Глава двадцать третья

– Ну и хоромины! – охнула Манефа, оглядывая наши владения с высоты портальной башни.

Мы с Рендом молча стояли рядом, впервые рассмотрев при свете дня, как выглядит место, выбранное почти наугад, но навсегда.

Разумеется, я уже видела план и ощущала контуры стен, когда усиливала защитный купол, но лишь сейчас начала понимать Модеста. Его предки действительно постарались выбрать для себя лучшее место и устроиться со всеми возможными удобствами.

Замок Илаэрз стоял на вершине приземистого, довольно просторного холма, у истока убегавшей на юг широкой Илады, образованной слиянием двух довольно быстрых речек, Тны и Зальи. Они с востока и запада омывали склоны холма, защищенные от вторжения с воды густой полосой облепиховых зарослей.

Выше колючей живой преграды была установлена довольно высокая кованая решетка, вдоль которой пролегла дозорная тропа и стояла череда сторожевых вышек. А дальше до каменной замковой стены все сужающимися кругами поднимались террасы, засаженные всевозможными фруктовыми деревьями и ягодниками.

На севере холм постепенно становился все круче и заканчивался неприступными скалами. Берега речек вдоль скал были обрывисты и непроходимы, а там, где каменистые берега заканчивались, предки Модеста специально углубляли речное русло и возводили надежные стены набережных, защищающих холм от весенних паводков. С юго-востока через самую узкую часть речки был возведен подходивший к главным воротам замка каменный мост. На противоположном берегу от него начиналась дорога, ведущая в ближайшие деревни и городок.

Отсюда, сверху, все это казалось красочной картиной, выписанной с мельчайшими подробностями. Широкая лента Илады, отражающая синее небо и редкие облака, игрушечные лодочки у примыкавшей к мосту пристани, мягкие изгибы гряды зеленых холмов, на которых поблескивали крыши домов и башен.

И напротив нас – громада трехэтажного здания с башнями, балконами и крутыми крышами, глядя на которое, можно представить, что это зеркало, и найти собственное окно.

– А как отсюда спускаться? – осведомился Четиз, верный камердинер Эста, единственный из его слуг, согласившийся отправиться за господином на Харгедор без раздумий и условий.

К моему великому изумлению, гораздо больше добровольцев оказалось среди слуг моего родного замка. И самым главным приобретением я считала лорда Себерна с женой, бывшего управляющего нашими поместьями. Узнав, что родители тоже намерены продать все дома и имения, кроме замка, он расстроился, хотя увольнять его никто не собирался. И услыхав объявление отца, лорд первым шагнул вперед. А за ним – садовник и одна из кухарок.

Разумеется, пока они намеревались только осмотреться, но лорд прихватил с собой жену, а отец успел сходить за Манефой. Еще с нами шли двое гвардейцев, отправленных Альгертом, и мастер-водник, прибывший из цитадели. Хотя от последнего мы отказывались изо всех сил, но так и не смогли переубедить Ансельза.

– Вы явно считаете нашу помощь подачками или подарками, – заявил он, глядя на нас с отцовской укоризной, – и глубоко ошибаетесь. Это наш вклад в устройство надежного и удобного для жизни государства, в какое через несколько лет превратится Харгедор. Ваши замки – это островки безопасности и гарантия успеха наших планов, и мы будем помогать вам всем, что только потребуется. Ведь вы тоже делаете для цитадели все, что в ваших силах, и совет это видит и ценит. Кстати, Элгиния. Мне не хотелось бы снова напоминать…

– Прости, Ансельз! – сразу сообразив, о чем разговор, извинилась я. – У меня постоянно что-то происходит, никак не успеваю. Но даю слово, как только узнаю время дежурства, обязательно сначала приду в цитадель. Четверти часа хватит?

– Постараемся, – кивнул он, бросив быстрый взгляд Райвенду, и мне стало понятно, что забыть про это обещание не удастся, даже если я очень захочу…

– В башне есть лестница, – пояснил гостям Ренд, – но сегодня нас обещала доставить вниз моя жена.

В этот раз я постаралась сделать сферу непрозрачной, слегка похожей изнутри на карету, и неторопливо и плавно перенесла всех в приемный зал.

– Никогда такого не видел, – с уважением похвалил меня Четиз. – Большое спасибо, ваша светлость.

