– Макс, ты пялишься в это грешное окно уже целый час. Там действительно происходит нечто из ряда вон выходящее?

Я подпрыгнул от неожиданности и чуть не вывалился из окна.

– Вы меня напугали, Кофа. Экий вы бесшумный!

– Работа у меня такая, знаешь ли, – сэр Кофа Йох поставил на жаровню кувшин с остывшей камрой и с удовольствием устроился в моем кресле. – Так что ты там увидел за этим грешным окном?

– Почти полную луну. И кое-что еще.

– Вот как? Любопытно. Что же?

– Там, за окном, обнаружена дивная летняя ночь. Сие немудреное природное явление оказывает странное воздействие на неокрепший мой организм. Во мне просыпается не то поэт, не то какой-то мертворожденный бог, тоскующий о собственном несбывшемся могуществе… Я смешной, правда?

– Есть немного, – ухмыльнулся Кофа. – Но тебе даже идет. Вообще-то ночь действительно вполне ничего. Куда больше подходит для романтических прогулок с прекрасной леди, чем для прозябания на службе, да?

– Ну, положим, для прогулок с прекрасной леди мне вполне подходит любое время суток, – вздохнул я. – Но моя прекрасная леди – не такая уж любительница прогулок как таковых и романтических прогулок при луне в частности. А посему мне приходится ограничиваться совместными путешествиями из спальни на кухню и обратно, – да и то изредка, поскольку днем я сплю, а вечером стерегу этот кабинет. К тому же, в последнее время Теххи сменила житейскую философию. Согласно ее новым догматам, человек, который никогда не ночует в собственном доме, не вызывает у нее доверия. В сумме выходит, что жизнь моя воистину ужасна.

– Не ной, Макс, все равно не поверю, У тебя на лбу написано, что ты абсолютно доволен своей жизнью, – наконец-то.

– Вот такими буквами? – весело спросил я, разводя руки как можно шире.

– Еще более крупными, – заверил меня Кофа. – Между прочим, я как раз решил утолить твою жажду романтических прогулок при луне.

– Вы решили одолжить мне свою даму сердца? – прыснул я. – Вот это, я понимаю, взаимовыручка!

– Обойдешься. Я решил одолжить тебе себя самого. Корабль из Арвароха благополучно отчалил чуть ли не дюжину дней назад, а мы с тобой до сих пор не выбрались поужинать. И не пытайся выкручиваться, ты мне обещал.

– Грешные Магистры, чтобы я – да отказался выполнить свою клятву?! Легче умереть.

В последнее время в Доме у Моста только ленивые не пытались прослыть великими остряками, вовсю цитируя наших арварохских друзей.

Я залпом допил свою камру, слез с подоконника, снял Мантию Смерти и закутался в дежурное цивильное лоохи неопределенного зеленоватого цвета. Оно мне не слишком-то нравилось, но для анонимных ночных походов по трактирам вполне подходило.

– Я готов ко всему, Кофа. А куда вы меня поведете?

– Туда, где ты еще наверняка не был. Это местечко вышло из моды за сто лет до твоего загадочного появления… извини, до твоего переезда в Ехо. Теперь туда ходят только те счастливчики, которые живут по соседству, и гурманы старой закалки, вроде меня. Можешь себе представить, это – единственное место в столице, где я готов предъявить публике собственное лицо. Там и следить-то не за кем, все посетители знают друг друга чуть ли не со времен короля Мёнина.

– Вы меня интригуете. И что это за притон?

– Трактир «Джуффинова дюжина». Одна из самых маленьких забегаловок в Ехо, что не мешает тамошней кухне быть весьма изысканной и разнообразной.

– Как вы сказали? «Джуффинова дюжина»?! Там что, тринадцать столиков?

Я рассмеялся, вспомнив о «чертовой дюжине», – выражении, в этом Мире неизвестном, поскольку местные жители не подозревают о существовании чертей.

– Угадал, – согласился Кофа. – Или ты там уже бывал? Ума не приложу, кто бы мог…

– Никто. Впервые слышу о таком заведении. И это чуть не стало самой трагической ошибкой моей жизни, и без того задрипанной. Если бы вы не дали мне шанс… А у этого местечка есть какая-нибудь интересная история? Или его хозяйка просто без ума от физиономии сэра Джуффина?

– Не хозяйка, а хозяин.

Мы вышли на улицу.

– Куда ты направился? – Сэр Кофа поймал меня за полу лоохи. – Зачем тебе амобилер? Сам же только что ныл, что никто не хочет выгуливать тебя по ночному городу. Нет уж, пошли пешком.

– Конечно, пешком. Это я по привычке…

– От привычек надо избавляться, особенно от таких бесполезных. Слепое следование привычке свидетельствует о том, что ты не осознаешь свои действия.

– Вы говорите как Лонли-Локли, – фыркнул я. – Вообще-то у вас здорово получается, но эта ночь слишком хороша для того, чтобы пародировать его манеру выражаться. Что угодно, только не это. Лучше расскажите мне про трактир.

– Да тут и рассказывать особенно нечего. Его держит один парень, Мохи Фаа. Между прочим, земляк нашего шефа. Джуффин как-то одолжил Мохи дюжину корон, еще в те мифические времена, когда он был Кеттарийским Охотником, а я довольно безуспешно за ним гонялся, – Кофа ностальгически улыбнулся, но тут же внес поправку в изустный мемуар: – Впрочем, нет, я соврал. Дело было как раз в самом начале Эпохи Кодекса, когда Джуффин уже начинал согревать под собою нынешнее кресло, а на досуге успешно обыгрывал в крак все столичное население без разбору.

– То есть еще до исторического указа Его Величества Гурига VII, запрещающего господину Почтеннейшему Начальнику играть в карты в общественных местах? Во имя экономической стабильности, гражданского согласия и так далее, да?

– Вот-вот. Каждый вечер в столице становилось несколькими бедняками больше, а Джуффин покидал очередной притон с мешком монет на плече, с невинным видом вопрошая небо: «Кто их учил играть в крак, этих болванов?» В один прекрасный день навстречу ему попался угрюмый Мохи и стал бурчать, что грех, дескать, при таком жалованьи еще и в карты выигрывать. Никакой, видите ли, социальной справедливости! На это Джуффин резонно возразил, что не он создавал этот Мир, и уж тем более, не он учил столичных бездельников играть в карты. Думаю, оба получили море удовольствия от своей перебранки. Ну, ты же знаешь этих кеттарийцев, они друг с другом всегда договорятся, особенно на чужбине! Стукнут себя по носу, и никаких проблем. В конце концов Мохи убедил-таки Джуффина, что дурными деньгами следует делиться с ближними. У этого господина Фаа великий дар убеждения, сам увидишь. А в те времена корона была куда более крупной монетой, чем сейчас, поскольку почти все наличные деньги растащили удравшие из Соединенного Королевства мятежные Магистры. Так что дюжины корон с лихвой хватило, чтобы арендовать дом, соорудить вывеску, которая должна была поведать всему Миру, что Мохи Фаа никогда не забудет своего благодетеля, нанять приличного повара и полдюжины музыкантов. Да, первые несколько лет Мохи держал музыкантов, а потом понял, что эта статья расходов сильно бьет по его карману. Жаль, славный был оркестрик. В общем, музыкантов там давно уже нет, но «Джуффинова дюжина» процветает до сих пор, насколько вообще может процветать такое маленькое заведение. Там действительно всего тринадцать столов. Дюжина для посетителей, а за последний никто не садится, он существует только на тот случай, если к Мохи зайдет Джуффин.

– А он туда заходит?

– Ты же знаешь Джуффина, – проворчал Кофа. – Он вообще никуда кроме «Обжоры» не ходит. В последний раз Джуффин почтил присутствием свою «Дюжину» полсотни лет назад, если не ошибаюсь.

– А вы никогда не ошибаетесь. Особенно в таких вопросах. Но почему вы меня раньше туда не водили?

– Познакомиться с тамошней кухней – все равно, что получить высшее образование, мальчик. Ну кто же станет читать университетскую лекцию ученику начальной школы?

– А теперь я готов?

– Ну не то чтобы готов. Просто настроение у меня сегодня лирическое, – усмехнулся Кофа. – Так что считай, тебе просто повезло.

Тем временем мы добрались до Ворот Трех Мостов, но вместо того, чтобы отправиться дальше, в Новый город, свернули, немного прошли вдоль городской стены и нырнули в гиблую темную подворотню, освещенную только зеленоватым сиянием луны и единственным лучом оранжевого света из-за приоткрытых дверей в самой глубине прохода.

– Мы пришли? – изумился я.

– Незаметно, да? Я уже не раз пытался убедить Мохи повесить фонарь над вывеской. Ее и днем-то не особенно разглядишь, а уж в темноте…

– Да, на его месте я бы не стал так откровенно пренебрегать рекламой.

– Просто Мохи не выносит чужих советов. Ему дай волю, он бы сам целыми днями давал советы окружающим. Впрочем, постоянные клиенты находят его притон и без вывески, а других ему, наверное, и не надо. Куда он их будет усаживать? Всего-то двенадцать столов, и еще один для Джуффина, который все равно здесь не появляется… Ну что ж, заходи, сэр Макс!

Мой Вергилий налег на тяжелую старую дверь и с заметным усилием распахнул передо мною очередные райские врата.

Я нырнул в теплое оранжевое сияние и растерянно заморгал глазами, уже привыкшими к темноте. Сэр Кофа бодро подталкивал меня в спину, приветливо здороваясь с посетителями, чьи лица я пока не мог разглядеть. Я не сопротивлялся и позволил усадить себя на первый попавшийся стул, уродливый и громоздкий, но на редкость удобный. А потом огляделся.

«Джуффинова дюжина», вне всяких сомнений, была идеальной маленькой забегаловкой, как раз в моем вкусе. Простая деревянная мебель, тьма безделушек над стойкой, стены пестрят умилительными картинками. Немногочисленные посетители показались мне почетными членами какого-то элитарного «клуба по интересам» – не то воскресшие розенкрейцеры, не то лауреаты местной Нобелевской премии, – сдержанная, но теплая компания сытых интеллектуалов, вроде нашего сэра Кофы.

– Ох! – шепотом резюмировал я. – Кофа, кажется, я всю жизнь мечтал попасть в подобное место.

– Правда? – обрадовался он. – Я не был уверен, что ты способен оценить прелести здешнего стиля. Рад, что тебе понравилось… Хорошая ночь, Кима. Что, сбежали из своих подвалов? И правильно, грех слоняться по душным подземельям Иафаха – в такую-то ночь. Не хотите к нам присоединиться?

