В здании было прохладно, светло и пусто. Ни посетителей за столами читального зала, ни суровой тетки за стойкой регистрации. Компьютеры с мониторами-ящиками выключены. Вездесущие мухи ползают по картотечным шкафам.

Тишина библиотеки действовала на старшеклассника Толмачева угнетающе. Была несовместимой с юностью, летом, весельем. Учителя считали Олега болтливым. В тридцать он словно растерял слова. Остались универсальные «ага» и «ну». Только втюхивая квартиры арендаторам, он делался прежним, на полчаса избавляясь от немоты.

«Не тешь себя иллюзиями», – думал он, осматриваясь. Аляповатые стенды призывали бережно относиться к книге. Желающие могли бросить купюры в стеклянный куб. Деньги собирали на лечение онкобольной четырехлетней Миранде. Фотография запечатлела кучерявую крошку с шоколадной кожей. Олег не подозревал, что в поселке живут негры.

Он бросил в коробку сто рублей. Оперся о кафедру.

«Не факт, что я угадал».

«Факт», – шепнул внутренний голос.

«Не факт, что книги не заменили на новые».

«Не заменили».

«Где же все?»

За шкафом кто-то прошел. Олег привстал на цыпочки.

Между стеллажей стояла Влада. Спиной к брату. Волнистые локоны ниспадали до лопаток. Рука с изящными пальцами трогала корешки книг.

Должно быть, воздух с сипом вырвался из груди окаменевшего Олега. Девушка повернулась на звук. И какого черта он вообразил, что это – его сестра? Из-за роста и цвета волос?

– Простите, я вас не заметила, – блондинка направилась к стойке. Мгла хранилища схлынула, как черная ткань, освобождая черты молодого лица. Тени покинули углубления глазниц, открыв большие синие глаза.

Олег едва отошел от шока, вызванного обманом зрения. Он облизал сухие губы и сказал хрипловато:

– Это вы меня простите. Надо было постучать.

– В библиотеку входят без стука.

Блондинка улыбнулась, и улыбка была волшебной. Олег представлял библиотекарш совсем другими: серыми мышками, книжной молью в старомодном ветхом шушуне. Сколько ей? Двадцать три?

На миг даже мысли об Игре отступили. Он вспомнил, как давно не касался женской кожи, не обнимал, не целовал в губы. Однажды потратил на проститутку половину месячного заработка, но покупной интим не в счет.

«А кто виноват, что ты бросил Олю, уезжая?»

– Да, простите…

«Прекрати просить прощения!»

Щеки зардели.

– Вы не частый гость в библиотеках, – угадала девушка. Кажется, она тоже стеснялась, но смотрела на посетителя лучистым, каким-то загадочным взглядом.

– Точно.

– Вам нужен Интернет, верно?

– Книга, – таким же тоном он спрашивал у таксиста номерок ночной бабочки.

– Отлично. Пройдем процесс регистрации.

– Я вообще-то зарегистрирован. Я местный, просто уезжал.

– Я знаю, – ответила она, улыбаясь.

– Знаете? Так мы знакомы?

– Косвенно. Итак, когда вы пользовались нашими услугами в последний раз?

– В две тысячи восьмом.

– О, – она хихикнула в кулачок.

– Что, регистрация устарела?

– Как бы, да. Формуляры хранятся шесть лет.

– В Москве я привык к бумажной волоките. – Он вооружился ручкой, привязанной к стойке пружинкой.

– Паспорт при вас?

– Всегда и всюду.

– Придется раскошелиться на пятьдесят рублей. Это за пять лет безлимита.

Он заполнял бланк, стесняясь своего корявого почерка. И недельной щетины. И пыли, которую принес с могилы Влады. И жирных боков.

«Срочно похудеть», – отметил он.

– Толмачев, – кинула девушка, словно окончательно развеяла сомнения.

– Просто Олег.

Он подал ей руку через стойку. Ее ладонь была шелковистой на ощупь. Взор невольно скользнул по пышной груди, упакованной в скромную кофточку.

– Надя.

Подростком он не водил дружбы с малолетками. Откуда же…

– Ты знала мою сестру?

– Визуально. Она училась в восьмом «А», а я – в седьмом «Б».

– А братья у тебя есть?

– Бог миловал.

Она чиркнула ручкой, вручила читательский билет.

– Поздравляю, вы снова – член нашего сообщества.

– Это честь для меня.

Надя смахнула с клавиатуры муху.

– У вас не многолюдно.

– Да, особенно летом. Раньше Михаил Петрович заскакивал, но он, кажется, перечитал весь архив.

– Веретенников? – Олег вспомнил худощавого учителя истории.

– Кто же еще.

– Из-за него я не попал в десятый класс.

– Крутой мужик.

– А ты давно тут работаешь? – хотелось говорить с Надей, слушать ее голос, смаковать улыбку.

– Полтора года. Пять лет в Твери проучилась, думала там остаться, но заболела мама. Позвоночник… Пришлось вернуться.

– Угу.

– А чем ты занимаешься?

– Обманываю гостей столицы. Я риелтор.