– Не обещаю часто вас так катать, – польщенно улыбнувшись, ответила я, – только по необходимости. А теперь можете погулять, осмотреть замок. Пока здесь командует кузнец Фаринт, но если лорду Себерну понравится, власть перейдет к нему. Фаринт останется его помощником и консультантом.

– Как удачно я женился, – веселился Райвенд, когда мы, доставив родителей и бабушку в их покои, отправились избавляться от бальных нарядов. – Чуть голову не сломал, пытаясь придумать, как не обидеть Фаринта, а моя любимая за секунду придумала ему хорошую должность.

– Просто мне хорошо известны методы лорда Себерна. Он позже сам найдет каждому подходящее дело и ничего не забудет, – остановившись в дверях гардеробной, не согласилась я. – И зря ты смеешься, меня действительно заставляли вникать во все тонкости ведения хозяйства, только коров мы не разводили. Себерн говорил, с ними много хлопот, нужны выпасы, большие запасы сена, косилки и еще что-то, поэтому я так рада, что теперь не придется об этом думать. Райв, меня беспокоит другое – мне не хочется брать с собой во дворец Ленси. Я поняла это только сейчас. Вспомнила – когда мы танцевали, мне хотелось смотреть только на тебя, а что-то заставляло следить за ней.

– Знаешь, любимая, – муж мгновенно оказался рядом, взял в ласковый плен, заглянул в душу, – давай сходим в цитадель заранее? Этот замок никуда не денется вместе со слугами и коровами. Тем более тут останутся твои родители, водник и Эст – четверо магов. Переодевайся в полевую форму.

– Расстегни крючки, – повернулась я спиной и задумалась.

С одной стороны, он совершенно прав, магистры беспокоятся за меня и явно приготовили что-то особое, пренебрегать их подарком не стоит. А с другой – прямо сейчас опасаться нечего, раз в замке собралось шестеро магов.

И нам не бежать от родни нужно, а сначала все объяснить и посоветоваться, как раз этого Ренд и не учел. Но вовсе не потому, что в чем-то недогадливее меня, наоборот, рассуждает он всегда очень здраво и быстро. Но вот советоваться не привык, не с кем ему было. А мы с Эстом хоть и были ему напарниками, но тогда между нами стояла проклятая ошибка. Значит, это необходимо понемногу исправлять, но очень деликатно.

– Любимый! – опомнилась я, когда сообразила, как мало пока понимаю в семейной жизни. – Нас, между прочим, гости ждут. И еще у меня появилась идея. Мне кажется, нам сейчас нужно с ними посоветоваться, прежде чем уходить. Отец всегда говорит: «Ум – хорошо, а три – лучше». А у нас еще и бабушка в гостях.

– Счастье мое, ты, как всегда, совершенно права, – грустно вздохнул Райв и нехотя отстранился. – Но все-таки надень форму. Поговорим и уйдем, опыт мне подсказывает, что вызова долго ждать не придется.

И он был прав. Едва мы рассказали моим родителям и Манефе недобрые новости, как пришло сообщение от Ансельза. Наше дежурство начиналось через час.

Эст помчался переодеваться, – теперь, когда у нас появился собственный портальный круг, все снаряжение хранилось дома, – а мы отправились в цитадель.

– Не переживай, птичка моя сизокрылая, – обняв на прощанье, шепнула бабушка, – недолго злодейке осталось всякие пакости придумывать. Сама на свой крючок и поймается…

Я только улыбалась в ответ, понимая, что она просто желает меня ободрить, но на душе все равно было тревожно.

Да и как оставаться спокойной, если знаешь, что наступила на хвост ядовитой змее и она уже выпустила смертоносные зубы, примериваясь укусить побольнее? И если раньше я считала, что достаточно закрыть щитом себя и друзей, то сейчас осознала, насколько ошибалась. Гадине намного проще причинить нам боль, ударив по любому из родичей или соратников, от этого горе не будет меньше.

Теперь мне хотелось поставить купол над всей цитаделью, над замком и городком, где жили сыновья и внуки Манефы, и даже закрыть замок герцога Таринского, потому что сестры Эста внезапно тоже оказались в числе возможных жертв.

Всем нам будет больно, если что-то случится с любой из них, или с малышами Альми, или даже с одним из преданных слуг. Значит, нужно думать не о том, как ее поймать, а как сделать это очень быстро.

