Глава 21

– Кто здесь?

Расслышав шорох, я подпрыгнула.

– Извините, – из-за волн оргаллы выступил светловолосый шаенг с глазами цвета льда, – не хотел пугать вас.

– Тогда почему прятались?

– Не хотел смущать вас. Увидел, как подошли, затем сели тут и плакали. Вот и решил, что вам не нужны свидетели.

Спешно прикрыв лицо ладонями, делая вид, что заслоняюсь от слепящего сияния места изначальной силы, смахнула остатки слез. Странно было привлечь чье-то внимание именно здесь. Безлюднее оргаллы на Варлее места нет – всякому представителю народа шаенгов тягостно находиться так близко к сырой первозданной энергии. Поэтому я сюда и сбежала. К самому краю мира. Дальше – только обрыв и бездонная пропасть, наполненная сияющим сплетением стихий.

– А-а-а… – заволновавшись, я сделала шаг назад, затем еще один, думая лишь об истерике, свидетелем которой неизбежно стал незнакомец.

– Осторожно, – резко подавшись вперед, мужчина сжал мое плечо и рывком притянул к себе. – Решили в итоге спрыгнуть в бездну? Странный способ оборвать жизнь – сгореть в огне стихий, не находите? Не слишком мучительно?

От стыда я забыла, что стою на краю обрыва.

– Со стороны так казалось – что я пришла сюда, чтобы не возвращаться? Вы поэтому подошли?

Он не ответил, лишь, не отстраняя руки, отвел в сторону – туда, где, пробившись из земли, звенел ручеек, полный энергии любви. Чуть зеленоватый отблеск вод подсказал мне об этом.

– Любая беда имеет свое разрешение, для всякой проблемы найдется выход. Это я вам как Знающий говорю.

Он владеет силой знаний! Всегда меня привлекал этот дар, а его обладатели казались несокрушимыми. Мой отец – один из обладателей желтой силы. Но его глаза никогда не были так глубоки и ясны, как взгляд незнакомца. Почему его радужка такого странного цвета?

– Простите, должно быть, со стороны все выглядело куда серьезнее и вы подумали что-то плохое, но я… лишь поссорилась с сестрой.

– За любой ссорой следует примирение. Наверняка и ваша сестра вспомнит об этом. Возвращайтесь и помиритесь с ней.

Губы невольно поджались: это не про Нирхту. Сила ее дара в гневе, ярость и коварство питают его. С самого детства, едва способности сестры проявились, с ней приходилось тяжело. Особенно мне, владеющей даром чувств. Но все эти годы мама пыталась сблизить нас. Она любила нас обеих, я чувствовала это, поэтому терпела гнев сестры, не желая расстраивать мать.

– Я обязательно прислушаюсь к совету. – Не сознавая, что застенчивая улыбка скользнула по губам, обратилась к шаенгу с вопросом: – Что же вас привело в это место?

Он молчал так долго, что я уже решила – не ответит.

– Знаю, что вы почувствуете ложь. Признаюсь, пришел сюда, скрываясь от суеты.

– Вас тоже что-то печалит? – Чем больше я смотрела в глаза мужчины, тем сложнее было отвести взгляд. Видела ли я прежде настолько красивые и при этом мужественные черты? Такой уверенный и твердый взор? Чувствовала ли такую непоколебимую убежденность и веру в свою правоту? Незнакомец казался удивительным, он заворожил меня. Ослепил сильнее сияния, волнами растекающегося вокруг. – Что, если и я смогу дать вам хороший совет?

Никому другому я бы не решилась задать такой вопрос. Врожденная скромность и выработавшаяся под влиянием сестры привычка держаться в тени не дала бы мне даже заговорить с таким мужчиной. Но удивительная аура и отрешенность этого места, обаяние и доброжелательность незнакомца – все это неожиданно пробудило во мне смелость.

– Совет? – Он усмехнулся немного грустно. – Советов мне дают предостаточно, уж поверьте. От их избытка, а также от толпы желающих мне их дать я и сбежал сюда. Но вы действительно можете помочь мне.

– Как?

