Глава десятая
Женский угол
Мой друг, ты жалуешься, что у тебя не получается договориться с Тайным советом. Понимаю, в Эльвате ты человек новый и потому не видишь важных вещей, что скрыты. Позволь мне рассказать тебе, как здесь делаются дела. Взятки, что ты тратишь на Ближайших, не играют никакой роли. Ибо люди эти не могут повлиять на герцога. Они будут и дальше принимать от тебя золото, соколов, скакунов, туаре и заверять, что скоро всё решат, но не позволь обмануть себя.
Поступи так.
Добудь ткань серфо, о которой мечтает каждая женщина Карифа, но ту, что темнее ночи. Привези из Ириасты вино, сделанное из спелых медовых ягод, но чтобы оно едва вытекало из бутылок, таким густым должно быть. Отправь подарки с заверениями уважения для Ясмин, Любимейшей из Четырех, Той-что-даровала-воду и Сплотила Нацию. И если она и ее сестры останутся довольны и предложат помощь, изложи им свою просьбу, и тогда об этом узнает герцог. Поверь, женщины позаботятся о том, чтобы он принял правильное решение. И пойми уже наконец, что настоящая политика в Карифе происходит в Женском Углу.
Из письма представителя Торговой гильдии
Вода бежала по серебряным желобам, закручиваясь в воронки, искрясь и впитывая в себя тона стеклянного потолка, сложенного из разноцветных пластин, привезенных из древнего, всеми забытого храма, найденного в джунглях Черной земли. Отец Азима Эш-Тали заплатил торговцам целое состояние, чтобы они продали это уникальное стекло именно ему, а не герцогу Дагевара, которому оно предназначалось изначально.
Семнадцать потоков, рождаясь из желобов, падали в глубокий бассейн, на дне которого золотыми острыми плитками мастера выложили грифа, в полдень вспыхивающего при касании солнца, чьи прямые жаркие лучи проникали через витражную крышу. Блики от грифа плясали встревоженными солнечными зайчиками на резных колоннах, балконах и лестницах герцогских бань и купален. Запрыгивали в тихие гроты, скользили по воде, заглядывали в массажный зал и нежно касались тел обнаженных девушек, что проводили здесь часы в спокойствии и отдыхе.
Шерон заинтересовал камень, из которого были сложены залы, колонны, лавочки, фонтаны и статуи. Темно-розовый, немного шершавый, но не такой грубый, чтобы резать голые стопы. Подобный она встречала на Летосе, в вересковых пустошах, на месте старых замков, где когда-то жили люди Единого королевства.
Она трогала его пальцами и любовалась резьбой на колоннах, рассказывающей о людях прошлого, о таувинах и эйвах, в те времена, когда мир оставался молодым и не знал Катаклизма. Но больше всего ее восхищали «воздушные» ажурные балконы, выточенные прямо в камне, выступающие вперед, над бассейном, с которых можно было протянуть руку и дотронуться до водопадов.
Она наблюдала за женщинами, что здесь отдыхали.
Почти все молодые, почти все обнаженные, они плескались в бассейне, сидели на бортиках, беседовали, смеялись, пили ярко-алый освежающий напиток, лежали на лавках, рисовали и читали книги.
Белокожие высокие алагорки. Стройные, хрупкие, похожие на гибкие побеги ириастки с миндалевидными глазами. Несколько рыжих всполохов Варена, Тараша, а может, и Летоса. Оливковые треттинки с черными, блестящими волосами, текущими по их плечам и спинам точно ручьи. Уроженки Лоскутного королевства, чьи радужки всегда разного цвета, с золотым мерцающим ободком. Смуглые соланки, синеглазые даворки, похожие на осторожных газелей карифки с многочисленными косичками и даже мутки с лоснящейся, будто намазанной маслом угольной кожей.
Они заметили новенькую, но не досаждали ей, лишь несколько из них улыбнулись.
Где-то наверху играла музыка, ставшая для ее уха привычной, хотя раньше, когда указывающая только приехала в Кариф, казалась странной. Незнакомые смычковые инструменты, дудки, барабаны, тягучие мелодии, такие неспешные и сонные, словно горячий воздух, текущий по городским улицам в середине дня.
Шерон села на бортик, в самой дальней части зала, где мало кто ходил, так, чтобы от большинства любопытных глаз ее скрывали многогранные колонны, и, жмурясь от бликов, игравших на воде, думала, к чему это все сегодня.
