Глава 20

Первые дни на острове казались мне сном. Даже попав на Ниар, я настолько тяжело не воспринимала странности новой реальности. И совсем не магии больше всего не хватало нам. Куда труднее оказалось свыкнуться с одиночеством.

Когда-то я полагала Орбдух очень тихим местом, где не принято беспокоить, а зачастую и навязывать свое общество другим жителям. Но лишь оказавшись в его «пустой» копии, осознала, что реальный город янтарноглазых был наполнен жизнью и неотъемлемыми звуками, шорохами, отголосками чужих разговоров. Сколько раз в первые дни я останавливалась на полпути, под влиянием привычного порыва направившись в направлении башни Соорджа и Ригарда или лазарета. И всякий раз приходилось напоминать себе, что никого из них там нет, что мы – единственные обитатели специально для нас созданного мирка. Временного мирка!

Но мы оба – и я, и Нургх – понимали, что это малая утрата в сравнении с возможностью вместе видеть взросление дочерей, учить их самостоятельности, радоваться каждому, даже крошечному успеху. Древняя, в тот первый день проводив нас к копии нашей домашней башни, попрощалась, пообещав наведаться когда-нибудь позже. Она дала нам время свыкнуться с новым миром, эпицентром которого мы стали.

– Что случилось?

Войдя тогда в башню, шаенг перехватил у меня корзину с детьми. А я потрясенно застыла, не сделав и пары шагов.

– Шаль, – дрогнувшей рукой я указала ему на деталь женского гардероба, переброшенную через спинку стула в гостиной. – Ее сегодня Зоель забыла…

И она уже не вернется, не заберет ее. Не зазвенит радостно Источник, возвещая о появлении неизменно улыбчивого Ригарда, не явится с неизменно своевременной помощью молчаливый Киен. Даже неуемного ворчания Соорджа мне будет не хватать. Осознать, что мы остались совершенно одни, никак не получалось.

– Не думай об этом. – Взгляд мужа сказал больше любых слов. Безмолвная поддержка и уверенность в льдистых глазах придала и мне твердость. – Лишь поначалу кажется, что одному не выжить, что не привыкнуть к одиночеству. Тем более мы все вместе.

И точно, я вспомнила про его изгнание и долгие годы жизни вдали от всех. Он справился с этим один, так неужели нам не сделать этого всей семьей?

– Надо срочно занять себя делами!

Задав установку, буду существовать от цели к цели. А потом… должна привыкнуть. И с Нургхом не поспоришь – вновь подумалось, что все его предыдущие испытания были не чем иным, как подготовкой к нашим совместным перипетиям. Как тут вновь не подумать о чьем-то масштабном плане, где нам отведена лишь роль марионеток!

– Не паникуй. – Пристроив корзину с девочками на диван, мой шаенг подошел ко мне, так и стоявшей возле входа, и, взяв за руку, провел вглубь комнаты. – Нам дали шанс жить для себя и ради своих детей. Насладимся этим временем и используем его с максимальной пользой. Нам никто другой и не нужен! Будем помнить, что это в любом случае отсрочка. Однажды придется вернуться к тому, от чего сбежали.

– С пользой?

– Да. Мы должны узнать все о первых пришедших на Ниар шаенгах и погибшем мире.

В душе воспрянула надежда: Нургх и не думал сдаваться.

– И как мы это сделаем?

– Для начала освоимся, наладим нашу жизнь здесь – нам не впервой начинать все заново. И начнем, день за днем, изучать остров.

– А древняя?

– Ее мы тоже расспросим. Но знаешь…

– Что?

– Древняя сказала, что это время принадлежит только нам. – Нургх замялся, пробудив мое любопытство. – А я ничего не желал так сильно, как просто жить спокойной жизнью. Ни о чем не сожалел так крепко, как о тех неудобствах и опасностях, которые поджидали вас из-за меня. И…

– И что сейчас?

– Давай попробуем забыть обо всем. Если время принадлежит нам, используем его для себя и просто будем счастливы и спокойны. Хоть немного. Вопреки всему я помню время, когда были живы наши с Маартхом родители, о тех днях и годах, когда мы были все вместе, то чувство гармонии, счастья и упоения, что жило тогда в сердце. Я мечтал, чтобы и мои дети могли иметь такие воспоминания, глубоко в своем сердце сохранили уверенность о любви родителей.

