Глава 6
Рид, маркиз Торнейский
Прекрасное чувство – любовь. Но, может, стоит ей заниматься не на конюшне?
Это и озвучил Рид, помешав парочке прелюбодеев.
Как устроена конюшня?
Это большое одноэтажное здание. Вход, от него длинный коридор. С одной стороны денники и загоны для лошадей, с другой – несколько комнат. Для конюхов, которые обязаны быть при лошадях всегда, для всякой сбруи, для хранения зерна и сена…
Вот последнюю герои-любовники и заняли. А что?
Удобно, уютно… А когда Рид увидел, кого разогнал, то присвистнул.
– Джель, тебе что – негде?
Леди Сорийская исчезла, словно чудесное видение, краснея всей полуобнаженной грудью и заворачиваясь без особой спешки в плащ. Надо же показать себя во всей красе?
Прогадала она сразу же. Рида не привлекали продажные девки. Ни в каком виде.
Найджел нахмурился.
– Знаешь, это не твое дело.
– Отец с тобой делился планами?
– Женитьбы?
Найджел помрачнел на глазах.
Нельзя сказать, что у них с Ридом были замечательные отношения. Когда Найджел появился на свет, Риду было уже пять лет. И ее величество не слишком дружелюбно относилась к бастарду своего свекра. Но постепенно как-то утряслось.
Найджел был сыном обожаемого брата! Риду этого хватало для дружбы и любви.
Найджел привык быть центром вселенной, а потому внимание со стороны Рида оказалось для него привычным. Это же правильно! Когда его любят, ценят, им занимаются…
И Лиданетта со временем сменила гнев на милость.
Но…
Очень уж мало общего было у Найджела и Рида.
Один – обожаемый, избалованный, носимый на руках маменькин сынок.
Второй – бастард, который рано это понял и привык добиваться всего самостоятельно. Без матери, без отца, с темной историей в прошлом… хоть и королевский бастард, что почетно, но все равно ж ублюдок!
Вот и вышло так, что особенной любви у дяди с племянником не было, но общались они без неприязни. Ровные, иногда равнодушные отношения.
Остеона Рид любил. Найджела он любил ради Остеона.
– Ага, значит, делился, – догадался Рид. – Тебе это так не нравится?
– А тебе бы понравилось?
– Для меня он тоже невесту нашел.
– Это кого же?
– Да есть тут одна девушка… из знатных, из Саларина. Шарлиз Ролейнская.
Найджел равнодушно пожал плечами:
– Никогда не слышал.
– Тебе и не надо. Иначе останусь я без невесты, вон ты какой красавец вымахал.
Лесть умиротворяюще подействовала на Джеля. Принц расправил плечи, хмыкнул…
– Ладно уж прибедняться. Ты не последний человек при дворе, маркиз…
– Непризнанный бастард короля, хромой, не красавец… Джель, мы оба это отлично понимаем. – Рид махнул рукой, отлично зная, как на племянника действуют такие разговоры. И верно, принц размяк окончательно. Это же так приятно – кого-то и в чем-то превосходить, не прилагая для этого ни малейших усилий. Просто так, по праву рождения…
– Обещаю, приедет твоя Шарлиз – ни взгляда в ее сторону не брошу.
– Ловлю на слове. Тем более у тебя и так есть – кого, – ухмыльнулся Рид. – Что за красотка?
– Леди Френсис Сорийская.
– Надеюсь, у тебя с ней не любовь?
– Нет. Но старается отменно, стервочка.
Рид хмыкнул:
– Слушай, поехали со мной? Я нашел кабачок, в котором наливают изумительное гратское вино. Посидим, как простые люди…
Найджел недолго раздумывал. Приятно поиграть в простого человека, если ты – принц. И если рядом с тобой тот, кто может защитить от любой неприятности.
– Поехали…
– Сейчас конюхов кликну… вы их тут не всех распугали?
– Завидуй, дядюшка.
– Сено из штанов вытряхни, племянничек.