Указывающую в первый раз за несколько недель выпустили из «сада», как она называла свою новую тюрьму, и оставили без присмотра. Впрочем, Шерон не настолько обольщалась, предполагая, что уж здесь-то достаточно глаз, чтобы следить за ней.
Весь вопрос был в том, почему ей дали чуть больше свободы? Пускай и свободы кажущейся. Сочли не опасной? Готовы что-то попросить?
– Ты новенькая?
Женщина чуть старше ее села рядом и дружелюбно улыбнулась.
– Я – Кария.
Имя было савьятским, но на савьятку незнакомка походила мало. Яркие голубые глаза и волосы медового оттенка, острый подбородок – известная красота женщин Нейкской марки.
– Шерон.
– Ты в одежде, Шерон.
– Что?
Еще одна улыбка и изящный жест рукой:
– Ты, должно быть, видела каменных птиц, что стоят в некоторых залах?
– Да. Конечно.
– Они ограничивают Ближний круг, это двадцать шагов до воды. В Ближнем кругу следуют старым традициям. Никакой одежды и сапфиров.
– Почему сапфиры?
Легкий смех:
– Никто уже не помнит. Вы, северянки, всегда стеснительны поначалу. Если тебя это смущает, здесь женская половина дворца. Ни одному мужчине сюда ходу нет.
– И герцогу? Хотя это его дворец.
– Его. Но традиции важны, и он никогда не оскорбит тех, кто находится в Ближнем кругу.
Шерон молча сняла длинную шелковую рубашку. Кария снова улыбнулась:
– Если тебе понадобится помощь или компания, только позови.
Указывающая благодарно кивнула и соскользнула в воду, чувствуя кожей приятную прохладу.
Бассейн оказался куда больше, чем она представляла. То, что пленница видела, было лишь малой частью: там за балконами он поворачивал под прямым углом, тянулся через просторные, часто совершенно пустые залы, через маленький туннель, занавешенный мягкими, бледно-зелеными побегами, свисающими со стены, под открытое небо, в сад полный солнца, ароматов спелой смоковницы и пения чудесных, незнакомых птиц.
Она плавала больше часа, пока мышцы не устали. Ее одежда пропала и, выйдя за пределы каменных грифов, она завернулась в лежащее на лавке хлопковое полотенце, как это делали другие девушки. Служанка, появившаяся точно по волшебству, закрепила сползавшую с плеча полоску ткани золотой заколкой и исчезла.
Указывающая, все еще не веря, что может ходить здесь совершенно свободно, прогулялась по богатым залам, наблюдая, как другие посетительницы играют в шандж, пьют освежающие напитки, кальгэ, едят пирожные, фрукты и ведут беседы. Одна треттинка играла на маленькой арфе, другая, коротко стриженная, совсем еще девочка, спала, свернувшись калачиком у ее ног и положив ладошку под щеку.
Затем Шерон нашла библиотеку, где остановилась, и, коснувшись пальцем корешков, прошлась вдоль стеллажей. Книги в «тюрьму» ей приносили, по просьбе, она проглатывала их быстро, но каждый раз выбор был сделан кем-то другим. Теперь же девушка взяла «Чудовищные существа пустыни» почтенного Альх Тафи и «Краткую историю побережья Лунного залива» каренских исследователей.
Она провела за чтением пару часов, лишь иногда отвлекаясь на чей-то смех или громкие разговоры. Шерон никто не беспокоил, и ее это полностью устраивало. Она была терпеливой и ждала, когда те, кто допустил ее сюда, сами скажут, что все это значит.
Отложив в сторону толстый том, указывающая вернулась в зону Ближнего круга и еще раз искупалась, а после прошла по мостику в залы с высокими сводами, где из фонтанов в круглые емкости текла бледно-голубая, пахнущая минералами горячая вода, а в воздухе висел густой пар.
Здесь было много укромных уголков, и в обволакивающей раскаленной дымке то и дело появлялись и исчезали обнаженные тела. Она спряталась в маленькой нише, где жар исходил от каждого камня, стараясь дышать глубоко и не часто. Пот тек по спине, и Шерон легла на лавку, чувствуя запахи ароматного дерева, соли и масел.