Я вытаращился на представительного пожилого джентльмена в неприметном сером лоохи. У него были ярко-голубые глаза, такие пронзительные, что оторопь брала.

– А вы до сих пор не знакомы? – удивился Кофа. – Ничего себе. Это же сэр Кима Блимм, родной дядя нашей Меламори. Ты уже успел выдуть как минимум несколько литров редчайших вин из его личных запасов, сэр Макс.

– Можно сказать, мы очень хорошо знакомы, только заочно, – улыбнулся голубоглазый сэр Кима. – Тем не менее, можно и представиться. – Он прикрыл глаза правой ладонью. – Вижу тебя как наяву. Ты ведь не обидишься, если я стану говорить «ты», сэр Макс?

– Не обижусь. Меня вообще довольно непросто обидеть: я почти ежедневно вижусь с сэром Мелифаро-младшим. Представляете, какой у меня иммунитет?

– Представляю, – хохотнул Кима. И тут же погрустнел. – Как поживает моя племянница, господа? Может быть, хоть вы мне о ней расскажете?

– А как она может поживать? – пожал плечами Кофа. – Разгуливает по Дому у Моста с арварохским чудовищем на плече, регулярно заходит на половину Городской полиции, пугает подчиненных генерала Боха своей диковинной зверюгой… А разве вы с ней не видитесь, Кима?

– Представьте себе, нет. Девочка разругалась с родителями, когда мой братец решил высказать некоторые соображения о ее экзотическом возлюбленном. Я, между прочим, с самого начала втолковывал Корве, что надо потерпеть. Этот странный молодой человек, как его там? – ах да, Алотхо! – все равно уедет к себе в Арварох, а потому и спорить не о чем. Впрочем, Корва и Меламори – два сапога пара, а потому вечно грызутся. Но с каких пор девочка решила, что если она разругалась с отцом, это автоматически означает ссору со мной? Прежде она приходила ко мне со всеми своими проблемами, но на сей раз и носа не показывает.

Кима Блимм совсем было приуныл, но вовремя спохватился и добродушно себя пожурил:

– Грешные Магистры, я раскудахтался, как индюшка на насесте! Прошу прощения, господа. Давайте сменим тему.

– А у нас нет другого выхода, – улыбнулся Кофа. – Приближается грозный Мохи. Ближайшие полчаса мы будем говорить только о пище. Приготовься, Макс.

К нашему столику подошел здоровенный седеющий блондин. Светлые глаза сурово поблескивали из-за небольших квадратных очков в тонкой металлической оправе. Лоохи трактирщика было сшито из черной кожи. Из «Энциклопедии Мира» Манги Мелифаро я знал, что так в старину одевались моряки, но видеть кожаные лоохи воочию мне до сих пор не приходилось.

– Мохи считает, что так практичнее: если на одежду прольется какой-нибудь соус, ее не нужно стирать. Можно просто облизать лоохи и идти дальше, – ехидным шепотом пояснил Кофа.

– Давно не встречал такого толкового человека, – одобрительно кивнул я.

– Хороший вечер, Кофа, хороший вечер, Кима, приятно вас снова видеть. Хороший вечер, Макс. Я вас узнал даже без Мантии Смерти. Рад, что вы ко мне заглянули.

Все эти любезности Мохи говорил таким сердитым тоном, словно только что поймал нас за ухо при попытке съесть его варенье.

«Не бери в голову, Макс, он со всеми так говорит, к этому просто надо привыкнуть».

Безмолвная речь сэра Кофы свидетельствовала о том, что я не сумел скрыть удивления.

«Все в порядке, мне даже нравится. Он очень мило бубнит, к тому же не употребляет слово “сэр”, это так демократично! И вообще я питаю слабость к незнакомым людям, которые от меня не шарахаются».

– Поскольку вы сегодня у меня дебютируете, я обязан помочь вам разобраться с меню, – сурово сказал Мохи.

– Не слушай его, мальчик, – вмешался Кофа. – Я знаю, с чего тебе следует начать.

– Нет, Кофа. Вы не знаете. Как раз сейчас у нас гостит сестра моей жены, она замужем за уроженцем Тулана, так что именно сегодня вы имеете шанс попробовать несколько очень интересных блюд туланской кухни. Отличный шанс расширить свой кругозор!

– Звучит заманчиво, – кивнул я.

– Это только звучит заманчиво, – горячо возразил сэр Кофа. – Эта леди гостит здесь уже полгода, так что я уже успел перепробовать все блюда туланской кухни. Простая грубая пища, ничего особенного. Вот большие кушши по-кумански, например, – действительно изумительная вещь. Или та же индюшатина в кислом меду по-изамонски. Ты уже понял, что в «Джуффиновой дюжине» готовят лучшие блюда иноземной кухни?

– Да, я по мере своих сил стараюсь напомнить людям, что мы живем не только в Соединенном Королевстве, но в огромном таинственном Мире, бок о бок с непохожими на нас народами, неповторимая культура которых заслуживает самого пристального внимания и изучения, – сердито зачастил хозяин. – Но считаю своим долгом заметить, что все блюда, о которых вы, Кофа, говорите, можно будет заказать и в следующий раз. А вот туланская кухня…

– Магистры с вами, Мохи, давайте вашу туланскую кухню. Не умру же я от нее, в самом-то деле, – покорно согласился я. – В конце концов, однажды я съел пять гамбургеров и то выжил.

– Что ты съел, Макс? – заинтересовался Кима Блимм.

– Гамбургеры – это гордость национальной кухни Пустых Земель, – нашелся я. – До сих пор подозреваю, что мои соотечественники кладут туда конский навоз, но доказать не могу.

– Полемист из тебя, оказывается, никудышный, – с сожалением вздохнул сэр Кофа. – Вот уж не думал, что тебя так легко уговорить! Что ж, пеняй на себя, а я буду есть кушши.

– По-кумански? – ворчливо осведомился хозяин, записывая заказ.

– Ну, не по-тулански же.

– И мне то же самое, – сэр Кима Блимм наконец-то счел нужным высказать свое мнение. – Вы, Кофа, – лучший из экспертов, так что ваш выбор для меня – закон.

– Ясно тебе? – сэр Кофа адресовал мне укоризненный взгляд. – Вот как поступают мудрые люди.

– Ничего, – я легкомысленно махнул рукой. – Честно говоря, у меня большие планы касательно фундаментального изучения всех блюд этого замечательного местечка. Через год вы меня не узнаете: я буду самым назойливым завсегдатаем «Джуффиновой дюжины». И самым толстым, наверное.

– Поздравляю, Мохи, теперь у вас есть еще один постоянный клиент, – улыбнулся Кофа. – Между прочим, с вас причитается. Это я его привел.

– Что ж, лучше поздно, чем никогда, – буркнул трактирщик, забирая у меня меню, которое я так и не успел открыть. – А что вы, собственно, будете пить, вы уже решили?

Судя по грозному виду хозяина, он собирался нас выпороть в том случае, если мы еще не приняли решения по этому важному вопросу.

– Ничего, – злорадно ухмыльнулся мой коллега. – Теоретически мы с Максом в настоящий момент находимся при исполнении служебных обязанностей. А Кима… Будет он пить эту вашу бурду, когда к его услугам все винные погреба Ордена Семилистника, как же.

– Не нужно принимать за меня решения, – улыбнулся сэр Кима Блимм. – Я как раз собрался попросить Мохи порекомендовать мне что-нибудь… подемократичнее.

– А я буду пить камру, – сообщил я.

– Перед едой? Побойтесь Темных Магистров, Макс! – строго сказал хозяин.

Он был близок к тому, чтобы погрозить мне пальцем.

– Вот именно, перед едой, – подтвердил я. – И после еды тоже. И скажите спасибо, что я не буду заниматься этим безобразием во время еды. Только ради вас, Мохи.

– Спасибо, – сварливо откликнулся трактирщик.

Он мог бурчать сколько душе угодно, я уже заметил, как весело поблескивают из-за очков его светлые глаза. Господин Мохи Фаа обладал воистину убийственным обаянием. Ясно, почему Джуффин в свое время дал ему эту знаменитую дюжину корон: перед таким я бы и сам не устоял!

Мохи вернулся через несколько минут, поставил передо мной крошечную жаровню, водрузил на нее кружку с камрой, укоризненно покачал головой, но от комментариев воздержался. Киме Блимму досталась маленькая темная бутылка.

– Вино из Ирраши, – сердито сообщил ему Мохи. – В отличие от камры, вино у них там неплохое, как и сласти. Вы сказали, что с меня причитается, Кофа? Можете отпить глоток вина из бокала Кимы, в этом случае выпивка обойдется ему на одну горсть дешевле, я прослежу за расчетом. А больше вам все равно не нужно, вы ведь на службе, да?

– Запомни этот день, мальчик! – торжественно сказал мне сэр Кофа Йох. – Завяжи узелок на память, а еще лучше – запиши. Вот сейчас я действительно попался. Даже не знаю, что на это ответить. Остается только развести руками.

Еду мы получили еще через полчаса. Мое безымянное «блюдо из туланской кухни» оказалось чем-то вроде ароматного плова. Мои сотрапезники сочувственно качали головами, но я остался доволен.

– Нравится? – озабоченно спросил Кофа. – Все равно мои кушши лучше.

– Не ваши, а куманские. Успеется еще. Я и правда собираюсь стать завсегдатаем этого местечка. Я сюда еще и Джуффина затащу, попомните мое слово!

– Думаешь, у тебя получится?

– Вы забываете: теперь я получил доступ к ужасающим тайнам Лойсо Пондохвы, – я скорчил страшную рожу. – Во всяком случае, его единственное дитя уже корчится в моих лапах. Не так часто, как хотелось бы, но все же корчится, и это только начало. Скоро мое могущество станет безграничным, и я смогу выбирать: стать властелином Мира или убедить сэра Джуффина Халли разок-другой поужинать в его собственной «Дюжине». Сами понимаете, что я предпочту второе.

– Ну, разве что, таким образом… Кима, заткните, пожалуйста, уши, здесь плетется самый страшный заговор Эпохи Кодекса. Вам как представителю Ордена Семилистника лучше ничего об этом не знать. А то ведь вспомните о долге, настучите Магистру Нуфлину, такого хорошего мальчика придется сажать в Холоми. Ужас!

– Кофа, а вы знаете этого господина? – отсмеявшись, спросил сэр Кима Блимм.

– Какого? Того, в очках? Нет, не знаю. Что-то хитрецу Мохи сегодня везет на новых клиентов.