Затаенная грусть во взгляде Нургха заставила мое сердце сжаться. Сколь многого он был лишен в своей жизни! И как вопреки всему сумел сохранить свою чистую душу и способность любить и отдавать свою любовь и заботу любимым. Без слов накрыв его ладонь своею, мягко улыбнулась, всем своим существом желая поддержать его.

– Ты прав. Без этого годы, подаренные нам, станут бессмысленной тратой времени. Посвятим себя семье и друг другу. И я ни о чем большем не могла и мечтать.

Мой шаенг облегченно вздохнул. Неужели он опасался, что мое стремление разобраться в тайнах его народа важнее потребности в самом обычном счастье?

Лучи света, через высокие окна башни заливавшие теплом нашу гостиную, засияли для меня еще ярче. На губах сама по себе расползлась широкая улыбка. Нургх облегченно выдохнул и прижался лбом к моему лицу.

– Тогда предлагаю всем отправиться на берег и искупаться.

– Девочек тоже пустим в воду?

– Да, они же любят купаться. А здесь нет риска, что их кто-то увидит.

Я воодушевилась.

– Уверена, им понравится эта идея.

Расслышав шорох, перевела взгляд на детей. Мариэ, сонно завозившись, открыла глаза.

– Думаю, что пришло время покормить их. – Материнский инстинкт моментально взял свое, заслонив все прочее.

Осторожно подхватив пробудившуюся дочь, я поднесла ее к груди.

– А я пока придумаю, из чего соорудить удочку.

– Удочку?

– Конечно. Пока рыбалка кажется мне самым простым способом обеспечить нас пропитанием.

– Отличный план! – Я искренне восхитилась выдержкой и практичностью Нургха. Даже я, избалованная их продуктовыми яблочками, пока не задумывалась о хлебе насущном. – Купание и рыбалка – нам обеспечен прекрасный день.

И таких дней было немало. Пусть поначалу множество примет и привычек, поразительная идентичность нового окружения даже в мельчайших деталях заставляли меня испуганно вздрагивать. Но постепенно я свыклась с мыслью о единоличном присутствии в Орбдухе, перестала оглядываться по сторонам, спешить куда-то по делам из прошлой жизни, прислушиваться, желая разобрать чей-то отдаленный голос.

Мы как истосковавшиеся за зиму по теплу деревья окунулись в мир нахлынувшего на нас света. Вели совершенно размеренную, абсолютно предсказуемую и простую жизнь, проводя рядом день за днем. Наслаждаясь такой жизнью. В кои-то веки никаких потрясений…

Идею с огородом я постепенно реализовала уже самостоятельно, мой шаенг неизменно возвращался с добычей с рыбалки или охоты. Наконец с момента первой встречи наша семья погрузилась в тихое, размеренное семейное счастье. Помогая друг другу, в чем-то импровизируя, а порой и споря, мы проживали свою такую полноценную и идеально желанную жизнь. Проживали и наблюдали за тем, как растут наши дети.

– Тания и Мариэ уже спят. – Поднявшись ко мне на крышу башни, Нургх удивил меня свежими ягодами, которые собрал сегодня в лесу.

И вот приберег их для нашего, ставшего уже традицией, упоительного любования звездами на ночном небе. Устроившись рядом полулежа, мы каждый свой день завершали здесь, обсуждая сюрпризы дня минувшего и строя планы на день грядущий.

Ничто так, как звезды над головой, не способствует романтическому настроению. Я особенно полюбила это наше время «только для двоих». Нургх был особенно щедр на самые важные слова и неизменные признания, всякий раз как мы устраивались в широком кресле под звездами. А сегодня у нас был даже небольшой повод для праздника: спустя пять с небольшим месяцев со дня рождения наши девочки сделали свои первые шаги.

И как уверенно сделали!