Мужчины дружно заржали, не хуже коней. И отправились за сбруей. Уж что-что, а оседлать себе лошадь ни одному благородному не зазорно. Это ж не просто скотина, это – боевой друг.
Рид был доволен.
Сейчас он аккуратно поговорит с Джелем и начнет его настраивать на свадьбу. Постепенно, потихоньку… к приезду невесты Найджел и сам жениться захочет.
А он сам?..
А что такого? Чай, жена не змея, не укусит. И зубы ей всегда можно выбить…
Френсис Сорийская
Пока дядя с племянником осваивали новый кабачок, леди Френсис тоже не теряла времени.
– Мой господин… Да!
Да. И на столе тоже.
А зачем терять время?
А потом можно и рассказать все… Почти в деловой обстановке, в кабинете…
– Прибыл маркиз Торнейский.
– Вот как? И?
– Я подслушала их разговор с принцем.
Господин явно заинтересовался:
– И о чем же они беседовали?
Леди Френсис мило улыбнулась:
– О предстоящих свадьбах.
Когда леди выскочила за дверь комнаты, в которой хранилось сено, она не убежала сразу из конюшни. Полурастрепанный вид хорош, когда ты соблазняешь, но идти в таком виде по двору? По дворцу?
Глупее не придумаешь!
Так что леди спряталась в комнатке, в которой обычно спали конюхи, и принялась приводить себя в порядок. Затянула шнуровку, ругаясь и шипя, принялась поправлять волосы…
Совершенно случайно дверь в комнатку была приоткрыта, а говорили мужчины, не стесняясь. И леди Френсис навострила ушки…
– Свадьбах?
– Да. Его величество решил женить и маркиза.
– На ком же?
– Некая Шарлиз Ролейнская.
Мужчина ухмыльнулся:
– Дочка Самдия?
– Да.
– М-да…
Понимая по лицу мужчины, что тому знакомо имя Шарлиз, леди Френсис умоляюще поглядела на любовника:
– Мой господин?
– Тебя это не касается. Но ты умничка. И у меня для тебя кое-что есть…
– Мой господин?
Взгляд красавицы был недвусмысленным. Но мужчина покачал головой:
– Это – чуть позже. А вот это…
В руки женщины лег бархатный мешочек, в которых хранили драгоценности. Леди Френсис радостно потянула завязки – и на ладонь ей выкатился роскошный браслет с рубинами.
– Какая прелесть!!!
– Тебе пойдет…
Леди тут же примерила подарок и тут же решила за него поблагодарить, но мужчина не дал ей отвлечься от главного.
– Скажи, кого ты можешь посоветовать?
– Мой господин?
– Для маркиза Торнейского. И только для него, – поднял руки мужчина, глядя, как глаза женщины загораются нехорошими огоньками. – Ты меня досуха выжимаешь, ни одна другая после тебя не нужна…
Френсис задумалась.
– Не знаю, мой господин.
– Подумай над этим. Если найдем подходящую девушку, может получиться красиво…
– Обещаю, мой господин. Я подумаю.
– Чтобы в ближайшее время показать ее мне.
– Я обязательно найду… Но что нам нужно?
– То же, что и от тебя. Пусть спит с ним, пусть передает его слова мне… все.
– Брак?
– Нет, не с Торнейским. Но если это будет оплатой ее трудов… я помогу устроить брак. Сама знаешь, я могу многое…
– О да, мой господин.
Леди Френсис демонстративно поправила тонкую сорочку и покосилась туда, где виднелось доказательство возможностей.
Мужчина рассмеялся и поманил ее пальцем:
– Жадная девочка. Ладно, иди сюда…
Ответом ему был горячий поцелуй. Леди спешила исполнить приказ.
Шарлиз Ролейнская, внебрачная дочь его величества Самдия
Если бы сейчас маркиз Торнейский увидел свою невесту, он бы только и смог, что присвистнуть. А еще полюбоваться выдающимся зрелищем.
Все же одно дело – опыт и профессионализм, другое – искреннее желание.
Шарлиз развлекалась с двумя мужчинами сразу.