– Очки точно такие же, как у Мохи, – удивился я, посмотрев на незнакомца в темно-красном лоохи, на мой вкус, слишком теплом, чтобы надевать его летом.

– Ха! Нашел чему удивляться, – фыркнул Кофа. – Точно такие же, как у Мохи и у всех прочих жителей Ехо, которые носят очки. У нас ведь всего один мастер их делает.

– Всего один?

– Ну да, этого вполне достаточно. Не так уж много людей хотят носить очки. Существует добрая дюжина способов улучшить зрение на время или даже навсегда. Но некоторым эксцентричным модникам кажется, что очки их украшают, так что кое-кто их все-таки носит, – объяснил сэр Кофа.

– А вот у Нули Карифа совсем другие очки, – вспомнил я. – Круглые.

– Разумеется, он же начальник Таможенного Сыска. Снял, наверное, с какого-нибудь близорукого контрабандиста, после того как бедняга потерял сознание на шестом часу дружеской беседы с нашим неугомонным Нули… Ну что, выполняй свою угрозу насчет камры после еды, и будем выползать из этой норы. Мне, между прочим, еще и работать надо.

– Экий вы непоследовательный, – вздохнул я. – То вам отдыхать приспичило, то вдруг работать надо. Слишком сложно для моего примитивного интеллекта!

– А я вынужден попрощаться уже сейчас, – зевнул сэр Кима Блимм. – Честно говоря, просто очень хочу спать. Передавайте привет моей племяннице, господа. Уговаривать ее бесполезно, сам знаю, просто скажите, что я по ней соскучился, ладно?

– Конечно, – кивнул я. – Если хотите, могу попробовать сказать еще что-нибудь. Иногда у меня это получается. Разговорный жанр – мое единственное по-настоящему сильное место.

– Да, я заметил, – улыбнулся сэр Кима Блимм. – Будет здорово, если у вас получится.

Кончилось тем, что Кима действительно откланялся, а вот мы с сэром Кофой просидели за своим столиком еще час. Суровый Мохи пробурчал, что мы не имеем никакого права уйти, не попробовав некий необыкновенный ташерский десерт. А у нас не было сил сопротивляться. На прощание хозяин «Джуффиновой дюжины» наградил меня особенно строгим взглядом.

– Вам здесь понравилось, Макс? – сердито спросил он.

– Еще бы!

– Тогда приходите еще, – буркнул Мохи, открывая перед нами тяжеленную дверь. Это выглядело так, словно нас выгоняли на улицу. Спасибо, хоть пинков не надавали.

– Сэр Кофа, – устало вздохнул я на прощание, – вы – мой единственный и неповторимый истинный благодетель. Чем я могу вас отблагодарить?

– В следующий раз закажи себе большие кушши по-кумански и будем в расчете, – усмехнулся тот. – Мне, знаешь ли, обидно, что ты их так и не попробовал.

В Управление я вернулся на исходе ночи и, соответственно, своего рабочего дня. Тихо, чтобы не разбудить дремлющего Куруша, переоделся в Мантию Смерти. Полюбовался в окно на светлеющее небо и усмехнулся – зачем, спрашивается, было переодеваться? Разве что последних ночных гуляк по дороге домой пугать – тоже, впрочем, развлечение.

На сей раз я намеревался послушаться Теххи и ради разнообразия переночевать дома. Была, конечно, в этом решении изрядная доля ехидства – дескать, посмотрим, голубушка, так ли уж нравится тебе просыпаться в одиночестве? Я был готов прозакладывать бессмертную душу и недельное жалованье, что меня немедленно призовут назад под каким-нибудь издевательским предлогом. С Теххи вполне станется заявить, что она уже привыкла ежеутренне падать с лестницы, споткнувшись о мои сапоги, и не желает отказываться от этого, несомненно, полезного для здоровья гимнастического упражнения.

После долгой отлучки огромное здание на улице Желтых Камней показалось мне подходящим местом для съемок недорогого триллера: там было тихо, пусто и темно. Мои котята уже успели перебраться к Теххи. Во-первых, она, в отличие от меня, кормила их когда положено, а не когда получится; во-вторых, я рассудил, что Армстронг и Элла просто обязаны находиться в трактире «Армстронг и Элла», раз уж все так совпало. На деле же оказалось, что я провернул отличный рекламный трюк. Теперь у Теххи по вечерам стула свободного не найти: любопытные горожане приходят поглазеть на «удивительных кошек этого удивительного сэра Макса». Всеобщее возбуждение подогревается надеждой увидеть меня самого. Было бы на что смотреть, конечно, – но так уж вышло, что в сердцах горожан я занимаю место, которое мои бывшие соотечественники отводят популярным киноактерам и политикам. Навязывать мне свое общество, хвала Магистрам, пока мало кто решается, но о мимолетной встрече со мною с удовольствием рассказывают родственникам и друзьям в течение полудюжины званых обедов. В силу указанных причин бизнес дамы моего сердца резко пошел в гору. Что ж, хоть какая-то от меня хозяйственная польза.

Размышляя о рекламных трюках и собственном статусе поп-звезды, я обошел заброшенный дом, смахнул пыль с пустующих полок, открыл нараспашку все окна, и, вполне довольный результатом, отправился спать, поскольку и этим тоже иногда надо заниматься.

Проснулся я еще до полудня от ужасающего грохота. Кубарем скатился по лестнице в гостиную, пытаясь спросонок вспомнить, как следует поступать с исчадиями ада, одно из которых наверняка поджидает меня внизу. Плеваться? Метать Смертные шары? Или просто предложить позавтракать и спокойно обсудить возможные проблемы?

Но ни единого инфернального чудовища в гостиной не обнаружилось. Зато на полу сидела Теххи и обиженно косилась на поверженный стул. Что касается стула, – если бы он обладал даром речи, из его уст сейчас наверняка извергалась бы лишь отборная брань. Но увечная мебель, хвала Магистрам, безмолвствовала.

– Макс, у тебя такое ревнивое окружение! Этот стул хотел меня убить, – пожаловалась Теххи.

– Как это? – ошалело спросил я.

– Я решила зайти в гости и пожелать тебе хорошего утра. Поднялась в спальню и уже на пороге поняла, что заявилась слишком рано. А ты ведь первую дюжину утренних визитеров в окна выкидываешь, знаю я тебя. Словом, я решила дать тебе возможность поспать еще часок. Вернулась в гостиную, нашла под дверью стопку газет, села на этот ужасный стул, а он тут же опрокинулся! Он у тебя, небось, заколдованный.

«Хвала Магистрам, не так уж она и ушиблась», – это был единственный вывод, который я сделал из ее щебета. Все же башка моя, и без того не шибко светлая, по утрам к интеллектуальному труду вовсе не пригодна.

– Стоило отправлять меня спать дома, чтобы тут же прийти и разбудить, с риском для жизни, – улыбнулся я, помогая ей подняться.

– Я просто давно собиралась позавтракать за твой счет, – объяснила Теххи. – А тут такой повод… Кстати, знаешь, что пишут в «Королевском голосе»? Тебе будет интересно.

– Что же там пишут? – без особого интереса спросил я.

– Твои кочевники теперь воюют.

– С кем? – обалдел я.

– Да ни с кем, а между собой. У них обнаружились большие внутриплеменные разногласия теоретического свойства. Одни считают, что ты должен стать их царем, даже вопреки собственному желанию. А другие решили, что твои желания превыше всего, поскольку ты – это закон.

– Какие молодцы! – умилился я. – Если бы все человечество присоединилось к их мнению, оно бы только выиграло.

– Да? – Теххи насмешливо приподняла брови. – Могу себе представить. Тем не менее, они всерьез развоевались, эти бедняги, твои подданные. Тебе не стыдно?

– Нет, – вздохнул я, – мне приятно. Кроме того, если бы им не нравилось воевать, они бы и не стали. Главное, чтобы Его Величеству Гуригу не пришло в голову отправить меня к ним, наводить порядок. У меня совсем другие планы на ближайшее будущее.

– Какие? – Теххи зажмурилась, предвкушая удовольствие.

– Да так, ничего оригинального. Сегодня ночью сэр Кофа водил меня в одно умопомрачительное местечко. Теперь я собираюсь повторить это приключение в твоей компании.

– В моей? Ой, я…

– Никаких «ой», – строго сказал я. – Мои желания превыше всего, поскольку я – это закон. Ты же не будешь развязывать войну?

– Не хотелось бы. Но у меня, между прочим, имеется собственный трактир. И по вечерам он должен работать. На кого я его брошу? На твоих кошек?

– А тебе не приходило в голову что трактир можно просто закрыть на один вечер?

– Да? Действительно не приходило. Попробовать, что ли?.. Но я смогу принять твое предложение только завтра. Надо же как-то предупредить постоянных клиентов.

– Завтра, так завтра, – согласился я. – Во всяком случае, это звучит гораздо лучше, чем «через год». Лишь бы в гениальную голову сэра Джуффина Халли не пришло никаких экстравагантных идей касательно моих планов на завтрашний вечер.

– Ладно, за свой завтрашний день я уже более-менее спокойна. А сегодня-то ты меня кормить собираешься? – напомнила Теххи. – Я ведь чуть было не заплатила жизнью за это сомнительное удовольствие. Так что только попробуй не оправдать мои ожидания.

И тогда я принялся последовательно оправдывать ожидания – ее, свои и наши общие. Это было непросто, но я их оправдал все до единого.

В конце концов, я оправдал даже ожидания сэра Джуффина Халли: явился в Дом у Моста почти сразу после заката. Не так уж и опоздал, между прочим. Часа на полтора, не больше.

– Были заняты, ваше величество? – ехидно осведомился Джуффин. – Небось скорбели о судьбе своего бедного народа?

Разумеется, шеф тоже читал газеты.

– Мое сердце обливается кровью! – тоном опытного демагога взвыл я. – Мой бедный маленький народ окончательно утратил жалкие остатки национального разума.

Я плюхнулся в кресло и пригорюнился, теперь уже вполне искренне.

– Я болею за сторонников моей свободы, а вы? И хотел бы я знать, что станут делать в случае победы тамошние монархисты-экстремисты? Как эти милые люди собираются короновать меня против воли? Пойдут войной на Ехо? Подошлют ко мне убийцу, а из трупа сделают качественное тронное чучело? Или снова мешок на голову, тушу – в телегу, а там – по обстоятельствам?

– Вот именно, по обстоятельствам. Там видно будет, – фыркнул Джуффин. – Чего ты нервничаешь, Макс? Это же смешная история, тебе не кажется?