Где-то, едва слышимый, пробил колокол, извещая о том, что день перевалил за середину. Указывающая начала задремывать, ее сознание поплыло, и она снова стала ощущать странный поток, как в тот день, когда коснулась дворцовой стены. Очень близко… Тут же вскинулась, опираясь на локоть, приподнялась и резко «оборвала» контакт.
Какая бы сила здесь ни спала, она не желала с ней более тесной связи.
Только не сейчас.
– Не время расслабляться, – сказала Шерон себе, едва не добавив «рыба полосатая», и, грустно усмехнувшись этому, поспешила прочь из горячих залов.
Заблудившись в пару, вышла к другим дверям, у арки, перекрытой водопадом, стекающим с розовых стен. Пришлось пройти сквозь него, точно сквозь тугую ледяную завесу, но после раскаленного воздуха вода показалась ей настоящим наслаждением.
В этой части дворца витражные стекла перекрывали комнаты, отчего белые хлопковые ткани на женщинах, что находились здесь, казались разноцветными. Краски на них смешивались, ползли, перетекали одна в другую, лишь стоило кому-то тронуть раздвижные двери.
Она заметила Карию. Красавица сидела на толстом ковре, в окружении многочисленных расшитых золотом бирюзовых подушек, в компании крепкой высокой алагорки и маленькой карифки. Последняя не спеша ела темный виноград, следя, как ее подруги играют в «верблюжьи прыжки», бросая кости и двигая по доске круглые черные и белые фишки.
Шерон хотела пройти мимо, но блондинка помахала рукой, приглашая к ним присоединиться.
– Осмотрелась?
– Да. Тут интересно. – Указывающая осторожно присела на краешек ковра.
– Ты голодна?
Шерон признала, что это так, кивнув. Она и вправду проголодалась. Карифка, смуглая и черноглазая, с лицом точно вылитым из бронзы, громко щелкнула пальцами. Появилась служанка, выслушала пожелание, поклонилась, и вскоре несколько женщин принесли тяжелые подносы с разнообразной едой.
Многочисленные плошки с соусами из инжира, перца, абрикосов, чеснока, трав и острых перцев. Баранья похлебка, пшеничная каша с изюмом и курагой, рис с курицей и кунжутными семенами, бараньи ребра, запеченные в меду и травах, овощи и огромные тарелки со сладостями.
Также здесь было несколько кувшинов с вином и фруктовыми напитками. Шерон налила себе кизилового шарбета, благоразумно отказавшись от алкоголя.
Нож, широкий и опасный, лежащий на блюде с бараньими ребрами, привлек ее внимание, но алагорка, игравшая в «верблюжьи прыжки», опередила девушку.
Взяла его быстро и ловко, сказав с напускной вежливостью:
– Я поухаживаю за нашей гостьей.
Шерон и бровью не повела, лишь вежливо склонила голову:
– Благодарю.
У алагорки были мускулистые руки, она отрезала мяса, подала на отдельной маленькой тарелочке, небрежным жестом положив опасный предмет на ковер, себе за спину, так, чтобы Шерон не смогла дотянуться.
«Они знают, кто я. Или же их предупредили, что мне не стоит доверять», – подумала девушка, начав обедать.
Кария взяла себе красный сладкий перец, изящно откусила кусочек и произнесла:
– Мы видели, как ты плавала. Это удивительно.
– Удивительно! – горячо поддержала подругу карифка. – Ты очень сильная. Я не могу так долго держаться на воде. И так быстро двигаться.
– Я из Летоса, и наше море часто довольно неспокойное. Надо плыть быстро или замерзнешь и утонешь, это вошло у меня в привычку.
– В нашем герцогстве многие не умеют плавать, – сказала ей Кария. – Оазисы здесь не везде, а вокруг пустыня. По счастью, в Женском Углу есть большой бассейн. Тебе он понравился?
– Очень. Как и ваша библиотека. Женский Угол?
– Место только для женщин в мире мужчин, – ответила блондинка. – Всем нужно убежище, чтобы расслабиться и отдохнуть. Эта территория принадлежит лишь нам.
– И сюда может попасть любая жительница Эльвата?
Ответом ей были смешки.
– В Небесный дворец не могут прийти простые горожанки. Только жены, дочери и сестры чиновников, гвардейцев, уважаемых семей и полезных его милости людей. А также те, кому герцог оказывает свою благосклонность, – подмигнула Кария.
Шерон не стала спрашивать, к какой из перечисленных категорий принадлежат ее собеседницы. Это было бы оскорбительно.