Кровать вмещала всю веселую троицу, один расположился спереди дамы, второй сзади, и оба сосредоточенно работали, словно пытались встретиться посередине. Шарлиз усиленно помогала партнерам так, что обнаженные тела блестели от пота.
Наконец, любовники достаточно устали, чтобы упасть на кровать. Один из них разлил вино, второй протянул руку за фруктами.
– Лиз?
– Виноградину, – капризным тоном потребовала женщина.
И получила запрошенное, правда, другая рука партнера тоже не оставалась без дела, непрозрачно намекая на второй раунд… чуть позднее.
– Лиз, говорят, ты скоро уезжаешь?
Шарлиз пожала великолепными плечами:
– Да, наверное… Отец нашел мне мужа.
Мужчины переглянулись.
Вслух они не сказали ничего, дураков при дворе отсеивали быстро – естественный отбор. Но на лицах у них был написан один и тот же вопрос.
Кого ж так угораздило?
Вопрос остался без ответа. Шарлиз потянулась всем своим гибким холеным телом.
– Мальчики, это будет потом… А сейчас – повторим?
Мальчики опять переглянулись.
И повторили.
* * *
Красавица Элга Ролейнская родила Шарлиз от его величества Самдия. Было что-то такое в женщинах этого рода, было…
Блудлива как кошка, жестока, надменна, но мужчин к Элге тянуло, что тех котов на кошачью мяту. Устоять-то просто невозможно.
Даже сейчас, почти двадцать лет спустя, его величество, зная, что у дамы перебывал батальон, а то и полк любовников, не мог удержаться. И приглашал ее в спальню.
Элга умела пройтись по комнате так, что дыбом вставало – все. Даже у самых старых мужчин. И дочь унаследовала этот материнский талант в полном объеме.
И материнскую жадность до мужчин – тоже.
Первый любовник у Шарлиз появился в двенадцать. Второй, третий, десятый… Потом ее поймала мать, надавала оплеух и объяснила, что есть такое слово – репутация. И неплохо бы дочке замуж выйти…
Только вот поздно было. В Саларине все знали, что это за сокровище, и связывать с Шарлиз свою жизнь никто не хотел. Олень – очаровательное животное, полезное, вкусное, но голова у него от рогов болит…
Оставалось искать супруга в другой стране. Но!
Не абы ж кого брать?
Надо чтобы и знатен был, и богат, и хорошо бы, чтобы молод… для своей дочки Элга хотела всего самого лучшего. А такое долго не находилось.
Но ждущих судьба вознаграждает. И Шарлиз решено было выдать замуж в Аллодию, за маркиза Торнейского, чтобы скрепить союз. Самдий хоть и не питал иллюзий в отношении своей дочери, но любил родную кровиночку. И приданое за ней давал хорошее.
Сейчас для Шарлиз спешно шились богатые наряды, а сама девушка стремилась взять от жизни все возможное. Впереди долгая дорога. Потом еще Аллодия… там так развлекаться не получится. Да и будущий муж выглядел слишком суровым…
И некрасивым. Совсем не во вкусе Шарлиз.
Но не единым же маркизом богата Аллодия? Там и принц есть, и придворных хватает, главное, быть осторожной. Или не быть… посмотрим, что из себя представляет этот муж. А пока…
Шарлиз мурлыкнула и перевернулась на бок, склоняясь к одному из любовников.
И все завертелось по новой.
Матильда Домашкина
– День-ночь, день-ночь, мы идем по Африке…
– Как мне нравятся ваши стихи. И песни тоже…
– Можем повторить их у вас.
– Это будет… как ты называла?
– Плагиат.
– Да. Нечестно.
– Зато людям понравится.
– Нет. Вряд ли…
Девушки привычно болтали. Матильда шла из очередной конторы в следующую, но особого восторга не испытывала.
Опять кого-то уже взяли.
Ох и тяжко это – найти в кризис нормальную работу!
А вот и «Альтон».
– Красивое название. Мне нравится.
