Глава 10
Назад мы выдвинулись, лишь только рассвет лизнул небо первыми розовыми лучами, обещая солнечный, но ветреный день. Обратный путь дался куда легче — ветви больше не цепляли за одежду и за волосы, корни не спешили поставить подножку. Лесная тропка сама ложилась под ноги, гладкая, ровная. Прямая.
День еще не успел стряхнуть с себя остатки ночной серости, а мы уже увидели сквозь поредевшую опушку школьный забор и дорожку, ведущую вдоль него к воротам.
Выходит, мне все же не померещилось — фейри, спеша «порадовать» обитателей школы своим решением, спрямили-таки нам путь.
Что ж, и к лучшему, пожалуй. Перед Кайденом, нежданно-негаданно угодившим в мужья, разом и не по своему желанию лишившимся холостяцкой воли, мне было стыдно. Я все порывалась ему сказать что-то, но решимость оставляла меня, стоило лишь взглянуть в серые, с затаенной смешинкой, глаза.
Смешно ему, видишь ли… А что смешного? Обряд, в который мы по незнанию, по невезению, угодили, не шутейный вовсе. За ночь я разворошила схороненные в голове воспоминания — и по всему выходило, что не только перед Лесом мы теперь повязаны, но и в людских глазах муж и жена. Давно, еще до моего рождения, девушки и парни, из тех, кому родители в благословении отказали, сбегали вместе в лес, и там, под зеленой сенью его, соединяли свои судьбы. И отмахнуться от этого так просто не выйдет.
Делать что-то надо! А не смешинки в зрачках баюкать…
А еще, если честно признаться — ну, хоть самой себе — было мне радостно. Пусть и не желал Кайден такого брака — а не отрекся, не выдал лесному князю, пню замшелому, пусть бы его до скончания Брейдена короеды ели! Не отступился, и без колебаний разменял свою молодецкую удалую свободу на мою безопасность.
И пусть, пусть любовь моя осталась без ответа — мне все равно есть чем гордиться. Не подлецу и не трусу я сердце отдала. И выбора своего стыдиться не стану — нечего мне стыдиться!
Словом, долгую дорогу рядом с Кайденом я бы не вынесла, очень уж противоречивые чувства меня разбирали. А сейчас мы с ним заглянем каждый к своему куратору, передадим лесное послание и разбежимся по своим делам, по своим друзьям. А там, глядишь, до вечера и не встретимся, и у меня будет еще чуток времени, чтобы разобраться в себе, разложить по отдельным корзинкам спутанные клубки из обязательств, желаний и пустых переживаний.
Замысел мой был хорош, вот только сбыться ему оказалось не суждено — я еще не успела прийти в себя от яростной отповеди наставницы Мадален, поведавшей мне о моей вопиющей безответственности и безрассудстве, как дверь в ее комнату стукнула о стену, и в наставник Одран за ухо завел в нее Кайдена.
— Вот, Мале, второй герой тоже нашелся, — с этими словами злосчастная дверь снова оглушительно хлопнула, но в этот раз о дверную лутку.
Я до того стояла пунцовая и мечтала раствориться в мире и подняться к кроне вечного древа прямо сейчас, лишь бы не слышать хлестких слов наставницы, обрушившихся на мою голову. А теперь мне стало еще и страшно — Кайден не я, он стыдиться и терпеть не станет, как бы не сорвался от злости! Бросила быстрый взгляд в его сторону, и чуть успокоилась — как ни странно, на лице лучника были написаны не злость с бешенством, а некоторая даже задумчивость.
Только бы он не вспылил от этой задумчивости! А то ведь этот может. И вовсе даже не в переносном смысле…
— Я вижу, тебе уже все рассказали, — глубокий, низкий голос наставника боевиков ножом вспорол мои страхи.
Целительница по-кошачьи дернула плечом:
— Нет еще… — и на вопросительный взгляд Одрана неохотно пояснила: — Мы еще не успели перейти к этому вопросу.
— Ну, выкладывай. — Боевик пихнул в спину своего подопечного.
Ну, хоть ухо отпустил — и то радость! Кайден на Одрана хоть и не злился, по-видимому, признавая за ним право на эдакие вольности, но одни боги ведают, на какой срок его смирения и разумности хватило бы.
— Старейшие фейри передали школе, что Брейден больше не будет брать кровь на поддержание Договора, а дождется, пока обрушится последняя Печать, и тогда возьмет все! — бодро, по-военному коротко отрапортовал Кайден, и я только кивнула. Лично мне ни прибавить, ни убавить было нечего, а всякие деликатные подробности, вроде случайного брачного обряда, я бы и под пытками сообщать не стала.
Кайден, как видно, тоже не горел — хехе! — желанием выносить эту новость на людской суд. То ли стыдился, что его, как зеленого юнца, окрутили силком, то ли, как и я, попросту считал это только нашим с ним делом.
Наставница Мадален, и без того выглядевшая усталой, будто не спала всю эту ночь, от наших новостей и вовсе спала с лица. Она уже собралась что-то спросить, но Одран ее остановил:
— Пойдем-ка к Паскветэну. И господина дознавателя хорошо бы пригласить — все равно пересказывать придется.
Наставница согласно кивнула, и Одран снова протянул руку прихватить Кайдена за ухо, но, когда тот с настороженным выражением отступил к стене, махнул рукой. Когда оба боевика покинули комнаты старшей целительницы, я облегченно выдохнула — слава богам, мирно все! Она же сама подхватила с постели теплую шаль, накинула на плечи и подтолкнула меня — чего, мол, замерла? Шагай!
Я послушно шагнула.
Путь до покоев директора был недолог, и я, следуя за наставниками, успела лишь спросить у Кайдена:
— Чего они?
— Перепугались. С Брейденом такие сложности, а тут недостача учеников. Весь замок обыскали и гадали, живых ищут, или трупы. В Лес дознаватель никого не выпустил, и директор его решение подтвердил.
Я понятливо кивнула щекочущему ухо шепоту и остановилась перед директорской дверью.