– Иногда кажется, иногда нет. Честно говоря, я весь день опасался, что вы с королем пошлете меня в Пустые Земли, мирить этих бедняг.

– Неужели? Ну, в таком случае, у тебя странные представления о политике Соединенного Королевства, – рассмеялся Джуффин. – Кого интересуют мелкие внутриплеменные дрязги на границе? Пусть с ними Темный Мешок разбирается, он все равно от скуки дуреет.

– Какой «мешок»? – изумленно переспросил я.

– Известно какой – Темный. Темный Мешок, граф Риххири Гачилло Вук, единственный и неповторимый лорд этого захолустья. Бывший воспитатель нашего знаменитого покойного Величества Гурига VII, настоящий герой древности и вообще тот еще персонаж, надо бы вас как-нибудь познакомить… Красивейшие места, между прочим, эта твоя родина. На твоем месте я бы попытался воспользоваться предлогом и получить внеочередной отпуск, дабы наконец узреть эту прекрасную дикую землю.

– Мне, хвала Магистрам, и здесь найдется чем заняться, – решительно отказался я. – Уезжать из Ехо сразу после того, как мне удалось поужинать в «Джуффиновой дюжине»?! Ни за что.

– Смотри-ка, ты уже и туда добрался. Небось Кофа затащил?

– Кстати, а почему вы-то туда не ходите? Такое славное местечко! А у вас там еще и личный стол. Я бы на вашем месте…

– Могу себе представить, – ехидно поддакнул Джуффин. Потом обезоруживающе улыбнулся: – Если начистоту, я не хожу туда, чтобы не лишать Мохи доброй половины клиентов. Им так приятно созерцать мой личный столик и быть уверенными, что он всегда будет пустовать!

– Почему? – наивно удивился я.

– Потому что я очень страшный.

Джуффин скорчил зверскую рожу. Получилось довольно убедительно. Потом он снова придал своему лицу нормальное человеческое выражение и пожал плечами.

– Разумеется, я – отличный парень, но в Мире так мало посвященных в эту великую тайну! Конечно, у Мохи собирается более чем приличное общество. Эти господа настолько в ладах с законом, что способны наслаждаться даже компанией Кофы. А все же моя нынешняя профессия и, тем более, мое темное прошлое не способствуют релаксации окружающих.

– А моей релаксации только вы и способствуете, – вздохнул я. – Следует понимать, вы туда со мной не пойдете?

– Не пойду. Во всяком случае, не сегодня. И не делай такое скорбное лицо, сэр Макс. Во-первых, мне нужно закончить беседу с одним пожилым романтиком, который на протяжении трех последних столетий безуспешно пытался сглазить Великого Магистра Нуфлина. Мне кажется, один этот факт ясно доказывает, что бедняга должен немедленно отправиться в ближайший Приют Безумных. Но Нуфлин предпочел перестраховаться и просил меня лично заняться этим делом. А во-вторых, я действительно не хочу губить бизнес своего земляка. Он славный парень, этот Мохи!

– Есть такое дело.

– Я не сомневался, что ты оценишь. Так что не дуйся, сэр Макс. Кроме всего, я – не единственное существо в Мире, чье общество доставляет тебе удовольствие.

– Что касается Теххи, я здорово подозреваю, что ее папа – не Лойсо Пондохва, а вы, – проворчал я. – У вас подозрительное родство душ. Она тоже очень любит говорить «только не сегодня», когда я собираюсь хорошо провести вечер в самой симпатичной из паршивых забегаловок этого Мира.

– Ну, хорошо хоть не в других случаях, – расхохотался Джуффин. – Ладно, устраивай свою одинокую жизнь, как можешь. Я буду сидеть здесь еще часа два. А потом в этом кабинете должен сидеть ты. Во всяком случае, именно так я все себе представляю.

– Да? Какая оригинальная идея! – я удивленно покачал головой.

– Это я сам додумался, – веско сказал шеф. – Ладно уж, иди ужинать, не мешай занятому человеку.

И я отправился в «Джуффинову дюжину» в гордом одиночестве. Это было даже кстати. За пару лет, проведенных в Ехо, я столь глубоко увяз в теплой трясине многочисленных дружеских связей, что уже очень давно никуда не ходил один. И неизвестно, когда в следующий раз судьба предоставит мне уникальную возможность вспомнить, что есть на свете еще и такое – изысканное, к слову сказать, – удовольствие.

Для начала я чуть не заблудился, но дело завершилось сокрушительной победой человеческого интеллекта. Я все-таки нашел неприметную вывеску и тяжелую дверь «Джуффиновой дюжины». Причем скорее по запаху, чем по внешним приметам.

– Теперь я вижу, что вам действительно здесь понравилось, – буркнул Мохи Фаа, встречая меня на пороге.

Он взирал на меня столь укоризненно, будто за время отсутствия я успел здорово провиниться перед человечеством.

Я виновато потупился и поспешил занять место за столом: пока не вытолкали взашей.

На этот раз мне каким-то чудом удалось отвертеться от дальнейшего изучения туланской кухни и заказать себе расхваленные сэром Кофой большие кушши по-кумански.

– И камру перед едой? – насмешливо спросил Мохи.

– Ага. И после тоже.

Оставшись в одиночестве, я огляделся. В трактире было почти пусто. Наверное, завсегдатаи обычно подтягиваются ближе к полуночи. Зато за дальним столиком сидел вчерашний «новичок», чью личность не смог идентифицировать даже сэр Кофа Йох. Я узнал его по темно-красному лоохи и очкам в тонкой оправе, таким же, как у сердитого господина Мохи Фаа. Я проникся невольной симпатией к этому незнакомцу – видимо, он тоже с первого взгляда полюбил «Джуффинову дюжину».

Мне принесли камру, я с удовольствием закурил и приготовился к долгому ожиданию еды, в котором, без сомнения, есть что-то сладострастное. Сидел, скучал. Мне нравится эта разновидность скуки, знакомая только посетителям ресторанов, где работают хорошие, но медлительные повара. У меня даже не возникло никаких сожалений о том, что я не взял с собой газету.

– Хороший вечер, сэр Макс. И вы сюда, оказывается, заходите?

Высокий красивый бородач в тонком черном лоохи приветливо улыбнулся мне с порога и направился к моему столику.

– Сэр Рогро, – удивился я. – Вот где вас можно встретить. А вы, между прочим, легки на помине.

– Неужели вы меня вспоминали? – удивился владелец и главный редактор «Королевского голоса», он же тайный держатель контрольного пакета акций «Суеты Ехо».

Еще бы он не удивился – мы были почти незнакомы. Виделись всего несколько раз, да и то мельком. Правда, я имел удовольствие выслушать от леди Меламори занимательную историю его бурной юности, в результате чего проникся искренней симпатией к этому буйному интеллектуалу.

– Честно говоря, не совсем вспоминал, и не совсем вас, – бестактно признался я. – Просто подумал, что можно было бы взять с собой газету.

– Что почти одно и то же, вы совершенно правы, – согласился наш единственный медиа-магнат.

– Садитесь за мой столик, – предложил я. – Если, конечно, у вас нет других планов.

– Представьте себе, нет. Вообще-то я был уверен, что мне придется ужинать в одиночестве, потому что меня принесло сюда слишком рано. Дурной тон – приходить в трактир сразу после заката, но у меня нет выбора. Если я не вернусь в редакцию хотя бы за час до полуночи, все рухнет. Вам знакомо это состояние?

– Знакомо, – улыбнулся я. – Постоянно в нем пребываю. Впрочем, на самом-то деле ничего без меня не рушится, я уж сколько раз проверял.

– Да ну? Вы счастливый человек, сэр Макс. А без меня – рушится. Я, представьте себе, тоже неоднократно проверял.

Явился Мохи Фаа, недовольно пробубнил что-то насчет хорошего вечера, всучил сэру Рогро объемистое меню и скрылся на кухне.

– Как поживает мой протеже? – осторожно спросил я. – Я все жду, когда вы мне морду бить придете за этот подарок.

– Что?.. А, вы имеете в виду Андэ Пу? Да нет, не буду я вам ничего бить, скорее уж наоборот. Он совершенно невыносим, это правда. Его присутствие травмирует нежную психику моих подчиненных. Счастье, что он не так уж часто показывается на своем рабочем месте. Но пишет это чудовище хорошо. Просто отлично пишет, если честно, уж я-то впиливаю! – сэр Рогро заговорщически мне подмигнул и перешел на почти интимный шепот: – Кстати, я все хотел у вас спросить: прошлой весной Андэ ездил с вами в Магахонский лес, а потом разразился статьей, на мой взгляд, просто сенсационной, мы ее даже несколько раз перепечатывали, – в разных вариантах, конечно… Да, и там он весьма красноречиво описал собственные подвиги. Скажите, неужели это правда?

Я вспомнил, как маленький толстый Андэ храбро полез в овраг, битком набитый живыми мертвецами, и с энтузиазмом закивал.

– Святая правда. Он подал хороший пример господам из Городской полиции, этим, как он их называет, «грызам». Если бы не Андэ, уж не знаю, сколько бы мне пришлось дожидаться помощи.

– Вот это да! – поразился сэр Рогро. – Я-то всегда был уверен, что он из тех ребят, которые способны произвести много шума, но когда дело доходит до драки…

– Нет, не тот случай. Это удивительное создание природы не лишено героизма, – тоном эксперта заключил я. – Вряд ли он вообще умеет драться, но храбро подставить собственную физиономию под чужой кулак всегда готов. Кстати, если бы это было не так, он бы не решился записаться в мои приятели.

– И то верно, – улыбнулся редактор. – Когда он пришел ко мне и сказал, что «не надорвется» запросто явиться к вам домой и написать статью о ваших кошках, у него было лицо приговоренного к казни. Признаться, я мог прозакладывать годовой доход, что парень не решится нанести вам визит и отправится в ближайший трактир сочинять что-нибудь правдоподобное.

– Ох! – вздохнул я, вспоминая это стихийное бедствие. – Лучше бы он так и сделал!

Нашу беседу прервал суровый Мохи. Трактирщик грозно навис над нашим столиком. У него было лицо человека, вознамерившегося разобраться с негодяями, лишившими его всего, чего негодяи обычно лишают хороших людей. Оказывается, он просто принес наш ужин. Пробубнив краткую, но сердитую лекцию о культуре народов, создавших эти удивительные блюда, Мохи, наконец, сменил гнев на милость и оставил нас наедине с пищей.

