Даже если Лили и знала, что 27 декабря у Адри день рождения, она об этом забыла, чему Адри была только рада. День рождения наступил и прошел без фанфар, а 30 января Адри и три других колониста – Саба, Д’Анджело и Алекса – отправились на Западное побережье, в рекламный тур в честь Экспедиции.

График был очень плотным. Тур начинался с Нью-Йорка, где в их расписании значились три утренних выступления – и еще много дел после полудня. Стилист пришла рано утром, подобрала им одежду и сделала девушкам макияж. (Ей чуть ли не с боем пришлось продираться сквозь спутанные, давно не чесанные волосы Адри.) Специалист по связям с общественностью давал им инструктаж прямо в машине. Адри было неуютно. Она не привыкла заботиться о своем внешнем виде, и ее уложенные волосы и накрашенное лицо казались странными и как будто приклеенными.

– Убедите налогоплательщиков и держателей акций, что они делают выгодное вложение. Убедите их, что вы окупаете свое содержание. Адри, учись улыбаться.

Они пили кофе с принимающей стороной и повторяли все те же тезисы: Марс богат минеральными ресурсами, что оправдывает затраты на их разработку, на Марсе четыре времени года, как на Земле, и 664 дня в году. Адри и Саба излагали техническую информацию, а Д’Анджело с Алексой очаровывали инвесторов своим обаянием.

Раньше Адри видела Манхэттен только по телевизору. В тот вечер она сидела в их общей гостиной в оте ле, что располагался почти в самом центре, и смотрела в окно на старый город, на пустующие небоскребы бывшего финансового квартала, мерцавшие в свете заката. Эта часть острова была темной, полузатопленной, непроходимой – больше непригодной для жизни. На улицах плескалась речная вода. На крышах некоторых заброшенных башен еще горели гигантские электронные вывески. «Пользуйтесь мылом “Айвори”», – призывала одна из них.

Все остальные засиделись в гостиной допоздна: играли в карты, курили сигары (на Марсе не будет табака, поэтому надо пользоваться возможностью, пока она есть) и пили водку из крохотных бутылочек, которые прибывали в бар по мерцающим пневматическим трубам. Адри рано ушла к себе, чтобы почитать путеводитель по городу. Из своей комнаты она слышала, как ребята рассказывают о себе: у Сабы были до жути короткие большие пальцы, Д’Анджело умудряется быть беззастенчивым сердцеедом и одновременно – очень робким в общении, Алекса представляет собой ходячую аптеку и не расстается с сумкой, набитой микстурами от кашля, лейкопластырями, антисептическими растворами и бутылками с чистой водой.

Где-то за полчаса до полуночи Д’Анджело появился на пороге у Адри, осторожно открыв дверь.

– Адри? Будешь с нами смотреть, как опускают шар времени?

– Нет, я уже отдыхаю, – ответила Адри.

Но вместо того чтобы уйти, он шагнул через порог и вошел в ее комнату. У него было странное лицо: загадочное и озорное.

– Мне кажется, тебе надо пойти.

– Я не любительница таких развлечений.

Он наклонился и взял ее под руку.

– Пойдем. Все тебя ждут, – сказал он с улыбкой во все тридцать два зуба.

Адри не знала, как ему отказать, не показавшись невежливой, поэтому она встала и поплелась следом за ним в гостиную, где все собрались вокруг торта с восемнадцатью зажженными свечками.

– Это мне? – растерянно проговорила Адри.

– Извини, что с опозданием, – сказала Алекса. – Ламонт сказал нам только сегодня утром. Прислал сообщение.

Торт был покрыт шоколадной глазурью с ярко-желтой надписью: «С днем рождения, Леденец».

– Так мы называем тебя за глаза, – объяснила Алекса. – С того дня, когда ты сказала, что пытаешься бросить употреблять ментоловые леденцы.

Адри была ужасно смущена и одновременно польщена. Она вдруг почувствовала себя виноватой. Она искренне не понимала, почему они потратили свое время, чтобы сделать ей приятное. И еще ей понравилось, что у нее есть прозвище, пусть даже над ней и посмеивались.

