Глава 14

– Боже, – сказала леди Хардкасл в воскресенье за ланчем. – Я получила записку от Гектора.

– Обычно вы реагируете на записки из «Грейнджа» по-другому, – заметила я, накладывая себе еще один кусок пирога.

– Элементарное чувство вины, моя дорогая. Герти уехала, и он приглашает нас на чай. Что само по себе очень мило с его стороны. Но голову даю на отсечение, он хочет поговорить об этом чертовом Кубке. А со всеми этими делами я совсем о нем забыла. Так же, как и о несчастном Верзиле Тревельяне… А он ведь на этой неделе должен предстать перед мировым судьей.

– А меня он приглашает? – поинтересовалась я.

– Это же Гектор, дорогая. Конечно, ты приглашена. Он к тебе явно неровно дышит.

До «Грейнджа» мы добрались по все еще не просохшим после дождя сельским дорогам, на которых леди Хардкасл развивала просто пугающую скорость.

Сэр Гектор попросил Дженкинса принести чай и торт в библиотеку, где мы уселись в удобных креслах, стоявших вокруг небольшого столика. Было видно, что хозяин дома рад нашей компании – говорил он практически без остановки с самого момента нашего приезда. Когда принесли напитки, сэр Гектор закончил свой рассказ о том, как он пересаживал клумбы в розарии, и сменил тему, заговорив о Регбийном клубе.

– Все еще не могу прийти в себя от того, что случилось в клубе, – сказал сэр Гектор, пока Дженкинс разливал чай. – Просто кошмар какой-то, ага? У нас есть преступник, но не его трофеи. А их надо вернуть немедленно. Чертовски стыдно. А архив, который я прислал на прошлой неделе, вам чем-нибудь помог? Нашли какие-нибудь зацепки в прошлом?

– Архив просто изумительный, сэр Гектор, – ответила я, прежде чем леди Хардкасл открыла рот. – Такое впечатление, что раньше здесь было очень весело.

– Здесь и сейчас весело, милочка, – ответил сэр Гектор с гримасой. – Веселее не бывает.

– Но ведь у вас сейчас нет никого, кто мог бы сравниться с Шутом Данливи? – заметила я. – Он, видимо, был тем еще фруктом.

– Старина Шут, – задумчиво произнес сэр Гектор. – Не думаю, чтобы его кто-то смог заменить. Нам его очень не хватает.

– То есть его уже нет с нами? – уточнила я.

– Нет. Бедняга работал в «Империи» у Хэкни. Поскользнулся на чем-то, что осталось на сцене после слона, и рухнул головой вперед прямо в оркестровую яму. Голова у него застряла в эуфониуме. Конечно, его тут же отвезли в больницу, но при падении он сломал себе шею.

Леди Хардкасл изо всех сил старалась сдержаться, но в конце концов не выдержала и разразилась хохотом. Я подхватила, и через несколько мгновений хохотали уже все мы.

– Простите, Гектор, – извинилась миледи, – я не хотела быть грубой.

– Глупости, дорогая, – ответил ей тот дружелюбным тоном. – Это именно та реакция, которая обрадовала бы его. И хорошо, что над человеком, наполнявшим наш клуб постоянными веселыми шутками, продолжают смеяться и после его смерти. Создателя исчезающей коробки для денег и саморазливающего пивного крана должны вспоминать со смехом.

– Так он был еще и изобретатель?

– Конечно, конечно. Он таким образом зарабатывал себе на жизнь. Изобретал… всякие гэги, как он их называл, для фокусников. Всякие волшебные коробки и Бог знает что еще. А еще он был нашим лучшим полузащитником схватки.

– Волшебные коробки? – переспросила я, неожиданно заинтересовавшись. – Это те, в которых исчезают всякие вещи?

– В самую точку, – с энтузиазмом подтвердил сэр Гектор. – Однажды он заставил исчезнуть даму – обратите внимание, прямо у меня перед носом – без всяких следов. Этот человек был гением.

– Фло, дорогая, ты сейчас думаешь о том же, о чем и я? – спросила леди Хардкасл.

– Может быть, и нет, миледи. Я подумала, что мне такая коробка пригодилась бы.

Теперь начал хохотать уже сэр Гектор.

– Мне бы тоже, дорогая, ага?

Я подмигнула ему.

– Мне сейчас пришло в голову, – продолжила моя хозяйка, не обращая на нас внимания, – что мы должны вернуться в комнату заседаний наблюдательного комитета и дать возможность Фло осмотреть все еще раз.

– Честное слово, я тоже об этом подумала, – заметила я.

