20

Пока остальные актеры смотрели, как Джульетта целует Ромеро, я растворилась в Джее. Мое тело расслабилось, а все угловатости разгладились, подстраиваясь под него. Мои ладони поднялись по его спине, приподнялись над его плечами и погрузились в его волосы, наклоняя его голову еще ниже. Уже в следующую секунду поцелуй стал бы настоящим, потому что я уже не была способна сдерживаться.

Но потом Джей отстранился.

– Уже лучше! – донесся издалека чей-то голос.

Я сделала глубокий, прерывистый вздох. Мой взгляд был все еще прикован к лицу Джея. Он смотрел на меня сверху вниз с вопросом во взгляде, словно был чем-то озадачен. Возможно, он ждал, что я произнесу следующую реплику диалога, но я была настолько ошеломлена, что забыла, что нужно сказать. Забыла, как вообще говорить, что более вероятно.

– Ну, это было намного лучше, – сказал Дуг, стоящий у сцены.

Джей был, судя по всему, невозмутим, как и всегда, и был готов выслушать указания. Я же была абсолютно выбита из колеи. И к тому же мое лицо пылало – я это чувствовала. Я попыталась сконцентрировать внимание на Дуге, который, казалось, все еще не был удовлетворен.

– Но, Пейтон, – продолжил Дуг, – если ты не можешь одновременно играть и помнить свои реплики, тогда у нас тут реальная ситуация, не так ли?

– Да, – ответил Зак, вышедший из-за кулис и уже стоящий рядом с нами, – именно так.

– Да ради бога, прекрати отвечать на мои вопросы! Они риторические – ты хотя бы знаешь, что это значит?

– Ну, не особо, чувак.

Дуг, поворачиваясь к Заку спиной, словно пытаясь избавить себя от необходимости смотреть на деревенского идиота, сказал:

– Поэтому вы – все вы – должны знать свои слова наизусть, чтобы они проговаривались на автомате, и вы смогли бы вжиться в свои роли. Тогда вы забудете о попытках вспомнить слова.

Из зрительного зала донеслось громкое фырканье Лиз:

– Ну да, это же так логично.

– На следующей репетиции играем наизусть! – рявкнул Дуг.

– Эм-м-м, мне можно идти? – спросила я.

– Полагаю, да, – сказал Дуг и протянул мне ключи.

Я бросилась за сцену, отперла дверь гардеробной комнаты, вошла внутрь и присела на старый сундук, пытаясь успокоиться. Это нужно было прекратить – мне нельзя было терять голову и тем более сердце каждый раз, когда Джей дотрагивается до меня. Мне нужно было найти способ запереть внутри ту часть меня, что была мягкой, сентиментальной, эмоционально зависимой, и научиться контролировать себя.

Я вытерла лицо рукой и осмотрела пыльную сокровищницу костюмов, окружающую меня. Ни один из них особо не подходил для Хеллоуина. Самая длинная вешалка была заполнена тяжелыми платьями в викторианском стиле и лохмотьями оборванцев для пьесы «Дэвид Копперфилд», поставленной несколько лет назад. Эти наряды были интересны мне с точки зрения моего проекта для школы моды, но у меня не было времени на изучение турнюров и пышных рукавов, потому что теперь я на самом деле опаздывала на работу. Мне нужно было торопиться, чтобы не опоздать на автобус, уходивший в половине шестого.

Я быстро осмотрела вешалку, на которой висели имитации шкур животных – костюмы для адаптации пьесы «Клан пещерного медведя», в которой мы с Дугом оба участвовали два года назад, – но у меня не было желания весь вечер разносить заказы в набедренной повязке или пледе с принтом под леопарда.