В портальном зале цитадели, как обычно, сновали серьезные, немногословные, слегка встревоженные маги и ученики. Здесь никогда не появлялись путешествующие ради развлечения бездельники, шумные недоросли и ахающие дамы в пышных нарядах. Все встречные магини были одеты в рабочую форму, походившую на мужскую рубашками и брюками, но вместо коротких курток им полагались длинные, на ладонь выше колена, колеты.

Мы торопливо прошли к выходу, миновали несколько залов и коридоров и поднялись по лестнице к кабинету секретаря. Немолодой уже магистр Беренс, имевший способности эмпата, помнил и знал все новости и события, происходящие в цитадели. И был знаком почти со всеми магами. Он приветливо улыбнулся нам, едва завидев на пороге, и выдал задание одному из проводников, сидевших рядочком у стены.

– Отведи магистров Илаэрз в седьмой испытательный зал. Вас уже ждут, – кивнул он нам.

Невысокий, как ребенок, но шустрый голем вскочил и понесся впереди нас, показывая дорогу и присматривая, чтобы мы не отстали.

Мы покорно шли следом. Испытательные залы находились в разных сторонах огромного здания, большей частью скрытого в подвальных этажах. Но седьмой оказался в пристроенном чуть поодаль павильоне, куда вела застекленная, крытая галерея.

Возле стоящего посреди просторного зала странного стола сидели трое магов, и знаком мне был только Ансельз. Но даже это знакомство не избавило меня от внезапно возникшего беспокойства.

– Как-то я не уверена, что этот сюрприз мне понравится, – буркнула хмуро, останавливаясь в паре шагов от них.

– Садитесь, – предложил наставник и, внимательно глянув мне в глаза, очень серьезно произнес: – Элгиния, я понимаю, почему ты так волнуешься. Но позволь сначала все вам объяснить. За последние годы совету цитадели стали очень хорошо заметны наши просчеты и ошибки, я говорю сейчас о защитниках. И это не наша вина. Прежде, пока мы не вступали в бой с монстрами, просто не было нужды в более мощных щитах, чем те, которые мы уже умели ставить. Однако война всегда выявляет все самые слабые места, и нам вскоре стало ясно, что нужно срочно что-то придумать, пока мы не начали терять наших собратьев. Тех, кого приходится звать наемниками, и вам должно быть понятно, ради чего. Никто из знатных и имеющих власть господ и лордов не должен знать, что в цитадели порой не остается и десятка мастеров. Но сама цитадель считает всех выходящих в поле воинов добровольцами, именно за это ценит и всячески поощряет. И старается защитить как можно надежнее.

– Но на нас уже и так висят королевские амулеты, – обдумав его слова, напомнила я.

– Поэтому ты и получаешь особый артефакт не самой первой, – с сочувствием глянул магистр, но меня ничуть не расстроило это известие.

В цитадели много защитников слабее меня, и им подобные вещицы гораздо нужнее.

– Мне он и сейчас не требуется, – объявила магам, стараясь не обращать внимания на сжавшего губы мужа.

Успела догадаться, что он с удовольствием не пустил бы меня в поле, и молчит лишь потому, что сам всегда рядом.

– Ты не права. Как раз теперь он тебе необходим. На вас собирается открыть охоту самый страшный монстр – в модном платье и со светлой улыбкой феи.

– Любимая, не спорь, – не выдержал Ренд и деловито глянул на Ансельза: – Где этот артефакт?

– Вот. – Магистр показал на прозрачную чашу, где лежало нечто непонятное. – Но хочу напомнить, он особый. Мы создали его по примеру нечисти, и для полного ощущения желаний хозяина артефакт должен стать его частью. Хотя со временем все камни и амулеты смешиваются потоками энергии со своими носителями, а именные, сделанные наподобие королевских, не может взять никто посторонний. Но новый артефакт необходимо защитить даже от намерений хозяина, никто и случайно не должен получить его в руки.

– Что ты имеешь в виду под случайностью? – нахмурился Райвенд.

– Шантажисты, мошенники и злодеи могут выдумать самые невероятные способы заставить человека отдать ценную вещь. А женщина, которую мы таковой считаем, невероятно изобретательна и изворотлива. Мы даже не можем забрать ее в цитадель на допрос. О том, чтобы отправить в монастырь, и речи не идет. У нее нашлись сотни прикормленных блюдолизов, наивных почитателей и благодарных простаков, которые вмиг поднимаются девятым валом, стоит задеть их кумира. В прошлый раз, когда проводилось дознание по смотринам для Эстена, она пробыла в камере для подозреваемых всего несколько часов. И за это время цитадель получила десятки гневных писем от самых знатных и почтенных жителей Тезгадора. Причем оказалось, что многие из них никогда с ней даже не встречались. Одного попросила заступиться за бедную женщину жена, другого – дочка, третьего – друг…

– А герцог? – заинтересовалась я.