– Ну а ты тут какими судьбами? – поинтересовалась Кария.
– Полагаю, что по персональному приглашению.
– Его светлости?
– Бати.
Женщины помолчали, затем Кария осторожно сказала:
– Значит, все-таки герцога. Ведь Бати служит ему.
– Я не смогу подтвердить или опровергнуть, – развела руками Шерон. – Возможно…
– «Ты», – милостиво подсказала Кария, заметив колебания девушки и угадав их. – Хоть я и герцогиня, можешь обращаться ко мне на «ты».
Увидев, как смотрит на нее указывающая, она звонко расхохоталась, а две подруги заулыбались.
– Шестеро! Не надо быть такой доверчивой, Шерон! Я всего лишь пошутила, – успокоила ее собеседница. – Каждая из нас здесь в чем-то герцогиня. Или хотя бы мечтает ею стать. Ты умеешь играть?
Она показала на доску с недоигранной партией.
Агсан учила Шерон этой игре в свободное время. На первый взгляд все просто – кидай кубик, да двигай фишку, которую выберешь, но все сильно зависело от этого выбора и способа перемещения по клеткам. У любой партии было множество комбинаций, и выигрывал обычно тот, кто умел просчитывать на много ходов вперед, быстро маневрируя и меняя тактику в зависимости от действий противника.
Иногда игра длилась пару минут, иногда затягивалась на несколько часов.
Шерон хотела бы отказаться, она не видела причин, чтобы играть, но в то же время не желала оскорбить новых «подруг».
– Немного.
– Превосходно! – Кария позвонила в маленький колокольчик, и карифка начала расставлять фишки. Два ряда черных верблюдов и напротив них два ряда белых. А по центру еще фишки вперемешку. – Уступаю тебе право первого хода.
Уже через пятнадцать минут Шерон со вздохом, в котором, впрочем, звучало не сожаление, а уважение талантам соперницы, подняла вверх ладони:
– Признаю свое поражение. У меня осталось четыре верблюда, а у тебя двенадцать. И почти все они дошли до моего оазиса, превратившись в туаре. Еще два хода, и все будет кончено. Ты очень хорошо играешь.
Кария весело прищурилась:
– Научишься и ты, если станешь практиковаться, благо ты внимательна и умеешь думать. Главное, запомни: в Небесном дворце никто не признает свое поражение. Это… не слишком модно. Обычно говорят: «Мне не повезло с игральными костями». Ну же, попробуй. Лучший способ сохранить лицо – следовать этикету.
– Мне не повезло с игральными костями, – легко повторила Шерон.
Кария серьезно кивнула, принимая это оправдание, и, взяв лежавшие на доске кубики, небрежно швырнула их себе через плечо – те покатились по гладкому полу, громко стуча, остановившись, лишь когда врезались в стену.
– У меня есть другие. Думаю, они приносят и счастье, и удачу тому, кто их бросает. Попробуй сделать еще один ход. Вдруг ты выкинешь комбинацию, которая сметет моих верблюдов? Бери. Ну же! Не бойся. Я не кусаюсь.
Все эти слова сопровождались улыбками присутствующих.
Шерон, подумав, что даже если ее ждет всего лишь розыгрыш под дружный смех окружающих, протянула руку – и Кария вложила в ладонь указывающей игральные кубики.
Шерон крепко сжала пальцы и уже не собиралась разжимать кулак.
Это были ее кости. Из рога нарвала. Те самые, что когда-то, после финального экзамена, ей вручил Йозеф. Сейчас у девушки было впечатление, словно только что к ней возвратилась какая-то толика самой себя.
Все трое смотрели на нее очень внимательно, а алагорка как бы невзначай отвела руку туда, куда она убрала разделочный нож.
– Что же. Я готова слушать. – Шерон старалась говорить спокойно и не делать резких движений, словно ее окружали три ядовитые змеи, готовые в любой момент броситься.
Кария подалась вперед, очень близко, несмотря на недовольно нахмуренные брови алагорки. Девушка почувствовала на своей щеке горячее дыхание и тихий насмешливый шепот:
– Точно готова, Шерон?
Голубые глаза впились в серые, выискивая там малейшие признаки лжи или агрессии.
Не нашли.
– Давай прогуляемся, – отодвигаясь, внезапно предложила Кария, порывисто поднимаясь.