– Нравится работа?

– Я – риелтор, – повторил он, – кому может нравиться быть риелтором?

– Не прибедняйся, – засмеялась Надя. Щелкнула мышкой. – Что читаем? Фантастика, детективы, сад-огород?

– Жюль Верн.

Десять лет назад ему было бы проще разгадать вторую загадку. Жюля Верна он брал для Влады в прошлое посещение библиотеки.

– Одобряю.

Пальцы забегали по клавиатуре. Кольца не было. А бойфренд?

«На месте поселковых парней я бы перечитал Большую советскую энциклопедию от корки до корки, лишь бы почаще приходить в библиотеку».

«Так, – одернул себя Олег, – ты не за этим здесь».

Но взгляд опять прикипел к Наде. Она не была красавицей. Носик раздвоенный на конце. Бедра тяжелые, и фигура мягковата. Брови двумя широкими пшеничными мазками, а не как у Оли, выщипанные до тонюсеньких ниточек. И все-таки она была очаровательна. Высокие скулы, губы пухлые, остренький подбородок. А главное, глаза – миндалевидные, умные и смешливые.

Надя перехватила его взор, вопросительно улыбнулась. Олег стушевался. Отвык от женской компании.

Он принялся изучать стенд, компьютеры. Фотографию Нади на доске.

«Вас обслуживает библиотекарь Надежда Юрьевна Немкова».

Вдруг мурашки усеяли его спину, волосы вздыбились на предплечьях. Точно вспышка, световой удар по сетчатке. И детали пазла встали на свои места.

– Немкова? Надя Немкова?

– Вспомнил? – она убрала за ухо белую прядь.

– Ты – та девочка…

– Только не говори «девочка из туалета». Это обидно. Но, по сути, – да, я Надя Немкова, а ты – мальчик, которого я потом мысленно называла супермен.

В памяти всплыл образ: полузадушенный ребенок на грязном полу, лапа насильника оплела шею, свободная рыскает по бедрам. Урод оборачивается. Телескопическая палка взмывает к потолку. Тошнотворную сцену залакировала красная пелена ненависти. Психолог говорил, что Толмачеву стоит научиться контролировать агрессию.

– Ладно, не переигрывай, – сказала двадцатидвухлетняя Надя.

Знала бы она, что полчаса назад к Олегу вернулась дубинка, крещенная кровью урода. И только что Олега подвозил парень, тоже обязанный ему жизнью.

Или не ему…

Олег взъерошил челку. Безумные совпадения потрясали и чертовски интриговали. Кто следующий, Влада? Дурак из грузовика, который…

– Нашла Верна. Тридцать два произведения в каталоге.

– Да, – Олег весь подобрался, – «Таинственный остров».

– В наличии.

Надя пошла к стеллажам. Он воспользовался паузой, чтобы прийти в себя. Собрался с мыслями.

– А у вас «Остров» в одном экземпляре?

– Тебе два нужно?

– Да нет.

Он сунул ручку в рот и принялся грызть колпачок. Опомнился, отбросил казенное имущество.

– Вуаля!

Надя вынырнула из хранилища, положила на стойку охряный томик с воздушным шаром на обложке.

– В детстве я мечтала о курточке из шерсти муфлона.

– О чем?

– Это из романа. Прочтешь. Ты про Немо читал?

Он покачал головой.

– А другие книжки Верна? Нет? Ну, не поздно исправиться.

Олег больше не слушал Надю.

Он судорожно и жадно листал книгу. Сто восемнадцатая страница.

– Да! Да! Да! – Олег запрыгал по читальному залу, стуча себя кулаком в грудь. Снова впился взглядом в роман. Карандашом, чтобы не повредить библиотечное имущество, Влада написала на полях: «Храм тридцати трех чихов».

И это была детская задачка.

Надя кашлянула.

«Что она подумает обо мне», – устыдился Олег. Но счастливую улыбку подавить не сумел.

– Боюсь спросить… Ты всегда так реагируешь на классику литературы?

– Мне… понравилась одна строчка. И я немного… потерял контроль.

– Ну, – многозначительно произнесла Надя, – мужчины, настолько восприимчивые к книгам, определенно заводят.

Что его определенно завело, так это слово «заводят» из уст библиотекарши.

– Ты – хорошенькая, – выпалил он прежде, чем осмыслил комплимент.

– Не заговаривай мне зубы. Что тебя так обрадовало?

– Вечером расскажу.

– Вечером?

– Ты не занята? Твой молодой человек не будет против, если мы…

– У меня нет молодого человека. Я библиотекарь.

Олега смешила фраза про бабочек в животе, но что-то защекотало под солнечным сплетением.

– А куда в Свяжено ходят на свидания?

«О, мужик, – сказал внутренний голос, – ты вспомнил, как это делается».

– На Гагарина есть два кафе и суши-бар.

– Обожаю суши. Гагарина, на семь?

– Хорошо…

Он был у дверей, когда она окликнула:

– А «Таинственный остров»?

– Растяпа! – ахнул он, возвращаясь за книгой.