Глава 16
Четыре полицейские машины и черный фургон коронера окружили место, где лежала умершая женщина. Приехавшая бригада «неотложки» быстро уехала, а дюжина полицейских занялись своей работой. Жителям дома Алекс, которые начали возвращаться с работы, велели парковаться в округе. Подземный гараж стал местом преступления, и как минимум на несколько дней въезд любых других машин туда запретили. Алекс сидела на заднем сиденье одного из полицейских автомобилей, и ее била нервная дрожь. Ей даже не разрешили подняться к себе в квартиру и переодеться: кровь на ее одежде и руках высохла и запеклась под ногтями темной коркой.
Она видела, как Лора Бест с другим полицейским несколько раз обошли вокруг ее только что вымытой «Мини» бутылочно-зеленого цвета. Потом, распластавшись на бетонном полу, долго проверяли днище. Одна из сотрудниц полиции попросила доктора Тейлор дунуть в специальную трубку, и она порадовалась тому, что в последние дни ей удавалось воздерживаться от алкоголя. Она стала подозреваемой в каком-то преступлении. Не обязательно главной, но тем не менее подозреваемой. Алекс дала краткие показания старшему инспектору на месте преступления, и ей сказали, что позже ее опять допросят. Прошло больше четырех часов с тех пор, как она приехала домой из своей рождественской поездки по магазинам, и, несмотря на то что за это время вокруг нее происходило множество событий, все это, казалось, тянулось целую вечность.
Может, если б она просто обогнула полицейскую машину и прошла по гаражу к лифту, то смогла бы незаметно сбежать в свою квартиру. Могла бы принять ванну, приготовить ужин…
Внезапно Алекс задохнулась от рыданий. Она не заметила ни открывшейся дверцы машины, ни руки, помогавшей ей выйти. Не осознавала, как ее проводили в ее квартиру, накрыли чем-то плечи, и в руках у нее появилась теплая кружка. И лишь когда горячий сладкий чай пролился в горло, она начала осознавать окружающее.
В паре шагов стоял Грег Тёрнер, обратив на нее встревоженный взгляд. Дождь слегка разгладил его волнистые волосы, а плечи кожаной куртки пропитались влагой, и он впервые выглядел не столь отталкивающим.
– Простите за это неприятное ожидание, – сказал инспектор. – Позже я еще поговорю с ними. По-моему, они просто забыли, что оставили вас на заднем сиденье одной из наших машин.
Алекс пробрала дрожь. Ее замерзшие конечности начали отогреваться. В подземном гараже всегда было холодно, и она совершенно закоченела, просидев там несколько часов.
– Мне не удалось спасти ее, – прошептала Алекс. – Мы словно попали в зону военных действий. Кровь хлестала, а я ничем не могла остановить ее…
– Бригада парамедиков сказала, что у нее множественные тяжелые травмы. Не думаю, что в таких обстоятельствах можно было что-то сделать.
– Но я же врач, – крикнула доктор Тейлор, – это моя работа! Я спасаю жизни. Мне следовало сделать больше. Следовало действовать быстрее. Откачать жидкость. Вставить трубку, не позволив ей захлебнуться собственной кровью!
– Я уверен, что вы сделали все возможное, – успокаивающе произнес Грег и добавил: – Необходимо, чтобы вы дали нам полные показания. Чем скорее, тем лучше.
Обхватив руками теплую кружку, Алекс заметила засохшую под ногтями кровь и, начиная постепенно отогреваться и оттаивать, уловила ее металлический запах.
– Могу я сначала принять душ?
Задумчиво помолчав, Тёрнер мягко сказал:
– Конечно. Но нам понадобится вся ваша одежда.
– Я под подозрением, верно? Они считают, что я наехала на нее?
Полицейский покачал головой:
– Таковы правила. На вашей одежде могут обнаружиться улики. Она была уличной проституткой, известной как Обеденная Лили.
Алекс возмущенно взглянула на собеседника.
Тот поднял руки, показывая, что не он дал ей такое прозвище.