– Таринский? Он, по сути, очень несчастный и больной человек. И ни в чем открыто с ней не спорит, иначе не будет встречаться со своими детьми даже за завтраком. – Ансельз отвечал на наши вопросы с необычайным терпением и подробностями, и трудно было этим не воспользоваться.

– Почему? Они его не любят?

– С ними нам поговорить начистоту пока не удалось, – с досадой признался магистр. – Девочки вымуштрованы лучше элитных гвардейцев короля. И боятся строгого взгляда матери больше, чем грозы, темноты, пауков и мышей вместе взятых. Несколько лет назад нам с великим трудом удалось устроить туда служанкой очень опытного магистра, но ее выкинули через три дня. У Бенардины служат только те, кто смотрит ей в рот с восторженным трепетом.

– Не зря мы не взяли сюда Эста, – тихо пробормотал Ренд.

– Их нужно срочно спасать, – продолжила я его мысль. – Если он узнает хоть половину, будет много крови.

– И неприятностей, – кивнул муж, рассуждавший более глобально.

– Но сначала Гине нужно получить амулет, – напомнил Ансельз.

– Куда вы его вошьете? – напрямик спросила я, мысленно проверяя свое тело и все больше убеждаясь, что на мне нет места даже для мелкой медной монетки.

– Когда я сказал, – ошеломленно уставился на меня магистр, – что будем вшивать?

– Я тоже так решил, – тотчас встал на мою защиту Ренд.

– Нет, вы не поняли, вернее, мы недостаточно ясно пояснили, – примирительно поднял руки второй магистр. – Этот артефакт создан не из металлов и камней, а из кристаллов особой нерастворимой соли. Мы выращиваем их при постоянном воздействии магии, придавая особые качества. Точнее вам знать не нужно, достаточно понимать, что с этим артефактом все заклинания будут срабатывать мгновенно, так как он связан с носителем и ощущает его эмоции. А еще ему не нужна энергия накопителей, здесь, на Харгедоре, он может брать прямо из воздуха столько, сколько потребуется.

– И как его носить? – неверяще прищурился мой муж.

– На спине, вдоль позвоночника. Он сам прилипнет, за полчаса. А через день станет незаметен – ни на вид, ни на ощупь. Можете посмотреть на тех, кто уже получил такие артефакты, – уговаривал Ансельз недоверчиво хмурящегося Ренда.

– А нельзя как-то проще? На руку или предплечье?..

– Мы сделали сотни опытов на себе и старших магистрах. Все сошлись на мнении, что спина – самое удобное место. Всегда закрыто одеждой, меньше риск поцарапать или ошпарить, ну и врагов сбрасывать со счетов не будем.

Довод о врагах оказался самым веским. Ренд смерил магистров испытующим взглядом и повернулся ко мне:

– Любимая, они правы.

Но я и не собиралась спорить.

Через четверть часа мы сидели в комнате для дежурных спасателей, выходящей в портальный зал, и неспешно пили чай с булочками. Я не знаю, откуда их приносили, но в комнатах отдыха наемников неизменно стояли корзинки, полные пирожков, булок и разного печенья. И всегда все было свежее, почти теплое.

– Что ты чувствуешь? – волновало Райвенда, заботливо, как больную, усадившего меня в самое мягкое кресло.

– Ничего. Чуть тянет, – успокоила я.

Да он и сам видел эту длинную, с локоть, полоску тончайшего, нежного, как шелк, странного кружева, посверкивающего крохотными розовыми кристаллами. И сам следил за всей процедурой соединения, не отойдя ни на шаг.

– Надо бы отдохнуть, – в третий раз вздохнул муж, и пришлось отвлекать его от этой темы.

– А мне хочется попробовать его в деле. Ансельз сказал, что привязка прошла очень удачно.

– Зря ты согласилась снять все остальные амулеты, – не собирался сдаваться он. – И не смейся, Элни, этот лоскуток – пока всего лишь кот в мешке, а прежние амулеты были надежными и привычными.

– Зато шею не тянет, чувствую себя свободной, – беспечно отмахнулась я.