В дальнем конце комнаты стояла вешалка с костюмами для прошлогоднего фарса, в котором я играла роль дворецкого. Когда мой взгляд упал на тот старый наряд, на мгновение на меня накатила ностальгия. Я теперь скучала по той роли. Там не было эмоций, которые нужно было выразить, не нужно было сдерживаться или раскрываться, не было никаких выбивающих из колеи сцен с поцелуями. Указания Дуга для меня сводились к следующему: сохранять невозмутимое выражение лица, что бы ни происходило на сцене. Самая наипростейшая роль. И дворецкий не просто был избавлен от всего этого – его еще убивали в конце первого акта, так что я ходила только на половину репетиций и могла провести последние два акта пьесы, отдыхая за сценой.

Я сняла костюм дворецкого с вешалки и приложила к своему телу. От него пахло нафталином, зато он был по размеру. И, откровенно говоря, много ли костюмов в этой комнате были моего размера, особенно женских? Но Хлоя была права – в мужском костюме мне вряд ли удастся заработать много чаевых. И я могла запросто представить, как Тори говорит: «А, Пейтон, наконец-то ты оделась как надо. Слушай, ты выглядишь так сексуально, сходишь со мной на свидание?»

Я втиснула костюм обратно между костюмом горничной и миниатюрным вечерним нарядом и начала лихорадочно перебирать наряды, подняв облако пыли, из-за которого сама же и чихнула. Мои руки замерли. Костюм горничной! Разве французские горничные не считались одними из самых сексуальных среди жутких хеллоуиновских нарядов?

Я сняла его с вешалки. Он состоял из короткого черного платья с корсетом на шнуровке, чулками с поясом, белого фартука с оборками, кружевного чепчика и крошечной розовой метелки из перьев для смахивания пыли. Хмм. Его надевала на прошлогодней постановке Кейтлин, а она была высокой – не такой высокой, как я, конечно, но оно могло мне подойти. Был лишь один способ узнать.

Пару минут спустя, полностью переодевшись, я слегка согнула ноги в коленях, чтобы рассмотреть свое отражение в зеркале. Платье было узким. Очень узким. Верхняя часть была сшита для кого-то, на полный размер (или даже на два) меньше меня, но вот в чем дело – у меня была хорошая грудь. В смысле, по-настоящему хорошая. Это единственная часть моего тела, которую я действительно люблю, в отличие от своих ушей – крошечных ушек, украденных у какого-нибудь эльфийского малыша и приставленных к моей большой голове при рождении. Они даже были слегка заостренными.

Но моя грудь была первоклассной – круглой и упругой. И в этом суперузком платье она выпячивалась из низкого декольте. Юбка была слишком короткой, и чулки с поясом выглядывали из-под нее так, как не выглядывали на Кейтлин, зато в целом вид был вполне сексуальный. Я вся состояла из длинных ног и округлостей.

К костюму просились черные туфли на высоком каблуке, но в гардеробной таких не было, да если бы и были, я могла бы поспорить на все свои отложения на колледж, что ни одна женская пара обуви не налезет на мои кораблеподобные ноги. Мне придется надеть свои черные полуботинки на плоской подошве. Они смотрелись странно с учетом сексуального наряда, но я почти слышала, как Хлоя говорит: «Девочка моя, да я клянусь, никто и не посмотрит на твои ноги!»

Была не была! Я запихнула джинсы и свитер в рюкзак и вышла из гардеробной, заперев за собой дверь. Я не могла прокрасться незаметно через задний выход, так как должна была вернуть ключи Дугу. Мне снова везло, как утопленнику, потому что Джей и Зак все еще репетировали свою сцену, а Дуг, стоящий рядом с ними, делал свои замечания, так что мне пришлось пройти по сцене к зрительному залу прямо мимо них.

Зак в это время что-то говорил, но его речь заглохла при моем появлении.

– Большая Пи, ты ли это? – спросил он, вытаращившись на меня.

– Собственной персоной.

Я протянула Дугу ключи. Он слегка тряхнул головой, будто пытаясь избавиться от наваждения.

– Почему, черт возьми, я не дал тебе роль горничной в прошлом году? – спросил он. – Мы зря потратили твои таланты на дворецкого.