Выходит, пока наставница Мадален орала на меня, отводя душу и обвиняя во всем на свете, включая смену королевской династии в прошлом веке, мужчины успели все то же самое, и еще сведениями обменяться.
Я вздохнула — что ни говори, показательно!
Разговор с господином Гелесом и директором Паскветэном вышел долгий, и как-то само собой получилось, что мы опять ни словом не помянули связавший нас с Кайденом лесной обряд. Не то чтобы врали — попробуй-ка, недоучка, соври магам такого опыта! — скорее, просто, обтекали иные моменты еще до того, как о них спрашивали.
Да и отвечал на вопросы по большей части один Кайден, ко мне же наставники и дознаватель обращались, лишь когда хотели что-то уточнить. Я вовсе и не стремилась вылезть вперед со своим ценным мнением, сидела в уголке и тихо завидовала — так ловко увиливать и обходить скользкие места я научусь еще не скоро.
Не удивительно, что мне так и не удалось припереть Кайдена к стенке, пока он сам не захотел в руки даться!
Но ничто не длится вечно — закончилась и наша пытка допросом. Господин Гелес вежливо сообщил директору, что у него вопросов больше нет, и директор отпустил нас из кабинета мановением сухонькой руки.
Но прежде, чем тяжелая дубовая дверь успела выпустить нас на свободу из пыточных застенков, голос наставницы Мадален пресек попытку бегства:
— Стоять! Куда это вы так быстро?
Мы оба замерли, и наставница продолжила с явным удовольствием в голосе:
— Мы же еще самое главное не обсудили — ваше наказание! Итак, куда бы вас направить?..
Кайден, который куратора целителей знал куда хуже меня, характерной задумчивой мечтательностью в ее голосе не проникся и бестрепетно встрял в раздумья:
— Наставница Мадален, Шеле сейчас нельзя давать большие нагрузки. У нее и так начальные стадии магического истощения, — он выдал это так уверенно и твердо, что я чуть в голос не застонала.
Ну, дура-а-ак! Ну, кто? Кто указывает и без того разозленной наставнице?
Все.
Нам конец.
Нас продадут в рабство.
— Вот и отлично. — Ласковый голос целительницы подтвердил самые страшные из моих опасений. — Отправляйтесь чистить алхимические котлы. Там как раз никакой магии применять ни в коем случае нельзя!
Мое сердце оборвалось и покатилось вниз, через этажные перекрытия, прямиком в подвалы.
Алхимические котлы!
Уж лучше в рабство!
— Могло быть и хуже, — посмеиваясь, утешал меня Кайден получасом позже, когда мы, переодевшись, натирали светлым речным песком один на двоих здоровенный медный котел.
— Не могло! — непримиримо огрызнулась я, не желая поддаваться подкупающим интонациям в голосе лучника и мириться с ним после короткой, но бурной ссоры, посвященной его скудоумию.
От пинка боевик увернулся, подзатыльник себе отвесить не дал, перехватив руку еще на подходе, а на мои гневные речи отреагировал со снисходительным добродушием, которого я прежде за Кайденом не замечала. Из всего арсенала мне оставалось только обиженное молчание, но и оно постепенно сдавало позиции.
— Могло, — настойчиво повторил он. — Например, нас могли послать чистить котлы к демонологам.
— Не могли, — со знанием дела парировала я, сердито оттирая остатки приставшего к стенкам котла зелья. — Во-первых, демонологи сами за собой инвентарь отчищают, в воспитательных целях, во-вторых, у них таких здоровенных котлов на факультете нет!
Это я могла утверждать точно — за пять с лишним лет обучения в школе я успела ознакомиться со всеми видами назначаемых наставниками отработок. Опыт!
Алхимики давно и прочно обжились под землей, оттяпав себе под учебные лаборатории большую часть подвальных помещений школы. Демонологи и травники, может, тоже были бы не прочь обосноваться поближе к кладовым, но безнадежно проиграли в этом сражении. Правда, ходили слухи, что под основными подвалами школы есть еще дополнительный уровень, где прячутся от загребущих рук недоучек самые бесценные ингредиенты и разделываются на декокты школяры, провалившие сессию, но я, к примеру, там не бывала, и даже намека на эти тайные подвалы нигде не видела, а проваливать сессию ради того, чтобы установить истину категорически не желала.
Кайден, прислушивавшийся к моему бурчанию хорошо, если в треть уха, принес ведро воды из огромной бочки в дальнем углу, шуганул меня из котла и щедро плеснул чистой водой. После чего он придирчиво оглядел нашу совместную работу и еще раз шуганул меня, теперь уже не давая помочь ему перевернуть огромный медный чан кверху дном. Сам ухватился за округлый край, потянул на себя и аккуратно опустил на каменный пол, оставив стекать, и мы перешли к следующему гиганту.
Сегодня кроме нас в сырые подвалы наставники загнали с пол дюжины школяров разных факультетов. То ли день выдался урожайный на ослушников, то ли нам с Кайденом и в самом деле не стоило бесить их своим исчезновением в такое неподходящее время.
Школяр по соседству, Айк, из теоретиков-пятикурсников, тоже закончил со своим котлом, и присоединился к нам с Кайденом — тем более, что его напарница, светловолосая Танен, целительница на год старше меня, ушла в другую сторону. Шоркать щетками под незатейливую беседу все же гораздо интереснее, чем в полном молчании, а Айк, кажется, молчать не умел вовсе. Он трещал за троих, не обращая внимания ни на мое сердитое фырканье, ни на сдержанную молчаливость Кайдена.
— Ну вы, ребята, отмочили шутку! И чего вас на ночь в Брейден понесло? — изумлялся теоретик. Я юркнула внутрь котла, спасаясь от ответа, и Айку пришлось довольствоваться Кайденовым «Надо было!».
— Сам-то за что влип? — Мое любопытство высунуло нос из котла.
— А, — рассмеялся теоретик, — Не повезло просто! На занятиях по практической магии отвлекся, заклятие упустил, а оно в шкаф с ингредиентами врезалось. А там толченый препарат чихун-травы стоял. Зачарованный. От души, на совесть!