Мне и в самом деле предложили снять все, кроме королевского амулета и личного медальона магистра. Как сказал наставник, и этого многовато: все вещицы мощные, и должно пройти некоторое время, пока они начнут работать в унисон.

Минут за пять до начала дежурства появился Эстен, а позади него возвышалась могучая фигура кузнеца.

– Добрый вечер, ваша светлость, – скромно присел он на предложенный Рендом стул. – Я даже представить не мог такого здания… Не хочется наушничать, но не терплю я, когда меня обманывают, как малое дите. Князь нам говорил – стоит башенка, в ней десяток магов и шар. Где заметят монстра – туда и бегут.

Мы хохотали так, что заглянул дежурный портальщик. Оглядел нас и исчез, так ничего и не сказав.

– А разве пять минут еще не прошло? – помаявшись немного, снова не выдержал Фаринт.

– Прошло, – кивнул Ренд, не выпускавший из виду тревожный светильник. – Но раз никто помощи не просит, значит, сами справляются. Пусть все четыре часа так будет.

И будто сглазил. Не прошло и трех минут, как тонко заныла сирена и замигал алый кристалл.

Я даже подумать не успела, какое заклинание вначале кастовать. Просто вдруг оказалась в сфере, несущейся к спасательному порталу.

– Шептуны! Трактир в Лесконе! – только и успел крикнуть портальщик, отправляя нас на восточное побережье.

Тут был уже поздний вечер, солнце давно село, и из распахнутых окон и дверей вырывался наружу неяркий, мечущийся свет свечей и масляных ламп. И еще отчаянный визг, громкие выкрики, топот и шум битвы.

А мы сидели в сфере, и со стороны наверняка казалось, будто ничего не делали.

– Что такое там происходит? – не выдержав, попытался выбраться наружу Фаринт.

– Сидеть! – прикрикнул Ренд и пояснил: – Элни сейчас накрывает выживших щитами, это пока самое важное.

– Уже тяну, – предупредила их, не открывая глаз.

Теперь я была готова не просто благодарить магистров, а, как селянка, кланяться в ноги за их чудесный артефакт. Он был чуток, как камертон, и отзывчивее стострунной арфы, угадывал и исполнял мои желания, пока еще не оформленные в слова. И даже был мною, но только более опытной и умелой, освоившей новые заклинания воды и научившейся по прикосновению поисковичка к живому существу мгновенно определять, кто это и в каком состоянии.

Хотя очень непривычно и тяжело оказалось получать все эти знания одновременно. Образы шевелящихся, замерших и яростно сражающихся людей и монстров наслаивались один на другой, смешивались и сливались в огромный, невообразимо запутанный моток нитей. Мне приходилось напрягать все силы и внимание, чтобы разделить этот призрачный клубок, вырвать из него отдельных особей и закрыть защитными куполами.

И мне, и пострадавшим повезло, что смутное прозрение не делить пока пойманных существ на жертв и тварей, а запирать всех подряд в личные оболочки, артефакт принял за незыблемое указание и действовал намного стремительнее, чем это получалось у меня прежде.

Вот и сейчас сфера раздалась во все стороны и превратилась в надежный шатер, едва в моей голове мелькнула мысль, что сначала нужно всех прикрыть. А уже потом выбрасывать из купола шептунов и шакалят. В последние время они все чаще встречались рядом: вороватые и прожорливые зверьки, очень смутно похожие на помесь крыс и собак, крутились возле крупных монстров в надежде на объедки.

– Пресветлые спасители… – тихо, потрясенно охнул кузнец, когда из всех окон и дверей трактира полезли дергающиеся, окровавленные существа и лавиной обрушились нам на голову.

Нет, последнюю преграду я, разумеется, не стала убирать, но спутникам это показалось именно так. И лишь когда я, разделив наш купол надвое, начала вышвыривать в пустую часть визжащих, как поросята, шакалят и густо облепленных собственной клейкой слизью шептунов, мои напарники ожили.

– Эст, два! – скомандовал мечнику Ренд и властно махнул мне затянутой в перчатку рукой.

Но я и сама уже подняла мужа под потолок и открыла в перегородке бойницу. А Эст ринулся выполнять приказ командира, предложившего заняться второй обязанностью – целительством. Фаринт, проследив, как его новый князь уверенно раскладывает вдоль стен раненых, безошибочно выбирая самых тяжелых, принялся ему помогать, приглушенным басом успокаивая рыдающих женщин и еще распаленных схваткой злых мужчин.