– Просто останьтесь со мной ненадолго. Может быть, прогуляемся? Погода здесь, в окружении провала с первозданной силой, всегда хороша, как-никак это сердце нашего мира – центр паутины силы. Вы же слышали легенду о том, что богиня радуги встретила в темноте вселенной сына паучихи жизни, и они вдвоем сотворили наш народ, заодно подарив ему новый мир?

Согласно кивнула, не сознавая, что вновь улыбаюсь, и, послушная приглашающему жесту незнакомца, я шагнула следом, отдаляясь от оргарры.

– Уж конечно слышала, – подхватила я, поражаясь легкости, с которой нам давался разговор. Всякие мысли о недавних переживаниях вылетели из головы. – И было у них семеро детей, четыре сына и три дочери – все прекрасные, уникальные и обладающие своим особенным, удивительным даром. Они приняли новый мир, сплели радужную паутину из своих сил и закрепили ее оргаллой. Насытили этот мир жизнью и создали для себя возлюбленных. Так и появился народ шаенгов, по сей день несущий в себе дары своих создателей. Но как же в такую легенду может верить обладающий силой знаний? Разве суть вашего дара не в том, чтобы опровергать легенды, находя и доказывая истину?

Он улыбнулся, чуть помедлив. Скосив глаза, некоторое время вглядывался в мое лицо, смутив окончательно.

– В такой момент, как сейчас, и мне хочется верить в сказку! Волшебство этого места, удивительно очаровательная девушка, встреченная так неожиданно, – и я уже забываю о первородной материи, слившейся с сырой магией и породившей вселенную миров, один из которых наш. Разве не скучно обсуждать это с шаенгой, которой хочешь понравиться? Куда веселее представить, что силы знаний, духа, хаоса, иллюзии, предвидения, чувств и даже созидания достались нам от мифических предков.

Оставив позади провал оргаллы, зияющий всполохами всех энергий провал Варлея, мы уже шагали по полю, усыпанному бликами Лану, наслаждаясь обществом друг друга и безмятежным покоем. Как-то так получилось, что наши руки встретились, а пальцы переплелись. Но мы вместе сделали вид, что не заметили этой случайности.

– А вы готовы доказать обратное?

– А разве вы не слышали о собрате из нашей касты, что уже это доказал, создав неизвестный ранее дар?

– Можно ли верить таким слухам?

– Вполне.

– И что за дар он создал?

– Силу, повелевающую кровью.

– Кровью? Брр…

– Не пугайтесь, все куда менее кровожадно, думайте об этом как о защитном даре, позволяющем управлять чужим телом. И сам процесс прост: слияние двух магических матриц и небольшое вмешательство в наследственность. И готово – к врожденной силе шаенг добавил новый дар. Заметьте, без всякой помощи мифических богов. Обошелся даром знаний.

– Знаю… – Сейчас все города Варлея шумят о смелом Знающем. Он из тех, кто зашел в своей силе дальше других. – Этот ненормальный экспериментировал на себе, только представьте! И мне известно об этой новости из первых рук, ведь я живу в Гронхиме – столице желтой нити, именно там находится исследовательская лаборатория этого шаенга. А моя мама работает в ней!

– Вот как… – Незнакомец споткнулся, бросив на меня странный взгляд. Но быстро совладав с собой, спросил: – Каков же ее дар?

– Живые магические иллюзии.

Мы эмпаты и привычно сдерживаем эмоции, но сейчас я явственно распознала его смущение.

– Хм…

– Так что мы живем во времена, когда легенды истаивают, сокрушенные изобретениями и открытиями Знающих. Даже девушкам, рассуждающим о сказках, это доподлинно известно.

– Вы этого не одобряете?

– Почему же? Новое это всегда интересно, но для меня самое важное, чтобы перемены несли добро и были безопасны. Мой дар – сила чувств, он в созидании и укреплении любви, которая одна лежит в основе доброты.

– Магия чувств? – Шаенг задумался, подстраиваясь под мои шаги. Мы не сговариваясь повернули туда, где в легкой дымке сияющего тумана виднелся зеленый луг. – Никогда прежде не считал ее весомой, уж извините. И в чем же ее значимость?