Он виновато и обаятельно улыбнулся, не обижаясь на бессовестный хохот Кайдена, и продолжил:
— В общем, сорвал занятие, и наставник сослал на самые черные работы. — Айк покаянно опустил голову, и тут смазал весь эффект, радостно прибавив: — Но не сразу!
Мы с Кайденом понимающе переглянулись — так-таки и случайно то заклятие так удачно сорвалось!
— А вот Танен драку устроила! — теоретик, заметив наши смешливые переглядки, поспешил выгодно оттенить свои скромные заслуги чужими превосходящими.
Я, только нырнув в котел, снова выглянула из него, смерив болтуна неверящим взглядом. Это чтобы холодная отстраненная Танен? Драку?
— Ну-ну! Ты ври-то, но не завирайся! — И с этими словами я вновь скрылась в недрах медного чудовища.
— Да ладно, не веришь — у наставницы своей спроси. — Айк, присев на корточки перед горловиной, принялся натирать ее щеткой в песке, заодно не теряя из виду более увлеченного собеседника. А я подумала, что прямо сейчас, пожалуй, поостерегусь приставать к куратору с глупыми вопросами. Да и к чему? У меня Нольвенн есть!
Кайден, как раз принесший еще одно ведро воды из бочки, щедро плеснул из него на отдраенный до веселого блеска бок — и Айк с возмущенным воплем отскочил в сторону, спасаясь от мутного потока. Оставил горловину в покое, и принялся яростно тереть округлую боковину там, где это еще было нужно.
— Танен свою подругу застукала, когда она с ее парнем обжималась, ну и… вышло, что вышло. Разнимали всем этажом, она той подружке чуть глаза не выцарапала и половину волос повыдирала, а парню своему обещала руки отсушить вместе с мужской силой! Гвалт стоял до небес, куча народу эти слова слышала, он перепугался до икоты — Танен целительница сильная, хотя, конечно, и не такая, как Шела!
Он постучал по котлу сверху, заглянул внутрь, блестя любопытными глазами:
— Шела, а что бы ты сделала, если бы тебе сердечный друг изменил?
— Ничего, — гулко буркнул кто-то из котла моим голосом. — Просто однажды его труп нашли бы распухшим и с посиневшим языком!
Айк хохотнул. А Кайден продолжил натирать котел, будто его это не касалось. Впрочем, его это и не касалось.
— Завтра вечером попробуем провести лечебный сеанс, — сказала я своему лучнику, когда котлы (а вместе с ними и выходной) закончились, и мы отмывались от копоти и сажи возле той самой бочки с водой в дальнем углу подвала, — А сегодня у меня еще дело будет, может понадобиться твоя поддержка. Поможешь?
Кайден согласно мотнул белесой макушкой, даже не спросив, что за помощь. Ведро с заботливо согретой водой в руках огневика неодобрительно дрогнуло.
— Шела, истощение это не шутка, и…
Я стряхнула с рук капли воды, вытерла их полотенцем.
— Кайден, ты помнишь, почему школу магов устроили именно возле Брейдена?
— Потому что Лес — один большой магический источник? — неуверенно предположил он, чувствуя в моем вопросе подвох.
— Именно! — обрадовалась я крепкой памяти подопечного. — А где мы сегодняшнюю ночь провели, не подскажешь?
Он кивнул, и я подтвердила:
— В сердце Брейдена. В сердце огромного магического источника. Мой резерв полон до краев. Нет у меня никакого истощения, понял?
— Но наставница…
— А она не проверяла. — Я подхватила Кайдена под руку и повела из подвалов. — Приняла твои слова на веру.
— А ты почему не сказала?
Я растерялась — а, действительно, почему я не сказала? Потому что побоялась выдать, где мы были той ночью? Потому что не захотела злить и без того разгневанную целительницу?
…или потому, что не годится жене лезть поперек мужа на людях?
— Не сказала и не сказала, — окрысилась я. — Тебе же лучше, дурнем не выставился!
Вырвала у него руку и, фыркнув, унеслась вперед по лестнице.
Я, может, переживала, что если силы потратить на отработку, то обряд придется на попозже отложить. Я затягивать не хотела.
Вот!
— Шела, — окликнул меня в спину Кайден, — что там за дело у тебя было? Какая помощь тебе нужна?
Я остановилась, досадливо поморщившись. Надо же, так разозлилась с его глупостями, что забыла, о чем просить хотела. Кайден догнал меня, пошел рядом, добродушно поглядывая с высоты своего роста.
Странный он какой-то в сегодня, всем доволен, из себя не выходит… На хмельное не похоже, вроде. Может, он еще какие настоечки пьет, помимо моих назначений?
Узнаю, кто из девчонок ему это дал — убью на месте.
Мысли эти проскочили стремительными стрижами и вернулись к беседе с моим непутевым подопечным, которого я и в мыслях не решалась звать мужем.
— Я хочу сходить к Лавене, расспросить ее, что за обряд над нами провели.
— Да уж понятно, что за обряд, — хмыкнул Кайден.
Я бросила на него строгий взгляд, и он послушно замолчал.
— Так вот, — с нажимом повторила я, — хочу узнать, что за обряд над нами провели, и как его можно расторгнуть.
На боевика при этих словах я старательно не смотрела — упаси Бригита, еще прочтет по моему лицу, как мне не хочется его расторгать, стыда не оберешься.
— Понятно, — откликнулся тот, от кого я так мучительно прятала свои мысли. — Хорошо, я с тобой
— Нет. — Я замотала головой и даже остановилась — Ты меня прикроешь!
— Само собой, — рассудительно кивнуло мое горюшко. — Пойду с тобой и прикрою!
— От преподавателей прикроешь, бал… эээ… — я вспылила и тут же сжалась под яростным взглядом Кайдена.
— Так. Одна. Ты. В Лес. Не пойдешь!
Ну вот, а я еще переживала, что какой-то он слишком спокойный! Вот, теперь все как было — черпайте полной ложкой!
— В Бездну обряд, ты остаешься в школе!
— Ладно. — Я устало вздохнула. — Пойдем длинным путем.
