Глава 16
Если бы в пустыне что-то перемещалось, вертолеты бы это заметили. И Ниланджана знала один вертолет, проявивший к ней особый интерес. Поэтому она отправилась обратно в пустыню, в тихое местечко посреди лесостепи, и стала ждать. Ждать ей пришлось недолго.
– Как там дела наверху? – крикнула она вертолету, когда тот прилетел.
Никакой реакции.
– Я просто гуляю здесь и смотрю на кактус. Скучновато, – продолжала Ниланджана. – Подумала, что было бы неплохо с кем-нибудь поговорить.
Вертолет с шумом навис над ней, не говоря ни слова. Вжик-вжик-вжик.
– Не возражаете, если я возьму ручку и бумагу? Чтобы кое-что записать? Я знаю, что письменные принадлежности вне закона, но ведь ими все пользуются, верно?
– Письменные принадлежности в пределах городской черты Найт-Вэйла запрещены, – рявкнул мегафон вертолета.
– Ладно, – ответила Ниланджана, достала телефон и набрала заметки на экране. – А вот это?
Никакой реакции.
Она решила использовать более прямой подход. Подняла вверх графики и диаграммы из тетради Карлоса.
– Я ищу в пустыне нечто большое. Вы что-нибудь видели? Что-то похожее на передвижения, показанные на диаграммах?
Вжик-вжик-вжик.
– Ну, извините, – пробормотала Ниланджана, опуская бумаги. – С такой высоты крохотные диаграммы никак не разглядишь.
– Я прекрасно вижу диаграммы. Зрение у меня отличное, – отозвался мегафон. – А вы так уж сильно не напрягайтесь.
– Ой, спасибо. – Она снова подняла диаграммы.
– Эти данные указывают на сейсмическую активность по всему городу. Поразительно, – произнес мегафон. – Вы принимаете во внимание атмосферное давление и уровень влажности? Сверяете все это с городским расписанием землетрясений?
– Да и еще раз да.
– И еще передвижения по пустыне. Очень интересно. Возможно, они свидетельствуют о движении чего-то под землей?
– А отчего вы так думаете? – спросила Ниланджана.
– Я большой поклонник книги Стивена Кови «Семь ареалов обитания высокоэффективных существ». Номер два там живет под поверхностью земли. Там всегда обитала ящеричная народность, но все ее представители вернулись в космос много десятилетий назад.
– Эти события слишком хаотичны, чтобы быть результатом деятельности ящеричной народности, – заметила Ниланджана. – Вот вы там, похоже, все время? Вы видели, как эти события происходили на самом деле?
Вжиканье лопастей. Треск в мегафоне.
– Вы меня слышите? – спросила она.
– Да.
– И что?
– Записанные тайной полицией данные засекречены. – Громкость у мегафона резко усилилась. – Погодите. Не засекречены. Они не существуют. Забудьте слово «засекречены». Я просто летаю тут на вертолете. Нет, погодите. Не летаю. Вы не видите этот вертолет. Покиньте территорию.
Ниланджана вздохнула и сложила вещи обратно в машину. Тайная полиция записывала все происходящее в городе: разговоры идущих на работу людей, финансовую активность, спящих людей, играющих с кошками и собаками людей. Было вполне в порядке вещей увидеть Тайную полицию, стоящую под чьими-то окнами и записывающую кошек, играющих с игрушками, начиненными кошачьей мятой. Полиция обожала подобный мусор. Ниланджана знала, что вертолет должен был вести видеосъемку участка, где было замечено движение, или, по крайней мере, снять, как образовывались ямы. Она несколько секунд постояла у открытой двери машины, пытаясь сообразить, что бы такое сказать, чтобы пилот передумал. Но откуда ей знать, о чем думают вертолеты? В конце концов, этот город ей не родной. Она не росла вместе с его обитателями.
– Тот парень, что был здесь со мной на прошлой неделе, Дэррил, – рискнула она, – он работает с радостными последователями Улыбающегося Бога. Он хороший. Я думаю, что хороший. Но я также думаю, что церковь, возможно, творит ужасные вещи. Вчера вечером у нас было свидание. Оно прошло вроде неплохо, но я до сегодняшнего утра не понимала, насколько глубоко он увяз в этой церкви, и от этого мне стало очень плохо. Мне кажется, что происходит нечто ужасное, и это связано с церковью. Или, может, с Городским советом, и в этом случае я не надеюсь, что вы мне что-то скажете. Ларри Лерой погиб. И все в «Большом Рико» – тоже. И все эти ямы в пустыне. И грохот из-под земли. А мне не хочется фигурировать в полицейском расследовании или чтобы меня арестовали. Но мне кажется, если бы я смогла посмотреть запись, это бы помогло.
Вжик-вжик-вжик.
– Почему я с вами разговариваю? Вы, наверное, все это снимаете и сообщите обо мне. Мне придется явиться в Тайную полицию и передать им все данные. Знаете что? Давайте сделаем вид, что я ничего не сказала. Договорились? Мне можно ехать?
Никакой реакции.
– Вот черт! Черт, черт! – выругалась она и уставилась в землю.
Потом подумала, что своим молчанием вертолет, наверное, дает ей возможность уехать. Вперед! Мотай отсюда, кричал ей внутренний голос.
Ниланджана прыгнула на водительское место и сказала:
– Рада, что мы договорились. – Она захлопнула дверь, завела двигатель и развернула машину в сторону главной дороги.
– Стоять, Ниланджана Сикдар! Остановите машину.