– Директора зовут Антон. Спорим, что этот козел просто выпендрился?
– Почему сразу козел?
– Пф-ф-ф-ф… по пафосу. Давай посмотрим на него, а потом решим, права я или нет?
– Давай…
Но чаще Матильда оказывалась права. Опыт…
Небольшой четырехэтажный дом из новых, офис на первом этаже, открывается на улицу…
Мотя распахнула дверь. И в уши ей ударил дикий визг.
Визжала женщина.
Визжала вдохновенно и на хорошей ноте. Этакое меццо-сопрано.
Да что здесь случилось?
Визг доносился из приемной директора. Матильда недолго думая рванула дверь и едва не остолбенела от шока.
В небольшой комнатушке, на полу со светло-бежевым линолеумом, лежала девушка. Из-под нее расплывалась лужа воды розоватого оттенка… Хотя нет. Это уже девять месяцев, как не девушка. И доказательство просится наружу.
Над ней с ошалелым лицом застыла вторая.
Из кабинета директора выскочил мужчина и заметался рядом.
– Дин, ты потерпи… ты пару минут потерпи…
– А-и-и-и-и-и-и!!!
– Ой, мама…
Филиал дурдома?
Нет. Вот так и выглядит турагентство, в котором внезапно начала рожать секретарша. А всего персонала только шеф да один оператор.
Матильда встряхнула головой. Специалистом она не была. И крови боялась до ужаса. Но…
Рассказывала подобный случай бабушка Майя.
На производстве, так сказать. Сдавали они один очень важный и серьезный объект, на работе дневали и ночевали, и трудилась у них одна специалистка, которую шеф чуть не на коленях упросил подождать с декретом. Тепловые сети надо было сделать, котельную, ну и внутрянку, а у нее это получалось идеально.
И от стресса девчонка начала рожать прямо на рабочем месте.
Народ, как водится, проявил крайний кретинизм, начал носиться и вопить, но бабушка Майя была не из таких.
Она недолго думая стащила с вешалки несколько чистых халатов (белых, зачем-то их заставляли носить на работе поверх одежды), бросила на пол, рявкнула на мужиков, чтобы помогли перетащить девчонку на них, послала шефа вызывать «Скорую», да побыстрее, а самой роженице отвесила оплеуху, чтобы та не паниковала, уселась рядом и принялась командовать.
Дыши, ровнее, не ори, процесс естественный, все рожают, и ты никуда не денешься, щас тебя в больницу отвезут, навеки здесь не останешься…
Родившуюся девочку тоже назвали Майей.
Так что опыт у Матильды был, хотя и чужой. Девушка огляделась по сторонам.
Ага, подойдет.
– Молчать всем!!!
Голосом она удалась в бабушку, лошади – и те останавливались. Визг прекратился. Мотя недолго думая обратилась к стоящему мужику:
– Мужчина, живенько, снимите крышку с большого стола, положите ее на пол. Ты – беги, вызывай «Скорую».
Получив конкретные задания, все мигом воспрянули духом. Операторша метнулась за дверь, забыв про сотовый, мужчина принялся срывать крышку с огромного стола, стоящего в кабинете директора. Кажется, за ним планерки проходили.
– Может, ее на диван?
– Не надо. Так, а ты чего орешь?
– Б-больно…
– Зато бесплатно.
Юмор не оценили, по щеке роженицы поползла слеза. Мотя опустилась рядом на колени, плюнув на платье, и погладила девчонку по голове.
Правда ведь, девчонка еще, тридцати нет…
– Успокойся. Роды – самая естественная в мире вещь. Сейчас «Скорая» приедет, поедешь в роддом, а пока не пугай малыша.
– К-какого?
– Да любого. Вон шеф белый, девчонка выскочила зеленая, а твой родной ребенок, небось, вообще сейчас обратно уползает.
– А это не опасно?
Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!
Матильда едва не высказала это вслух, но нельзя нервировать идиотку! Или это гормональный стресс при родах?
– Ты мне скажи – сейчас больно?