– Ну что ж, – сказал сэр Гектор, – хотите, поедем прямо сейчас? Все вместе? Я позвоню Берту.

– Мы можем сами туда добраться, – сказала леди Хардкасл. – Мы приехали на «Ровере». Я предложила бы подбросить и вас, но, боюсь, места будет маловато.

– Глупости, дорогая. Для этого есть Берт.

– А мы не отвлекаем вас от чего-то важного? – поинтересовалась леди Хардкасл.

– Я здесь уже умираю от скуки, – ответил сэр Гектор. – Делать нечего и проговорить тоже не с кем. Ведь Герти уехала на целый день. С удовольствием погружусь в одну из ваших загадок, ага?

– А что вы ищете? – спросил сэр Гектор, когда я занялась изучением витрины для трофеев.

– Не уверена, что знаю, – ответила я, проводя рукой по внешней рамке витрины. – Боюсь, что это одна из тех вещей, которые надо сперва найти.

Сэр Гектор прошел вместе с нами в комнату заседаний, с трудом сдерживая свое любопытство. Он вертелся совсем рядом, пытаясь понять, что я хочу сделать. А я открыла витрину, потом вновь закрыла ее, обследовала полки, изучила петли и замок. Потом нажала на одно из украшений, вырезанных на передней панели. Мне показалось, что оно сдвинулось внутрь, но ничего не произошло.

Тогда мне пришла в голову другая идея. Я опустилась сначала на колени, а потом и вовсе легла на пол перед витриной и попыталась заглянуть под нее. Затем с триумфальным «ага!» встала и, нажав на украшение, засунула носок ботинка в щель между витриной и полом. Со щелчком и скрипом панели задней стенки витрины стали подниматься вверх и исчезли на наших глазах. Когда это произошло, полки, прятавшиеся за ними, выдвинулись вперед. И на них, в точности как я это себе и представляла, оказались все пропавшие вещи: кубок, пенни, свитер и щит. Они оказали спрятаны, а не украдены.

– Провалиться мне на этом месте! – воскликнул сэр Гектор. – Вы только посмотрите… Они никуда не делись. Все это время они были здесь, ага?

– Похоже, что так, – сказала леди Хардкасл с ухмылкой, которая, я надеялась, выражала гордость за меня.

– А как, черт возьми, вы узнали, что они здесь? – спросил сэр Гектор, надевая очки для чтения и внимательно осматривая витрину.

– Честно говоря, – ответила я, – я этого не знала. То есть не была в этом полностью уверена.

– Когда мы впервые увидели, что следы вернулись в кладовую, – сказала миледи, – я решила, что мы найдем украденное где-то там, но вместо этого обнаружили башмаки Верзилы.

– А зачем же он это сделал? – спросил сэр Гектор. – В этом нет никакого смысла.

– Действительно, никакого смысла, правда? – Леди Хардкасл нажала на механизм, и трофеи опять исчезли.

– Значит, теперь у нас есть Тревельян и украденное, – подвел итог сэр Гектор. – Сержант Добсон говорил мне, что завтра негодяй предстанет перед судьей. Всего этого достаточно, чтобы укатать его, ага?

– Укатать? Я не уверена, что то, что он спрятал эти вещи, тянет на уголовное преступление, дорогой. Нам надо сообщить сержанту, что он может отпустить Тревельяна.

– Отпустить его? – взревел сэр Гектор. – Но ведь…

– Никаких «но». То, что произошло, – это дело клуба, а не закона.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

Казалось, что все наконец благополучно закончилось. Квинни поймали, Снелсона поймали, а теперь еще и похищенные трофеи нашлись. Но на два вопроса ответов еще не было: кто спрятал кубок и что в действительности произошло со Спенсером Кэрэдайном.

К тому времени как проснулась в понедельник утром вместе с зарянкой, я уже решила, что не только не знаю, когда просыпаются жаворонки, но и не смогу определить, что это именно жаворонок уселся ко мне на плечо и поет мне в ухо свою мелодию. А вот зарянка – это совсем другое дело. Даже я могла заметить малиновогрудую птаху-соседа, когда та прыгала по стене, окружавшей сад.

Итак, мистер Малиновая Грудь и я поднялись одновременно, и каждый из нас занялся своими делами. Он разыскивал в траве червяков и насекомых, а я успела закончить множество дел до того, как появились мисс Джонс и Эдна.