Двигатель заглох, выключенный сигналом с вертолета. Большинство проблем с автомобилями в Найт-Вэйле были вызваны вмешательством агентов правительства или муниципалитета. Автослесарей регулярно арестовывали за устранение последствий правительственных вмешательств.
Когда двигатель заглох, сердце у Ниланджаны упало. И голова тоже – она устало ударилась лбом о руль, потом вылезла из машины и подняла руки.
– Опустите руки, – пророкотал мегафон.
Она опустила. Повисла пауза. Она не знала, что ей делать с опущенными руками.
– На прошлой неделе от меня ушел бойфренд, – произнес вертолет. – Он сказал мне: «Ты все время летаешь на своем вертолете». А я ответил: «Не все время. Не преувеличивай, Нэйт. Ты всегда преувеличиваешь». Но ему хотелось пойти на ночной концерт Алии в компании «Дарк оул рекордз». Алия иногда дает концерты через медиума в музыкальном магазине, и на них почти невозможно достать билеты, потому что владелица заведения не хочет, чтобы кто-то становился слишком популярным, и пускает в свободную продажу только три билета.
– Алия была просто класс.
– Она и сейчас класс. Во всяком случае, я не смог пойти, потому что находился здесь и занимался вот этим. И я обожаю зависать на месте и смотреть на песок, но Нэйт прав. Я делаю это все время, и очень трудно найти того, кто был бы тебе симпатичен, все понимал бы и привозил бы тебе на обед фалафель. Как, кстати, готовят фалафель в «Лунном свете»? Серьезно думаю попробовать.
– Отлично. Немного суховат, но чипсы из парафинового воска и мармелад из жженого сахара очень вкусные.
– Хорошо, хорошо. Дэррил – прекрасный парень. Я на него просмотрел кое-какие материалы. А церковь эта странная, вне всякого сомнения. Но не знаю. Я не говорю, что обязательно надо быть в отношениях. Но хотя бы найти человека, с кем выпить по коктейлю. Да, как вам мохито в «Турникете»? Мой друг бармен Арджун сказал, что вы заказывали этот коктейль.
– Не очень. «Манхэттен» Дэррила был лучше, но фактура оказалась слишком хрустящей.
– Нехорошо.
– Послушайте, только без обид, но я думаю, что лучше пусть меня арестуют, чем я буду выслушивать мнение полицейского в вертолете о том, нужно мне или нет ходить на свидания. Вы сейчас чем занимаетесь – семинар проводите? Мне жаль, что от вас ушел Нэйт. Это очень грустно. Я уверена, что вы тоже милый, как и Дэррил, но так же, как и Дэррил, вы работаете на довольно жуткую организацию. Думаю, что город действует не в моих интересах. Мне просто хочется знать, с чем мы столкнулись. Вот и все.
Минута прошла в безмолвии, и все это время Ниланджана боялась пошевелиться, а потом из вертолета донеслись всхлипы. Похоже, кто-то хлюпал носом.
– Вы плачете? – спросила она.
– Да.
– Ой, простите меня, простите. Я не хотела вас огорчить.
– Нет, это я веду себя с вами по-свински. Просто такая у меня работа, а я люблю свою работу. А вы – вы хорошая. Мне нравится, когда вы приезжаете в пустыню. Мне тогда не так одиноко.
– Мне тоже. Мне нравится, когда вы здесь.
– А ваши интересы и моя работа… Они, похоже, вроде бы конфликтуют. И… – снова всхлипы, пока наконец не стали выговариваться слова. – Я скучаю по Нэйту. Скучаю. Спать не могу. Скучаю.
– Идите сюда. Идите сюда.
Вертолет опустился на землю. Ветер забросал песком блузку Ниланджаны и ее волосы, ей пришлось повернуть голову и прищурить глаза. Она боком подобралась к кабине. Стекла были так сильно затонированы, что сквозь них она ничего не увидела.
– Я вас обниму, хорошо? – предложила Ниланджана.
– Мне не разрешается покидать машину. Это транспортное средство тайной полиции, и здесь находятся объекты тайной полиции. К тому же я стесняюсь.
На таком коротком расстоянии звуки из мегафона больно били по ушам. Ниланджана встала на шасси вертолета и широко развела руки, прижав ладони к краям двери.
– Тсс… – сказала она и тихонько похлопала по двери.
– Как глупо.
– Не глупо. Тсс-с, – произнесла Ниланджана, поглаживая рукой вертолет.
Прошла минута или около того.
– Мне. Мне надо лететь. Спасибо. Я не понимал, насколько МНЕ это нужно.
Уши у Ниланджаны горели, и не только от оглушающих звуков, но и оттого, что она прижималась к горячей металлической двери. Она отпустила вертолет и отступила на безопасное расстояние.
– Не за что. Надеюсь, скоро увидимся.
– Увидимся. – Вертолет начал подниматься.
– Эй, а вы об этом сообщите? Просто нужно знать, чтобы потом всю жизнь не переживать.
– Вы хорошая. Да, и проверьте телефон.
– Проверить телефон?
– У правительства есть гораздо больше, но вам никогда не позволят это увидеть. Это все, что я смог отправить, чтобы меня не засекли. До свидания, Ниланджана Сикдар.
Вертолет вернулся на свою рабочую высоту – 45 метров над землей.
– Спасибо! Пока! – Она махнула рукой.
Никакой реакции.
Ниланджана вернулась к машине. День выдался непродуктивным, но, по крайней мере, он не стал контрпродуктивным. Она схватила телефон. Никаких писем или сообщений. Она открыла файлы и обнаружила среди них один, которого там раньше не было, с пометкой «Жаль, что мохито оказался плохим».
Она щелкнула по файлу и ахнула, когда поняла, что видит.