– Н-нет…
– Тогда начинай дышать.
– Как?
– Молча. Глубокий вдох через рот на два счета, выдох через нос, также на два счета.
Как там дышат при родах, Мотя отродясь не знала. Но надо же чем-то занять девчонку? Тем более та послушно сделала первый вдох.
На пол опустилась крышка стола.
– Отлично. Так, ты лежи смирно, мы тебя сейчас осторожно переложим, не на полу ж рожать.
– Рожать?!
– Да ты не думай, «Скорую» дождешься, ребенок в больнице появится. Просто на полу холодно и неудобно. Простудишься, цистит наживешь.
– Ага…
– Давайте ее за плечи, а я за ноги… Уф-ф-ф!
Основная часть веса пришлась на мужчину, но и Моте досталось, все же беременная женщина не перышко.
– Вот так. Молодец, дыши…
– Д-да…
Мотя кивнула, словно каждый день принимала роды, и вновь обратила внимание на владельца агентства.
– Молодой человек, вы чайник поставьте, что ли? Не стойте столбом.
– У нас кулер…
– И нет чайника? Дикие люди…
– Кажется, у Дины есть…
– Вот давайте… рысью!
Распоряжалась Мотя настолько уверенно, что никто и не подумал оспаривать ее права. Мужчина помчался рыться в шкафу, а Мотя опять обратила все внимание на женщину. Та размеренно дышала, страх отступал.
– Вот. А теперь возьми меня за руку. Когда пойдет схватка, будешь сжимать. Я сейчас сотовый достану, время посчитаем…
– Зачем?
– А «Скорой» что надо сказать? Вроде как схватки? Надо прикинуть регулярность…
Это она точно знала из сериалов. А в сторону лужи под девушкой старалась не смотреть. Ладно… представим, что та просто описалась. Вишневым компотом.
Крови не так много, главное, о ней не думать, пульс частит, но это логично, в руку вцепилась, синяки останутся…
– Ай!
– Не визжи! Я кому сказала дышать?
– Ой… уф-ф-ф-ф…
– Вот. Так-то лучше… чему вас только учат? Дыши, говорю! Товарищ директор! Где ее сумка? Документы нужны!
– Сейчас…
Когда в офис влетели ребята со «Скорой», за которыми следовала бледная операторша, роженица уже была вполне спокойна.
Ее деловито перегрузили на носилки и потащили в машину.
– Куда везем? – осведомилась Мотя.
– В третью городскую.
– Давайте. Удачи!
– Позвоните моим, – попросила чуть оклемавшаяся Дина.
– Телефоны где?
– В сотовом. Он на столе…
– Хорошо. Позвоню, – пообещала Матильда. Она так и шла рядом с носилками.
– Спасибо!
– Рожай, не отвлекайся.
Дина хихикнула.
– Обещаю…
Мотя помахала вслед машине и повернулась к стоящему рядом парню. То есть директору агентства.
– Скажите, а у вас туалет есть?
А чего стесняться? Вряд ли ее возьмут сюда на работу, так хоть пописать!
Из туалета она вышла весьма недовольная жизнью.
Это ж надо так вляпаться? Во всех смыслах!
На руке теперь синяки. Платье испорчено, откуда на нем такие пятна – неясно. Но вид у подола кошмарный. А между прочим, ей голубое платье нравилось…
На работу ее точно не возьмут. И придется сегодня возвращаться домой несолоно хлебавши. Не день, а сплошные убытки.
В общей комнате, где сидели туроператоры, сейчас находились двое. Та самая девушка и директор агентства. Сидели, пили чай… при виде Моти директор помахал рукой:
– Идите сюда, девушка. Присаживайтесь.
Отказываться Мотя и не подумала. Она сделала два шага вперед.
Директор поднялся из-за стола.
«Ой! Мама!»
«Малечка?»
Но Мария-Элена молчала. Она была рядом, Мотя это чувствовала, но подруга молчала, и ее чувства накатывали волнами… что-то такое… Восхищение, удивление, растерянность…
Довольно!
