сил лягнула его в подъем ноги и, вырвав руку из его хватки, повернулась влево, попробовав провести хук справа по типу, который сжимал мою левую руку.

Но это не сработало. Он подставил под мой кулак плечо и не отпустил моей руки, затем, согнув в локте другую руку, стиснул ею мою шею и вложил в этот захват весь свой вес. Кажется, он был по меньшей мере фунтов на пятьдесят тяжелее меня. Я попыталась ткнуть пальцем в его глаз, но промахнулась. К этому времени первый тип перестал ругаться и схватил меня опять. Он навалился на меня сверху, заталкивая в машину, в то время как тот, который держал меня слева, уже залез на заднее сиденье и начал втаскивать меня внутрь за шею. За такую хореографию их бы не взяли в Большой театр, но она была достаточно эффективна для того, чтобы все-таки запихнуть меня в машину. Мужчина, сидевший справа от меня, захлопнул дверь.

Машина набрала скорость. Я расслабилась. Нет смысла зря тратить силы. Пока нет.

– Из-за тебя я чуть не откусил себе язык!

Тип, сидевший от меня справа, злобно сплюнул кровь на пол машины и добавил еще несколько слов, которые не пропустила бы в эфир ни одна из телесетей.

– Ты говоришь вполне нормально, – заметила я.

Он опять начал ругаться, но я не обращала внимания на его брань, потому что теперь я наконец смогла разглядеть тех, кто меня похитил. До этого я думала, что дела мои плохи, но, разглядев этих двух типов, поняла, что на самом деле они еще хуже. Я сидела между двумя мужчинами из Мендосино. Тот, что сидел слева, был плотен, и на нем была та же самая черная кожаная куртка, в которой я видела его в кофейне в Сан-Франциско. Он был краснощек, у него была короткая шея и рыжеватые волосы. Мужчина, сидевший справа, был худощав, с бородкой клинышком, одетый в спортивную куртку. Его волосы и кожа имели цвет пемзы. У обоих под куртками явно находились пистолетные кобуры.

Я сидела между двумя мужчинами, которые убили Карен. И, похоже, их ничуть не волновало, что я видела их лица. Когда речь шла о похищении, это был еще один дурной знак.

Мужчина в кожаной куртке рылся в моей сумке. Сначала он нашел мою «беретту», затем пружинную выкидную дубинку и ключи, к цепочке которых был прикреплен маленький баллончик с перцовым спреем. Он бросил сумку на переднее пассажирское сиденье и сказал:

– Надо ее обыскать.

Сидящий справа злобно посмотрел на меня:

– Не пытайся нам помешать.

– А то что?

Он досадливо покачал головой:

– Крутая, да?

Тип в кожанке принялся шарить руками по моему телу. Я заставила себя не сопротивляться. Впрочем, у меня все равно не было выбора. Он обыскивал меня тщательно, но, надо отдать ему должное, не похотливо. Не постеснялся ощупать меня между грудями и провести руками по внешней и внутренней поверхностям моих бедер, но, делая это, он нигде не задерживался, не лапал меня и не прибег ни к одному из тех грязных трюков, которые любят использовать мужчины, когда обыскивают женщин. Нашел весь мой арсенал: латунный кастет в кармане моей куртки, плоскую, обтянутую кожей дубинку, которую я держала в заднем кармане джинсов, и крошечный пистолет «Дерринджер» в кобуре, надетой на правую лодыжку под берцем ботинка.

– Кого же ты собираешься изувечить, Никки?

Я пропустила этот вопрос мимо ушей.

– Вы знаете мое имя. А как мне обращаться к вам?

– Можешь называть меня мистер Руби.

Тип, сидящий справа от меня, тоже включился в разговор:

– А меня ты можешь называть мистер Джейд.

– Как там твой язык, мистер Джейд? – спросила я его.

Он выругался, а я рассмеялась:

– Мистер Руби. Мистер Джейд. Ну конечно, как скажете. Куда мы направляемся?

Я видела, что мы едем по автостраде на юг, огибая Залив с востока. Они не потрудились завязать мне глаза или надеть маски. Не потрудились сделать вообще ничего из того, что обычно делают люди, когда не хотят, чтобы их потом могли опознать. Я старалась не думать о том, что это означает.

Руби заговорил снова:

– Никки, мы собираемся задать тебе несколько вопросов.

– Каких вопросов?

– Таких, на которые можно ответить легко. – Он сделал паузу. – Разумеется, если ты хочешь, чтобы все прошло легко.

– А если я не захочу?

– Тогда отвечать на них тебе будет тяжелее.

Я смотрела, как мимо проносится окружающий пейзаж. Мы ехали со скоростью семьдесят миль в час, то есть с самой обычной, не привлекающей внимания, в скучном черном «Бьюике», движущемся по средней полосе. Не медленно, но и не слишком быстро. Дорожная полиция однозначно к нам не придерется.

– А может быть, мне нравится, когда бывает тяжело, – сказала я.

