Глава 13
На следующий день, когда я помогала на кухне, а мисс Джонс готовила поздний завтрак для миледи, кто-то постучал в дверь.
– Дейзи, – сказала я, увидев на пороге подружку. – Заходи, fach. Чем мы можем тебе помочь?
– Я подумала, что вам с Блодвен будет интересно… Они арестовали мистера Снелсона.
– За убийство? – уточнила мисс Джонс.
– Ну да. Сержант Добсон провел его в кандалах через всю деревню.
Новость была из рук вон плохая.
– Ты же наверняка узнала что-то еще? – спросила я.
– Я поговорила с Сэмом Хэнкоком, – рассказала Дейзи. – Констебли любят посплетничать – это придает им значимости в собственных глазах. Он рассказал, что сегодня утром им позвонили из Глостера. Скорее всего, глостерская полиция навестила ферму «У долгой дороги» и обыскала ее в поисках сейфа. Ну, того, о котором говорилось в послании. И они его нашли. А когда открыли, то обнаружили нечто подтвердившее то, что Снелсон – убийца.
– И что же они нашли?
– Хэнкок не сказал.
– Прости, Дейзи, fach, но мне надо все рассказать леди Хардкасл. Это ее сильно огорчит. Налей ей чашку чая, Блод, а я подойду попозже.
Захватив поднос, я заторопилась в малую гостиную.
Как я и думала, леди Хардкасл расстроилась.
– Ну и зачем он это сделал? Это же никуда не годится, совсем никуда! Эти двое мне очень нравятся, правда. Но у полицейских какая-то навязчивая идея – арестовывать невинных людей. Я могу лишь надеяться, что нам удастся со всем разобраться, прежде чем будет слишком поздно.
Я хотела было ей ответить, но меня прервал звук упавшей на пол почты.
– Милая, принеси, пожалуйста, – попросила миледи. – Может быть, это ответы, которые мы ждем.
Я вышла в холл и вернулась с четырьмя конвертами.
– Давай же быстрее, Фло, – леди Хардкасл не терпелось.
Два конверта она сразу же отбросила в сторону, пробормотав презрительно: «Счета». Следующий конверт передала мне. Четвертый открыла и внимательно прочитала. Письмо было длинным, так что ей понадобилось время, чтобы дочитать его до конца.
– Ну вот, теперь все стало гораздо яснее, – сказала она. – А что в твоем, дорогая? Что-нибудь интересное?
– Похоже на то, миледи. Он пишет, что дело довольно сложное и он хотел бы поговорить со мной лично.
– Как жаль…
– Это было бы действительно жаль, миледи, если б он сейчас не выступал в Бристоле, в «Империи», – сказала я. – И готов принять меня в любое время.
– А вот это отличная новость. Нам нужны наши шоферские костюмы. Как я понимаю, у тебя встреча в городе?
Мы встали из-за стола, и я убрала тарелки и чашки.
– Хочешь сесть за руль? – спросила миледи от двери.
– Знаете, миледи, мне кажется, что да. А можно мне будет надеть фуражку?
– Надо будет заглянуть к модистке, – хозяйка рассмеялась. – Но не думай, мне тоже нравится управлять авто. Так что мы будем делать это по очереди.
После пары неудачных попыток завести двигатель «Ровера» мы отправились в Бристоль.
Когда мотор только доставили, я несколько раз проехалась на нем по проселочным дорогам, но сейчас было мое первое настоящее путешествие. И я пребывала в восторге. Чувствовать свой абсолютный контроль над таким сложным и мощным механизмом, пока мы продвигались по дороге в Глостер, было просто восхитительно. Леди Хардкасл взяла на себя роль штурмана. Каким-то образом ей удалось вывести нас к старому рынку, где я остановилась перед «Империей», самым известным музыкальным залом в Бристоле.
– Прошу прощения, миледи, но мне придется оставить вас в одиночестве, – сказала я, вылезая из авто и поправляя пальто. – Он согласился встретиться со мной только при условии, что я буду одна.
– Не волнуйся, Фло, дорогая, – леди Хардкасл улыбнулась. – У такого человека должны быть свои маленькие секреты. Я подожду здесь. Попробую притвориться шофером и пополирую машину. Ведь они, кажется, всегда так делают?