Мотя взяла себя в руки и улыбнулась, как учила бабушка.
– Добрый день. Обстоятельства нашего знакомства были весьма… экстраординарными, так что я буду вам очень благодарна за чашку чая.
– Ты сама-то поняла, что сказала? – хмыкнул директор.
И только тут Мотя соизволила приглядеться к нему.
Мужчина, да. И что?
У нас половина населения планеты мужчины, на каждого смотреть – глаза заболят. Но это действительно был выдающийся экземпляр.
Высокий, под два метра ростом, широкоплечий, с прекрасной фигурой, явно результат посещения спортзала, солярия и прочих интересных мест, с маникюром на руках (интересно, а педикюр есть?), в белой футболке с короткими рукавами по летнему времени, отлично оттеняющей золотистый загар, и вытертых джинсах, которые больше показывали, чем прикрывали. Причем оба предмета одежды были явно дорогими, уж настолько-то Мотя в одежде разбиралась. И одеколон – или что там сейчас пользуют мужчины?
Лицо тоже было вполне достойным.
Каштановые волосы подстрижены хорошим парикмахером так, что ложатся кольцами на лоб, карие глаза в длиннющих ресницах смотрят наивно, добавьте к этому великолепию полные губы и твердый подбородок, красиво очерченные скулы и аккуратные уши – и станет понятно, почему онемела Мария-Элена.
Матильда же была из другого теста.
– Какое именно слово вам непонятно? Могу посоветовать словарь Даля или Ожегова. В интернете он есть в свободном доступе.
– Зубастая… Тебя зовут-то как?
Этот момент Матильда искренне ненавидела. Всегда.
– Матильда. Будем знакомы.
И зачла балл Антону. Парень не стал ржать, прикалываться или как-то преобразовывать ее имя, а просто кивнул в сторону стола, мол, пристраивайся.
– Антон. Погоди, это ты к нам в секретарши собиралась?
– Я. Но сейчас уже сомневаюсь, – честно призналась Матильда, устраиваясь за столом. – Как-то… я в себе такого рабочего рвения не чувствую, чтобы до родов работать.
– Динка балда безголовая, – произнесла девушка, сидящая за столом. – Тоша собирался ее когда еще в отпуск выгнать, она все никак уйти не могла. Хотела через недельку. Как раз чтобы кого-то приняли, она дела передала…
Взгляд, брошенный на шефа, был исполнен преданности и нежности. Матильде стало смешно.
– Матильда. Будем знакомы?
– Ой. Женя… А тебя как сокращенно?
– Думаю, Малечка, – вмешался Антон. – Не ошибаюсь?
Матильда хотела было поправить, но в глубине взвыла сиреной Мария-Элена:
«Мотя!!! Прошу тебя!!!»
И девушка кивнула.
– Да. Малена, будем знакомы.
– Малена?
– Да, – жестким тоном отозвалась Матильда. – Видимо, ребенок решил по-своему?
– Да. Диана очень ответственный человек, была свято уверена, что без нее мы оголодаем, зарастем грязью и не найдем бумагу. И это недалеко от истины.
Матильда выразительно посмотрела на кусок этикетки от чайного пакетика, который плавал в ее чашке, вздохнула. Сделала глоток омерзительно сладкого напитка, побыстрее сглотнула и поставила чашку подальше от себя.
Настолько она еще пить не хочет.
– Надо позвонить ее родным…
– Я уже позвонил, – махнул рукой Антон. – Петька завтра заедет за ее барахлом. Сейчас он мчится к роддому.
Новоявленного отца можно было понять.
– Она сама будет сидеть с ребенком?
– Не меньше трех лет, – вздохнул Антон. – А мы остаемся одни…
– Ничего. Найдете кого-нибудь, – махнула рукой Матильда.
– Ты у нас уже работать передумала?
«Мотя!!! Пожалуйста!!!»
Мария-Элена едва не рыдала. И Матильда вздохнула:
– Рабочий день? Условия?