На этих словах я крутнулась на пятках, протиснулась мимо рассерженного, как сотня шмелей, боевика, и с независимым видом направилась вниз по лестнице. В сторону, противоположную от моей комнаты.
— Шела, ты куда собралась? — рыкнул сзади лучник. — Стой! Стой, я кому сказал!
В два шага нагнал меня и остановил, ухватив за предплечье.
— Ну, чего тебе? — я смерила его надменно-недовольным взглядом, хотя нешуточная тревога в светлых глазах, прикрывающаяся гневом, мне польстила.
— Куда ты собралась?!
— В библиотеку! И отпусти мою руку, ты мне сейчас синяков наставишь. Или ожогов…
Кайден отдернул ладонь так, будто сам ожегся, и мне стало немножко стыдно. Капельку. В конце концов, он мне не муж, чтобы указывать… хоть и муж!
…ох, Бригита, так и свихнуться недолго.
— Пойдем со мной, — куда миролюбивее вздохнула я. — Поможешь искать.
Лучник только кивнул.
Поиск на деле занял не так уж и много времени. Уже спустя полчаса мы столкнулись лбами над мелко исписанной страницей тяжелого тома «Ритуалы и обряды дивных народов».
«…обряд брачный скрепляет не сердца, не тела, но судьбы, чтобы рядом по жизни сподручнее шлось, чтобы беда разделялась, счастье множилось», — невольно шевеля губами, прочитала я, ведя пальцем по строчкам. — «Не по нраву дивному народу стены да преграды. Не по нраву вечноживущим пожизненные цепи. А потому разорвать данную клятву так же легко, как и дать. Достаточно трижды отказаться от принятого обета, глядя друг другу в глаза, на том же месте, на котором он был дан. И плата за такой отказ малая — не пересекутся больше линии этих двух судеб, не быть им больше вместе никогда».
Мне очень захотелось то ли выругаться, то ли уронить голову на тяжелую столешницу со стоном «за что-о-о-о?». Ладно, пусть ему милее лесные вертихвостки с острыми коготками. Пусть. Но собственноручно закопать в землю малейший шанс, что он обратит на меня внимание? Я протестую! Я не согласна! Шиш ему, а не развод на таких условиях!
А теперь вопрос: как объяснить Кайдену мое внезапное нежелание разрывать этот брак и не выставить себя при этом безнадежно влюбленной дурочкой?
Я покосилась на Кайдена, который, кажется, еще только дочитывал абзац, сосредоточенно сдвинув брови. Суровый такой, серьезный. Мой. Не отдам. Сейчас ка-ак придумаю, по какой веской причине я не согласна и категорически откажусь!
В судорожном поиске этой самой причины, взгляд снова скользнул по тексту и зацепился за предпоследнюю строчку. «На том же месте, на котором был дан». Точно! Решено, я не хочу в лес (только что хотела? Так ты меня вразумил — осознала, прочувствовала, одумалась). Там страшно. И пни всякие любвеобильные. Он вот со мной разведется, и они как набегут, как начнут… любить. Вот поуспокоится все, найдут убийцу, утихнут лесные волнения, тогда посмотрим.
И только я открыла рот, чтобы все это озвучить, как Кайден поднял на меня глаза:
— Шела… а оно нам точно надо? Может, ну его?
Я закрыла рот и недоуменно хлопнула ресницами.
— Ну поженились, ну с кем не бывает.
Лучник так философски пожал плечами, что можно было увериться, что дело и впрямь самое обычное — да каждый второй по ошибке в лесу свадьбу играет.
— Да и вообще. Я все равно долго не прожи… не дерись! — занесенная для традиционного тычка рука была мастерски перехвачена. — …ву! Ну и ты как честная вдова унаследуешь мое имущество. Там не то, чтобы много, но что-то да есть, пусть тебе останется.
От такого трогательного заявления я растерялась и даже передумала его за упаднические настроения ругать, а возражений не нашлось даже для видимости. И впервые в глубине темно-серых в библиотечных сумерках глаз примерещилось что-то…
Что-то.
Внятно ощущение оформиться не успело. Не услышав слов протеста, лучник отвернулся, шумно захлопнул книгу и понес ее обратно на полку. Из библиотеки мы вышли молча, молча прошли по коридору в направлении жилых комнат. Кайден кивнул на прощание, поворачивая в сторону мужского крыла, но тут я придержала его за рукав:
— Завтра после занятий будь у себя, — напомнила я. — И не вздумай сбежать!
Лучник улыбнулся едва заметно и исчез в темном провале двери.
А я отправилась туда, где меня ждала огуречная маска, теплая кровать и Нольвенн, которая еще ничего не знает. Возможно, дивной прекрасности новость о моем стремительном бракосочетании поможет ей отвлечься?
На следующий день спустя час после занятий я стучала в дверь Кайденовой комнаты, держа подмышкой сверток со всем необходимым. Дверь несколько мгновений испытывала мое терпение, но открылась все же прежде, чем я успела постучать второй раз и разозлиться. Судя по выражению лица Кайдена, он только сейчас до конца осознал, на что подписался и искренне сомневался, не будет ли разумнее слинять через окно. Я бесцеремонно протиснулась мимо него внутрь, не дожидаясь приглашения. А что? Не только всяким лучникам ко мне вламываться без спросу!
Я закрыла распахнутое окно, разложила на столе свои припасы. Кайден наблюдал за моими приготовлениями все так же молча. Широкие плечи сковало напряжение, в прищуре глаз поблескивала сталь.
— Это точно для тебя не опасно? — вдруг поинтересовался он.
— Ну, директор же попросил меня провести этот ритуал над наставником Одраном. Вряд ли он жаждет моей гибели, — увильнула я, упершись взглядом в ступку с листьями непенфа. — Я знаю, что я делаю. Все будет хорошо! После ритуала я разве что захочу немножко поспать, не пугайся.
— Ладно, — недовольно буркнул лучник, не углядев в моих словах лжи.