Я приятно провела целый час в компании старого друга нашей семьи. Когда вернулась к «Роверу» и завела мотор, леди Хардкасл спала мертвым сном.
– Всё в порядке, миледи, – сказала я, забираясь на водительское сиденье.
– Что? – не поняла хозяйка, вырываясь из объятий Морфея. – Ах, ну да… Отлично. Просто восхитительно.
– Куда теперь, миледи?
– Наверное, домой.
– И это прекрасно, миледи. Только проедем через «Пса и утку» и через полицейский участок, если не возражаете.
– Конечно, девочка моя. У тебя есть план?
– Есть, миледи.
* * *
Весь день я успешно отбивала все попытки хозяйки вытянуть из меня хоть что-то. А погода между тем постепенно ухудшалась – приближался новый ураган.
Но когда я выложила на кровать ее черное вечернее платье, мне пришлось объяснить леди Хардкасл хотя бы начало своего плана.
– Так что же, мы куда-то идем? – спросила она.
– Прогуляемся до «Пса и утки», миледи, – ответила я. – Но мне показалось, что будет здорово, если мы переоденемся. Там пройдет еще один спиритический сеанс. Вы же сами сказали, что теперь наш ход. Готовы сыграть вашу роль?
– Тебе надо только поймать привидение, а все остальное предоставь мне.
К тому времени как мы съели ужин и переоделись к вечеру, вновь началась настоящая буря; дождь опять хлестал по окнам, а отдаленные раскаты грома перекатывались по холмам.
Мы вымокли до нитки, пока добирались до паба, так что я была рада, когда Дейзи не заставила нас слишком долго ждать у закрытой двери. В комнате все было точно так же, как во время предыдущего сеанса. Я с радостью отметила, что мистер Снелсон тоже сидит среди гостей и все они занимают те же места, что и накануне.
Леди Хардкасл вопросительно приподняла бровь, но я лишь покачала головой. Повинуясь моему знаку, она на этот раз села на мое место, а я заняла то, на котором моя хозяйка сидела неделю назад.
Сержант Добсон вместе со своим другом Джо Арнольдом стоял за стойкой бара – он был в форме и, очевидно, при исполнении, хотя пинта сидра и намекала на другое. Но, инструктируя их сегодня, я ничего не говорила о том, что ему запрещается пропустить стаканчик со старым приятелем, так что промолчала.
– Спасибо вам всем за то, что вы пришли, – начала я. – Знаю, мы пригласили вас сюда в большой спешке, и у всех вас, скорее всего, было чем заняться в субботний вечер, поэтому я благодарна вам за то, что вы не отказались от приглашения. Нам надо сделать еще одну, последнюю, попытку пообщаться с духами, прежде чем все мы увидим, как свершится правосудие.
Сидевшие вокруг стола, закивав, что-то забормотали в знак согласия.
– Дейзи, проверь, пожалуйста, готова ли мадам Евгения, – попросила я.
– Сейчас схожу посмотрю, – ответила девушка, но не успела она дойти до двери, как та распахнулась и в комнату вплыла мадам Евгения в своем черном кружевном платье.
– Добрый вечер, мои дорогие, – сонно произнесла она, огибая стол и устраиваясь на своем месте. – Я чувствую, что сегодня ночью духи жаждут общения с нами. Все готовы?
Опять раздалось бормотание, которое медиум приняла за согласие.
– Отлично. Тогда начнем. Надеюсь, вы все запомнили, что вам надо делать? Возьмитесь своей левой рукой за правую кисть вашего соседа и ни при каких условиях не разрывайте круг. Когда мы начнем, этот круг будет нашей единственной защитой.
На этот раз руки соединились гораздо быстрее. И опять мадам Евгения попросила Дейзи задуть лампу. В темноте доктор Фитцсиммонс вновь нашел руку девушки, и мы в полном молчании стали ждать.
Вспышка молнии оказалась такой яркой, что свет проник даже сквозь плотно занавешенные шторы. За ней последовал неожиданный удар грома такой силы, что все сидящие невольно вскрикнули, а некоторые, испугавшись, даже подняли руки.
– Прошу вас, дорогие мои, успокойтесь, – раздался потусторонний голос мадам Евгении. – Восстановите круг, и мы начнем.
Все задвигались и зашуршали в поисках рук своих соседей. Через несколько мгновений в комнате опять установилась тишина, которую нарушал только дождь, барабанивший в окна.