Я восхищенно смотрел вслед величественному трактирщику, а потому заметил, что он подошел к посетителю в темно-красном лоохи, обменялся с ним несколькими словами, потом покрутил пальцем у виска – оказывается, этот красноречивый жест знаком обитателям самых разных Миров! – и гордо удалился. Посетитель в красном сразу же поднялся с места и ушел. Меня разобрало любопытство, и я дал себе слово непременно разузнать у Мохи, что за глупость ляпнул этот очкарик?

Мы с сэром Рогро принялись за еду. К тому моменту, когда в наших тарелках оставалась примерно половина содержимого, мы перестали говорить друг другу «сэр»: демократичная атмосфера «Джуффиновой дюжины» весьма к тому располагала. Приятный процесс превращения нас в хороших приятелей, судя по всему, проходил нормально. Я начинал чувствовать себя настоящим завсегдатаем, расслабился, разулыбался до ушей, только что мурлыкать не начал. Но не забыл об инциденте с очкариком. И когда Мохи принес мне вторую порцию камры, я приступил к дознанию.

– Я, вероятно, самый любопытный человек в этом грешном городке, – сообщил я насупленному трактирщику. – И теперь как раз погибаю от любопытства. Скажите мне, Мохи, что вам наговорил этот парень в красном? Я видел, как вы с ним попрощались.

– Сам не понимаю, что с ним случилось, – проворчал Мохи. – Сперва похвалил еду, все как обычно. А потом скорчил загадочную рожу и говорит: «Идем со мной». Я подумал, что ослышался, и переспросил: чего, дескать, вам приспичило? А он смотрит на меня, как индюк на свою кормушку, и опять: «Пойдем со мной». Совсем спятил! Я так ему и сказал, и он тут же заткнулся. Расплатился и ушел. Как вы полагаете, это – нормальное поведение? – сердито осведомился Мохи.

– Да уж не слишком. А может быть, ему так понравилась ваша кухня, что он решил переманить вас в свой бизнес?

– Думаете? – польщенно переспросил Мохи. И тут же ворчливо добавил: – Нужен мне его бизнес! Я и на собственный пока не жалуюсь.

– Это хорошо, – обрадовался я. – Потому что, если вы прикроете свою забегаловку, я, пожалуй, утоплюсь в Хуроне.

– Смотри-ка, как вам понравилось! – Мохи сердито покачал головой. Можно было решить, что я здорово перед ним провинился.

Мы с сэром Рогро вышли на улицу вместе.

– Если хотите, могу подвезти вас к Управлению, – предложил он. – В отличие от вас, я приехал сюда на амобилере.

– Нет уж, – отказался я. – Я, хвала Магистрам, никуда не опаздываю, а прогулка к Дому у Моста – мой единственный шанс не упустить такую ночь. Эта сумасшедшая полная луна кружит мне голову.

– Луна действительно вполне сумасшедшая, – согласился мой собеседник, – но еще не полная. Полнолуние будет завтра.

– Неужели? – удивился я. – Совершенно незаметно. Она такая круглая!

– Да, но в таком деле лучше доверять не глазам, а астрономическим расчетам. В силу некоторых причин космического характера фазы луны не отличаются постоянством. Эта хитрюга предпочитает быть загадочной и непредсказуемой. От одного полнолуния до другого может пройти от двух с половиной до трех дюжин дней. Но поскольку я на досуге занимаюсь астрологией, я – не худший эксперт в такого рода вопросах.

– Вы еще и этим занимаетесь? – поразился я.

– А почему нет? Тоже хобби, не хуже других. А пока меня не выперли из Ордена Семилистника, астрология была, можно сказать моей основной профессией. Хотя в те времена мне куда больше нравилось просто хорошо подраться… Тем не менее, я кое-чему успел научиться. Хотите, составлю ваш гороскоп?

– Спасибо за предложение, – вздохнул я. – Но ничего у нас с вами не выйдет, к сожалению. Я не знаю ни даты, ни времени своего рождения.

Не мог же я признаться представителю прессы, что родился под совсем иными звездами.

С Джуффином я столкнулся на пороге.

– Минута в минуту! – уважительно кивнул он. – Хорошей ночи, Макс.

– Хорошей ночи, – эхом откликнулся я.

У меня были все основания полагать, что сегодня мне никто не помешает бессовестно проспать собственное дежурство. Ничего лучшего я не мог и пожелать. Все-таки Теххи разбудила меня слишком рано. Хотя, оно того, конечно, стоило, кто бы возражал.

Меня действительно никто не побеспокоил. Разве что сияние почти полной луны просачивалось под веки и отравляло кровь, но я быстро сообразил, что могу повернуться спиной к окну. Под ноги – стул, под голову – тюрбан, укрыться Мантией Смерти, и – поминай как звали. Нет меня больше. Сбежал.

Поэтому утром я был в отличной форме. А посему решил задержаться на службе, дождаться шефа и официально сообщить ему, что сегодня вечером на меня не следует рассчитывать. Я твердо вознамерился отвести свою девушку поужинать, и она в кои-то веки не стала возражать.

– Вообще-то, нормальные люди с этого как раз начинают, – с порога заявил Джуффин.

– В смысле? – опешил я.

– Сначала кормят девушек ужином и только потом совращают. Но у тебя все через задницу.

Я растерянно заморгал.

– Вы что, читаете все мои мысли? Даже такие пустяковые?

– Магистры с тобой, парень. Очень надо. Просто иногда ты слишком громко думаешь, – объяснил шеф. – Ладно уж, развлекайся, не так часто тебя посещают хорошие идеи, чтобы я препятствовал их осуществлению. Кофа тебя с удовольствием заменит, если я открою ему истинную причину твоего отсутствия. Он убежден, что еда и любовь – самые важные вещи на свете, – причем, заметь, именно в такой последовательности.

– Спасибо, – улыбнулся я. – Честно говоря, после того, как мне удалось убедить Теххи закрыть свой притон хотя бы на один вечер, меня стали одолевать дурные предчувствия. Ну, скажем, что некий болван прирежет другого болвана, да еще и с применением какой-нибудь серо-буро-малиновой магии пять тысяч восемьсот шестьдесят первой ступени ровно за минуту до нашего торжественного выхода в свет.

– Это тебе точно не грозит, – ухмыльнулся Джуффин. – Поскольку человеческие возможности ограничены всего-то двести тридцать четвертой ступенью, трудно предполагать, что кто-то сподобится на большее только ради того, чтобы испортить тебе вечер.

– Вы плохо знаете людей, – вздохнул я. – Они еще и не на такое способны, поверьте моему горькому опыту.

– Ты меня разжалобил, – признал шеф. – Можешь быть спокоен, даже если сегодня вечером Мир покатится в тартарары, я постараюсь спасти его без твоей неоценимой помощи.

Я выскочил в Зал Общей Работы, не веря своему счастью. Слово сэра Джуффина Халли дорогого стоит, как бы он при этом ни кривлялся.

Но прежде, чем я ушел домой, мне пришлось выпить по кружке камры со всеми коллегами. При этом злодеи появлялись в Доме у Моста не все вместе, а по очереди. Это здорово тормозило процесс моего отступления на заранее подготовленные позиции. В конце концов, меня настиг удивленный зов Теххи.

«Макс, у вас там что-нибудь случилось? – осведомилась она. – Я опять зашла к тебе домой. Хотела проверить качество остальных стульев в твоей гостиной, ну и заодно разбудить тебя пораньше. Знаешь, с самого утра так и подмывало сделать какую-нибудь пакость!»

«Ничего у нас не случилось, я даже выспался во время дежурства. И как раз собираюсь домой, так что постарайся не погибнуть в битве с моей мебелью, ладно?»

«Сделаю все, что в моих силах. Но поспеши. Твоя мебель коварна, а я беззащитна».

Я спрыгнул с рабочего стола Мелифаро. Поскольку этот засоня явился на службу последним, я засиделся в его кабинете почти до полудня. Дневное Лицо сэра Джуффина Халли заметно оживилось.

– Ага, ты небось решил, что время не стоит на месте, пора бы уже выйти на улицу и убить пару-тройку мирных жителей. Я угадал?

– Почти, – кивнул я. – Ох уж эти мне мирные жители… Хуже другое: я только что выяснил, что променял общество прекрасной леди на созерцание твоей физиономии. Тебе не кажется, что это нелогично?

– Моя физиономия, между прочим, тоже не худший объект для созерцания, – обиделся Мелифаро.

– Не худший, – согласился я. – Но я обожаю разнообразие.

Теххи сидела в моей гостиной, уткнувшись носом в «Суету Ехо», только серебристые кудряшки ангельским нимбом сияли над газетой. Моя прекрасная леди пыталась раскачиваться на стуле, словно он был креслом-качалкой.

– А, так вот как было дело, – укоризненно вздохнул я.

Газета полетела на пол, открыв моему взору одно из самых удивительных женских лиц.

– Что ты говоришь, Макс? Какое дело?

– Да так, ерунда, – улыбнулся я. – Просто в этом Мире теперь стало одной тайной меньше. Для меня, во всяком случае. Теперь я знаю, почему время от времени падают мои стулья… Надеюсь, ты предупредила своих бездельников-клиентов, что сегодня вечером им не светит напиться до потери сознания?

Она кивнула, потом осторожно спросила:

– Макс, ты не обидишься, если сегодня вечером я изменю внешность?

– Нет. А почему я должен обижаться? Твое лицо устраивает меня как нельзя больше, но поступай, как хочешь. Что, сплетники достали?

Теххи презрительно пожала плечами.

– Какое мне до них дело! Просто не люблю, когда на меня пялятся. На меня, знаешь ли, и так всю жизнь пялятся, то по одной причине, то по другой. Быть дочкой Лойсо Пондохвы – то еще удовольствие… А если я попрошу тебя тоже переменить внешность, это будет уже слишком?

– Да нет, – удивленно ответил я, – не слишком. Со мной вообще очень легко договориться. Но в «Джуффиновой дюжине» собираются необыкновенно милые люди. И они вообще ни на кого не «пялятся», они просто не умеют это делать. Разве что смотреть, но это уже совсем другое.

– Охотно верю. Но если ты хочешь, чтобы я получила больше удовольствия…

– Хочу. А может быть, я и сам получу больше удовольствия, кто знает? Будет, как минимум, забавно, если вместо нас с тобой развлекаться отправятся какие-то незнакомые ребята. Я попрошу сэра Кофу, он из меня такого красавца сделает! С кем предпочитаете провести вечер, леди? Можете заказывать.

– Не нужно дергать Кофу по пустякам, – улыбнулась Теххи. – Я и сама кое-что умею.

