Москва, Российская Империя. Ходынское поле
16 мая 1949 г.

Оформление было нелегким.

Он прошел три кабинета с психологами, каждый из которых задал не менее чем полтысячи вопросов… право же. Психология сама по себе является формой умопомешательства, ничуть не иначе. Написал две свои автобиографии — полную и краткую. Сдал отпечатки пальцев как какой-нибудь уголовник. В Боткинской больнице — прошел полный медицинский осмотр, который подтвердил лишь тот факт, что князь Шаховской не годен к полетам на боевых самолетах околозвукового типа, но отлично готов к работе шпионом.

Первый день после собеседований — ему хотелось нажраться, но усилием воли он подавил в себе это желание.

Ночью снилась Настя. Крайний раз… она танцевала в каком-то зале с лощеным гражданским уродом… а потом погас свет и началась автоматная стрельба. Он бросился к ним… но не успел… все было как будто в воде…

Проснулся с криком и потом долго не мог уснуть.

Никто не говорил ему, сколько собеседований и испытаний ему еще предстоит пройти. Видимо, это тоже было одним из испытаний — задолбать неофита до того, что он плюнет и уйдет.

Но в этот день — он, как и положено, в девять ноль — ноль, стоял на проходной Ходынского аэродрома, но его Вергилий, неулыбчивый и молодой «сотрудник» (так они все звались) в штатском — повел его не в очередной забег по лабиринту кабинетов, а к лифту. В лифте — около каждой кнопки были прорези для ключа, и номеров этажей не было. Непонятно было даже, то ли этот лифт идет вверх, то ли он спускается вниз, в адские подземелья.

Судя по толчку — все-таки вверх…

На верхнем этаже — похоже, что шестом, последнем — они оказались в лабиринте тихих и прямых коридоров. Полы были застелены чистой красной ковровой дорожкой, в отличие от первых этажей — не замусоленной. На дверях — не было табличек с именами и чинами только безликие номера. Около одной из табличек — его провожатый остановился и постучал…

И вот — князь Шаховской оказался в кабинете, стены которого были отделаны сафьяном, буквой Т был выстроен стол карельской березы, с длинной приставкой для совещаний, а за спиной хозяина кабинета был имперский штандарт и еще один флаг, черный, с белой летучей мышью. На фотографической карточке — пристально, без тени улыбки, на происходящее в кабинете смотрел Государь Его Императорское Величество, Александр IV Романов.

— Петр Иванович — представился, протянув руку, хозяин кабинета. Вид у него был вполне даже штатский, только глаза, быстрые и внимательные, как будто прикасающиеся к тебе взглядом — несколько портили картину

— Капитан, князь Шаховской, — представился князь. — Временно откомандирован.

— Может так статься, что уже и не временно. Господин Богачев довел, чем вам предстоит заниматься?

— В общих чертах. Разведка в зоне Ближнего и Среднего Востока.

Князю было не совсем удобно обращаться к начальству — он не знал звания, и пока что — заминка была заметной.

— Не совсем так. Мы, можно сказать, особая организация. И нам нужен специалист именно вашего профиля. Точнее — специалисты…

Князь никак не отреагировал.

— Вы прошли курс выживания?

— Как и положено в Сибири.

— Были в Рейхе?

— Несколько раз. С родителями на водах, жил у родственников в Кенигсберге…

— Крайний раз когда?

Петр Иванович себя выдал. Немного — но выдал. Слово «крайний» — используют авиаторы, использование слово «последний» является табу. Последний полет — это тот, из которого не вернулись…

— Два года назад. Принимал новую технику.

— Вам знакома структура Люфтваффе? Кто такие «метеорологи»?

— Конечно. Метеорологи — специальная группа наземных действий, входит в состав стратегического командования люфтваффе. В нее входят опытные десантники, специалисты по выживанию в экстремальных условиях. Их забрасывают с парашютом в глубокий тыл противника с целью наблюдения за метеорологической обстановкой в районе цели, разведки и обозначения целей, оказания помощи сбитым экипажам, и даже организации промежуточных аэродромов подскока с дозаправкой ударных средств. Курирует лично командующий Люфтваффе, рейхсмаршал авиации Герман Геринг. На вооружении…

— Достаточно. А про скандал с неким оберстом Ровелем слышали?

— Это тот, который в нарушение Цюрихских конвенций о шпионаже, занимался установкой разведывательных камер на гражданские самолеты Люфтганзы?

— Он самый.

— Слышал. Его лишили звания и отдали дело на рассмотрение офицерского суда чести.

Скандал и в самом деле был знатный. Началось все с того, что дальний гражданский самолет Фокке-Вульф Кондор запросил экстренной посадки в аэропорту Борисполь в связи с отказом сразу двух двигателей на одном крыле. Посадку разрешили, самолет сел благополучно — в том смысле, что все пассажиры остались живы и здоровы, их пересадили на экстренно вылетевший следом самолет и отправили дальше по маршруту. Поскольку Борисполь являлся одним из пунктов обслуживания компании Фокке-Вульф — двигатели решили менять прямо там, на месте, благо там были и двигатели. И квалифицированные немецкие механики, чтобы их поменять. Однако, на сей раз все пошло совсем не гладко, не так, как рассчитывали организаторы этого полета. Внезапно нагрянувшая русская жандармерия — взяла под стражу и самолет и летный персонал по обвинению в контрабанде. Когда же германская сторона заявила решительный протест — русские продемонстрировали две автоматизированные фотокамеры Цейсса для съемок с большой высоты, которые отнюдь не входили в стандартное оснащение самолета.