Крохотной искры, которую способен высечь мой целительский дар хватило для того, чтобы поджечь травы. В ноздри вновь просочился уже знакомый, навевающий дрему аромат. Я сама накинула Кайдену на шею шнурок с болтающимся на нем сон-камнем.
— Ложись поудобнее, — велела я и, подумав, добавила. — И потеснее. Мне рядом надо будет лечь.
Школярские койки это вам не наставнические, тут не развалишься…
— Закрой глаза. Глубокий вдох. Выдох… Вдо-ох… Вы-ыдох…
Дождавшись, пока лучник провалится в зачарованный сон, я села рядом и задержалась на мгновение, прежде чем приступить к работе. Рука сама собой протянулась, взъерошила светлые, порядком отросшие волосы, провела по щеке. И, вздохнув по желанному да несбыточному, я прикорнула к нему на плечо, прижавшись к боку, переплела пальцы с безвольно лежащей ладонью. Глубоко вдохнула и нырнула в темную чужую глубину.
На этот раз мне нужна была не память. Мне нужны были чувства, переживания, сокровенные желания, тайны подсознания — то, за что цеплялся демон, то, где он сейчас жил.
Если быть честной с самой собой, мне было страшно. Очень. Не давала покоя паническая мысль: вот проникну я, а он тут как тут. Всепоглощающее пламя сметет нерадивую целительницу и не заметит. И все — прощай, Шела, прощай, Кайден.
Но обошлось. Демон хоть и был прекрасно осведомлен о моем визите — вряд ли Кайдену удавалось от него хоть что-то скрыть — встречать гостью не торопился.
Я опасливо огляделась. Как и с наставником Одраном, я оказалась в комнате, в которой мы уснули, но на этот раз она была какая-то… нереальная, как картонная декорация бродячего театра. Просто образ — подсказало чутье дара — помощь в переходе из мира вещей в мир чувств.
И что дальше? Куда дальше?
В поисках подсказки я обернулась на кровать, где должен был лежать Кайден, и… в следующее мгновение меня смело таким шквалом эмоций, что перехватило дух, закружилась голова, и я чуть не сползла на пол, схватившись одновременно за нее и за бешено бьющееся сердце.
Жажда. Желание. Дикое, неутоленное, тоскливое, как волчий вой в холодную зиму. Жаркое, мужское… так себя чувствует пес на цепи, чьей длины не хватает, чтобы дотянуться до плошки с едой, отставленной озорными мальчишками. Голодный, которого манят куском, и отступают всякий раз, стоит ему шагнуть вперед.
Щеки вспыхнули, губы пересохли. Моего подопечного на кровати не было. На кровати, подоткнув ладонь под щеку, лежала я. Такая хрупкая, беззащитная и красивая, какой в реальности мне никогда не быть.
И чем дольше я на себя смотрела, тем больше самое первое яркое чувство расслаивалось, множилось, переливалось оттенками. Жгучая страсть, теплая нежность, солнечное умиление… любовь.
Ну… Кайден! Ну ты… Кайден!!!
Прибью! Как есть прибью! За все свои многонедельные страдания. Зацелую сначала идиота, а потом — прибью. А вообще нет, сначала прибью демона, а потом Кайдена, а то этот еще не дай бог доберется до лучника раньше меня. А я жажду мести!
Додумался же, гер-рой…
Я решительно отвернулась от кровати и шагнула к двери, ведомая то ли чутьем дара, то ли просто необходимостью куда-то двинуться, чтобы отвлечься от внезапного открытия. К этому я была не готова. Об этом думать сейчас нельзя. У меня другая цель, куда важнее. Соберись, Шела, действуй. А то некому будет мозги на место ставить.
За дверью комнаты оказался школьный-нешкольный коридор. Реальность словно плыла, застывая во что-то оформившееся только когда я останавливала на ней взгляд, а периферийное зрение улавливало лишь движущийся серый туман.
Плана действий у меня как такового не было. Сложно его составить, когда не знаешь толком, с чем имеешь дело. Я перерыла всю библиотеку, но не нашла ни одного упоминания о том, что с демоном пытались разделаться «изнутри». Все-таки не зря директор Паскветэн считается одним из умнейших людей королевства. Вот только выполнять его гениальную задумку мне, и школярке, привыкшей действовать по конспектам, отчаянно не хватало теоретической базы.
Впрочем, один продуманный момент все же был. Раз демон с распростертыми объятиями меня не встретил, значит, надо его найти. И соображения на этот счет имелись — путь мой лежал в кошмары…
…почему никто не развесил здесь указателей?
Я подошла к окну, высунулась и поняла, что они мне не понадобятся. Прямо напротив школы возвышалась пылающая громада замка. Я никогда раньше его не видела, но узнала безошибочно, и так же безошибочно поняла — мне нужно туда. В Зубастый замок.
Стоило об этом подумать, как мир вокруг смазался, как обочина под копытами несущейся во весь опор лошади, и я оказалась прямо перед тяжелыми распахнутыми настежь воротами.
Сделать еще шаг вперед оказалось непросто. Потрясение от внезапно открывшихся мне чувств, злость на их носителя окончательно отступили, по ошибке прихватив с собой решимость и оставив мне в компанию только неуверенность и страх. Кто я такая? Что я могу? Как я справлюсь с тем, кто сильнейших магов один на один сотрет в порошок и не заметит?..
Директор не жаждет моей смерти, напомнила я сама себе высказанный Кайдену аргумент. Раз он дал мне это задание, значит, я могу с ним справится. В конце концов, демоны тоже живые существа и им не чужды какие-то чувства. А может, он захочет поговорить?..
Эй! Как я оказалась в этом зале?!
Паника захлестнула горло тугой петлей, и только сейчас замеченный шепот в голове откатился морской волной, продолжая звучать где-то на задворках раздражающим шумом, рассеивающим внимание и вносящим сумятицу — чьи это мысли, мои или нет. Тут же вспомнились слова Кайдена о том, как именно демон подбирался к его сознанию. Глупая, глупая целительница! О чужих мозгах переживает, а своими не пользуется!
Тут густые тени на другом конце зала шевельнулись, и первым, что я увидела, были глаза. Два пламенеющих провала, ведущих в саму Бездну.