– Духи, заклинаем вас, придите. Придите и поделитесь с нами своими знаниями и своей мудростью, чтобы справедливость восторжествовала, – произнесла мадам Евгения.
Как и неделю назад, кто-то стукнул в крышку стола, но на этот раз в ответ раздался негромкий стук. За ним последовал еще один стук, погромче, как будто духи хотели в чем-то убедиться, и в ответ опять раздался все тот же негромкий стук.
– Кто зовет меня в этот час? – осведомилась мадам Евгения.
– Это вы, мадам Евгения? – раздался в ответ замогильный голос, принадлежавший, как все мы знали, ее духу-наставнику, месье Дидро. Правда, на этот раз он был не такой уверенный.
– Да, это я, месье Дидро, – произнесла медиум своим обычным голосом. – Мы все еще ждем ответы на вопросы, которые мы задали в прошлый раз. Нам не дает покоя мятежный дух. Это дух Эммануэля Бина? Он сейчас здесь? Он хочет нам что-то сказать?
– Он здесь, – произнес замогильный голос. – И он очень обеспокоен. Требует дать ему еще один шанс на то, чтобы отомстить за себя, рассказав всю правду о своей смерти.
– Так пусть же он придет, – сказала мадам Евгения. – Позвольте ему пересечь барьер.
Повеяло холодом. Неожиданно среди нас вновь появилась та самая призрачно-белая фигура. Она подняла свою белую как мел руку и вновь указала на мистера Снелсона. Тот открыл было рот, чтобы заговорить, но я перебила его:
– А теперь ваш выход, мистер Добсон, прошу вас.
Возле стойки бара вспыхнула лампа, и в комнате внезапно стало светло.
Сцена, которую мы все увидели, была одновременно шокирующей, невероятной и до смешного отрезвляющей. Все сидевшие за столом продолжали держаться за руки, за исключением мадам Евгении и меня. Наши с ней левые руки были свободны.
Мистер Снелсон, как и было велено, крепко держал меня за правую кисть. Но я воспользовалась шоком после удара грома, чтобы отпустить правую кисть мадам Евгении. И, когда мы восстановили круг, взяла мадам Евгению правой рукой, оставив левую свободной.
Этой рукой я сейчас и помахала леди Хардкасл.
Сама же мадам Евгения проделала точно такой же трюк и теперь бросала на меня угрожающие взгляды. В левой руке она держала короткую удочку. На ее конце болталась белая кожаная перчатка, чем-то набитая, чтобы выглядеть более естественно. Я поймала ее и потянула на себя.
В свете лампы эта перчатка выглядела комично нелепой. Она была влажной и холодной – очевидно, ее держали на улице. И я поняла, что в темноте, когда все находятся в соответствующем настроении, она могла бы быть на удивление убедительной. Холодный, липкий указующий перст из потустороннего мира, пронзающий обвиняемого насквозь.
Дейзи зажгла лампу на столе. И все увидели, что то, что они приняли за призрак Эммануэля Бина, в действительности оказалось изящной молодой женщиной в белом с соответствующей дьявольско-белой раскраской, нанесенной на ее достаточно симпатичное личико. Женщина сделала движение к двери, ведущей на лестницу, но оттуда появился констебль Хэнкок и перекрыл ей путь к спасению.
– Дамы и господа, – произнесла я, когда шум немного стих. – Прошу прощения за то, что испортила представление, но я очень не люблю, когда меня дурят. Даже если это делает одаренный профессионал.
Мадам Евгения аккуратно положила удочку на стол, но продолжала хранить молчание, бросая на меня убийственные взгляды.
– Хочу вам сказать, – продолжила я, – что мадам Евгения больше известна как Квинни Хаггинс из Бирмингема. Сегодня утром я имела продолжительную и очень познавательную беседу со старым другом моих родителей, который работает сейчас фокусником в варьете.
– Всего лишь обыкновенным фокусником? – переспросила Дейзи, явно сильно разочарованная.
– Прости, Дейз, – извинилась я. – Так вот, мой старый друг посвятил меня в некоторые детали своей профессии. Хотя, Квинни, должна признать, что идея с этим кругом очень умна.
– Мадам Евгения, – с напором поправила меня медиум.
