Глава 33
Петербургское утро

В мелочной лавке Хныкина купец второй гильдии Полуянов надписал штемпельный куверт с круглой красной печатью, бросил на блюдце положенную плату в пять копеек серебром и опустил корреспонденцию в щелку синего чугунного ящика. Разузнав у приказчика, что письмоносец явится на выемку не позже полудня, после чего письмо будет доставлено на городскую почту для франкирования, сортировки и отправки по адресу назначения, Полуянов, весьма довольный собой, вышел из лавки, прищурился на утреннее солнышко, прихлопнул себя ладошками по бокам тугого пуза и уже хотел было отправиться в гостиницу, когда услышал гнусавый голосок:

– Простите, вы не могли бы мне помочь…

Купец бросил в сторону голоса строгий взгляд, ожидая увидеть грязного попрошайку, но вместо этого обнаружил у окна лавки весьма презентабельного невысокого джентльмена в котелке, привалившегося на одну ногу:

– Оставил дома пенсне, а здесь мелко, – извиняющимся тоном произнес хромой, показывая раскрытую газету.

– Что вам? – все еще строго спросил Полуянов.

– Не могу разглядеть цифры, – подслеповато щурясь, проговорил проситель. – Сегодня опубликовали выигрышные номера… У меня билет, хочу сличить – угадал ли хоть одну цифру.

Хромой помахал лотерейным билетом, который держал в руке.

– Извольте, – согласился купец, взял газету, назвал цифру в указанном разделе и уже хотел было вернуть, как вдруг услышал:

– Не может быть!

Хромой поднял глаза, полные кроткого восторга.

– Вот это да! – растерянно сказал он. – Первый же номер – и верный! У вас легкая рука. Раз в жизни угадал хоть цифру.

Подождав, пока кривоносый господин переживет бесполезную радость, Полуянов огласил следующую цифру и опять протянул газету.

– Да что вы! – захохотал хромой. – Не шутите? Такого со мной еще не бывало. У меня ведь тоже двенадцать! Это уже, считай, победа!

Полуянов бросил взгляд в лотерейный билет и сам убедился в совпадении.

– Сорок один, – провозгласил он, отыскав глазами очередную цифирь на странице.

– Невероятно… – задохнувшись, прошептал хромой. – Сколько, вы сказали? Сорок один? Не могу поверить – у меня тоже. Погодите, не читайте дальше. Дайте дух перевести.

Хромой вынул платок и принялся промакивать вспотевший лоб. Рядом уже образовалась кучка любопытствующих из числа посетителей лавки. Польщенный тем, что оказался в центре такого небывалого приключения, купец и сам чувствовал гордость за удачу чужого человека. Будет что рассказать о столичных чудесах по возвращении в родную Вятку.

– Ну, давайте! – наконец произнес владелец счастливого билета.

Полуянов назвал следующую цифру, хромой вскрикнул и схватился за сердце.

– Не верю своим глазам! – прохрипел он и протянул билет на проверку собравшимся. Несколько энтузиастов подтвердили соответствие.

– Господи, неужели это возможно! – запричитал хромой, сложив ладони и устремив взгляд в серое петербургское небо. – Неужели ты смилостивился надо мной? Послал мне святого человека… – Он вдруг обернулся к купцу: – Как вас зовут?

– Ефрем Аникеевич! – с достоинством ответил Полуянов.

– Ефрем Аникеевич, вы святой! Вы знаете об этом? Ведь это чудо! Это форменное чудо. Мне вас Господь послал!

– Погодите, еще цифра осталась, – стараясь сдерживать волнение, напомнил Полуянов.

– Ну что ж, – хромой оглядел зрителей. – Шансы невелики, отдаю судьбу на волю Вседержителя. Говорите, Ефрем Аникеевич!

Купец огласил последний числовой знак. Настала тишина. Хромой какое-то время смотрел в билет без всяких эмоций и вдруг хлопнулся в обморок.

Этим же утром во второразрядном ресторане на набережной Мойки господин в потертом сюртуке с благодарностью опустил на прилавок два рубля с мелочью. Одноглазый хозяин «Бекаса» достал из-под стойки скрипичный футляр и открыл его для подтверждения полной сохранности инструмента.

– А сколько может стоить такая вот скрипочка, как у вас? – возможно беззаботнее поинтересовался он.

Музыкант взглянул с некоторым опасением, словно ожидая обиды или какого подвоха.

– Дочка имеет тягу, – поторопился оправдать подозрительный интерес трактирщик. – Вот я и раздумываю, не преподнести ли ей такую вот штучку. У ней день ангела завтра.

– Я бы с радостью продал вам свою, но не могу. Вот уже десять лет она является моим верным спутником и в радости, и в горе. В Кишиневе я играл на ней для самого генерал-губернатора… Сказать по правде, она стоила мне целых двадцать пять рублей.

– Двадцать пять? А если я предложу вам за нее сто? Вот прямо здесь и сейчас.

Одноглазый извлек из жилетного кармана заранее приготовленную «катеньку». У скрипача на мгновение загорелись глаза, но тут же погасли.

– Вы очень добры, – сказал он, – но играть на скрипке – единственное, что я умею в жизни. Этот инструмент – часть моей души… Я могу играть на нем даже в полной темноте.

Хозяин заведения достал портмоне и выложил на прилавок вторую ассигнацию. Скрипач сглотнул.

– Звук у него отменный, громкий, на улице это важно.

На стол легла третья купюра.

– Триста рублей – хорошие деньги, – согласился он. – Но скрипкой я зарабатываю на жизнь. И не продам ее ни за триста, ни даже за четыреста.

Хозяин «Бекаса» молча добавил еще две банкноты.

– Пятьсот. Уж больно мне понравилась ваша скрипочка, – сверля несговорчивого господина одиноким глазом, тихо произнес он. – И дочку хочется побаловать…

Уронив слезу, уличный музыкант в последний раз взглянул на родную скрипку, захлопнул футляр и взял деньги.

А в мелочной лавке приходил в себя обладатель выигрышного билета. Приказчик дунул на него брызгами набранной из кувшина воды. Хромой открыл глаза. Купец Полуянов протянул ему счастливый билет, который тот, было дело, обронил.

– Что ж ты, любезный, счастье свое едва не потерял.

– Спасибо, Ефрем Аникеевич… – слабо улыбнулся мужчина. – Только, по правде сказать, не видать мне этого счастья.

– Чего ж так?

– Да у меня кредит в банке просрочен, одних процентов – на тыщу. Приставы весь выигрыш подчистую спишут. Эх, бывает же такое… – обернулся он к приказчику в поисках соболезнования. – Деньги сами в руки идут, а взять не могу…

Вдруг хромого будто бы пронзила какая-то мысль.

– Ефрем Аникеевич! – воскликнул он, подскочив к купцу. – А купите у меня билет! За полцены, а? Ведь вы тоже в этой удаче роль сыграли! Возьмете половину выигрыша, а? У вас-то приставы небось не отнимут?

– Да нет, мне ни к чему, – протянул купец и тоскливо посмотрел в окно.

– Ефрем Аникеевич, да ведь не случайно же мне Бог вас послал! Соглашайтесь! И вам выгода, и мне. Не то пойду другого покупателя искать, – указал он на приказчика, который замер, прислушиваясь, за прилавком. – Но ведь по справедливости половина вам принадлежит! А насчет надежности не беспокойтесь, оформим куплю у нотариуса честь по чести, чтобы уж никаких сомнений. А?

Полуянов замер на мгновение, как он обычно делал перед решением по какой-нибудь важной сделке, и, крякнув, хлопнул протянутую хромым руку.