Скандал поднялся знатный. Оберст Теодор Ровель — возглавлял абвер-пункт при германском аэродроме Тегель в Берлине. Он ни в чем не признался — однако, имело место грубое нарушение Цюрихских конвенций, да еще в отношении союзника. Самолет следовал в Циндао через всю территорию России — и Россия дала понять, что такие полеты могут быть прекращены. В результате — оберста Ровеля освободили от занимаемой должности, лишили воинского звания и передали дело на рассмотрение офицерского суда чести. Было понятно, что неполадки сразу в двух двигателях, появление жандармерии, которая точно знала, что ей искать — не случайность, и оберст Ровель, как начальник абверпункта должен был понести ответственность.

Собственно говоря, тем же должен был заниматься и Павел Иванович Богачев, тайный советник и куратор новичка, князя Шаховского. Только в отличие от оберста Ровеля — Богачев ни разу не попался…

Павел Иванович улыбнулся

— А сами то верите?

— Во что, простите? В то, что его для вида осудят? Да, верю.

— Увы… вера ваша напрасна…

Павел Иванович достал из ящика стола лист бумаги, толкнул его по столу вместе с ручкой из письменного набора.

— Да, подпись расшифровка полностью…

Князь посмотрел на разграфленный лист. Это был текст присяги…

— А что… произносить вслух необязательно?

— У нас здесь свои порядки, еще привыкнете. Одно из правил: язык мой, враг мой.

Князь посмотрел влево и наверх. Император — внимательно смотрел на него с фотографической карточки, словно бы спрашивая: сдюжишь? Потянешь? Справишься?

Перед ним была новая жизнь. Его новая жизнь.

Резкими движениями — он начертал требуемое…

— Оберст Теодор Ровель — сказал Павел Иванович, убирая бумагу в стол — не только не повергнут суду офицерской чести, но и вообще никак не наказан. Он обнаружен нами в Киле, на главной базе Флота открытого моря, где есть первоклассный центр дешифровки аэрофотоснимков. Второй такой центр — судя по всему, расположен в Кенигсберге, в котором вы гостили…

Павел Николаевич постучал ручкой по столу, словно привлекая внимание

— Полковник Теодор Ровель — как, оказалось — является не сотрудником Абвера, он руководит ранее неизвестной нам секретной службой Рейха, известной среди своих как Лисья нора. Эта спецслужба — является личной разведкой маршала Геринга, подчинена только ему и не имеет никакого отношения к Абверу. Хотя ее сотрудники — часто прикрываются либо разведпунктами Абвера, либо и вовсе — представляются пилотами Люфтганзы и других авиакомпаний. По тем немногим сведениям, какие нам удалось узнать — первоначально служба была создана как служба получения и дешифровки аэрофотоснимков с использованием гражданских самолетов, но теперь ее полномочия даже расширены. Теперь — маршал Геринг независимо от Абвера ведет разведку в тылу потенциального противника и даже своих союзников, заводит и ведет формализованные дела на цели для стратегических бомбежек. Они же — решают задачи по повышению эффективности поражения целей с помощью технических средств наведения. В частности — с использованием радиомаяков, так называемых «воздушных торпед», автоматически наводящихся на эти маяки. Вы все поняли?

— Мы должны их уничтожить?

Павел Николаевич недоуменно посмотрел на князя, а потом… расхохотался… Искренне и шумно…

— О господи… да нет, конечно. Какой смысл их уничтожать? Скажите на милость… уничтожить. Уничтожив Ровеля — мы ничего не добьемся, просто ему на смену придет еще кто-нибудь. Мы должны перенять их опыт, молодой человек. Сделать свою — Лисью нору. И вам — полагаю, выпадет честь в этом поучаствовать…

— Простите, каким это образом?

— Все в свое время. Вы, кстати, радиолюбитель-механик, верно?

— Верно — ответил Шаховской, уже ничему не удивляясь.

— Это вам пригодится в вашей работе. Но для начала — вы должны пройти дополнительную подготовку. Того уровня навыков по выживанию, который у вас есть — совершенно недостаточно. Ждите здесь, никуда не отлучайтесь…

* * *

Богачева — пришлось ждать. Почти час. За это время — князь многое передумал, и уже почти пожалел, что ввязался во все в это. В конце концов — можно переучиться, пойти гражданским пилотом… возить пассажиров тоже кто-то должен. А небо есть небо.

В таких вот раздумьях — он почти пропустил, как хлопнула дверь — и в пустое присутствие вошел Богачев, а следом за ним — выше среднего роста, загорелый и наголо бритый человек, со своими монгольскими усами напоминающий Чингисхана.

— Сударь…

— Как раз кстати. За мной.

В кабинете — было тихо и пусто. Телефонный аппарат молчал. Видимо — Богачев то ли еще не был «при деле» и его никто не беспокоил, то ли степень секретности была такова, что он и сам не знал, чем занимается. Шутка.

— Капитан, князь Шаховской — капитан Искандер Багыш. С вашего позволения, я вас оставлю ненадолго…

Богачев вышел обратно в присутствие — звонить. Явно выяснить по результатам. Капитан Искандер Багыш сидел с непроницаемым видом, словно его ничего здесь не касалось. Те, кто жил на Востоке — умеют принимать такой вид…

— Салам алейкум… — сказал Шаховской.

Капитан не отреагировал. Ну-ну…

В присутствии — коротко звякнула трубка, водруженная обратно на рычаг, обратно вернулся Богачев. Чему-то радостный.

— Господа… Вопрос улажен.

Князь недоуменно посмотрел на Богачева

— Транспортник отходит ровно в семнадцать нуль-нуль по местному…