– Как скажете. По-видимому, Квинни Хаггинс, сидящая перед нами, какое-то время работала ассистенткой фокусника в варьете. Узнав кое-какие секреты, она поняла, что сможет зарабатывать гораздо больше, дуря одиноких и доверчивых людей и якобы устраивая им встречи с ушедшими близкими. Она нашла себе помощницу, мисс Лиззи Бин – это ее вы сейчас видите возле двери в костюме призрака, – и они вместе стали путешествовать по стране, обдирая отчаявшихся и лишившихся своих близких с помощью этого очень убедительного спиритического представления.
– Но ведь она говорила с моим дядей Джоном, – вмешалась миссис Спратт. – А о том, что у меня был дядя Джон, не знал никто, кроме Дейзи.
– Вы так считаете? А вы хорошо помните, что она сказала? Она сказала, что у нее есть некто, кого она назвала Джоном. А это самое распространенное имя в Англии. А то, что это ваш дядя, решила Дейзи.
– А как же супруга доктора Фитцсиммонса? – не сдавалась миссис Спратт. – Она же сказала, что Джун хочет с ним поговорить.
– Вот именно, – согласилась я, – но только в самом конце. Этот трюк я уже знала от цирковых предсказателей судьбы. Это часть того, что они называют «чтением с листа». Вы называете несколько имен и следите за реакцией.
– Но она ведь сразу определила имя. С первой же попытки, – сказала миссис Спратт.
– Не совсем с первой, – подала голос леди Хардкасл. – Она перечислила несколько имен, прежде чем назвала наконец Джун. Сначала были Джейн, Дженнифер и Джульетта, и только потом появилась Джун.
– Но бывает, что духов плохо слышно, – голос миссис Спратт звучал уже не так уверенно. – Вот она и расслышала только «Д».
– Конечно, «Д», – согласилась леди Хардкасл, которая уже ждала этого возражения. – А вы когда-нибудь обращали внимание на кольцо, которое доктор Фитцсиммонс носит на своем безымянном пальце, миссис Спратт?
– Не буду врать – никогда.
– А кольцо очень красивое. Я спросила его о нем несколько дней назад. Для мужчины носить такое кольцо довольно необычно, но он носит его как память о своей потерянной любви. И если вы внимательно посмотрите на него, то увидите переплетенные буквы «Ч» и «Д». «Чарльз» и «Джун». Хороший мошенник всегда обращает внимание на подобные мелочи. Вдовец, как ей успели рассказать, на кольце которого значится буква «Д». Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: имя его умершей супруги начиналось на букву «Д». А после этого оставалось только назвать несколько имен и посмотреть, какое из них сработает. Всем нам очень хотелось поверить в чудо, поэтому мы забыли о трех первых неудачных попытках.
Сидевшие за столом хмуро переглянулись.
– А как вы освободили свою руку? – задал вопрос мистер Холман, пекарь.
– После вспышки молнии мы все в ужасе разорвали круг, – объяснила я. – А потом вновь соединили руки так, как вы это сейчас видели, при этом я получила возможность стучать по столу, а Квинни – действовать удочкой.
– Но в прошлый раз никакой молнии не было, – заметила миссис Спратт, все еще не желающая смириться с тем, что ее обманули, несмотря на улики, лежащие на столе, и на смущенную соучастницу, стоящую перед ней.
– Вы правы, – согласилась я. – Честно говоря, с молнией мне здорово повезло. Я вообще уже хотела «случайно» упасть со стула, но молния обеспечила меня более удобным прикрытием. Ну а в прошлый раз, как вы все помните, Квинни чихнула и высморкалась. Это и был ее шанс.
– Все это, конечно, очень интересно, – задал вопрос мистер Холман, – но какое отношение это все имеет к мистеру Снелсону, сидящему здесь?
– А вот это вопрос более запутанный, – сказала леди Хардкасл. – Может быть, мистер Арнольд будет так добр и наполнит наши бокалы, пока я рассказываю вам эту историю?
Пока Джо разливал напитки, констебль Хэнкок подвел «призрака» к стулу и усадил. Мадам Евгения все еще молчала, но и попыток бежать не делала, так что сержант Добсон о ней не беспокоился. Во всяком случае, выглядела она как человек, смирившийся со своей судьбой и воспринимающий все происходящее как издержки профессии.