– Моя магия позволяет крепнуть и усиливаться тем чувствам, что самые искренние, что идут от сердца. Чем больше проводить времени рядом со мной, тем четче станет картина мира, которую раскрывает перед нами сердце. Ничего поверхностного или наносного, только самое важное и значительное.

– Например, счастье?

Шаенг чуть склонил голову, всматриваясь в мое лицо – по сути обычное, но он смотрел сейчас так, словно оно казалось ему прекрасным. Нежные черты, сияние кожи, удивительно доброе и немного ранимое выражение изумрудных глаз, словно увидел его таким, как вижу себя я.

Мои глаза, такие светлые по сравнению с его глазами цвета замерзшего грозового неба. Или сейчас, рядом со мной он впервые за последние годы расслабился и испытал душевную легкость, даже упоительное блаженство? Откуда в моей голове эти странные мысли?

– Конечно.

Чувствуя, что смущенно улыбаюсь, послала мужчине ответный взгляд. В незнакомце ощущалась гремучая смесь самых противоречивых эмоций: безграничная убежденность, но и доля растерянности. Восторг и одновременно недоумение.

– Начинаю думать, что заблуждался насчет значимости вашего дара. Или я уже попал под его влияние? Но кажется, я смог бы легко привыкнуть к вашему присутствию. Давайте никогда больше не расставаться?

Улыбнувшись шутке, я махнула рукой в легкомысленном жесте:

– Давайте!

Стремясь перехватить руку Связанной, я нечаянно коснулся загадочного предмета. И словно мир в моей голове перевернулся. Смотрели мои глаза, но видел я чужими. Желал увидеть ночь, опускающуюся на Орбдух, но видел ясный полдень на Варлее. Стремился коснуться своей Связанной, но отчетливо ощутил прикосновение чужой ладони к руке незнакомой шаенги. На время, словно незримая бесплотная сущность, вселившаяся в тело воина, я стал участником их разговора.

– Рил, сколько еще мы будем встречаться тайно? – Шаенга чуть склонила голову, устроив ее на плече мужчины, которое я сейчас ощущал так отчетливо, словно оно было моим. – Я так скучаю, всякий раз расставаясь с тобой. Кажется, твоя лаборатория в самом деле куда важнее нашего счастья.

Улыбка умиления и упоительного довольства скользнула по мужским губам.

– И кто виноват?

– Я, я виновата, знаю… Сама умоляла тебя пока сохранить все в тайне и сама же жалуюсь.

– Твоя правда, здесь нет логики. Я готов. Расскажем всем сегодня?

Прекрасная супруга – а я отчетливо ощущал чувства, переполнявшие душу ее Связанного, – с тяжелым вздохом приникла к моей – к его – груди.

– Еще немного подождем? Несколько дней. Не знаю, как тебе это объяснить, но, если моя сестра узнает, что мы выбрали друг друга… боюсь, может случиться что-то жуткое.

– Что за нелепость! Твоя сестра невсесильна. Покричит, раз у нее такой дурной характер, и успокоится.

– Ты ее не знаешь.

– Ладно, поступлю, как ты просишь. Но мне так одиноко без тебя дома. И, признаюсь, обидно, что ты совсем не веришь в мою способность уберечь тебя от чего угодно. И кого угодно.

– Ты такой самоуверенный, – засмеялась она. – Знаешь, мама все время именно так о тебе говорит.

– Ах да, твоя мама… – Мужчину определенно веселила мысль о ней. – Так вот, обещаю: твоя сестра не причинит никому вреда! Или я не самый умный представитель желтого потока?

– Ты самый самоуверенный, это точно!

Он обнял ее. Я чувствовал, как сильно и быстро стучало его сердце, пока руки прижимали к себе эту шаенгу, его жену. И эти ощущения так поразили чем-то знакомым: словно это я держал в объятиях Дину.

– И сегодня у меня есть для тебя подарок.

Эта парочка удобно устроилась на травке, присев рядышком.

– Серьезно? – Она встрепенулась. – Какой?

