50
За три недели до выпускного Хлоя начала встречаться с Грегом.
– Нет! Никаких восторженных визгов, – сказала мне Хлоя. – Это не какая-нибудь там любоффф или что-то такое. Он хороший парень, и он мне нравится. Мне с ним просто весело. И, по крайней мере, теперь у нас обеих есть пара на большой вечер.
За две недели до выпускного Хлоя заявила:
– Он очень хороший парень, и он мне реально нравится. Мне с ним очень, очень весело.
– А визжать уже можно? – спросила я.
– Разрешаю.
– Я так счастлива за тебя! – завопила я, обняв ее и отпустив только тогда, когда она объявила, что время обнимашек вышло.
За полторы недели до выпускного Хлоя позвонила мне и позвала к себе домой:
– У меня есть для тебя новости, и они очень серьезные.
Ее лицо, когда она открыла мне дверь, было обеспокоенным.
– На кухню. Я уже поставила чайник кипятиться, и я сделала сегодня особую заварку: ромашку, лаванду и лимонную мяту, потому что они помогают справиться с шоком.
О-оу.
Пока Хлоя наливала кипящую воду в большой стеклянный заварочный чайник и перемешивала свой сбор из засушенных листьев и цветов, я сидела на стуле у стола-стойки. Кухня в доме ДиКаприо была теплой и солнечной. И чистой, без единого пятнышка.
– Ну что случилось? – спросила я. – Это связано с Грегом?
Она кивнула.
– О, Хлоя, мне так жаль!
– Нет, не в этом смысле, – она взмахнула рукой. – Это связано с тем, что он мне сегодня рассказал.
– Он гей? – предположила я.
Грег был парнем Роба, сто процентов. Они спланировали двойное свидание со мной и Хлоей, чтобы пообжиматься за кустами на выпускном.
– Нет, он не гей! – Хлоя уставилась на меня так, словно я была сумасшедшей. – С чего ты вообще это взяла?
– Я… – Я не нарушила обещание, данное Робу, и не собиралась делать это сейчас. – Я не знаю.
– Он не гей, – строго повторила она. А потом, с озорной улыбкой, добавила: – Поверь мне, уж я-то знаю.
– Расскажи мне! – потребовала я. – Сестры, буфера, яичники и все такое, помнишь?
– Позже. А сейчас я хочу поговорить с тобой о том, что он рассказал о своем двоюродном брате.
– О Джее? – у меня во рту все пересохло. – Рассказывай.
– Думаю, нам еще понадобятся цветы огуречника. – Хлоя добавила в чай маленькую щепотку сухих голубых лепестков и снова перемешала.
– А огуречник для чего? – спросила я.
– Для храбрости, – она налила мне чашку настоя.
– Так что ты собиралась мне рассказать?
– Итак, мы с Грегом разговаривали сегодня о Джее…
– И?
– И он сказал, что Джей очень сильно страдал, когда вы расстались. Он был весь в депрессии, постоянно не в настроении – абсолютно «не игровой», как он сказал.
Интересно.
– И?
– И я сказала ему, что с тобой все было почти так же.
– И? – Все это было увлекательно, и я была рада слышать, что Джей тоже страдал, но едва ли такие новости смогли бы меня шокировать, да еще и до такой степени, чтобы мне потребовалась храбрость огуречника.
– А потом я рассказала ему, как тяжело тебе пришлось после Показа титек. Я даже преувеличила слегка, надеясь, что он передаст все Джею и ему будет стыдно.
– Хорошо.
– Но потом Грег сказал, что тебе повезло.
– Повезло?
– Он сказал, что могло быть и хуже, что по школе, по всему Интернету распространились бы фотографии и видео, если бы… – разъяренная Хлоя замолчала и сделала большой глоток чаю.
– Если бы что?
– Если бы Джей не влетел в осветительную будку, как только опустился занавес, не стер бы видеозаписи Сэнджея, не проверил бы его телефон, не отобрал бы все его накопительные устройства и не пригрозил бы ему медленной и мучительной смертью, если всплывет хоть одно изображение.
Я раскрыла рот от изумления.
– Это Джей спас тебя, Пейтон. Джей – а не учительница.
Так вот куда он делся сразу после того, как занавес опустился. Он не пытался сбежать от меня, он сломя голову бросился защищать меня. Хотя он был так зол на меня из-за пари и отчета, он все еще хотел спасти меня от еще большей боли и унижения. Как если бы я до сих пор была ему не безразлична.
Должно быть, весь ход моих мыслей отразился на моем лице, потому что Хлоя понимающе кивнула и сказала:
– Да-да, именно так я и подумала.
– Мне нужно больше цветов огуречника, – сказала я.
Когда на следующее утро Джей пришел в школу, он удивился, застав меня ждущей возле его шкафчика.
– Привет, – сказала я. – Есть минутка? Я хочу поговорить.
– Сейчас? – сказал он, глядя на часы. До первого звонка оставалось десять минут.
– Ага, – я хотела покончить с этим. – Я тебя надолго не задержу.
– Ладно. За лабораторией Гранди есть тихое место, пойдем туда?