В соседнем зале Шерон ожидала ее одежда и обувь. Кария с подругами тоже оделись, в платья сливочного цвета без всяких украшений, слишком уж скромные для благородных дам.
Кария повела указывающую за собой, а карифка и алагорка шли за ними и совсем не походили на почетный эскорт. Скорее на телохранителей блондинки, и отчего-то Шерон нисколько не сомневалась, что они смогут остановить ее, если возникнет… недопонимание.
Двери из Женского Угла были заперты, но стоило Карии к ним подойти, как слуги распахнули створки. Шерон ничего не спрашивала, просто следовала через прохладные коридоры, пересекала сады, крепко сжимая игральные кости.
После долгого пути, слишком долгого, точно они прошли весь дворец насквозь, не встретив больше никого, ее привели в холл, украшенный черным мрамором. Помещение выглядело заброшенным. Ни цветов, ни мебели, пыль на полу и в углах, под потолком паутина.
Проход дальше закрывала красивая резная решетка, через нее в пустое помещение проникал теплый дневной свет.
Их ждали. Два десятка вооруженных солдат в цветах гвардии, при полном вооружении и в доспехах. Присутствовал командир Ярел. А также толстый пожилой человек в дорогих одеждах. Он выглядел больным и уставшим, глаза его покраснели, словно бы от долгого чтения.
Бати их своим вниманием не почтил.
На лице Ярела застыло вечное недовольство, судя по всему, он опять не одобрял совершающегося.
– Милый друг, – сказала ему Кария. – Все ли готово?
Он легко поклонился, прижимая правую руку к сердцу, чем заставил Шерон задуматься.
– Господин Эль-Шельх. – Блондинка благосклонно кивнула толстяку. – Мы можем попробовать.
Тот, чуть бледнея, достал из широкого рукава халата соколиное перо, пестрое и невзрачное, обернутое алой ниткой, на которой висели мелкие костяные бусины, и протянул Шерон, сказав с вежливым почтением:
– Госпожа. Не могли бы вы принять его?
Девушка холодно приподняла брови, не понимая, зачем ей это делать. Все происходящее не внушало доверия.
– Благодарю, но оно мне ни к чему.
Толстяк растерялся, несколько раз быстро моргнул, пытаясь найти слова, а затем, словно ища поддержки, посмотрел на Карию. Он чувствовал себя слишком неуютно, а еще очень сильно потел, явно нервничая.
– Возьми перо, Шерон, – предложила блондинка. – Не думаю, что такая малость принесет тебе какой-то вред.
Ярел хмурился, и было прекрасно видно, что он не понимает, почему с пленницей церемонятся. Он бы уже давно отдал приказ гвардейцам, и ее заставили бы взять предложенное силой.
– Полагаю, у меня нет выбора? – сухо произнесла указывающая.
– Ну конечно же у тебя есть выбор! – возмутилась Кария, дружелюбно кладя руку ей на плечо, словно самая близкая подруга. – У всех всегда есть выбор. Но есть и последствия любого решения. Впрочем, ты вольна отказаться.
– И что случится после?
– Я не могу знать. Решит герцог. А беседовать тебе придется с Бати. Он – его голос и уши.
– Пожалуй, я все же откажусь, – ответила Шерон.
Ярел лишь поджал губы, уж он-то не сомневался, как она поступит. Эль-Шельх, чувствуя себя лишним в этой беседе, переводил взгляд с одного на другого.
Но Кария снова улыбнулась. Она всем улыбалась и казалась такой мягкой, вежливой и совершенно… домашней, что ли?
– Могу я узнать причину твоего отказа, Шерон? Я должна хоть как-то это обосновать, если Бати меня спросит.
– Сомнения. Я не понимаю причины, отчего вам вести меня так далеко, а затем давать мне странную вещь. Одна моя знакомая говорила, что иногда в подобных предметах таится опасность. Например, яд.
– Если бы тебя хотели убить, то сделали это давно и не на виду у всех, – мрачно проронил Ярел. – И почему именно яд?
– На нем перчатки.
Все посмотрели на руки Эль-Шельха. Звонкий смех Карии был ей ответом:
– У моего почтенного знакомого больные суставы, он мажет руки мазью, а потом надевает перчатки. Вот. Видишь?
С этими словами Кария взяла перо из рук толстяка:
– Просто перо.