К десяти часам леди Хардкасл была уже одета, мы съели солидный завтрак и перебрались в столовую, чтобы выпить кофе и изучить нашу «доску расследований». Прошлым летом, во время нашего первого дела, леди Хардкасл пришла в голову идея использовать большую угольную доску для записи всей информации, связанной с якобы самоубийством мужчины в лесу. Делая зарисовки имеющих отношение к делу людей, она крепила их к той же доске, а потом мы делали на ней пометки, пытаясь обнаружить связи, понять принципы и, как следствие, разгадать тайну. Наш друг, инспектор Сандерленд, безжалостно вышучивал хозяйку по этому поводу. Но в частном разговоре со мной он сказал, что считает идею гениальной и частично использует нечто похожее в криминальном отделе полиции Бристоля.

Казалось, что леди Хардкасл угнетает отсутствие подвижек в деле Кэрэдайна.

В центре доски располагался портрет Спенсера Кэрэдайна, сделанный рукой миледи. Под ним было написано: «раздражительный, любящий поспорить, нелюбимый большинством окружающих». По периметру доски располагались рисунки других людей, с которыми мы встречались или о которых мы знали. Здесь была Одри Кэрэдайн, страдалица и благочестивая вдова. Его сын Моррис, художник, которого он третировал. Сосед Ной Локк, влюбленный в прекрасную Одри. Его соперник Дик Окли, с которым они постоянно мерились силами, доказывая свое превосходство. И у всех у них были свои причины убить старика.

Леди Хардкасл закончила портрет Ланселота Трибли. Я прикрепила его на доску.

– А какой может быть мотив у мистера Трибли, миледи? – поинтересовалась я.

– Помимо того, что практически каждый, с кем встречался Кэрэдайн, желал его смерти? – ответила хозяйка вопросом на вопрос.

– Помимо этого, миледи. Если б это было достаточным мотивом, то на доске сейчас не было бы свободного места.

– Зависть, – ответила хозяйка.

– А чему он завидовал?

– Кажется, у Морриса Кэрэдайна есть покупатель на Верхнюю ферму. Может быть, Трибли узнал об этом и убил старика просто по злобе? Он ведь говорил нам, что изо всех сил старается продать собственную ферму. – Она взглянула на доску. – Ну, и на чем мы стоим? У всех них был мотив его убить, пусть даже и незначительный. У нескольких были средства, хотя мы до сих пор не знаем, что это был за яд, да и был ли он вообще. И практически у всех имелась возможность скормить ему этот предполагаемый яд. Может быть, стоит позвонить инспектору Сандерленду? Врач уже должен знать хоть что-то, а профессиональный детектив подскажет нам, что делать дальше. Или съездим в «Стог» и пообщаемся с владельцем, а?

– С Тауэлсом, – добавила я. – «Зовите меня Ронни», миледи.

– Ну и память у тебя…

– Это дар, миледи. А иногда – проклятие. Я, например, помню все те разы, когда мне приходилось спасать вашу шкуру, которой вы рисковали на службе у Короля и Отечества. И всех грубиянов, негодяев и хамов, которых мне пришлось обвести вокруг пальца. А также всех головорезов, бандитов и убийц, которых я «нейтрализовала». Каждого…

– Чепуха. Тебя послушать, так у нас в жизни не было ни одного светлого момента… – Миледи листала страницы, просматривая записи, сделанные за последние дни. – Посмотри-ка! Действительно, Ронни. Ты такая умная… Как думаешь, разговор с ним нам что-то даст?

– Может быть. Но о чем мы его спросим?

– Вот в этом все и дело. Мы могли бы…

Звонок в дверь не позволил мне узнать, что мы могли бы сделать. Я оставила миледи с ее записками и отправилась открывать дверь.

– Доброе утро, мисс Армстронг, – поздоровался со мной улыбающийся инспектор Сандерленд.

– И вам тоже доброе утро, инспектор. – Я сделала шаг в сторону. – Прошу вас, входите. А мы только что о вас вспоминали.

– Надеюсь, ничего плохого. – Он вошел и снял свою шляпу-котелок.

Я приняла у него шляпу и положила ее на стол рядом с его кожаным портфелем, а потом помогла ему снять пальто.

– Конечно, сэр, просто мы зашли в тупик и подумали, что вы могли бы нам помочь. Направить нас, так сказать, в правильном направлении.

– А что вы уже успели? – спросил он, беря портфель.

Я довела его до столовой и открыла перед ним дверь.

– Пусть об этом вам расскажет леди Хардкасл. – И доложила: – Инспектор Сандерленд, миледи!

– Какая приятная неожиданность. Заходите же, инспектор, и присаживайтесь.