После того как все мы расселись по своим местам и сделали по паре глотков, леди Хардкасл призвала всех к тишине.
– Благодарю вас, – сказала она, когда убедилась, что мы все внимательно ее слушаем. – Не буду хвастаться – информацию, которую я сейчас вам расскажу, добывала не только я. Бо́льшая часть работы была проделана моим поверенным в делах, который прошерстил все торговые реестры, записи о рождениях и смертях и о регистрации утвержденных завещаний.
Значит, не одна я скрывала информацию. Наверняка именно об этом говорилось в том длинном письме, которое она получила.
– Так вот, самые внимательные из вас, наверное, заметили, что молодая леди, игравшая роль призрака, носит ту же фамилию, что и сам призрак. И это не просто случайное совпадение. Она – его дочь. Миссис Бин ушла от мужа двадцать лет назад и забрала с собой Лиззи. С тех пор они его не видели. Так что Лиззи – «брошенная отцом дочь Эммануэля Бина», как это часто пишется в наших газетах.
Когда миссис Бин уходила от него, Эммануэль Бин слыл бизнесменом-неудачником, за спиной которого было несколько проваленных проектов. Она вырастила свою дочь в уверенности, что ее отец – прирожденный лузер. Могу себе представить, с каким удивлением девушка узнала о безвременной кончине своего отца, который на тот момент был компаньоном в успешном бизнесе в Глостере, связанном с древесиной. В том самом бизнесе, который уничтожил очень подозрительный пожар. А еще она узнала, что его партнер, мистер Нелсон Снелсон, получил после него значительные страховые выплаты. Жизнь мистера Бина тоже была застрахована, и эту страховку также получил мистер Снелсон. Мистер Бин не оставил в своем завещании ни пенни ни своей бывшей жене, ни дочери, которую не видел уже много лет. Все его значительное личное состояние тоже отошло мистеру Снелсону.
Все, что вы услышите теперь, – это только мои догадки, но, по моему мнению, дальше произошло следующее.
Мисс Бин сообщила своей работодательнице, миссис Хаггинс, новость о том, что прохлопала значительное наследство, и вместе они придумали план, как вернуть эти деньги. Решили, что если им удастся обвинить мистера Снелсона в поджоге и убийстве мистера Бина, то он лишится права на страховку. А когда появится законная наследница мистера Бина, к ней отойдет и его наследство.
И наша дорогая Дейзи дала им возможность заронить первые зерна подозрения, когда пригласила мадам Евгению посетить деревню, в которой, как они узнали, теперь жил мистер Снелсон. Мадам Евгения прибыла в назначенное время и заняла комнату в пабе, никому не сказав, что ее будет сопровождать помощница. Мисс Лиззи, полагаю, контрабандой протащили через заднюю дверь. А так как в комнату никто не входил, то никто и не знал, что в ней живут две женщины. В случае необходимости Лиззи могла спрятаться в шкафу – для этого она достаточно миниатюрна.
Итак, они устроили свое представление, которое, как нам здесь объяснила Армстронг, было жульничеством от начала и до конца. А по ночам Лиззи выходила из комнаты, устраивала небольшой хаос и подтверждала обвинение в убийстве надписями, оставляемыми на доске возле кегельбана. И три ночи назад, когда Армстронг ночевала в пабе, они чуть не попались.
Но Квинни нельзя отказать в способности быстро принимать решения. Она воспользовалась лишним ключом, чтобы запереть Армстронг в комнате. А когда настало время Лиззи возвращаться обратно, постаралась отвлечь внимание всех, пока ее помощница пробиралась в их комнату. На этот раз они смогли оставить послание, которое привело полицию Глостера к уликам на ферме. Я не знаю, что это были за улики – возможно, письма, в которых описывался план поджога, или поддельное признание, – но что бы там ни было, этого оказалось достаточно, чтобы убедить полицейских из Глостера в необходимости арестовать мистера Снелсона и провести расследование.
Худо-бедно, но их план стал постепенно претворяться в жизнь. Мистера Снелсона арестовали, появились новые доказательства его вины, и оставалось совсем чуть-чуть, прежде чем они получат, как говорится, «все золото мира».