– Нет. Не просто, – Шерон не улыбалась. – Иначе бы мы здесь не собрались. Ответь мне, для чего оно, и, если я поверю в твои слова, быть может, мы придем к соглашению.
– Ответь ей, почтенный, – попросил Ярел, заметив кивок блондинки.
Решал здесь совершенно не он.
Эль-Шельх облизал губы, явно желая оказаться как можно дальше отсюда:
– Старые книги говорят, что если все сделать правильно, то такой предмет способен на несколько часов подчинить тзамас, хозяйку мертвых. Это эксперимент, госпожа.
Шерон внешне осталась спокойной, но думала быстро. Она некромант, по крайней мере, у нее есть такие способности. Покажет ли это перо? Особенно если его делал по старым книгам человек, который никогда прежде не занимался ничем подобным? Девушка сомневалась. Но если даже и «да», вряд ли будет хуже. Испуганные люди, подозревающие ее, могут убить лишь из страха.
– Почему сейчас? Я уже давно в гостях у его светлости.
– Пришла пора понять, что с тобой делать, чужестранка, – нехотя ответил Ярел.
– Я не некромант. Так называли людей с моим даром много веков назад. Теперь мы указывающие. Но между нами огромная разница. – Шерон взяла перо у Карии, покрутила его в руках, не ощущая ничего необычного. – Что теперь, господин? Я должна была почувствовать боль? Закричать? Рассыпаться пеплом? Или мертвым требовалось подняться из могил и восславить герцога Карифа?
Произнося эти слова, в который раз за день Шерон подумала, что порой она становится слишком похожа на Лавиани.
– Позволите? – Эль-Шельх осторожно забрал у нее «артефакт», достал из-за ворота халата круглое зеркальце, кряхтя опустился на колени и поджег перо. Пламя стало синим, и Шерон почувствовала, как мурашки пробежали по ее спине.
Никто не дернулся, не закричал. Не удивился.
Перо сгорело с противным запахом, пепел отразился в зеркале, и мужчина с разочарованием произнес, несколько раз кашлянув перед этим:
– В книгах написано, что зеркало мутнеет. Но оно осталось прежним. Прошу меня извинить, но моя книга, кажется, ошиблась.
– Ничего, почтенный, – успокоила его Кария. – Вы все равно оказали его светлости большую услугу своей старательностью. Уверена, он это оценит. А отсутствие результата в нашем случае тоже результат. Думаю, вы можете вернуться в покои Приема и отдохнуть. Распорядитесь, чтобы гостя герцога встретили как подобает.
– Вы очень любезны. – Толстяк поклонился женщинам, помешкал мгновение, поклонился и Шерон, а затем посеменил за одним из гвардейцев.
– Синее пламя. – Указывающая сложила руки на груди. – Вы не удивились, увидев его. Значит, поняли, что оно со мной не связано. Вряд ли во дворце асторэ или шаутт. Полагаю, заблудившийся из зверинца герцога выбрался на волю. Как давно?
– Уже больше четырех лет.
Она втянула воздух сквозь сжатые зубы, словно ей стало больно, но нельзя кричать. Четыре года! Четыре! Шестеро! Они совсем не оценивают риски.
– Это долгий срок. Вы могли отправить в Летос письмо для нашего герцога, и он бы прислал вам кого-то из указывающих. Зачем так тянуть?
– Нам нужна помощь, Шерон, – вместо ответа сказала алагорка.
Даже удивительно, что они все же решились ее попросить.
– Хорошо. Я помогу.
– На каких условиях?
Шерон подумала, насколько же жители Карифа отличаются от ее соотечественников. Всегда ищут подвох.
– Нет никаких условий, Кария. Я – указывающая, мой долг – отправлять заблудившихся на ту сторону. Но мне нужны подробности произошедшего.
– Он вырвался из клетки, – сказал Ярел, – когда мастера собирались повесить ему цепь на ногу. Мы изолировали крыло Скарабеев. Теперь он там.
– Вы видели его после этих событий?
– Несколько раз, со стен, в ночное время, сразу после случившегося. А потом нет. За все время никого. Многие полагают, что он давно сдох.
– Мертвый не может умереть. Ему не нужна еда, чтобы «жить». И пламя все еще горит синим, значит, не нашлось того, кто бы отправил его на ту сторону. Он все еще внутри. Сколько человек погибло прежде, чем вы закрыли двери?
– Девять. Стольких мы недосчитались.