Я снисходительно потрясла перед ним перьевой метелкой, выпустив облако пыли. Я снова чихнула, и мои груди подпрыгнули, рискуя высвободиться из своей кружевной узды. Глаза Джея – прикованные к моей груди – широко раскрылись в изумлении, и он пробормотал что-то весьма похожее на «Офигеть!».

Я пересекла сцену и направилась к выходу, расположенному в задней части зала, стараясь идти как можно быстрее, не сорвавшись на бег, потому что боялась, что это может серьезно повредить наряд. Когда я проходила мимо Рен и Анжелы, они склонили головы друг к другу, чтобы пошептаться о чем-то, и, судя по направлению их взглядов, их разговор был обо мне, и не в особо-то хорошем тоне.

Я пробежала два квартала до автобусной остановки, но, свернув за угол на финишную прямую, увидела уезжающий автобус. Я побежала по тротуару, крича и размахивая обеими руками над головой, словно какой-нибудь маньяк, но автобус скрылся из виду.

Черт! Этот автобус всегда опаздывал. Всегда.

Автомобильный гудок заставил меня подпрыгнуть.

– Эй, крошка, отличная попка! Не хочешь прибраться у меня дома? – крикнул мне водитель проезжающего мимо грузовика.

Проигнорировав его, я развернулась и пошла обратно к автобусной остановке. Мужчина средних лет, курящий сигарету возле круглосуточного магазина на углу, подмигнул мне, когда я проходила мимо.

– Улыбайся, милая. Твое недовольное лицо портит весь вид.

Я стиснула зубы и продолжила идти. Добравшись до автобусной остановки, я всмотрелась в расписание, прикрепленное к остановочному павильону. Следующий автобус должен был прийти только через полчаса. Я уже точно опоздаю на работу, и все это время мне придется стоять тут в откровенном наряде, на холодном ветру, слушая свист и улюлюканье всяких неандертальцев.

Перед остановкой затормозила машина, и я уже готова была крикнуть водителю, куда ему следует засунуть свой сексизм, когда я увидела, кто в ней – рифмованный стишок. Джей с Фэй, сидящей на пассажирском сиденье рядом с ним.

– Я думал, ты торопишься на работу? – спросил он.

– Мой автобус уехал.

– Запрыгивай, мы подвезем.

Фэй метала в меня уничтожающие взгляды.

– Нет, все нормально, скоро приедет следующий автобус.

– Не глупи, нам в ту же сторону.

– Нет, не в ту, – поправила его Фэй.

Я боролась с соблазном принять его предложение, только чтобы побесить ее.

– Ну, нам почти в ту же сторону, – сказал Джей. – Плюс я бы не хотел, чтобы ты опоздала и потеряла свою работу.

Загнанная в угол своей же ложью, я согласилась. Фэй приподняла спинку кресла, и я протиснулась на крошечное заднее сиденье машины, свернувшись в комок из рук, длинных, облаченных в чулки ног и приподнятых грудей. Пытаясь переставить свои конечности так, чтобы мне стало хоть немного удобнее на моем насесте, я поймала взгляд Джея в зеркале заднего вида, и он улыбнулся мне. Фэй нахмурилась и скривила губы так, что они стали похожи на собачий зад.

– У тебя нет своей машины? – спросила она.

Да есть, конечно. Я просто предпочитаю не ездить на ней, потому что страдаю тайным фетишем в отношении общественного транспорта.

– Нет, – ответила я.

Я поправила юбку, стараясь скрыть под ней как можно большую поверхность своих ног, но безуспешно. Мои бедра с чулками и поясом были полностью на виду. Могу поклясться, что взгляд Джея далеко не раз скользил назад и вбок, чтобы оценить это зрелище.

Когда мы подъехали к «Закусочной прыгающего Джима», я поблагодарила Джея и выкарабкалась из машины. Джим встретил меня у дверей. Он, казалось, был немного удивлен моим нарядом, но добродушно сказал мне, что я выгляжу прекрасно, и сопроводил меня серенадой в виде песни Элвиса, сообщившей мне, что мои вид, походка и речь были ангельскими, но на самом деле под этой маской скрывался дьявол.