Я смотрела в эти глаза и чувствовала себя песчинкой на морском дне, иголкой в густом лесном ковре, пылинкой на дороге — маленькой, ничтожной, не имеющей никакого значения.
Демон вышел на свет, расправил антрацитовые плечи с тонкими огненными прожилками, повел рогатой башкой.
— Ну здравствуй, помощница, — прошелестел в голове чужой, пробирающий до костей голос.
Помощница? Какая я ему помощница? Мысль эта метнулась туда-обратно и завяла, а я все так же продолжала молча стоять, словно приросла к полу.
Демон двинулся в сторону, по кругу, и я только сейчас обратила внимание на то, где собственно нахожусь. К горлу подкатила тошнота. Четкие линии октограммы на полу, «украшенные» частями человеческих тел, пятна крови там и здесь, создающие ужасающий и одновременно магически завораживающий рисунок. Черный алтарь в центре, а на нем — крохотное белое тельце…
Я отвела взгляд и снова подняла глаза на темную тварь, медленно движущуюся в мою сторону, но отчего-то не торопящуюся — и слава Бригите! — растереть меня в порошок.
— Зачем пришла? Убить меня? Изгнать?
Более издевательский тон мне, наверное, слышать не доводилось.
— Уходи. Ты мне полезнее живой пока. Дышащей. Ему нравится, как вздымается эта грудь под тканью платья. Как раскрываются эти губы, жадно ловя воздух. Как бьется жизнь в тонкой жилке на белой шее… так нравится, что он теряет голову. Я вижу, ты тоже хочешь им овладеть. Так чего ждать? Помани — и он будет твоим. Ненадолго, правда. Но вы все и так подёнки на страницах истории. Люди… одним, двумя, сотнями тысяч меньше — мир и не заметит.
Что я могла ему ответить? И надо ли было отвечать? Я была разбита, раздавлена, оглушена. Боги, какая идиотка! Куда ты сунулась, с кем ты связалась? Что ты, целительница недоученная, можешь сделать с этим монстром?
Но ведь он сам сказал, что я его помощница и нужна ему живой. Значит, не тронет?
В одном он прав, надо убираться отсюда. Будем считать эту вылазку разведкой. Кое-что мне узнать все же удалось, а вот подумать, как это знание применить лучше в спокойной обстановке, а не в чужой голове в компании жуткой твари.
И, повернувшись к нему спиной, я направилась к выходу, стараясь не слишком шататься на подкашивающихся ногах. Очень хотелось захлопнуть за собой тяжелую каменную дверь, исписанную ритуальными знаками, чтобы отгородиться от сверлящего спину взгляда, но вряд ли демон такой жест оценил бы. И я понуро двинулась по коридору. Ощущалось важным сначала выйти из замка и только потом вернуться в свое тело, возможно, потому, что это место Кайдену до конца не принадлежало.
Мне оставалось пройти один коридор, как вдруг каменные стены охватило пламя. Оно дыхнуло жаром в лицо, потянуло ко мне жадные языки. Мгновенно раскалившийся пол ожег пятки, в ноздри ударил душащий запах дыма. Я бросилась к выходу со всех ног, и мой полный ужаса крик смешался с издевательским гоготом в голове…
Воздух врывался в пересохшее горло судорожными толчками, а вырывался хрипами. Ощущение жара, запах дыма и раскаленного камня все еще путался в дыхании, в ушах стоял звук собственного визга.
В горле першило, и воды хотелось почти так же сильно, как воздуха. Вот только воздух — вот он, дыши себе в свое удовольствие, а за водой встать не было сил. Руки и ноги ощущались кисельным дрожанием, в голове плыло, и от запаха дыма (пусть не настоящего, но такого ощутимого) мутило. От обиды и несправедливости я тихонько заскулила, на глаза навернулись слезы.
— Тшшш, тихо, тихо, маленькая! — ласковый голос Кайдена обрушился на меня спасительным облегчением.
Крепкая рука обхватила меня за плечи, приподняла, губ коснулся гладкий бок глиняной плошки, и благословенная влага потекла по горлу.
Я глотала, жадничая, обливаясь, и, кажется, начинала верить, что жива.
Сбежала. Спаслась.
— Тише, тише, не спеши, — ворковал над ухом Кайден. — Сейчас, подожди, я наставников позову.
Я, откинувшаяся было на его руку с облегчением, дернулась, замотала головой, и это стало моей ошибкой — я чуть не захлебнулась поднявшейся откуда-то мутью. Переждав внезапный приступ тошноты и веселую круговерть каменных стен, я уже с большим почтением к несчастной своей головушке повторила попытку:
— Не надо наставников, — каркнула я уже знакомым по прошлому разу голосу.
И вцепилась в руку Кайдена ногтями, по его напрягшимся мышцам, по недовольному вздоху поняв, что он собирается от моих слов просто отмахнуться.
— Кайден, не надо! — в моем голосе паника мешалась с мольбой. — Они… они догадаются! Они узнают!
Собравшийся было встать лучник, осел на стул, и снова поднес плошку с водой к моим губам. Я пила, придерживая ее дрожащими, будто враз лишившимися костей руками.
Слабость, слава Бригите, потихоньку отступала.
— Ну, и что это было? — тихо, но очень зловеще вопросил у меня Кайден. Так зловеще, что руки у меня ослабли, и я опустилась на подушку, бессильно прикрыв глаза. Уши, правда, наоборот навострила — не хватало еще, чтобы переполошившийся боевик плюнул на тайну и помчался к наставникам за подмогой.
— Шела-Шела! — вздохнул он у меня над головой, — Ну, что ты творишь, бестолковая?
И, тихонько ругнувшись себе под нос в адрес неизвестной «рыжей дурочки» (Ну, это же не обо мне, верно? Я-то умница!), подоткнул мне одеяло под бочок.
Во-о-от, так-то лучше, а то что удумал — ругаться на бедную обессиленную целительницу! Я почти уже провалилась в сон, но внезапно меня словно шилом в бок кольнуло: непенф!