– Благодарю вас, – тот уселся на один из стульев.

– Инспектора интересует, как наши дела, миледи, – сказала я.

– Тогда мы должны рассказать ему все подробно. Почему бы вам не приготовить кофе, пока я рассказываю ему о наших последних достижениях?

– Отлично, миледи. – Улыбнувшись, я отправилась на кухню.

Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы приготовить кофе и отрезать несколько кусочков торта с мадерой, который я приготовила утром, но когда я вошла в комнату, они уже говорили о другом.

– …и она купила эту жуткую подставку для зонтов в форме ноги слона, – рассказывала леди Хардкасл. – Конечно, это копия. Но выглядит совсем как настоящая. На нее она произвела такое впечатление, что я так и не решилась сказать ей, что действительно думаю по этому поводу. А, вот и вы, Фло; присаживайтесь. Я как раз рассказываю инспектору о том, как мы были в этом полном хлама магазине в Чиппинг-Бевингтоне вместе с Герти и Мод.

– «Антикварная империя Помфри», миледи, – подсказала я.

– Вот именно. У нее прекрасная память, инспектор. Помфри. Именно так.

– Я знаю этот магазин, миледи, – инспектор улыбнулся. – Пару лет назад мистер Помфри помог мне расследовать дело о контрабанде кошачьих мумий из Египта.

– Кажется, я что-то читала об этом, – сказала хозяйка. – Так это были вы? Никогда бы не подумала.

– Ну, мы здесь тоже кое-что умеем, мэм, – ответил инспектор.

Я разлила кофе и предложила всем торт. Когда мы устроились поудобнее, инспектор взял свой кожаный портфель, который он поставил на пол рядом с собой, и открыл его.

– Теперь, когда мисс Армстронг вернулась, я могу сообщить вам свои новости.

Сандерленд вытащил папку и положил ее на стол перед собой. Из папки достал бумагу с эмблемой Управления полиции Бристоля.

– Наконец-то, – сказал он, постукивая пальцем по бумаге, – мы получили отчет полицейского медика. И действительно, причиной смерти был яд. И если только мистер Кэрэдайн не съел его случайно, можно сказать, что мы имеем дело с убийством.

– Случайно, инспектор? – переспросила я. – Как такое вообще возможно?

– Вы правы, мисс, такого не может быть, но врач настаивает, что подобную вероятность нельзя исключить полностью.

– Почему? – спросила леди Хардкасл.

– Потому что, несмотря на все его титанические усилия и использование практически всех известных ему химикатов, он так и не смог установить, что это был за яд.

– Ах вот как, – сказала я, не скрывая своего разочарования.

– Именно так, мисс, именно так. А не зная точно, чем отравился мистер Кэрэдайн, врач отказывается полностью исключить вероятность того, что какая-то смертельная гадость могла попасть ему в желудок совершенно случайно, без всякого злого умысла.

– Ох! – Было видно, что леди Хардкасл тоже разочарована.

– Вот именно, что «ох», мэм. Хорошие новости – это то, что врач исключил самые распространенные яды: мышьяк, стрихнин и даже цианистый калий. Кроме того, в отчете лаборатории указано, что в пироге или сидре Кэрэдайна тоже ничего не было. Хотя они и не убеждены, что мясо действительно было говядиной.

– Ох! – повторила леди Хардкасл. – А мы рассчитывали, что яд приведет нас к убийце… И даже спрашивали местных фермеров, какими ядами они пользуются.

– Вот и отлично, мэм, – похвалил инспектор. – Я на вашем месте поступил бы точно так же. Подобные разговоры никогда не проходят впустую. Ощущения и впечатления от них помогут вам найти факты в ваших поисках истины.

– С этим я не буду спорить, инспектор, – сказала миледи. – Но наших впечатлений для мирового судьи недостаточно. В этом случае не помешали бы факты, вы со мной не согласны?

– Я тоже люблю хорошие, неопровержимые факты, – инспектор улыбнулся, – но в данном случае их явно слишком мало.

– Вот именно, – согласилась миледи.

– И что же, по-вашему, нам теперь делать? – попыталась я вернуть их обоих на землю. – Мы подумываем о том, чтобы поехать в Чиппинг-Бевингтон и поговорить с сотрудниками «Стога».

– Что ж, если вы так решили, остановить я вас не могу, – сказал инспектор, – но я сам побывал там в субботу, в свой свободный день. – Он достал еще один лист из папки и передал мне.

Быстро просмотрев его, я сказала:

– Ну вот, они ничего не видели, ничего не слышали и ничего не знают. Так что мы потеряем время впустую, миледи. – И протянула ей отчет.