Первой, конечно, самостоятельно шагнула активистка Мариэ. Но следом за ней, понаблюдав немного за новыми маневрами сестры, отважилась на первый шаг и более осмотрительная в своих инициативах Тания. Случилось это во время нашего почти ежедневного пикника на берегу, когда мы поджидали рыбачившего неподалеку Нургха.

– Вот, – глубокомысленно изрек муж, когда мы насладились уютным и таким значимым молчанием в объятиях друг друга, – они уже ходят. Не успеем оглянуться, как станут совсем взрослыми.

– И самостоятельными, – хмыкнула я, уткнувшись виском в плечо моего шаенга. – Не заметим, как станем им не нужны.

– Думаешь?

Нургх переспросил со смехом – сейчас подобное и представить было сложно.

– Это неизбежное будущее всех родителей, – с философским спокойствием детской медсестры заверила я. – Приходит время, и дети уходят из-под крыла родителей, покидают отчий дом, чтобы уже самостоятельно строить свою жизнь.

– А знаешь… – Я почувствовала, как напряглось тело любимого, заставив насторожиться. – Я вдруг понял, что древняя была не так щедра и бескорыстна, как мы полагали поначалу.

– О чем ты?

За все эти месяцы пребывания на острове мы впервые заговорили о сущности древней шаенги, впервые подняли такую неоднозначную для нас тему.

– О том, что все время принадлежит нам. Я же сразу размечтался о тысячелетии покоя и любви рядом с вами. Но…

– Но?

– Это невозможно, нам придется вернуться раньше. Гораздо раньше!

– Почему?

Подавшись ближе к мужу, я невольно понизила голос, словно тут был кто-то способный нас услышать. Звезды над головой в тишине абсолютного уединения из волшебных превратились вдруг в угрожающие, словно бы лишь украшали своими огоньками полог, прикрывающий неведомую угрозу.

– Девочки… Мы не сможем обречь их на одиночество, когда они вырастут, нам придется вернуться. Для них время идет, и, возможно, слишком быстро. И когда-то только нашего общества им будет мало.

Несколько секунд я молчала, осознавая смысл слов Нургха. Он, несомненно, прав, почему я прежде не задумалась об этом? Возможно, подсознательно не желала признавать единственный ответ.

– Тем более мы не знаем наверняка, какими они будут…

Точно, впервые среди народа шаенгов на Ниаре родились дети-полукровки. А что, если их жизнь будет не такой долгой, как у народа отца?

– Да, нам придется вернуться, когда они повзрослеют!

Резко сев, я тяжело вздохнула. Как бы мы ни радовались идиллии, бесконечной ей не быть. Нургх явно распознал перемену в моем настроении – притянул ближе и ласково провел пальцами по щеке.

– Лет в сто – сто двадцать? Думаю, до этого возраста тревожиться не стоит?

– Верно, – подмигнул он, прижавшись своим лбом к моему. – Лучше эти годы, чем вообще ничего. Меня только начинают отпускать ставшие неотъемлемыми за годы взрослой жизни напряжение и настороженность. Уже даже получается высыпаться ночами. Кажется, наконец-то я живу! Не будем расстраиваться заранее, а будем жить сегодняшним днем.

– Кажется, это мои слова?

– Да, ты как-то сказала это, а я запомнил.

Коснувшись губами моих губ, Нургх вдруг усмехнулся.

– Что?

– Просто подумал: а если у нас появится еще один ребенок здесь, на острове?

Представив себе вытянувшиеся лица друзей, чуть подрагивающее правое веко Соорджа и невозмутимый алый взгляд отца Киена, я и сама рассмеялась.

– Самое время!

– И кто у нас пришел помогать маме?

Оторвавшись от прореживания молодых, посеянных слишком часто проростков, я с умилением уставилась на мужа, за руки которого держались и спешно топали рядом наши девочки.

Прибыл десант помощников! Или разрушителей… как пойдет.

Осваивать новую территорию обитания мы начали со всей серьезностью. В отсутствие магического провианта пришлось побродить по округе в поисках съедобных культур, только охотой и собирательством сыт не будешь. Тут очень помог мой шаенг – за время изгнания и дружбы с Дирогом, драконом-перевертышем, он немало узнал о быте доргов, о растениях, что они выращивают и употребляют в пищу. Для жизни без магии Нургх подходил лучше любого другого шаенга.