Я же жаровню не затушила, если сейчас уснуть — одна Бригита ведает, куда меня эти сны приведут! Я скосила глаза на спину лучника, который занимался чем-то у стола, и невольно передернулась. Нет уж, к повторной встрече с его самовольным жильцом я, пожалуй, пока не готова. Дайте от первой отойти толком!
— Кайден! — позвала я тихонечко свое белобрысое горе.
Он оглянулся, и я попросила:
— Жаровню из-под кровати достань, пожалуйста, водой залей. А потом комнату проветри…
Боевик безропотно отложил свое занятие и взялся выполнять указания. А я перекатилась на бок, и бездумно следя за ним взглядом, думала обо всем сразу и ни о чем одновременно. О том, что горло у меня болит так, будто я и впрямь надышалась дымом и накричалась до хрипоты. О том, что давненько у меня не было столь сокрушительных провалов — все-то мне с наскоку удавалось, все-то у меня легко выходило… Вот и поверила, забылась. На том и погорела. Без малого в самом прямом смысле.
Думала о том, что ночевать мне у Кайдена лучше не оставаться — а то ему самому тогда придется спать на голых досках пустующей кровати, а это не дело. А значит, надо собраться с силами и как-то дойти до нашей с Нольвенн комнаты. И она же там волнуется, небось…
О том ярком, жарком, жадном, что открылось мне в сознании Кайдена я старалась не думать. Думать об этом было ужасно неловко, особенно при нем самом. Хоть и непередаваемо сладко.
О том, что с Кайденом надо бы поговорить, отчитаться по итогам провала, я тоже старалась не думать.
А что тут думать? Тут, думай — не думай, все одно придется.
Здесь уж чем раньше, тем лучше, сонно думала я, чувствуя, как усталость свинцовыми гирями тянет веки вниз. Успела порадоваться, когда Кайден открыл окно и разогнал остатки снотворного дыма магическим ветерком, что вот сейчас мне перестанет хотеться спать — и уснула.
Когда я проснулась, в окошко Кайденовой комнаты были видны звезды, а на стуле рядом со мной стояла миска с кашей из школьной столовой и кружка травяного сбора, судя по запаху — укрепляющего, явно, от кого-то из целительниц. И то, и другое уже успело порядком остыть…
Я села на кровати, отметив, что Кайден устроился на пустых досках соседней кровати и явно не спал — зашевелился он, как только зашевелилась я. К каше, пусть и остывшей, я отнеслась благосклонно — сосущая пустота в желудке требовала заполнения, а вот к отвару принюхалась с опаской. Я хорошо помнила, какие сражения разворачивались в женском крыле за внимание белобрысого сердцееда, и отчаянно не хотела пасть жертвой одной из ревнивых прелестниц.
— Пей, ты чего? — удивился Кайден. — Хороший отвар. Хочешь, подогрею?
— А кто тебе его дал? — подозрительно уточнила я.
Нет, ну, в самом деле, это будет очень глупая смерть!
— Нольвенн, из твоих запасов. И заварила тоже она. Пей, тебе нужно!
С этими словами он нелогично отобрал у меня кружку и подержал ее в своих ладонях. А когда вернул — питье уже было приятно горячим.
Нет, огненный маг — это зверь в хозяйстве чрезвычайно полезный!
— В общем, познакомилась я с твоим подселенцем, — сказала я, допив последние глотки и отдав кружку хозяину. — Ну, да это ты и сам, наверное, заметил?
Боевик, успевший перебраться ко мне поближе, освободить стул и оседлать его верхом, согласно усмехнулся.
Еще бы — судя по до сих пор саднящим связкам, я так орала, что об эпохальной встрече осведомлен теперь поди весь замок!
— Точно могу тебе сказать, как именно ты его подцепил. Если тебе это интересно.
Лучник кивнул, и я изложила то, до чего успела додуматься:
— Там, в твоем сне был малый ритуальный зал с алтарем, октограммой и следами человеческих жертвоприношений.
Я мысленно содрогнулась, вспомнив представшую перед глазами жуткую картину.
Кайден, хмыкнув, очень вовремя вмешался в мои мысли:
— Удивила. За это его, собственно говоря, и объявили вне закона в королевстве. И я тебе без консультации с демонологами скажу, что баловался покойный владетель Зубастого Замка отнюдь не призывом мелкой нечисти в помощь по хозяйству. Пока старый подонок был жив, цитадель стояла, не шелохнувшись. И ничего бы мы ему не сделали, если бы отрядные маги его под выстрел не выманили. Треть личного состава на это положили, а то и всю половину… Я, когда очнулся, мне не до подсчетов было.
Он криво усмехнулся, а я замерла, боясь спугнуть это нечаянное откровение. Добровольное — и оттого вдвойне ценное.
Но лучник молчал, и я решилась уточнить:
— Стрелял ты?
Мой невольный подопечный молча кивнул, и я кивнула в ответ:
— Ты в последний момент успел. Еще миг — и, даже убей ты герцога, демон все равно обрел бы свободу. Ну, разве что, воплотился бы не в подготовленной жертве, а в герцоге или в тебе, и не скажу, что от этого армии под стенами замка стало бы легче… А сейчас хорошая новость — черный маг был не дурак, и к безопасности своей относился вдумчиво, путы, ограничивающие тварь, наложил очень серьезные. Высвобождающую формулу он дочитать не успел, так что, демон связан октограммой. И пока ты его не освободишь, он очень ограничен в возможностях.
У Кайдена от таких откровений вытянулось лицо. Я знаю, что подумал он о том же, о чем и я — какой же мощи тварь призвал покойный демонолог, если даже будучи «ограниченной в возможностях», она способна влиять на носителя с такой силой? И что случится, если эта сущность, упасите боги, обретет свободу?
— Дай водички, а? — попросила я боевика и, смочив враз пересохшее горло, продолжила: — Ну, собственно, этим хорошие новости и исчерпаны. Совладать с демоном я не могу, слишком силен, изгнать тоже — не моя специализация. А приглашать кого-то со стороны в нашем случае чревато…
— Ясно, — коротко обронил Кайден и больше ничего не сказал.