– Правда? – удивился я. – Что ж, тем лучше. Я посмотрюсь в зеркало и сразу же узнаю, как должен выглядеть мужчина твоей мечты. Наверное это будет нечто потрясающее, заранее трепещу.

– Нет, так не пойдет, – рассмеялась Теххи. – Чтобы из тебя получился мужчина моей мечты, мне придется внести только одно-единственное изменение, так что тебя узнают.

– Какое такое изменение? – возмутился я.

– Укоротить твой язык, метров на восемь. Оставшихся четырех, на мой вкус, будет вполне достаточно.

– Ох, ты могла бы быть великодушнее. Я только что расстался с Мелифаро. Свою ежедневную порцию, вроде бы, уже получил, – вздохнул я.

Теххи тут же исправилась и ласково меня обняла, чего за Мелифаро, надо заметить, никогда не водилось. Оно, впрочем, и к лучшему.

Весь день мы провели у меня дома, так что огромная квартира на улице Желтых Камней наконец-то показалась мне вполне уютной. Впервые с момента переезда я почувствовал, что вполне способен возлюбить это слишком просторное, так толком и не обжитое помещение. Оно не годилось для одного обитателя, зато вполне подходило для двоих. Впрочем, эта нехитрая формула счастья действительна почти для любого фрагмента обитаемого пространства.

Сразу после заката Теххи взялась за дело. Она, конечно, не была таким выдающимся мастером маскировки, как сэр Кофа Йох. То, что он шутя проделал бы за несколько секунд, отняло у нее куда больше времени и усилий. Но старания ее были вознаграждены. Через полчаса мы оба стали вполне неузнаваемыми. На мой вкус, Теххи даже несколько переусердствовала. Мы стали на редкость заурядными ребятами, во всяком случае моя новая физиономия не вызывала особого энтузиазма. Да и сама Теххи превратилась в довольно симпатичную, но на редкость тривиальную барышню. Таких смазливых мордашек пруд пруди на любой городской улице в любом из Миров. Но она была очень довольна результатом, и я не стал придираться. В конце концов, я твердо решил сделать все, чтобы первый совместный выход в окружающий нас человеческий космос ей понравился. Очень уж хотелось, чтобы прецедент поскорее превратился в традицию.

– Удивительное дело, какие-то чужие люди будут ужинать в моем любимом трактире, а я почему-то должен за них платить, – это было единственное высказывание, которое я себе позволил.

– Ничего страшного. Ты же у нас богатый, хвала Донди Мелихаису! – незнакомая барышня легкомысленно отмахнулась от моих финансовых проблем.

По счастью, Теххи не удалось распрощаться с собственными манерами. А посему никакая чужая физиономия не могла ее испортить.

Мы вышли на улицу.

– Придется идти пешком, дорогой мой конспиратор, – объявил я. – Мой амобилер – в своем роде единственное и неповторимое чудовище. Не узнать его просто невозможно.

– Разумеется, мы пойдем пешком. Не так уж это и далеко, а я собираюсь развлекаться по полной программе. Если я скажу, сколько лет мне не удавалось погулять под полной луной, да еще и под ручку с каким-нибудь красавчиком, ты от меня тут же сбежишь, поскольку поймешь, что я старше, чем камни у нас под ногами.

– Все равно не сбегу, не надейся. Между прочим, ты тоже не знаешь, сколько мне лет.

Да уж, если бы Теххи узнала, сколько мне лет, ей, пожалуй, было бы непросто переварить такую информацию. В этом Мире человек, которому исполнилось тридцать два года, как раз поступает в начальную школу. Так что возраст всегда будет оставаться самой неприкосновенной из моих интимных тайн.

В конце концов, мы все-таки добрели до «Джуффиновой дюжины». Я, к слову сказать, снова умудрился заблудиться, нужный поворот нашелся только с четвертой попытки. Великодушие Теххи не знало границ. Она делала вид, что наши сумбурные блуждания по темным подворотням – в порядке вещей. Но судьба ко мне, болвану, благоволила: нам все же удалось найти вожделенную дверь.

– Здорово! – сразу же сказала Теххи, улыбаясь до ушей. – Ты был абсолютно прав, это – отличное местечко.

– Приятно, когда мнение профессионала совпадает с твоим собственным, – насмешливо заметил я, увлекая ее за дальний столик. – Приготовься к сражению, незабвенная. Сейчас придет грозный Мохи и потребует от нас внимания к туланской кухне. А мы будем отбиваться руками и ногами.

– И не подумаю. Никогда в жизни не пробовала туланскую кухню. Что, это так плохо?

– Да нет, – я растерянно пожал плечами, – на мой вкус, так просто отлично.

– Ну и зачем, в таком случае, сражаться?

– Понятия не имею. Был бы здесь сэр Кофа, он бы тебе объяснил, а я могу только слепо следовать заветам великого учителя… Хороший вечер, Мохи.

– Хороший вечер и вам.

Мохи Фаа равнодушно посмотрел на меня. До меня, наконец, дошло, что он меня не узнает. Теххи все-таки не зря старалась.

– Я – Макс, только никому не говорите, – шепнул я. – Сегодня я путешествую инкогнито, поскольку этой леди смертельно надоела моя рожа.

– Хорошо, я никому не скажу, – покорно кивнул Мохи. – Вот вам меню, выбирайте.

Какой-то он сегодня был вялый, это даже настораживало. Молча стоял возле столика, не вмешиваясь в процесс. Заболел он, что ли?

– Я буду пить какое-нибудь хорошее вино, – мечтательно сказала Теххи. – Что-нибудь южное. У вас есть ташерские вина?

– Да, конечно.

– Ну вот и принесите самое лучшее из них.

– Да, конечно. У меня есть «Струи Гаппарохи», это лучшее из ташерских вин, – кивнул Мохи и пошел за вином.

– И не забудьте принести мне камру перед едой, – крикнул я ему вслед.

– Да, конечно.

Однообразие положительных ответов ворчуна Мохи совершенно выбило меня из колеи. В конце концов, его сварливый нрав был одной из важнейших составляющих неповторимой атмосферы этого местечка.

– Кажется, он не в форме, – виновато сообщил я Теххи. – Жаль, я-то надеялся, что ты получишь удовольствие.

– А я и так получаю удовольствие, – улыбнулась она. – Не переживай, Макс, мы как-нибудь повторим это приключение. Ты даже можешь прийти первым и постараться довести этого милого человека до белого каления, чтобы к моему приходу он уже озверел окончательно – если тебе так уж необходимо, чтобы он меня отругал.

– Совершенно необходимо, – кивнул я. – Пожалуй, в следующий раз мы именно так и сделаем.

Мохи тем временем вернулся с нашими напитками. Вино «Струи Гаппарохи» оказалось густой, как ликер, жидкостью ярко-оранжевого цвета.

– Я собираюсь попробовать вашу хваленую туланскую кухню, – объявила Теххи. – Только можете не слишком торопить вашего повара. Нас вполне устроит, если еду подадут через час, поскольку сидеть тут мы намерены долго. Правда, Макс?

– Как скажешь, – улыбнулся я. – Лично у меня нет никаких иных планов на вечер.

– Все будет так, как вы хотите, – флегматично кивнул Мохи и поспешил на кухню.

Я озадаченно посмотрел ему вслед. Что за непостижимые перепады настроения?

В конце концов, я решил не забивать себе голову всякими глупостями и принялся разглядывать немногочисленных посетителей. К моему величайшему удивлению, очкастый тип в темно-красном лоохи снова сидел на своем месте у противоположного окна. Я тут же вспомнил вчерашнее забавное происшествие и пересказал его Теххи. К моему удивлению, она не рассмеялась, а удивленно наморщила лоб.

– Погоди-ка. Эта история мне что-то напоминает, вот только не могу вспомнить, что именно…

– Может быть, этот тип заходил и к тебе? – предположил я. – И тоже предлагал пойти с ним? Ну что ж, значит, появился еще один городской сумасшедший – вполне, как я понимаю, безобидный.

– Да нет, не то. Я его вообще впервые вижу, это точно. Но твоя история мне почему-то знакома – вот только где я могла ее услышать?

– Наверное, сегодня днем, от меня же. У меня есть дурная привычка рассказывать одно и то же по нескольку раз.

– Да нет, не от тебя, и не сегодня, а очень давно… Но я все равно ничего не могу вспомнить. Ладно, Магистры с ним, с этим очкастым господином. В Мире есть вещи и поинтереснее.

Тут я был не совсем согласен. Честно говоря, эта история уже заинтриговала меня по-настоящему, так что я дал себе слово проследить за незнакомцем. Мало ли что он еще выкинет.

Через полчаса Теххи призвала к себе трактирщика.

– Это ташерское вино, которое вы мне дали, очень даже ничего. Но знаете, я поняла, что уже привыкла пить крепкий Осский Аш. Принесите нам его, ладно?

– Ладно, – кивнул Мохи и решительно вышел на улицу.

– Куда это он? – удивился я.

– Надеюсь, Мохи когда-нибудь вернется, и у тебя будет возможность спросить, каких вурдалаков он ходил искать, – пожала плечами Теххи. – Слушай-ка, Макс, а почему, собственно, ты сидишь, как на иголках? Это полнолуние на тебя так действует?

– Ну да, как на всякое уважающее себя чудовище, – обрадовался я. Немного подумал и нашел еще один, более правдоподобный ответ: – Знаешь, наверное, это просто дурная привычка, что-то вроде условного рефлекса. Обычно в это время суток я приступаю к работе, так что…

– Так что ты принял боевую стойку и начал искать тайны, – усмехнулась Теххи. – Хорошо, что я иначе устроена. А то меня могло бы потянуть наполнить дюжину-другую стаканов, поскольку в это время суток я тоже, как правило, работаю. Не думаю, что хозяин этого трактира отказался бы от возможности меня поэксплуатировать. У него лицо человека, который способен найти работу для кого угодно, желательно бесплатную.

– Надеюсь, он хотя бы позволил оставить себе чаевые. По крайней мере, половину.

– Четверть, не больше. Уж ты мне поверь, я таких насквозь вижу! – рассмеялась Теххи.

Мохи вернулся через несколько минут, по его кожаному лоохи стекала вода. Оказывается, пока мы здесь сидели, на улице успел пойти дождь.

– Вот ваш крепкий Осский Аш, леди.

К нашему неописуемому изумлению, Мохи извлек из-под лоохи большую темную бутылку.