– Лилиан Армстронг. Иначе Лили. Свое прозвище она заслужила тем, что работала только днем, пока ее дети учились в школе. Мужем, который присматривал бы за ними по ночам, она так и не обзавелась.
Алекс и сама догадалась, чем занималась эта Лили, но ей не хотелось говорить об этом. За годы работы она сталкивалась с множеством подобных женщин и знала, что у каждой из них имелись свои причины для такой деятельности. Она никогда не осуждала их, когда те появлялись в «неотложке», вместо того чтобы обратиться за мазями и антибиотиками в кожно-венерологический диспансер. И обычно поила их чаем после того, как им подлечивали ушибы и ссадины от избиений, которым они частенько подвергались. Эти женщины жили в больном мире, а ее работа и состояла в том, чтобы лечить боль.
– Если желаете, я сложу свою одежду в бельевую корзину? – предложила Алекс.
– Я предпочел бы, чтобы вы сложили ее вот в эти мешки, – ответил Грег, достав из кармана куртки два больших пластиковых пакета.
Она устало поднялась на ноги.
– Я заметила следы шины. На ее жакете есть отпечатки колеса.
– Где именно на жакете? – нахмурившись, спросил Тёрнер.
– На груди. Ее раздавили.
– Пытаясь оказать помощь, вы передвигали ее?
– Безусловно, нет, – резко бросила врач, – ведь у нее мог быть поврежден позвоночник! – Она судорожно вздохнула и всхлипнула. – Простите, я не хотела грубить.
– Все понятно. У вас выдался чертовски трудный день.
– А почему вы спросили об этом? – уточнила Алекс. – Почему подумали, что я могла передвинуть ее?
– Да просто мелькнула такая мысль, – инспектор пожал плечами.
Грег Тёрнер отнюдь не производил впечатление человека, задающего вопросы просто так, не имея на то причины, но Алекс не думала, что он станет ей что-то объяснять. Хотя она могла бы и сама найти объяснение, если б не так сильно устала.
Шел уже двенадцатый час вечера, когда Алекс наконец закрыла за ним дверь. Ее уведомили в том, что завтра утром она должна явиться в полицейский участок Бата для официальной дачи подробных показаний. Алекс надеялась, что ей не придется опять общаться с Лорой Бест. Пока она сидела на заднем сиденье полицейского автомобиля, эта особа с отстраненным и наглым видом бросила на нее несколько оценивающих взглядов. Полицейские еще рыскали по гаражу и придомовой территории. Алекс слышала, как они заходили к ее соседям, и поняла, что им тоже придется давать показания, однако это не прибавило ей даже толики уверенности в том, что полиции удастся найти хоть какие-то улики. У них имелся отпечаток шины, но она готова была поспорить, что это будет их единственной находкой.
Алекс устроилась на своем излюбленном месте у стены – подобно домашнему животному, она нашла для себя уютное лежбище. Сев у стены в гостиной, закуталась в пуховое одеяло, и внезапно в ее голове всплыли последние слова женщины: «Хочешь поиграть в докторов…»
До этого момента Алекс думала, что бедняжка обращалась непосредственно к ней, говоря о ее профессии, призванной спасать жизни. Но, допустим, это не так и на самом деле умирающая женщина говорила о человеке, который сбил ее?
Тоже мне врач…
Допустим, сбивший ее человек был доктором – почему же он не попытался как-то помочь ей или вызвать «Скорую помощь»? Могли ли ее сбить намеренно? Мог ли это быть тот самый человек, который выбрал Алекс мишенью своих издевательств? Ее пронзила ужасная мысль. Не собирался ли он вновь напасть на нее, когда ему случайно помешала Лилиан Армстронг? Неужели ему известно, что она живет здесь?
Хочешь поиграть в докторов…
Слова Лилиан могли быть всего лишь последней бредовой попыткой умирающей женщины осознать случившееся. Алекс молилась, чтобы так оно и было. Иначе он где-то рядом. Он все еще вынашивает злодейские планы, и она была не единственной жертвой. Он продолжал играть роль доктора, но теперь начал убивать намеченные жертвы.