Они ели попкорн и смотрели телевизор. Адри сидела, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Она была тихой, но почти счастливой. Д’Анджело с Алексой вовсю флиртовали, Саба, которая уже успела заработать себе репутацию очень практичной и здравомыслящей особы, напомнила всем, что им надо будет вставать в половине пятого утра, и объявила, что лично она пойдет спать в 12.01. Все старались вовлечь в разговор Адри, предлагали ей затянуться сигарой, подносили напитки.

Ночь была полна смеха (несколько раз смеялась даже Адри) и странных откровений. Саба призналась, что жутко боится летать, и все решили, что это ужасно смешно. Д’Анджело признался, что начал готовиться к участию в Экспедиции в пятом классе, чтобы произвести впечатление на девчонку. Адри ничего не рассказывала о себе, но и не уходила.

Сидя вместе с ребятами, она чувствовала себя частью компании. И она поняла, что чем больше они говорили о том, что их ждет, тем сильнее ей хотелось ощущать свою сопричастность к происходящему. Ей хотелось скорее оказаться на Марсе. Из-за страха, связанного с перелетом, она иногда забывала о том, как сильно ей этого хочется.

Пока они ждали момента, когда шар опустится до конца, по телевизору показывали праздничные торжества, которые уже состоялись по всему миру: в Сиднее, в Токио, в Москве.

– В следующий раз, когда мы будем это смотреть, – сказала Саба, – это будет примерно так: «Там, на другой планете, они празднуют Новый год». Это будет уже не наш Новый год. Совершенно безумное ощущение, да?

Все долго молчали.

– Земля, – наконец сказала Алекса. – Не такая уж она и прекрасная.

И они все невесело улыбнулись. Потому что, конечно, Земля была для них всем.

Когда они подъехали к Ханаану, у Адри стало теплее на сердце. Ей не терпелось скорее увидеть Лили. Она даже представить себе не могла, что так сильно соскучится.

Они свернули на подъездную дорожку к ферме, и Адри увидела, как Галапагоса вытягивает шею и вдруг бросается бежать, то есть – в ее исполнении – медленно и степенно шагать. Когда Адри вышла из такси, черепаха как раз проползла мимо пруда, стремясь ей навстречу. Адри перелезла через накренившийся заборчик, опустилась на колени рядом с Галапагосой и почесала ей шею. От удовольствия черепаха закатила глаза.

– Я тоже по тебе скучала, непостижимое ты существо. Ты не замерзнешь?

Лили была в кухне. Она что-то искала под раковиной, шмыгала носом и вытирала его рукавом халата, что было совсем на нее не похоже. Ее волосы были растрепанными и немытыми. Когда Адри поздоровалась, Лили вздрогнула, ударилась головой о шкафчик, потом обернулась к Адри.

– Чертова труба сломалась, – сказала она вместо приветствия.

Адри огляделась вокруг. В раковине громоздились стопки грязных тарелок.

Было невыносимо жарко. Адри посмотрела на термостат и увидела, что температура выставлена на тридцать пять градусов.

Когда Лили уселась за стол, Адри потихоньку убавила температуру.

– Как поездка? – спросила Лили.

– Хорошо, – неуверенно отозвалась Адри.

– Вот и славно, – Лили огляделась вокруг, как будто не хотела встречаться взглядом с Адри.

Адри присела напротив нее и схватилась за край стола, не совсем понимая, как ей себя вести.

– У тебя все было в порядке? – спросила она.

Лили долго смотрела на нее, смотрела как-то смущенно, а потом молча кивнула.

Адри распаковала вещи, быстро приняла душ и спустилась к Лили. Но ее не было ни в кухне, ни в гостиной.

Адри снова поднялась наверх, но Лили не было и в спальне, и когда Адри уже собралась уходить, она увидела Лили в окно.

Лили стояла на выгоне рядом с Галапагосой и гладила черепаху по голове, растерянно глядя по сторонам. Она вынесла на улицу стопку одеял, которые кучей лежали у нее под ногами.

Адри выбежала из дома и бросилась к ней.

– Лили, с тобой все в порядке?

– Да, я просто подумала, что ей, наверное, холодно.

Адри посмотрела на одеяла, потом – на Лили. Лили пристально разглядывала свои руки, затем подняла взгляд на Адри.

– Я не помню, где я. Ты мне поможешь? – спросила она. – Вызовешь мне врача?