Руби медленно оглядел меня без особого интереса в глазах.

– Нет, Никки, тебе это не нравится.

– А откуда тебе знать? – Я поддерживала с ними беседу, ожидая, что они скажут. Но, в сущности, то, о чем мы говорили, не имело никакого значения.

– Есть два вида людей, – ответил он. – Люди, которые знают, что им не нравится, когда бывает тяжело, и люди, которые думают, что им это нравится, но затем понимают, что это не так.

– А как насчет Карен Ли? Судя по ее виду, ей отнюдь не нравилось, когда бывает тяжело. Но ей все равно пришлось так тяжело, что тяжелее некуда.

В разговор снова включился Джейд, произнося слова немного невнятно из-за своего прокушенного языка:

– Обещаю тебе, мы поговорим о Ли.

Я не ответила, хотя могла причинить одному из них существенный вред. Но дальше все было неопределенно. Машина ехала слишком быстро, чтобы я могла выпрыгнуть из нее на ходу. В лучшем случае я смогу вырубить их обоих на достаточно долгое время, чтобы добраться до водителя, которого могла бы одной рукой придушить, а другой резко крутануть руль или дернуть ручной тормоз, надеясь, что мы не врежемся во что-то чересчур неподвижное и твердое. В худшем же случае один из этих двоих пристрелит меня. Либо машина врежется в железобетонный отбойник, либо перелетит через него. И я решила подождать.

Мы съехали с автострады в сторону Окленда, потом проехали по подводному туннелю, соединяющему Окленд с островом Эламида. Когда-то территорию острова использовала авиакомпания «Пан Американ», затем ее сменил военно-морской флот, а в недавние времена на его западной стороне возникло несколько винокуренных заводов, разместивших производство в огромных брошенных ангарах, которые столь же идеально подошли для изготовления джина, как в свое время подходили для стоянки самолетов. Выехав из туннеля, мы поехали по тихим мощеным улицам, ведущим на запад. Улицы были пусты. Мы проезжали между нескончаемых рядов построенных властями унылых, безликих, похожих друг на друга зданий. Военным была ни к чему запоминающаяся архитектура. Пустота улиц поражала – мы словно ехали по заброшенной съемочной площадке или по городу, всех жителей которого выкосила чума.

Машина остановилась перед зданием, похожим на все остальные. Выкрашенный выцветшей голубой краской бетон, нечто вроде здания управления полиции в штате, который несколько лет назад резко сократил свои бюджетные расходы.

– Мы сейчас выйдем из машины и войдем в это здание, Никки, – сказал Руби. – Я знаю, что ты сейчас прикидываешь свои шансы. Но нас трое, так что не пытайся что-либо выкинуть.

Я не ответила. В этом просто не было смысла. Джейд быстро вылез из машины, после чего Руби, пользуясь тем, что он был намного крупнее, начал подталкивать меня к двери. Я подумала было о том, чтобы попытаться перебраться на место водителя, но тот повернулся ко мне лицом и был настороже. На улице Джейд опять сжал мою правую руку, а Руби – левую. Водитель пошел вперед и отпер серую металлическую дверь. Внутри, в абсолютно темном вестибюле, он нажал на выключатель, и зажегся флуоресцентный свет. Затем он отпер еще одну дверь и нажал на еще один выключатель. Снова вспыхнул флуоресцентный свет.

Мы находились в помещении, точь-в-точь похожем на класс начальной школы. Небесно-голубые стены, плиточный пол, даже классная доска и большой металлический письменный стол, напротив которого располагалось несколько рядов блоков из стульев, соединенных с чем-то вроде парт. Стулья были сделаны из дешевого оранжевого пластика, и с правой стороны к ним были приварены маленькие, изготовленные из сосны столики-парты. В начальной школе я, будучи левшой, терпеть не могла этих парт.

– Вы же не собираетесь принуждать меня опять сдавать экзамены, а?

Никто не улыбнулся.

– Сядь.

Я огляделась по сторонам, пожала плечами и села. В отличие от большинства классов в начальных школах, здесь стулья и парты были привинчены к полу. Сидеть было неудобно, мои колени упирались в нижнюю часть парты.

– Если у вас это и называется «когда бывает тяжело», то вы меня убедили. Как эту пытку выдерживают третьеклассники?

Руби взгромоздился на большой металлический стол, Джейд встал рядом, а водитель прислонился к двери. Все трое смотрели на меня.

Я заерзала на стуле, пытаясь усесться поудобнее.

– Кто из вас убил Карен?

Они переглянулись и, улыбаясь, повернулись ко мне:

– Ты что, с ума сошла? Ее убили не мы.

Он сказал это так, словно был убежден в том, что говорит.

– Тогда кто же ее убил? – с вызовом спросила я.

Джейд рассмеялся резким смехом и подошел ближе, зависнув над партой. Его губа уже начала распухать, и он приложил к ней окровавленный носовой платок.

– Оставь свою фигню, Никки. Ли убили не мы. Ее убила ты.