Удалось собрать некоторые семена, и вот, спустя год обживания на острове, мы готовились уже во второй раз ухаживать за посадками на собственном огороде.

– Покажи нам, что тут полезное, что нет? – С явным намерением объяснить дочкам, как бороться с сорняками, муж усадил их на теплую землю между грядами. – Будем хватать за «ушки» и дергать плохие травки.

Тания и Мариэ дружно заулыбались – в последнее время идея дергать все, что можно и нельзя, их неимоверно привлекала. Так что обе с очевидным азартом присматривались к моему примеру. Скрепя сердце пришлось выделить им небольшую грядку. Но поверх детских голов я строго пригрозила их папочке: не лишите нас всякой надежды на урожай!

Отступив и какое-то время понаблюдав за троицей вовсю шаливших помощничков, в какой уже раз подивилась скорости взросления детей у шаенгов. Прошел всего год, а по моим представлениям девочки выглядели и вели себя уже года на четыре с плюсом. А уж как бойко они болтали, перебивая друг друга! Мы вдвоем из сил выбивались, стараясь уследить за маленькими шумными проказницами. Но это были приятные хлопоты, которые мы не променяли бы ни на что другое.

– Эти «уши» были хорошими! – возмутилась я, провожая жалобным взглядом очередной культурный росточек, безальтернативно отправленный Мариэ в полет. – И эти…

– А что, если мы всё тут польем? – немедленно с энтузиазмом нашелся муж, отреагировав свежей идеей на мои страдальческие стоны – посадок было жалко.

Тания довольно захлопала в ладоши и закричала:

– Да! Да! Польем!

Конечно же Мариэ не могла допустить, чтобы ее опередила сестра, и уже оказалась на ногах. Дальше вся троица, продолжая шалить и брызгаться, самозабвенно промокла и измазалась в грязи, превратив ближайшие грядки в подобие луж.

– Мы – купаться, – важно сообщил Нургх спустя еще час веселой возни с детьми. – Мама с нами?

Сейчас, когда новоявленным насаждениям ничего не угрожало, я тоже была не прочь поучаствовать в веселой кутерьме.

– С вами!

– Нургх!

Подкравшись сзади, я прижалась к спине мужа. Он с сосредоточенным вниманием рассматривал что-то, опираясь на ограждение на крыше нашей башни.

– Мм?

Конечно же я не застала его врасплох. Ловко перехватив мои руки, он обвил ими свой торс, притянув теснее.

– И что ты там увидел?

– Нечто странное…

– Что-то случилось?

Моментально насторожившись, я отодвинулась и тоже уставилась вниз. Как бы мы ни уверовали в возможность оставить все в стороне и жить только друг другом и нашей семьей, оба в душе постоянно ожидали какого-то сбоя. Древняя не из тех, кто руководствуется единственным мотивом. Просто пока не пришло время нам узнать о них.

– Посмотри на руки Мариэ.

Впившись взглядом в дочерей, что купали сделанные отцом игрушки в воде небольшого прудика, созданного нами недалеко от башни, осознала причину детского веселья. Наша зеленоглазая дочурка со смехом, поддержанным сестрой, погружала и вынимала из воды руку. При этом стоило жидкости скрыть ее тело, как оно… исчезало, словно растворяясь в содержимом водоема.

– Это же не оптический обман?

Я вздрогнула.

– Нет. И она даже не иллюзионист, все мы бы тогда сразу распознали ее дар.

– Ты что-то чувствуешь? Тут же невозможна магия?..

Не отводя испуганного взгляда от дочери, я схватилась за руку мужа. Нургх в ответ успокаивающе пожал мои пальцы.

– И да, и нет. Всплеск энергии точно чувствую, но… это что-то незнакомое.

– Как у древней?

– Нет, – ответил моментально, как если бы уже обдумал этот вопрос. – Точно нет. Ее сила холодная и безжизненная. А тут… словно волна крошечных пузырьков, что щекочут и рассеиваются на множество искорок. Даже не знаю, как описать ощущение от этой силы, никогда прежде не сталкивался с подобным. А на острове и вовсе перестал ощущать любую энергию.

