Глава 17

Они встретились в ресторане, где раньше ни один из них не бывал. Французское бистро на Палтни-бридж с каменными полами, деревянными столами и множеством красных, истекающих воском свечей. В этом слегка запущенном, грязноватом, но дорогом ресторанчике царила непринужденная атмосфера, и по выходным там почти никогда не было свободных мест, поэтому они и не заглядывали туда раньше. Вечером во вторник, однако, занятым оказался лишь один столик, и Патрик выбрал местечко с панорамным видом на речную плотину.

Войдя в зал, Алекс увидела, что Патрик, одетый в бордовую рубашку, которую она сама помогла ему выбрать, и в элегантную черную куртку, сосредоточенно изучает меню. В живых отблесках свечей его красивое лицо выглядело пылающим. На столе перед ним стоял большой бокал красного вина. Он сидел с таким расслабленным видом, что она невольно заподозрила, что это не первый его бокал.

Патрик удивился, увидев, как она молча проскользнула на стул напротив него, а Алекс порадовалась, что сразу поставила его в неудобное положение. Он встал, и ему пришлось неловко склониться над столом, чтобы поцеловать ее. Ему мешали зажженная свеча и одинокий цветок в вазе, а ее повернутое в профиль лицо позволило ему лишь коснуться губами ее щеки. Если б она немного повернула голову, Патрик мог бы поцеловать ее должным образом, но ей этого не хотелось.

Первые мгновения заполнило напряженное молчание, но сообразительный Патрик быстро открыл второе меню и протянул его Алекс.

– Набор блюд выглядит великолепно, – сообщил он. – Нам следовало заглянуть сюда раньше.

Появившийся официант налил в бокал Алекс воды и поинтересовался, какие вина она предпочитает. Доктор Тейлор выбрала сухое белое вино. Чем суше, тем лучше. Тогда она будет потягивать его маленькими глотками, не выпивая залпом. Алекс старалась не забывать, что на данный момент алкоголь попал в число ее врагов. Гораздо приятнее – если б она позволила себе такую слабость – было бы выпить до подачи основного блюда пару бокалов красного или более сладкого белого вина. Разговор тогда мог бы пойти более непринужденно, и гораздо легче было бы разобраться с неловкими моментами. Но к концу такого расслабляющего вечера Алекс могла захотеть большего. Вспомнить о закрытых бутылках в своей квартире, как о друзьях, запамятовав, что они стали врагами. Так что сейчас гораздо лучше обойтись одним бокалом жуткой кислятины.

– Принесите мне для начала moules, а потом морского ангела, – сказала она официанту еще до того, как тот спросил, готова ли она сделать заказ.

Патрик заказал то же самое и попросил еще один бокал «Мерло».

– Спасибо, что пришла, – предсказуемо произнес он, когда они остались одни, а потом, неловко взмахнув рукой, извинился: – Прости. Это прозвучало глупо. Я же не хозяин вечеринки. – Он дожидался, когда Алекс посмотрит на него. – Мне нужно объяснить тебе, как глубоко я сожалею… Не только о моем непростительном разговоре с Кэролайн, но и о предыдущих неделях, когда я не позволял тебе говорить о случившемся. Я поступил неразумно, сразу увезя тебя на Барбадос, словно тебе могло стать лучше от одного только моря, солнца и золотистого песчаного пляжа.

Алекс почувствовала, как тиски, сжимавшие ее грудь, начали разжиматься, но она продолжала усиленно сдерживать слезы, хотя пощипывание глаз сменилось комком в горле. Она не собиралась так легко прощать его. Ей необходимы были более существенные признания.

Появился официант с их напитками. Через несколько минут он принес и корзинку с теплым хлебом и блюдо с мидиями, поэтому следующие минут десять они мирно закусывали. В зале приглушенно звучала «Святая ночь» в исполнении квартета «Иль-Диво», мерцали гирлянды на рождественской елке, а их разговор, ограничиваясь пока обсуждением прелестей этого ресторанчика и поданных им блюд, позволил им успокоиться и вновь почувствовать радость общения друг с другом.

Когда подали основное блюдо, она уже смеялась, и Патрик заказал бутылку прекрасного «Бордо». Алекс успела забыть, каким забавным он бывал. Забыла и о том, что его смех мог быть своего рода афродизиаком. Ей так отчаянно захотелось заняться с Патриком любовью, что она едва не предложила ему поскорее уйти из ресторана. Но сдержалась, сосредоточив внимание на отделке интерьера, и дернулась от неожиданности, почувствовав, как его пальцы нежно погладили ее руку.

– Алекс, красавица моя! Сможешь ли ты простить меня? Я никогда больше не подведу тебя. Обещаю. Задавшись вопросом, почему так скверно обходился с тобой, я пришел к единственному ответу… Просто я думал, что ты повредилась в уме, и сама эта мысль казалась мне невыносимой.

Их пальцы сплелись, и Тейлор воспрянула духом. Они поговорят обо всем позже. Она расскажет ему о своей версии причины смерти Эми Эббот и о женщине, истекшей кровью два дня назад на ее парковочном месте. Вчера она дала показания, и у нее взяли пробу ДНК. Может, вместе с Патриком им удастся убедить полицию в том, что во всех этих происшествиях виноват некий преступник. Форд менее эмоционален и способен убедительнее аргументировать ее версию.

– Спасибо, Патрик, что ты все понял, – прошептала она.

Он отставил на край стола свечу и одинокий цветок, и без всяких помех или противодействия со стороны Алекс нагнулся и поцеловал ее. Этот исполненный нежности поцелуй стал бальзамом на ее раны, и она вдруг впервые в жизни почувствовала себя столь любимой и желанной.

– Я задаюсь вопросом, могло ли мое поведение еще больше расстроить тебя, – тихо произнес Патрик. – Ведь, нуждаясь в моей помощи, ты могла бы выплакаться на месяц раньше и…

– Не поняла, о чем ты…

– Позволь мне закончить, – сказал он, сжимая ее руку. – Я представлял тебя такой сильной и совершенной, что, когда ты начала нести тот бред, я не сообразил, что тебе нужна помощь. Профессиональная помощь. А не тот дурацкий отпуск.

Алекс окаменела. Оживленным оставался лишь ее мозг. Ее не пробрала дрожь, и сердце не екнуло, заколотившись от волнения.

Она даже не представляла, насколько велико их непонимание. Патрик брал на себя вину за те истории, которые, по его мнению, ей привиделись, укоряя себя за то, что не увидел признаков того, что она нуждается в серьезной помощи…

Безнадежно. Какой же дурой она оказалась! Патрик абсолютно не понимал ее. Ни одна из сокровенных мыслей, которыми они делились целый год, не позволили ему постичь ее натуры. Он видел в ней сильную, идеальную женщину, не поддающуюся никакой слабости. Однако если б Патрик действительно видел в ней такую личность, то разве не разумно было бы по крайней мере проанализировать вариант иного объяснения? Почему ему не захотелось поддержать ее, сказав: «Ладно, Алекс, давай рассмотрим такой вариант. Ты здоровый и нормальный человек. С чего бы тебе говорить о том, что с тобой произошло, если этого не происходило?»

Но, с его точки зрения, ему не было нужды говорить это, поскольку – он был в этом уверен – ей все привиделось. Ничего с ней не произошло. Она просто повредилась умом и нуждалась в соответствующей помощи.

Ей удалось встать и, несмотря на окаменевшие губы, процедить:

– Прощай, Патрик. Спасибо, что пригласил меня сегодня на ужин.