И мне не надо было лезть в его голову, чтобы знать, о чем он думает.
Я подошла к нему и села рядом, положив ладонь на сцепленные в замок руки.
— Мы все равно что-нибудь придумаем. Я покопаюсь в книгах, подостаю демонологов ненавязчиво, поговорю с директором. А через недельку подкоплю сил и попробуем еще раз. Вот увидишь…
Лучник распрямился, что тот лук с лопнувшей тетивой.
— Сдурела? — он вперился в меня взглядом не хуже демона, готового испепелить на месте.
Я недоуменно сморгнула, ошарашенная переменой в его настроении.
— Ты что, всерьез считаешь, что я позволю тебе сунуться туда еще раз? — соблаговолил развить мысль Кайден.
— А с какой стати ты мне будешь это запрещать? — в свою очередь возмутилась я. — Ритуал прошел успешно, некоторые сведения мы добыли, я чувствую себя прекрасно.
— Прекрасно? Ты себя в зеркало видела? Болотницы обзавидовались бы… Ты чем думаешь?! Он тебя чуть не убил… Я. Я тебя чуть не убил.
И, пока я замялась, выбирая между оскорбиться на комплимент или броситься заверять, что он-то уж тут совершенно не при чем, лучник сурово отрезал:
— Больше никаких ритуалов.
— Это нечестно! Ты обещал, что больше не будешь противиться!
— А ты обещала, что это абсолютно безопасно. Ты свое слово не держишь, и я не намерен.
Я аж задохнулась от возмущения. Вот наглец! Я его тут спасаю, как могу, а он меня лгуньей называет? Да даже если и соврала — это ложь во спасение! Имела полное право!
Зло фыркнув, я встала на ноги и уперла руки в бока:
— Раз так, я все директору расскажу. Что ты отказываешься.
— Рассказывай, — с неожиданным спокойствием кинул Кайден, глядя на меня снизу-вверх. — Что он мне сделает? В угол на горох поставит? Смешно. Из школы выгонит? Да я и сам уйду, коли надо. Демонологам сдаст? А и прекрасно, прикончат тварь раз и навсегда и никто не пострадает.
— Кто еще из нас сдурел! — прошипела я, закипая.
Ой, какие мы самоотверженные, прямо куда деваться. А теперь, когда я отчетливо знала причину этой самоотверженности, к злости на его упрямство добавлялась еще приличная порция обиды — за скрытность, за лесовичек, за то, что в меня не верит… За то, что думает только о себе, между прочим! Как бы ему было хорошо и спокойно, что я жива-здорова. А каково будет мне, если с ним что-то случится?!
— Это ты вечно попытки самоубийства совершаешь, не думая о последствиях, а я, в отличие от тебя, знаю, что делаю!
— Знай-знай, — независимо хмыкнул боевик, еще больше этим хмыканьем выводя меня из себя. — Только все равно будет по-моему.
— Это еще почему?
— А хотя бы потому, что я твой муж. Сама мою защиту и покровительство приняла, вот и терпи. Перед лесом клялась, забыла? Как могу, так и защищаю. Все, Шела. Разговор закончен.
Ах так?!
— Да лучше бы я тогда с тем пеньком осталась, — процедила я сквозь стиснутые зубы, зло и хлестко. Лишь бы ударить побольнее, благо, знала, куда бить.
После чего повернулась на пятках и вылетела из комнаты.
Ну, и кто у нас рыжая дурочка?
Злость, придавшая мне сил, чтобы выскочить из комнаты Кайдена, громко хлопнув дверью, быстро схлынула, а вместо нее навалилась слабость. К сожалению, случилось это раньше, чем я успела вернуться в нашу с Нольвенн комнату.
И теперь я рыдала в темном школьном коридоре, прижавшись лбом к холодному камню. Луна заглядывала в стрельчатые окна с любопытством, а больше здесь никого и не было, слава Бригите. Меньше всего мне хотелось узнать, что кто-то еще, кроме Ночной Девы видел, как я, с подвываниями размазываю слезы по лицу, давясь всхлипами и болезненно вжимаясь в стену. А луна что, луна и не такое видела!
Я отлепилась от стены и медленно побрела по коридору, устало волоча ноги и шмыгая носом. Ночная Дева плыла за мной, заглядывая сквозь окна, и темные пятна чередовались с полосами лунного света.
Нет, ну, как он так может? Как вообще можно так не ценить жизнь, подарок богов, который нам следует беречь и передать детям, а не отмахнуться, как от ничего не стоящей безделицы.
Дверь тихонько скрипнула, когда я проскользнула в нашу комнату, и Нольвенн шевельнулась в постели.
— Т-ш-ш-ш, это я, спи, — успокоила я подружку шепотом.
Устроившись под одеялом, я постаралась поскорее провалиться в ласковые объятия сна, но жестоко обманулась. Сон, не смотря на усталость, не приходил. Обида подпирала. Слезы катились сами собой, я не могла их ни унять, ни утешить. Они стекали по вискам, противно мочили волосы и подушку, я давила их, но они все равно прорывались. Я шмыгала распухшим носом, стараясь не разбудить подругу повторно, и не могла объяснить самой себе, откуда их столько во мне.
Нольвенн, устав притворяться, что ничего не слышит, поднялась с постели, и, сев на мою кровать, принялась тихо гладить меня по плечу поверх одеяла.
— Что случилось, милая? — тихо, с какой-то болезненной жалостью ответила мне подруга.
Я промолчала, и она сделала выводы сама:
— Поссорились? Ничего, моя хорошая. Ничего. Вскоре заживет… Помиритесь.
Она гладила меня по голове, как гладят детей, утирала слезы, шепотом приговаривала что-то, и напевала какой-то незатейливый мотив, и меня окутывало сонным теплым покоем, как одеялом. Боль, тяжестью легшая на сердце, отдалялась, истаивала. Отпускала меня. И, утекая в желанный сон без сновидений, я все пыталась поймать за хвост какую-то мысль.
Ну да, рассказывай. Не ведьма она…