Медленно выдохнув, я перевела взгляд на видневшиеся вдали луга с сочными зелеными травами, стараясь успокоиться. Здесь, как и в реальном Орбдухе, город окружала живописная степь. Сейчас в свете спешащего к закату светила она казалась особенно прекрасной и умиротворенной.

– Но мы столько раз купали их! Девочки и сами каждый день плавают в озере…

– Очевидно, сейчас что-то изменилось, – спокойно сказал Нургх. – Возможно, она сосредоточилась, пожелала чего-то конкретного, да мало ли что еще? Возможно, просто пришло время ее силе пробудиться. А другой вариант – что именно это место способствовало пробуждению.

– О чем ты?

– Мои способности, унаследованные от предков, на острове Познания словно исчезли. Даже не как маг крови, как обычный шаенг я не могу ни призвать воды, ни почувствовать любую силу нашего мира все те десять лет, что мы живем на острове. И вот… Как ошпарило, поначалу даже не понял, что происходит. Но дар Мариэ – это первое и единственное, что я пока ощутил здесь.

– Пойдем к ним?

– Не думаю, что стоит мешать. Подождем и посмотрим, а позже попробуем расспросить девочек.

Так мы и поступили, простояв на крыше последние часы до заката и с затаенным предчувствием наблюдая за своими детьми. Когда наступили сумерки, девочки подхватили игрушки и направились в башню. Тогда и мы, переглянувшись, двинулись к лестнице, обдумывая, как завести разговор на такую неоднозначную тему. Но каких-то заготовок не потребовалось, младшая дочь сразу же кинулась к нам, делясь радостью.

– Посмотрите, что я получила!

Ликующим олененком проскакав вокруг, Мариэ взмахнула небольшой шкатулкой. Тания замерла чуть в отдалении, не сводя сияющего восторгом взгляда с сестры.

– Она меня напугала, – внезапно перебила она словоохотливую непоседу. – Спряталась в воде. Растворилась! У меня в венах словно пузыри забурлили и разом лопнули – удивительно так. И у Мариэ рука исчезла в воде!

Нургх озадаченно посмотрел на дочерей. Возможно ли, что его реакция оказалась слабее? Впрочем, наши дочери – двойняшки, их объединяет уникальная и очень тесная связь.

– И вовсе она не исчезла, – надулась проказница. – Просто провалилась в другое место.

– Провалилась? – сглотнув, я едва смогла произнести одно слово.

– Ага.

– Куда? – Нургх был более конкретен.

– Вот и я не знаю, – с недовольным видом покосилась на серьезную сестру Мариэ. – Тания удержала и не позволила мне нырнуть с головой.

Хм, чем дальше, тем страннее – мы с недоумением переглянулись.

– А подарок? – подсказал отец.

– Ах, это… – Дочь вновь помахала перед нашими глазами раздобытой непонятным образом вещицей. – На самом деле я ее нечаянно вытащила. Просто рукой нащупала и со страху схватила… Это ничего?

– Из воды вытащила? Покажешь?

Нургх протянул дочери руку. Ни один из нас не спешил успокоить Мариэ, пока не сумели разобраться в случившемся.

– Конечно.

На вид легкая, из какого-то темного материала шкатулка перекочевала на широкую ладонь отца. Затаив дыхание, я подалась ближе, желая рассмотреть предмет. Похоже на деревянную, отполированную до блеска коробочку.

– А что это нарисовано на крышке?

– Хм… паутина?

– Похоже, да. И в центре паук.

– Чувствуешь что-нибудь?

– Нет. Сам по себе предмет холодный.

– Холодный? – Мариэ удивленно вмешалась в наш разговор. – Нет же, теплый. А внутри светлячки.

– Что?

От удивления я растерялась.

– Вы ее открывали?

На лице Нургха сохранялось напряженное внимание.

– Не смогли, – хором разочарованно протянули девочки.

Повертев в руках предмет, мы вообще не увидели каких-то щелей. И почему мы решили, что это шкатулка? Возможно, монолитный прямоугольный кусок какой-то породы.