– Тоже мое изобретение, результат экспериментов с даром духа. Шкатулка с воспоминаниями. Самыми дорогими и важными. Разве не обидно, что мы не можем вновь пережить памятные моменты? Вот я и подумал, а почему шаенги с даром духа перемещаются только сами? Как было бы интересно сохранять во времени и нематериальные образы! Пусть воспоминание о сегодняшней встрече станет одним из них, только прикоснись к шкатулке и вспомни те ощущения, что сейчас испытала. Такой вот, Хейллай, тебе уникальный подарок от самого лучшего мужчины Варлея.

Мое ошеломление ничуть не уступало потрясению, отобразившемуся в глазах девушки. Она, чуть отстранившись, во все глаза смотрела на супруга, явно пытаясь осмыслить совершенное им.

Какими же невероятными способностями обладали шаенги Варлея? Мы совершенно утратили их. И каким же поразительным и гениальным был мой предок!

– Спасибо. – В итоге девушка с благодарностью коснулась его губ поцелуем, наверняка не представляя, как все перевернулось от счастья в душе мужчины.

Опасаясь быть невольно втянутым в настоящий водоворот чувств между этими двумя, я размышлял о том, что пусть и немного знал о своем предке, которому удалось спасти часть изначального народа, приведя их на Ниар, но никогда прежде не слышал ничего о его супруге.

Та темноглазая щаенга, о которой дорги рассказывают свои жуткие легенды, точно не была этой нимфой с глазами изумрудного цвета, которой так дорожил Рилсват. Означает ли это, что он потерял свою Связанную в том мире?

Не знаю, что вдруг случилось, но свет вокруг померк, как если бы я моргнул. А распахнув глаза, обнаружил себя уже в другом месте. Но… неизменно в чужом теле.

Прислушавшись к собственным ощущениям, понял, что и мой дальний предок, в тело которого меня таким странным образом перенесла шкатулка (или же это что-то связанное с возможностями острова Познания?), чем-то крайне озадачен.

Постепенно привыкнув к слепящему свету, осознал, что он лежит в высокой траве, сочный аромат которой почувствовал и я, а над ним склонилась та самая девушка, которую я видел его глазами прежде. Но сегодня она мало походила на ту робкую особу, мягко призывавшую мужа к терпению.

– Ты так соскучилась?

В душе Рилсвата сейчас боролся восторг и странная настороженность. Но даже я понимал, что шаенг так очарован своей избранницей, что долго не сможет сопротивляться ее призывам, отбросив всякие сомнения. Эта магия, заставляющая тебя быть слепым и глухим ко всему, помимо своей женщины, знакома и мне. Дина дала ей название: любовь.

– Даже не представляешь. – Решительное прикосновение ее губ. – Кажется, сестра успокоилась со своими вздорными планами. Я спешу сообщить, что скоро мы перестанем встречаться здесь украдкой, сможем рассказать все родителям. И поселиться в твоем доме как настоящая семья. Ты рад?

– Не сомневайся. – Кажется, Рилсват отреагировал с небольшой заминкой – я чувствовал его растерянность: что-то в его любимой сегодня поразило мужчину, но собраться с мыслями у него никак не получалось. Его спутница с такой неожиданной смелостью и пламенной страстью прижалась к нему, что здравый смысл иссяк мгновенно. Но все же он сделал попытку сдержать возлюбленную. – Не лучше ли нам подождать до…

– Ах, я не могу ждать, – перебила она его, тоже рухнув в марево душистых трав и обвив мужскую шею руками. – Нас объединила оргалла, лишь это имеет значение. Какое мне может быть дело до мнения других?

И он сдался, с невыразимой радостью принимая ее решимость.

Когда губы этих двоих сомкнулись, сердце шаенга застучало чаще, а глаза прикрылись в блаженстве желания, я испугался, совершенно не желая становиться тайным свидетелем их страсти.

Словно отвечая моему смущению, мир вокруг вновь изменился. А перемены и сейчас я видел чужими глазами. Снова Рилсвата? И что это за место? Широкая улица какого-то города? Он похож на привычный мне город шаенгов, и в то же время не похож. Взгляд подметил круглые башенки, что довольно равномерно располагались вдоль улицы и уходили куда-то вглубь территории поселения. Была и вода рядом с каждой башенкой. Но на этом сходство с привычными мне городами шаенгов под куполами на Ниаре заканчивалось.