– Даже если все то, что вы говорите, правда, – сейчас Квинни Хаггинс заговорила с резким, гнусавым акцентом жительницы Черной Страны, полностью заменившим сонный говор, к которому мы все привыкли, – то мы не сделали ничего незаконного. Пожар запалил Снелсон, и он же прибил Па Лиззи. Так что мы всего лишь пытались восстановить справедливость.
– Боюсь, что осталась еще одна, небольшая, но не известная вам часть этой истории, которую смог раскопать отличный специалист, нанятый моим поверенным в делах. Это было сделано после того, как я сообщила ему свое ви́дение произошедшего. Понимаете, мистер Снелсон не мог убить мистера Бина, потому что мистер Эммануэль Бин, живой и здоровый, проживает сейчас в Манчестере под именем Исаака Гольдштейна.
Комната наполнилась шумом. Мистер Снелсон, который до этого момента выглядел довольно расслабленно, полагая, что дело приняло выгодный ему оборот, внезапно резко обмяк на своем стуле и обхватил голову руками.
– Живой и здоровый? – не поверила Квинни. – Но ведь во дворе нашли тело. Конечно же, он умер.
– Нет, миссис Хаггинс, боюсь, что нет. Все это было еще одним мошенничеством. Милый штрих, как по-вашему?
Но Квинни явно не находила в этом ничего «милого».
– Думаю, что высказанные сразу после пожара подозрения были оправданными. Мистер Снелсон действительно мог каким-то образом добраться до Глостера, поджечь склад со своим партнером в нем и вернуться в Бирмингем, обеспечив себе алиби. Но выглядит это маловероятным, вы не согласны? Гораздо вероятнее то, что он никуда из Бирмингема не уезжал.
Таким образом, пожар возник или случайно, или это был поджог, организованный самим мистером Бином, окончившийся столь трагически. А что, если не первое и не второе? Ведь тело Бина опознали только по его перстню. А что, если это был вовсе не Бин? Что, если они наткнулись на тело какого-то несчастного бедолаги и им пришла в голову идея использовать его, чтобы сымитировать смерть Бина?
Мистер Снелсон попытался протестовать, но одного взгляда леди Хардкасл хватило для того, чтобы он заткнулся.
– Мы все знаем, что компания испытывала трудности, но страховка была очень высокой. А Бин, потихоньку прикарманивавший деньги компании, успел еще и свою жизнь застраховать на приличную сумму. Это же была роскошная возможность одним ударом избавиться от убыточного дела, получить страховку и жить после этого жизнью богатых бизнесменов, отошедших от дел.
Так что Снелсона отправили в Бирмингем, чтобы его ни в чем нельзя было обвинить, а Бин надел свое кольцо на палец бродяги и запалил пожар, уничтоживший все. После этого ему оставалось только исчезнуть и ждать, пока Снелсон отдаст ему его долю добычи.
– Вот это да, – сказала миссис Спратт.
– И все равно против нас у вас ничего нет, – воинственно заявила Квинни.
– Ну, я не знаю, – отозвалась леди Хардкасл. – Уверена, что вам можно вменить получение денег с помощью мошенничества, нанесение ущерба пабу Джо и неоплату проживания Лиззи. А еще мой поверенный в делах рассказал мне о великолепном судебном документе восемнадцатого века. Он сказал, что, в соответствии с Законом о колдовстве от тысяча семьсот тридцать пятого года, заявление о том, что человек может вызывать духов, является уголовным преступлением. Так что, полагаю, вы обе проведете по крайней мере год в тюрьме, если суд признает вас виновными. И, – тут она указала на собравшихся, – свидетелей у нас будет хоть отбавляй.
– Вы не можете этого сделать. Это не наша вина. Мы даже не думали об этом.
– Вот именно, – вступил в разговор сержант Добсон, решив, что настало его время. – Мистер Снелсон, я арестую вас по обвинению в мошенничестве со страховыми выплатами и… не знаю, является ли уголовным преступлением фальсификация смерти человека и недолжное захоронение его тела… А вас, миссис Квинни Хаггинс и мисс Лиззи Бин, я арестую в соответствии… как вы там сказали, миледи?
– Закон о колдовстве от тысяча семьсот тридцать пятого года, дорогой сержант.
– В соответствии с Законом о колдовстве от тысяча семьсот тридцать пятого года за ложные заявления о том, что вы можете вызывать духов. А кроме того, за то, что вы нанесли урон пабу Джо.