– Где вы были целых полчаса?! – рычал сильно потрепанный трактирщик в изодранном фартуке и с рваной царапиной через всю щеку. – Мы все могли погибнуть!

– Неправда, – строго ответила я. – Даже минуты не прошло как вышли из портала.

– Мы только успели натянуть сапоги и прибежать вниз, – поддержал меня немолодой господин, явно путник, решивший заночевать в придорожном заведении.

Парнишка лет семнадцати, тонкий и глазастый, как девочка, пробравшийся к нему поближе, утвердительно кивнул:

– Минуты три прошло с того страшного крика… – Он зябко передернул плечами.

– Кто кричал? – мгновенно оглянулся Эстен.

– Его жена, – пробормотала худая девица неопределенного возраста. – В дверь что-то стукнуло, и она пошла открывать. И сразу так заорала. У меня до сих пор кровь в жилах стынет. А он мясо резал и приказал нам идти смотреть. Мы и пошли…

– Совсем дураки? – не выдержал Фаринт.

– Дурочки, – охотно поправила она. – А куда деваться? Хозяин ведь! И так каждый день выгнать грозит! А сейчас работу найти не так просто!

– Почему до сих пор не ушли на Тезгадор? – на миг поднял голову Эст и снова занялся раненым.

Вполуха слушая их разговор, я подвесила светлячка над огороженным бревенчатым забором двором и бдительно его осмотрела, пытаясь отыскать жену трактирщика. Но на истоптанной, залитой кровью площадке нашлась только какая-то тряпка, смутно похожая на пожеванное женское платье.

– Врете вы все!!! – истерично заорал на прислугу трактирщик. – Мы полчаса отбивались, пока они соизволили прибыть! За что только деньги берут!

– Дознаватели разберутся, – жестко оборвал его Ренд, прикончивший последнего шептуна. – И допросят всех на амулете правды. И если ты действительно не сразу послал вызов спасателям, будешь наказан по закону военного времени. И за то, что тянул с отъездом, – тоже. Не слышать указа ты не мог.

– Еще бы, – усмехнулся немолодой путник. – Глашатаи кричат на каждом шагу по пять раз в день.

– Так почему же вы сами не ушли? – глянула я на него с интересом.

Мне всегда нравились люди, не опасающиеся говорить правду в глаза.

– Родственница у нас, – хмуро вздохнул он, – в рыбачьем поселке живет. Хотели уговорить уйти вместе. Иначе, боюсь, в чужой стране потом никогда ее не найдем.

– А вот и целители, – с облегчением выдохнул Эст, глядя на выходящих из портала собратьев.

Пока пришедшие маги, наскоро подлечив самых тяжелых раненых, переправляли спасенных на базу Тезгадора, мои напарники ушли в дом. Необходимо было проверить все самые невероятные местечки, где могли прятаться забытые в суматохе путники или дети. Хозяин, сообразив наконец, что горлом ничего не возьмет, замкнулся и на все вопросы бурчал зло:

– Не знаю.

– Можно мне с вами? – спросил кузнец командира, но тот вопрошающе глядел на меня:

– Элни?

– Берите, – согласилась, втихомолку веселясь над изобретенным Рендом методом повышения моего авторитета. – Я накрыла его щитом. И поищите ценные вещи, они ведь потом спохватятся, когда будет поздно.

– У меня там багаж! – услыхав последние слова, ринулся ко мне немолодой путник. Глянул на усмехнувшегося Эстена и тихо, обреченно добавил: – Живописец я. Все лучшие работы собрал и инструмент.

– Иди, – мгновенно приняв решение, защитила и его. – И не бойся, я за вами слежу.

– Спасибо, госпожа магиня!

– Княгиня это наша, – с гордостью поправил Фаринт. – Ее светлость.

Они вернулись через четверть часа, переправив с моей помощью в сферу все, что сочли необходимым.

– Его зовут Инхил, – оказавшись рядом, сообщил мне Райвенд. – Просит забрать их с племянником к нам. И сестру, это ее сын.

– Но ты ведь уже решил? – улыбнулась мужу, направляя сферу в серую полоску портального тумана. – А я – как ты.

И не оттого, что не имею своего мнения. Просто если действительно любишь человека, желания спорить с ним по любому поводу даже не появляется, теперь я в этом убедилась лично.