– Тогда как ты можешь знать о том, что внутри?

Дочь буквально распирало от гордости.

– Ну, мне так кажется. Вы и сами посмотрите – даже сквозь такие плотные стенки прорывается свечение. И оно мерцает разными цветами.

Как гирлянда? Я недоуменно посмотрела на мужа, но он лишь качнул головой – ничего подобного он не заметил.

– Думаешь, внушение?

Спросила очень тихо, чтобы не привлекать внимания детей. Немного подумав, мой шаенг отрицательно покачал головой.

– Мариэ, ты чувствуешь тепло от этой вещи?

– Да, – уверенно кивнула дочь.

– Можно мы пока оставим ее у себя? – Я вмешалась, больше всего желая упредить возможную неведомую угрозу. – И еще… Тания права, не стоит с головой бросаться неизвестно куда. Больше не вздумай так делать, представь, например, что провалишься в незнакомое место и не сможешь вернуться к нам.

– Но Тания же крепко держала меня за руку!

Зеленые глаза нашей напористой бунтарки протестующе загорелись.

– Вот точно, еще и сестру утянешь за собой. – Медленно выдохнув, более ласковым тоном я попросила: – Пожалуйста, не делай так, ладно? Ты же не хочешь, чтобы мы поседели от горя, расставшись с вами?

Про «мои седины» дети уже были наслышаны. И сейчас, обменявшись заговорщицкими взглядами, дружно кивнули. Две такие похожие рыжеволосые головы и два в корне разных взгляда: сосредоточенный, серебристо-льдистый у Тании и проказливый, зеленоватый у Мариэ.

Уже ночью, когда дочери уснули, мы с Нургхом устроились на диване в гостиной.

– И как на все это реагировать?

Меня не отпускала нервозность, взгляд то и дело возвращался к лежащей на столе перед нами диковинке.

– Понятия не имею, – вздохнул мой шаенг.

– Что, если Мариэ, ну не знаю, – моя фантазия заработала на всю катушку, выдавая все сказки моего родного техногенного мира, – может ходить между мирами? Ваши предки же как-то смогли.

– Ты намекаешь, что в изначальном мире был такой дар? – Глаза Нургха округлились. – Даже не знаю, звучит как-то невероятно. Никаких сведений о такой способности нет. И вода к чему?

– Может, облегчает переход? Все же родная стихия шаенгов.

– Хм… – Мои идеи совсем не понравились мужу. – Кажется, перемещение между мирами они совершили при помощи этих… как ты их называла? Машин! Вспомни подземелье в Оайзире.

Мы так и не успели обследовать их. Нас отвлекла от подобного намерения шаенга. Намеренно?

– Неужели придется идти к древней за ответами?

Это моментально разрушит установившуюся идиллию и вернет нас к исходной черте. И время вспять будет уже не повернуть.

– И каким образом?

– Уверена, она держит нас под неусыпным контролем. Позовем – и сама объявится.

Нургх кисло улыбнулся, в душе явно согласившись со мной.

– Заодно и про эту вещь расспросим?

– Значит, сделаем это?

Мы с такой тщательностью отгородились от реальности. Ни словом, ни делом старались не возвращаться к оставшемуся за туманом Ниару. К нашему удивлению, и остров тоже ограничил нас. Как-то отправившись с детьми за пределы купола, ничего не обнаружили. Словно край света… За куполом был туман.

Киен предупреждал нас, что на острове можно воспринять лишь те знания, что тебе откроются. Нам суждено было получить в этом месте только уединение и покой? И ни намека на архивные сведения о первых пришедших на Ниар шаенгах. Увы, в этом вопросе наши надежды не оправдались.

Нургх сверлил задумчивым взглядом потолок, явно тоже взвешивая возможные последствия такого решения. Девочкам по десять лет. Еще есть время даже до отведенного нами для себя времени.

– Посмотрю пока. – Стремясь утолить любопытство, я протянула руку к загадочной шкатулке.

И почему я мысленно продолжаю называть этот кубик так?

– Дин…

Предостерегающий возглас мужа чуть опоздал – я коснулась темной поверхности. И мир вокруг померк в одну секунду…