– Вы что, ходили куда-то за этим пойлом? – спросила Теххи. – Спасибо вам огромное, но зачем было так хлопотать? Вы могли бы просто сказать, что у вас нет этого напитка. Ничего страшного, я бы выбрала что-то другое.

– Ладно, в следующий раз я скажу, если у меня чего-то не будет, – покорно кивнул Мохи. – Но вы просили меня принести вам Осский Аш. Я принес. Пейте.

– Спасибо, – растроганно прошептала Теххи. – Так мило с вашей стороны! А наша еда уже готова?

– Думаю, что да, – кивнул Мохи. – Хотите, чтобы я вам ее принес?

– Да, пожалуйста.

Теххи была готова заплакать от умиления. Я тоже был готов заплакать, поскольку уже ничего не понимал. Ни-че-го-шень-ки.

Мы оба проводили удаляющегося на кухню трактирщика недоуменными взглядами.

– Он в тебя влюбился, дорогуша, – ехидно заключил я. – Это единственное разумное объяснение. Если бы ты не поменяла внешность, я бы, пожалуй, его придушил. А так – могу лишь посочувствовать.

– Ничего-то ты не смыслишь в женских лицах! – вздохнула Теххи. – В кои-то веки решила стать красавицей, а ты бубнишь что-то несуразное, вместо того, чтобы оценить.

– Ну, должен же хоть кто-то бубнить, если уж Мохи не в форме, – объяснил я. – Чего не сделаешь ради создания теплой доверительной атмосферы.

Мохи появился снова, на этот раз с нашими тарелками. Теххи тут же приступила к дегустации пловоподобного туланского деликатеса. Я же не сводил глаз с хозяина «Джуффиновой дюжины». Сердце мое было не на месте. Вернее, оба сердца.

Мохи тем временем направился к посетителю в красном лоохи. Немного с ним пообщался и снова отправился на улицу.

– Это уже слишком, – шепнул я Теххи. – Мохи опять побежал под дождь. Что с ним сегодня творится?

– Просто слишком много капризных посетителей, – объяснила она. – Этот славный человек дорожит репутацией своего заведения. На мой вкус, даже слишком дорожит… Жуй, милый. Никогда не предполагала, что ты способен целую минуту просидеть над полной тарелкой и не съесть ни кусочка.

– Да, действительно. Стыд какой. Никому не рассказывай, ладно? – попросил я, принимаясь за индюшатину в кислом меду по-изамонски.

Кто бы мог подумать, оказывается, обладатели чудовищных меховых шапок и облегающих лосин очень неплохо питаются в своем захолустном Изамоне. Хоть кухарку оттуда выписывай.

Тем не менее, я не упускал из виду посетителя в темно-красном лоохи. Я и на входную дверь то и дело косился, очень уж мне хотелось, чтобы Мохи поскорее вернулся. Его отсутствие здорово портило мне аппетит. Но трактирщик все не возвращался, а вот незнакомец в красном поднялся с места и вышел на улицу.

– Гляди-ка, очкарик в красном тоже ушел, – я озадаченно покачал головой.

– И наверняка не заплатил по счету, – вздохнула Теххи. – Бедный господин Мохи Фаа. В этом грешном городке полным-полно жуликов. Странно, что в его отсутствие за посетителями никто не присматривает.

– Кофа говорил, что у него семейный бизнес. Никаких слуг. Жена орудует у плиты, сестры ей помогают, дети мешают, а сам Мохи мечется между обеденным залом и кухней. К тому же, все постоянные посетители «Джуффиновой дюжины» друг с другом знакомы, только мы с тобой здесь новенькие, да еще этот очкарик, его даже сэр Кофа не признал… Ох, не нравится мне эта история!

– Да? – Теххи внимательно посмотрела на меня. – Ну так не мучайся. Пойди за этим господином в очках, и все выясни. Или тебе под дождь выходить не хочется?

– Да не в дожде дело, – сердито сказал я. – Хорош я буду: притащил тебя сюда, а теперь брошу?

– Тоже мне проблема, – фыркнула Теххи. – Я взяла с собой газеты, на всякий случай. Ты ведь так и не дал мне их дочитать.

– Не дал. А ты что, всерьез решила от меня избавиться?

– Конечно. Это гораздо лучше, чем требовать от тебя остаться и сгорать от любопытства. У тебя, между прочим, до сих пор полная тарелка. Ты так вконец изведешься. Лучше уж пойди за этим человеком, который кажется тебе таким загадочным. А еще лучше, поищи господина Мохи. Что-то его, и правда, слишком долго нет, а хороший хозяин трактира ни за что не уйдет надолго, пока в его заведении хоть кто-нибудь сидит, по себе знаю.

– Ну, если ты так говоришь…

Я решительно поднялся с места, а потом кое-что вспомнил, и снова сел на стул.

– Ты все-таки решил плюнуть на тайны и спокойно поесть? – обрадовалась Теххи. – Всегда подозревала, что ты гораздо мудрее, чем кажешься.

На самом-то деле, конечно, все обстоит ровно наоборот. Я гораздо глупее, чем кажется. А избыток могущества окончательно отбил у меня привычку обдумывать свои действия. Хорошо хоть сейчас спохватился.

Основная проблема в том, что я не могу позволить себе роскошь встать на чей-нибудь след. Это слишком опасно для жизни хозяина следа. Если я управлюсь за несколько минут, здоровый человек вполне может выдержать, но на сей раз у меня не было уверенности, что я управлюсь за несколько минут. Не было у меня и гарантий, что трактирщик Мохи Фаа, чья судьба с каждой минутой волновала меня все больше, действительно такой богатырь, каким кажется. Знаю я этих здоровенных дядек, у них, как правило, слабое сердце, да и прочие потроха изнашиваются быстрее, чем у среднестатистического заморыша.

Поэтому я решил вызвать нашего штатного Мастера Преследования, леди Меламори Блимм. Послал ей зов и попытался лаконично обрисовать сложившуюся ситуацию. Дескать, возможно, ничего не случилось, но сердце у меня не на месте – сама знаешь, как это бывает. Лучше бы все же пойти по следу, а там – по обстоятельствам.

Реакция Меламори была совершенно неожиданной.

«Макс, – сурово сказала она, – дай мне честное слово, что ты не сидишь там вместе с Кимой, который жаждет со мной помириться. Интрига как раз в его стиле. Знаю я его штучки, он кого угодно может уговорить».

«Не выдумывай. С каких это пор я у тебя на подозрении? – обиделся я. – Никаким дядей Кимой здесь пока не пахнет. Впрочем, я могу встретить тебя на улице. И кстати, имей в виду, я отвратительно выгляжу. Теперь у меня маленькие глазки и курносый нос, зато моя новая нижняя челюсть – самая крупная в Ехо. Постарайся не умереть от любви».

«Ладно, ради такой челюсти можно и приехать, – сказала она. – Будет лучше, если ты действительно встретишь меня на улице, я не очень-то знаю, в какую подворотню нужно сворачивать… А почему ты изменил внешность? Ты что, с самого начала догадывался, что может произойти какая-нибудь пакость?»

«Да нет, это Теххи меня изуродовала. Увидела впервые при свете дня, ужаснулась и попыталась исправить ошибки природы. Но вышло только хуже».

«Неужели? До сих пор всем казалось, что хуже уже некуда».

«Ладно, кончай издеваться. Лучше приезжай скорее. Отбой».

Я закончил этот в высшей степени увлекательный разговор, вытер вспотевший лоб и виновато посмотрел на Теххи.

– А вот теперь я все-таки пойду. Я вызвал Меламори, нужно проследить, чтобы она не заехала в другую подворотню. Они все так похожи.

– А Мохи так до сих пор и не вернулся, – вздохнула Теххи. – Думаю, что твои предчувствия начинают сбываться. К сожалению.

– Ты действительно переживешь мое отсутствие? – Я изо всех сил старался оставаться галантным кавалером.

– Переживу, – она легкомысленно махнула рукой. – Пережила же я как-то твое присутствие. Тоже не сахар, если задуматься. Не волнуйся, милый, у меня есть две газеты и почти полная бутылка «Осского Аша». Когда ты вернешься, я буду гораздо более информированной и гораздо менее трезвой, чем сейчас. У меня давненько не было возможности так хорошо отдохнуть.

– Ты кого хочешь уговоришь.

– Нет, только того, кто хочет, чтобы его уговорили, – усмехнулась Теххи.

Несмотря на кукольные глазки и аккуратный точеный носик, сейчас она была так похожа на себя настоящую – дальше некуда.

На улице я оказался в тот самый момент, когда амобилер Меламори лихо вынырнул из-за угла. Дождь лил как из ведра – не лучшая погода для приключений, но у меня не было выбора.

– Здо́рово! – сказал я Меламори. – Ты ездишь все быстрее и быстрее.

– Ох, Макс, какой ты смешной! – расхохоталась она, вглядываясь в мое лицо. – Это тебя Теххи так разукрасила? Она, оказывается, умеет пошутить.

– Еще как умеет, – проворчал я. – Ладно, давай все-таки поищем Мохи.

– Давай. Ты извини, что я подумала про Киму. Наверное, у меня началась мания преследования. В последнее время мое семейство из кожи вон лезет, чтобы со мною помириться. Они так обрадовались, что Алотхо уехал! Как будто это что-то меняет.

Меламори разулась, немного потопталась на пороге «Джуффиновой дюжины» и встревоженно посмотрела на меня.

– Думаю, я нашла то, что нам нужно. Знаешь, этот твой Мохи простоял на пороге чуть ли не полчаса и только потом куда-то пошел. Ничего, ничего, сейчас мы его обнаружим.

Мои дурацкие сердца глухо стукнулись одно о другое.

– А рядом со следом Мохи есть другой след, верно? – спросил я.

– Есть.

Мои предчувствия уже успели превратиться в неопределенную, но отчетливую уверенность: дело плохо.

– Это след могущественного колдуна?

– Да нет, кажется. Простой человеческий след. Есть в нем что-то скверное, но это определенно не сила. Пока не могу сказать, что.

– Ладно, – кивнул я. – В любом случае, сейчас нас интересует Мохи.

– Мохи уехал отсюда на амобилере, – сообщила Меламори несколько секунд спустя. – Но он не сидел за рычагом. Давай сделаем так: ты подгонишь сюда мой амобилер, сядешь за рычаг, а я буду говорить тебе, куда ехать. Так мне будет легче. Очень трудно управлять амобилером, когда стоишь на следе пассажира, а не возницы.

– Конечно.

Я бегом пересек подворотню. Через минуту Меламори устроилась на заднем сиденье и начала командовать.