Вода словно каркасом или сеткой обвивала все пространство вокруг, оплетая журчащими, висящими прямо в воздухе ручейками границу каждой башни. И башни казались то зеркальными, то прозрачными, поразительно гладкими и монументально высокими – их шпили пронзали облака.

В страхе взгляд устремился вниз, к ногам. И намека на зелень я не увидел – только серое, неизменно ровное основание. Искусственное, неживое.

Странное место, странный город! Ни намека на жизнь, естественность или природу. Безликая череда однотипных башен, равномерное гудение водной вязи, окружающей их, и серый плацдарм под ногами, покрывавший абсолютно все в этом городе.

Лишь безграничное и сияющее разноцветными всполохами небо над головой напоминало о жизни. Я немало слышал рассказов Дины, чтобы догадаться: это техногенный мир. Только там можно окружить себя совершенно лишенными жизненной энергии материалами, упаковав в них естественный мир.

Но в то же время и магический мир. Я чувствовал струящуюся в водах пульсацию энергии и силы. Привычную пульсацию жизни. Она откликалась мне, отзывалась на призыв моей крови, была родной… и совершенно незнакомой одновременно.

Ближайшая зеркальная стена отразила… меня. Как странно, но на сей раз, шагая по незнакомому месту, я был собой – бывшим изгнанником, а ныне Связанным Дины. Неужели это все же воздействие острова?

Впрочем, удивиться я не успел. Совершенно неожиданно справа раздался шум, и с непривычным стрекотом стена ближайшей башни словно растворилась. А из нее вышел… я. Только моложе, злее и без шрама на лице. А следом выскочила девушка – шаенга с длинными, покрывалом рассыпавшимися по плечам темными волосами и сверкающими яростью черными глазами. Потрясенный неожиданной встречей, не зная, как вести себя, я застыл на месте. Но пара, в упор не видя меня, вихрем пронеслась мимо.

– Рилсват! – взбешенно шипела девушка, в гневе вскидывая руки вслед своему спутнику и давая мне возможность осознать, что невероятно похожий на меня мужчина – тот самый мой предок, что привел первых шаенгов на Ниар. И отклик его крови лишь подтвердил догадку. Но он был слаб в сравнении с ней. Возможности шаенги, ее поразительная мощь ошеломили – я не сразу поверил собственным ощущениям. Подобная сила была доступна лишь мне после столкновения с Источником. Но в ее случае – я инстинктивно распознал естественность ее энергии – она была обыденной частью ее самой. Действительно шаенги были так необычайно сильны? Или же она невероятно возвысилась над сородичами, подобно мне обретя дар? И тем поразительнее было циничное пренебрежение, что всем своим видом выражал мужчина. – Я требую от тебя признания!

Поскольку больше никого вокруг не наблюдалось, я развернулся и двинулся следом за стремительно удаляющейся парой. Игнорируя призыв женщины, не опасаясь ее силы, Рилсват уверенно спешил куда-то. Он даже не ответил ей.

– Рилсват! – Вопль шаенги наверняка был слышен во всей округе. – Ты не смеешь так поступать со мной! Со мной!

Женщину трясло от ярости, воздух вокруг вибрировал от избытка силовых волн, что она в искренней и всепоглощающей злобе выплескивала наружу. И стоило первой волне приблизиться, коснувшись моего тела, как я мгновенно узнал ее. Холод – убийственный и безжалостный. Неужели в подземелье хранителей в Оайзире обитала сущность именно этой шаенги?

Но нет. Внешне эти женщины были совершенно разными. Даже обезображенный лик древней сущности не оставлял сомнений – не она была когда-то этой черноглазой богиней.