– Что за чепуха, – произнесла леди Хардкасл. – Я в полной растерянности.

– В настоящий момент я тоже, мэм, – согласился с ней инспектор. – И если только не появится свидетель, который расскажет нам, как все это произошло, боюсь, что тайна так и останется нераскрытой.

– Не пойдет, инспектор, – ответила леди Хардкасл с неожиданной страстью. – Ни за что не пойдет. Я отказываюсь признать свое поражение. И буду действовать так, как будто мистера Кэрэдайна отравил неизвестный или неизвестные, а целью моей будет выяснить, кто же они. Это наш долг перед вдовой и сыном, если ни перед кем более.

– Если только не получится так, что они сами его и убили, – глубокомысленно заметил инспектор.

– Ну, если так, то, значит, я окажу им медвежью услугу. Но нет, – к ней вернулась ее уверенность, – если они – убийцы, то правосудие должно свершиться. Мы не можем игнорировать закон, если нам так удобнее или если преступники нам более приятны, чем их жертвы.

– Слушайте! Слушайте! – инспектор улыбнулся. – Я просто хочу, чтобы вы подумали о последствиях, вот и всё. Чаще всего в таких случаях оказывается виновата именно вдова.

– Пусть все идет своим чередом, инспектор. Мы разгадаем эту тайну.

– Рад это слышать. А можно мне еще кусочек торта, мисс Армстронг? Он восхитителен.

Я положила ему торт и разлила всем нам кофе.

– Как поживает миссис Сандерленд? – спросила леди Хардкасл. – Она здорова?

– Абсолютно здорова, мэм, благодарю вас. Шлет вам свои приветы.

– Благодарю вас, дорогой. И обязательно передайте ей мои наилучшие пожелания. Мы не виделись с самого цирка.

– Да, миледи, и вы произвели на нее тогда неизгладимое впечатление. Уверен, что мы обещали пригласить вас на обед. Прошу прощения, что это обещание до сих пор не выполнено.

– Такое впечатление, что мы все только и делаем, что извиняемся за подобную забывчивость, дорогой, так что на вашем месте я бы так не волновалась. Мы тоже всё еще стараемся организовать обед для сэра Гектора и леди Фарли-Страуд, но это оказалось гораздо сложнее, чем можно было себе представить. Кстати, а вы не захотите к нам присоединиться? Устроим небольшой вечер?

– Милое предложение, миледи, но мне надо сначала спросить миссис Сандерленд. Не хотелось бы сводить ее с леди Фарли-Страуд без всякого предупреждения.

– Герти само очарование, – рассмеялась хозяйка. – И они прекрасно поладят. Или вот еще что: а как насчет того, чтобы поужинать с нами в Бристоле? Наверняка в городе есть ресторан, в который вы мечтаете попасть. Это избавит бедную миссис Сандерленд от необходимости готовить на два лишних рта и даст нам возможность посидеть, не думая об убийцах и прочих отбросах общества.

– Это очень щедрое предложение, миледи. Я поговорю с женой. Но мне кажется, что она все равно не откажется от идеи залучить вас к нам в дом. Она отличная повариха и любит принимать гостей.

– Тогда решено, – сказала оживившаяся леди Хардкасл. – Мы сделаем и то и другое. Фло, дорогая, запишите.

Я вздохнула и закатила глаза.

– Миледи, я бы с удовольствием, но…

– Знаю, знаю, – прервала меня хозяйка измученным голосом. – Этот чертов блокнот у меня. – Она стала рыться на столе, среди кипы рисунков и карандашей.

– Это же подарок инспектора Сандерленда, миледи, – укорила ее я. – Могли бы хоть притвориться, что бережете его, пока несчастный даритель у нас в гостях.

– Она была гораздо лучше, когда я болела, инспектор, – заметила миледи. – Совсем не была такой нахальной, когда приходилось притворяться, что она обо мне беспокоится.

– Миледи, вы не были больны. Вы были ранены. И я была такой же нахальной, как и всегда, но только от лауданума вы были слишком не в себе, чтобы замечать это.

– Как же я соскучился по вам, – инспектор рассмеялся. – Здорово, что вы опять с нами, миледи.

– Это всё мои здешние друзья, инспектор. Именно они дали мне силы поправиться. Так что спасибо вам… Но взгляните на время. Вам надо бежать? Или останетесь на ланч?

– В участке меня ждут гораздо позже. Так что, если это не слишком обременит вас, от ланча я не откажусь.