– Сначала нужно выехать на улицу, теперь направо… Хорошо, что ты так быстро едешь, Макс, но я не успеваю говорить повороты, так что лучше немного помедленнее, мы все равно их догоним – минутой раньше, минутой позже. Теперь еще раз направо.

– А что у тебя случилось с Кимой? – спросил я. – Вы же никогда не ссорились. И вообще он показался мне симпатичным. Я бы сам не отказался от такого дядюшки.

– Вообще-то ты прав… теперь налево. Мы с Кимой всегда были настоящими друзьями, или мне так казалось. Пока едем прямо, я скажу, когда нужно будет поворачивать… Именно поэтому я на него и обиделась! Выходки моего драгоценного родителя вполне в порядке вещей, я от него ничего иного и не жду. Другое дело, что Корва меня достал, но и это вполне нормально, иначе просто быть не может. А Кима делал вид, что все в порядке… теперь поворачиваем направо. Да, Кима делал вид, что все в порядке. И незаметно пытался научить меня уму-разуму. То есть, ему только казалось, что он делает это незаметно. В конце концов, это меня взбесило!

– Смотри-ка, мы, кажется, выезжаем из города, – удивился я.

– Да, выезжаем. Но они уже близко, можешь мне поверить.

– Отлично. Так чему же Кима пытался тебя научить?

– У него спроси. Наверное, ему казалось, что он учит меня мудрости… Знаешь, в тот день, когда Алотхо уехал в свой грешный Арварох, я поехала к Киме. Я с детства привыкла идти к нему, когда с моей жизнью происходит что-то не то. Лучше бы я сразу отправилась поболтать с тобой! Одним разочарованием было бы меньше.

– Грешные Магистры, да что же он такое тебе сказал?

– Наверное, ничего особенного. Но мне показалось, что хуже нельзя и придумать. Он начал издалека: «Меламори, девочка моя, я прекрасно понимаю, что с тобой происходит, бу-бу-бу…» Кстати, ты заметил, что этот Мир полон людей, которые совершенно уверены, будто прекрасно понимают, что происходит с остальными?.. А потом он заявил: «Тебе кажется, что с тобой происходит нечто необыкновенное. Но можешь мне поверить, с тобой случилось самое банальное событие, какое только может случиться. Любовь – всего лишь уловка природы, с помощью которой она заставляет людей производить потомство». Вот что он мне выдал, представляешь? Трудно объяснить, почему, но эта фразочка меня доконала.

– Довольно цинично, – согласился я. – Нормальный влюбленный человек совершенно не в силах спокойно пережить сообщение, что с ним случилось нечто банальное. Попробовал бы мне кто-то такое сказать пару лет назад! Я бы умер на месте. Или, по крайней мере, обиделся на всю жизнь.

– А сейчас? – осторожно спросила Меламори. – Хочешь сказать, что теперь ты спокойно относишься к подобным высказываниям?

Я пожал плечами.

– Просто теперь мне плевать на чужие высказывания. Хотя, может быть, я просто переоцениваю собственную терпимость, потому что мне уже давно не говорили ничего в таком роде?

– Скорее всего, – улыбнулась Меламори. – Видишь огонек впереди? В этом амобилере сидит твой драгоценный Мохи, я совершенно уверена.

– Вот и отлично. Что будем делать, незабвенная?

– Ай, там видно будет! – отмахнулась Меламори.

Мои проблемы ее пока не беспокоили, и я прекрасно понимал почему. Когда Мастер Преследования приближается к концу следа, его волнует только одно: сделать последний шаг, а там хоть трава не расти. Так уж все устроено, ничего не попишешь. Мне предстояло выкручиваться самостоятельно.

Легко сказать – выкручиваться! Я даже не был уверен, что Мохи действительно требуется моя помощь. У трактирщика вполне могло быть какое-нибудь важное деловое, или, чем черт не шутит, романтическое свидание, ради которого и любимое заведение можно бросить на произвол судьбы. Впрочем, отступать было слишком поздно. Поэтому я сделал первое, что пришло в голову: прибавил скорость, на полном ходу пронесся мимо интересующего нас амобилера, лихо развернулся и рванул ему навстречу. Я спиной чувствовал, как Меламори сжалась в комочек на заднем сиденье. Кажется, она даже не дышала. Мне оставалось только надеяться, что мчащийся навстречу возница не окажется каким-нибудь камикадзе.

Он не был камикадзе, этот очкарик в красном лоохи. Но он здорово испугался. И вместо того, чтобы просто остановиться, он попытался свернуть. Дорога была мокрая и скользкая, а гонщик из него вышел никудышный. В результате через несколько секунд его амобилер лежал в придорожной канаве. Проклиная все на свете, я резко затормозил и бросился к поверженному амобилеру.

Сейчас меня интересовала только одна вещь на свете: здоровье господина Мохи Фаа. Мне очень не хотелось обнаружить, что моя дурацкая выходка угробила этого чудесного сердитого дядьку. Поэтому я сразу же кинулся к пассажиру на заднем сиденье. Мокрая от дождя кожа лоохи не оставляла сомнений: это действительно был Мохи. И он был без сознания. Или еще хуже.

– Мохи, не вздумайте умирать! – дрожащим голосом сказал я.

Конечно, это было глупо, но подействовало самым удивительным образом. Мохи открыл глаза.

– Как скажете, – покорно согласился он.

Я перевел дыхание. Такого облегчения я уже давно не испытывал.

– Вы в порядке?

– Не знаю, – равнодушно ответствовал Мохи.

Только теперь я заметил, что его лицо в крови. Плохо дело.

– Я так хочу, чтобы вы были в порядке, – в отчаянии сказал я. – Больше всего на свете я хочу, чтобы вы были в порядке!

– Да, я в порядке, – неожиданно согласился Мохи. – Я даже могу встать.

– Вот и отлично. Сейчас мы с вами поедем к Джуффину, он кого угодно способен на ноги поставить, – радостно забормотал я.

– Ладно, поедем к Джуффину, если хотите, – кивнул Мохи.

Он действительно поднялся на ноги и медленно пошел к амобилеру Меламори.

Только тут я вспомнил, что должен быть еще и возница. Я посмотрел на переднее сиденье. Но там уже никого не было. Наверное, пока я сосредоточился на Мохи, парень успел удрать, или…

Далеко он не удрал, этот бедняга в красном лоохи. Просто вылетел из амобилера при падении. Я нашел его в той же канаве, в нескольких шагах от машины. Парень был мертв, это сразу бросалось в глаза. Живой человек не может лежать в такой неестественной позе. Видимо, бедняга свернул шею.

По идее, я должен был огорчиться. Но мои сердца отреагировали на происшествие совершенно равнодушно. Почему-то я был совершенно уверен, что смерть этого человека в красном – вовсе не такое уж плохое событие.

Я подивился собственной душевной черствости, пожал плечами и пошел к амобилеру.

– Что с возницей, Макс? – спросила Меламори.

– Он умер. Наверное, это плохо. Но гораздо хуже другое: я почему-то совершенно не расстроен этим происшествием. А ведь я даже не знаю, был ли он хоть в чем-то виноват.

Я повернулся к Мохи, который уже успел удобно устроиться на заднем сиденье.

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо. Только я почти ничего не вижу. Мои очки…

– Конечно, какой я идиот! Мне следовало поискать ваши очки. Хоть это я должен был для вас сделать.

Я отправился обратно. Спустился в канаву, подошел к амобилеру, внимательно огляделся. Одну пару очков увидел почти сразу же. Они лежали на мокрой траве, возле передней дверцы. Я подобрал их и еще раз огляделся. В этом амобилере ехали два человека в одинаковых очках, и я не был уверен, что нашел именно те, которые принадлежали Мохи.

Вторые очки действительно обнаружились между передним и задним сиденьями. К моему изумлению, все четыре стекла были целехоньки, у одной из пар слегка погнулась дужка. Этим и ограничилось. «Мы, люди, удивительно хрупкие существа, зато нас окружают чертовски живучие вещички, – подумал я. – Здесь только что погиб один человек, чуть не погиб другой, а с их очками все в полном порядке».

Я вернулся к своим спутникам, торжественно размахивая обеими парами очков.

– Вот. Только я не могу понять, какие тут ваши.

Мохи примерил первую пару и вернул ее мне.

– Во всяком случае, не эти, в них я вижу еще меньше, чем без них.

Надел вторые и удовлетворенно кивнул:

– А вот эти – мои.

Я задумчиво крутил в руках ненужные очки, имущество мертвого незнакомца в красном, сентиментальный сувенир на долгую память о моем идиотизме, смертельно опасном для жизни ни в чем не повинных людей.

Меламори смотрела на меня со спокойным любопытством. Видимо, считала, что все происходящее – в порядке вещей. Мохи возился с очками, выпрямлял погнувшуюся дужку. Похоже, у него не было пока иных забот.

Я почему-то не спешил возвращаться в город. Казалось, что это может подождать; кроме того, я больше не был уверен, что Мохи нужна медицинская помощь. Он и без того неплохо выглядел. Вот только вел себя странно – по крайней мере, до недавних пор.

Наконец я решился приступить к допросу.

– А почему вы вообще поехали с этим человеком, Мохи? Ваше исчезновение здорово меня напугало, поэтому я и затеял всю эту кутерьму – гонки с преследованием и так далее. Что он вам сказал?

– Он сказал: «Пошли со мной», – объяснил Мохи. – Велел подождать его у входа. Я вышел, подождал, он тоже вышел, и мы поехали.

– Подождите, – перебил его я. – Это же чепуха какая-то получается. Мало ли что он сказал. Он вам, между прочим, и вчера говорил то же самое, а вы его послали подальше. И правильно сделали. Вы можете объяснить, что произошло?

– Не могу, – честно признался Мохи.

– Погоди-ка, Макс, – вмешалась Меламори. – Ты неправильно формулируешь. Надо иначе.

Она повернулась к Мохи и решительно приказала:

– Объясните нам, почему вы пошли с этим незнакомым человеком!

– Я постараюсь объяснить, если вы так хотите, – кивнул трактирщик. – Просто сегодня такой день. Сегодня я никому не могу сказать «нет». У меня такое ощущение, что если я не выполню чью-то просьбу, я умру или сойду с ума, хотя это не так, наверное… Я понятно объясняю?

– Более или менее, – озадаченно протянула Меламори, скорее просто для того, чтобы его успокоить.

«Как ты догадалась, что его нужно спрашивать именно в такой форме?» – Я воспользовался Безмолвной речью – решил, что обсуждать проблемы Мохи вслух будет несколько бестактно.