– Был день?
– Вечер.
– Уже стемнело?
– Да.
Шерон сделала выводы из услышанного.
– Сколько из девяти были детьми?
– Это так важно?
– Раз я спрашиваю, то да. Важно.
– Ни одного, насколько я знаю.
– Что-то подозрительное после этого случалось?
– Никто не пытался покинуть территорию крыла Скарабеев, если ты об этом, женщина.
– А проникнуть туда?
Ее вопрос заставил воина хмуриться:
– Его светлость приказал разобраться с проблемой, и я пошел вместе с моими солдатами.
Указывающая новым взглядом посмотрела на человека, который хотел отправить ее к палачу. Он безусловно храбр и, вне всякого сомнения, не слишком умен.
– Сколько не вернулись?
– Двенадцать.
– Это было днем?
– Да, Шерон. Днем. В полдень. Мы не идиоты, знаем легенды. Убитые заблудившимся ночью сами становятся заблудившимися.
– Ничего вы не знаете! – Указывающая до боли сжала кулак, так что кости гранями врезались ей в ладонь. – Вы предоставили им лишь дополнительный материал из костей и плоти. Скольких вы видели?
– Каждый из выживших говорит о разном количестве. От трех до… бесконечности. Я видел двух, одного мы убили.
– Их нельзя убить мечами. Вы просто обездвижили его на какое-то время. Насколько большая территория?
– Большая, – вклинилась Кария. – Раньше крыло Скарабеев относилось к Женскому Углу. Три отдельно стоящих здания. По пять этажей, много помещений, закрытые дворы, которые не просматриваются со стен. Три сада, восемь бассейнов.
– Подземелье?
Кария вопросительно посмотрела на Ярела, прося его продолжить.
– Да. Есть подвалы.
– Из них можно попасть в другие части дворца?
– Нет.
– А в город?
Шерон заметила его колебание.
– Нет. Нельзя. Мы завалили все проходы, поставили решетки. Крыло полностью изолировано от внешнего мира.
– Как часто вы проверяете эти решетки?
– Несколько раз в неделю. Все цело.
Теперь она кивнула с одобрением и даже улыбнулась, довольная тем, что они осознают хоть какую-то грань опасности.
– Очень хорошо. Полагаю, там будут помещения с запертыми дверьми. Есть шанс, что в одном из таких может быть заперт заблудившийся.
– Каким образом он туда попал?
– Если человека смертельно ранил мертвый, но жертва успела спрятаться и запереться до того, как погибла, например. У нас в Нимаде такое случалось. Мне нужны ключи.
Ярел щелкнул пальцами, и один из гвардейцев сорвался с места, побежав выполнять поручение.
– Есть что-то, что я еще должна знать?
– Ничего не приходит на ум.
– Тайные ходы? Комнаты, которые так просто не увидишь?
– Да, – признала Кария. – Есть секретный ход из музыкального зала в часовню Шестерых. Попасть туда можно, если за резной перегородкой в виде леопардов нажать на третий снизу камень.
– Мне нужна моя сумка.
– Получишь, когда войдешь туда. – Ярел мотнул головой в сторону ажурной решетки. – Но есть условия, Шерон.
– Вот как? – Она позволила себе вежливую насмешку. – Мне кажется, в данной ситуации именно я должна ставить условия?
– Действительно, – согласилась Кария. – Мы не смеем требовать, раз ты готова нам помочь. Ведь так?
– Не хочу перечить достойным дамам, но Бати считает, что это вопрос безопасности. А я подчиняюсь его приказам, – вкрадчиво произнес Ярел, но понимания у женщин не нашел.
– Разве Бати не служит герцогу? – внезапно спросила карифка, ловя одобрительный взгляд Карии.
– Да, это так, но…
– «Но»? – Она подошла к воину, хрупкая, невысокая, и привстала на цыпочки, внимательно заглядывая ему в лицо. – У каждого из нас своя задача, почтенный Ярел. Каждый из нас служит ему. Ты правда хочешь выполнить приказ Бати и не выпускать нашу новую подругу из крыла, пока горит синий огонь? Поспорить со мной?
– Нет. Не хочу. Только не с вами, госпожа Яс.
– И покончим с этим. Когда ты собираешься начать, Шерон?
Девушка снова проверила, как высоко в небе солнце.
– Сейчас. У меня есть около шести часов до того, как наступит ночь.