Мы вместе дошли до ниши, на стене которой висел скрученный пожарный шланг.
– Я хотела сказать спасибо, – сказала я. Выражение его лица говорило: «Да ладно?» Или, может, «Да ты шутишь». Я поспешила продолжить. – Вчера Хлоя рассказала мне, а ей рассказал Грег, что это ты не дал распространиться фотографиям с… со мной. Я не знала, что это был ты, я просто решила, что это была учительница, а иначе давно уже что-нибудь сказала бы. Но теперь я знаю, так что спасибо. Я очень благодарна.
Джей ничего не ответил, просто пристально смотрел на меня. Я уже и забыла, какие зеленые у него глаза.
– И еще я извиняюсь за все остальное, – быстро сказала я. – Я должна была рассказать тебе о пари и о том чертовом отчете. Я хотела, я собиралась, но мне было так стыдно и страшно, что я тянула и тянула. А потом стало слишком поздно.
Он только лишь кивнул. Что это значило? Я была прощена?
– И еще я хочу расставить все точки над «i» насчет сделки с Тимом. Я сделала ему работу по истории, а не… не что-нибудь еще. – Я чувствовала, что мои щеки запылали, а в горле сжался комок. – Ну, вроде все. Увидимся.
Я развернулась, готовая уйти, но он позвал меня.
– И ты меня прости. Я знаю, что тебе было тяжело из-за всей этой шумихи.
Я рискнула взглянуть ему в глаза и едва улыбнулась:
– Забавно, но меня это даже как-то освободило. Мало что способно теперь меня смутить.
– Так ты теперь встречаешься с Робертом Скоттом? – спросил он, теребя пальцами носик пожарного шланга.
Моя улыбка испарилась. Я сделала непонятное движение, наполовину кивнув, наполовину пожав плечами.
– Хорошо. Он достаточно высокий, чтобы ты смогла выиграть пари, да?
– Джей, я встречалась с тобой не из-за этого. Ты должен мне верить.
– Я был в твоем списке высоких парней.
– Да, был. Но до того, как я узнала тебя. Я даже не писала Тори про наши свидания, как должна была. Ты можешь спросить у нее.
– Когда я узнал, то подумал, что все это было заранее спланировано. – Он намотал проволоку на конец шланга, перекрутив его и связав тугой узел. – Что ты просто тянула время – тянула наши отношения – до выпускного, чтобы получить деньги. Что ты заказала отчет на меня, чтобы знать, как привлечь меня.
– Нет, Джей. Нет.
– Я думал… – на этих словах он запнулся. Он замолчал, сделал глубокий вдох, а затем продолжил: – Я думал, что все, что ты говорила и делала, когда мы были вместе, – что все это было лишь игрой.
Единственное, что не было игрой, это мои чувства к тебе, то, кем я была рядом с тобой. Могла ли я рассказать об этом? Нет. Потому что сразу бы разрыдалась.
– Ничто из этого не было игрой, – с трудом выговорила я.
– Мы оба дураки, – сказал он, пронизывая меня загадочным взглядом.
– Ага.
Прозвенел звонок.
– Нам пора идти, – сказала я.
Минуту он просто шел рядом со мной, а потом спросил:
– Так идешь на выпускной с ним?
– Что? – спросила я, вырванная из своих мыслей в духе «а что, если…» и «если бы только…».
– С Робертом Скоттом. Ты идешь на выпускной с ним?
– Да, – мой голос выдал меня, так как в нем слышалось полное отсутствие энтузиазма.
– Жаль, – сказал он, кинув на меня быстрый косой взгляд. – У меня все еще нет пары.
Я остановилась, вытаращившись на него. Как такое могло случиться? Насколько невезучим вообще мог быть человек? Мне так хотелось рассказать Джею, что я не встречалась с Робертом – не по-настоящему, что у нас было взаимовыгодное соглашение, что ни один из нас не был влюблен в другого. Что у меня все еще были чувства к нему, Джею. Но я не могла все это нормально объяснить, не предав Роба. И он уже рассказал всем дома и в школе, что я была его парой на выпускной – какой сволочью я была бы, бросив его сейчас?
– Прости. Я сказала Робу, что пойду с ним, я не могу…
– Эй, все нормально, не переживай, – Джей казался совершенно беззаботным.
Я же, в свою очередь, была несчастна, и это наверняка было заметно. Мое невезение было максимальным в максимально неудачное время. И снова я защищаю чей-то секрет за счет своего собственного счастья. Неужели мои добрые поступки всегда будут гарантированно оборачиваться для меня несчастьем и ловушкой для самой себя? Неужели я никогда не смогу делать то, что хочу?
– С тобой все в порядке? – спросил меня Джей, когда мы продолжили свой путь.
– Слушай, я уверена, что ты без проблем найдешь себе пару, но сделай мне одолжение, а? Пожалуйста, не нарушай «Закон высоких девушек». Снова.
– Закон кого?
– Не выбирай низкорослую девушку, ладно? Просто не надо, – сказала я, а потом свернула в боковой коридор и направилась к кабинету мадам Дюма, думая о том, как по-французски сказать «Ну что за гребаная жизнь».