– Уходи и никогда не возвращайся! – Мужчина все же обернулся, с ненавистью выкрикнув в ответ. – И сдохни на радость мне! На счастье мне! Нам! Ты безумна, и это единственное, что мне надо знать о тебе. Нирхта, ты не сможешь, слышишь, не сможешь ничего изменить. Не сможешь разлучить нас. Оставь свою ненависть в прошлом. И сама оставайся в нем. Там тебе самое место!

И это шаенг говорит шаенге?! Я был так потрясен, что не подумал, что невольно подслушиваю явно очень личную беседу. Но как мог мужчина моего народа, один из тех, кто завещал нам воспринимать женщин как величайшую ценность, вести себя так… неуважительно? Происходящее не укладывалось в сознании.

– Я – не прошлое! – вновь взвилась шаенга. – И не отступлю, доказывая тебе это. Я просто уничтожу ее! Да! Ведь нет никого сильнее, никого способного мне помешать.

Сейчас в своем убийственном ликовании, мгновенно остыв и словно загоревшись идеей, шаенга и мне показалась безумной. О чем они говорят?

– Есть! – Рилсват резко обернулся. – Это я. Я помешаю тебе.

– Ты? – Хохот женщины был жутким. Пусть я не видел ее лица, но ужасала поза, то, как она решительно сжимала руки, обхватывала ими плечи, словно стремясь сдержать бьющую ее дрожь. – Ты слаб, Рилсват. Ты, как и все мужчины, бессилен что-либо противопоставить мне. Даже ты, смирись с этим… Не способен защитить жену! Я уничтожу Хейллай, уничтожу. И стану властительницей твоей души. Заставлю тебя принять меня!

Она вновь зашлась в клокочущем смехе, извергая из себя волны этой чуждой силы. Мертвой силы. Порождающей безумие. Меня словно ошпарило ею изнутри – по венам пронесся холодок отторжения. Шаенга вызывала глубинный инстинктивный страх. Но не у Рилсвата. Он презрительно отмахнулся от ее угроз и размеренно, отчетливо предупредил:

– Вся наша сила – ничто против знаний и их возможностей. Ты по сути своей разрушитель, ты не способна создать хоть что-то. А я… я могу создавать! Счастье, семью, взаимность. И это требует созидания. Рядом с тобой же все умирает. Ты прошлое – обидная ошибка, пример обмана и лживости. Уйди!

Меня, стоявшего совсем близко, для этой пары словно не существовало. Возможно, так и есть. Какое странное видение. Остров показывает мне что-то, объясняет, учит… Но чему? Где ответ на мой вопрос? Как спасти Ниар, не покидая его? Причем тут взаимоотношения этих троих?

Шаенга внезапно замолчала и как-то устало и надрывно прошептала мужчине:

– Рилсват, ты не сможешь без моей помощи! Даже знания не позволят осуществить эту задумку. Пойми же: вдвоем, объединившись в извечном противостоянии наших полов и их возможностей, мы совладаем с законами мира. Один ты – никогда! Наш союз предопределен. Он станет воплощением слияния моей силы и твоих возможностей. Тебе не скрыться и не избежать судьбы. Не защищай ее.

– Она – моя жена.

– Больше нет! – Ярость вернулась к женщине. – С того момента, как ты стал моим, – нет.

Я потрясенно распахнул глаза – все настолько не соотносилось с привычным мне мироощущением шаенгов.

– Не смогу простить себе эту ошибку, – вздохнул Рилсват. Он не старался скрыть боль разочарования и вины, которую испытывал. – В твоем случае так точно. Но для меня все в прошлом.

И он вновь с безразличным видом отвернулся и двинулся вперед. Шаенга, вздрагивая от ярости, осталась стоять на месте.

– Ты ошибаешься, – со злостью шептала она вслед мужчине, – мы способны создавать вместе. Так есть и будет! Иначе… иначе я убью этот мир. Мир, где Рилсват не принадлежит мне, не может существовать!

Внутри женщины, словно готовый к взрыву вулкан, плескалась лава горечи и ненависти. Ледяная лава и горечь. И Нирхте она придавала сокрушительную мощь, способную выжечь жизнь вокруг. Я так и не понял, в чем была ее сила, какое влияние несла. С подобным не сталкивался… Но ледяной страх пронзил душу.