– Работать начинаем в девять, полдевятого ты здесь, в пять домой. Перерыв полчаса, с полпервого до часу. Если понадобится задержаться – задерживаешься. Сверхурочные заплачу. Оклад двадцать пять тысяч, плюс проценты от сделок. Кому-то разболтаешь секреты – выкину. Заведешь на работе шашни – тоже выкину. Это не бордель.
– Это роддом?
– Уела. Но все равно…
– Дресс-код?
– Желателен. Без голых сисек и коленок. Я этого добра и так навидался, ты мне неинтересна.
– А вы – мне, – парировала Мотя. – Я ищу место секретарши, а не секретутки.
– Тогда должны сработаться. Ко мне не лезь, я на работе ни с кем не сплю. Глазки клиентам не строить, подарки от них не брать без согласования со мной.
Мотя кивнула.
В принципе… почему – нет? Зарплата нормальная, условия тоже… конечно, без подводных камней не обойдется, это всегда так. Но попробовать-то можно?
– На доске правила, – медовым голосом пропела девушка Женя.
Мотя внимательно поглядела на нее.
Оп-па! А девушка-то у нас влюблена в своего шефа?
– С такими волосами ей только влюбляться, – надулась в глубине души Малена.
Да, голову бы девушке помыть не мешало. Уж неделю как, не меньше. Матильда встала и подошла к доске.
Небольшой листок не привлекал внимания, но…
1. Шеф всегда прав.
2. Будешь спорить – выгоню.
3. Опоздаешь – вычту из зарплаты.
4. Начнешь трахаться на работе – вытряхну с работы.
5. Расскажешь кому-то о наших делах – оторву голову.
6. Меньше слов, больше дела.
7. Клиент – наш полный кошелек, поэтому облизываем его со всем тщанием. ЛЮБОГО!
8. В офисе не пить, не курить, не употреблять стимуляторы. Уволю с волчьим билетом.
9. Кому не нравится – не задерживаю.
Матильда фыркнула.
– Заголовка не хватает.
– Какого?
– Что-нибудь романтическое, из садо-мазо. Например, «Мечта доминанта», или «Девять правил сабмиссива».
Женя захихикала. Антон прищурился.
– Разбираешься?
Матильда постучала ногтем по списку.
– На работе не трахаюсь и о своих предпочтениях не рассказываю. Пункты четыре и шесть.
«Тоша» открыл рот, потом закрыл…
Матильда независимо поправила платье, которое теперь годилось только на половую тряпку для небрезгливой уборщицы.
– С вашего разрешения, шеф, к работе я приступлю завтра. Как вас полностью?
– Антон Владимирович.
– Матильда Германовна. Документы предоставлю завтра… у вас есть отдел кадров?
– Нет. Это будет на тебе.
– Тогда сама и оформлюсь. До свидания.
– Пока…
– До свидания.
Матильда мило улыбнулась и вышла. Дверь закрылась без стука и скрипа. Хорошее качество…
* * *
– Он… он такой красивый…
– Обычный самец.
– Тильда, ты не понимаешь. У него такие глаза…
– И уши…
– Да, и уши тоже… он самый лучший на свете!
Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!
А что еще оставалось сказать Матильде.
Так не бывает?
Еще как бывает! Видит ваша лучшая подруга парня и пропадает в миг единый. Влюбляется по самые ушки и тапочки, теряя мозги и тряпочки.
И то, что подруга сейчас в другом мире, а объект здесь – сути дела не меняет. Малена влюбилась.
До соплей, слез и отчаяния.
Что оставалось делать Матильде? Да только слушать очередное восхваление Антона Великолепного! Даже у самой влюбленной женщины рано или поздно прорезаются остатки мозгов, и с героя падает венец. Но ты поди дождись этого момента.
– Я так тебе благодарна! Если бы не ты, я бы никогда его не увидела…
– Малена, а ничего, что он в другом мире?
– Это не важно!
– О как!
– Мотя, ты не понимаешь! Главное, что Он – есть. А здесь ли, там ли… Может, в следующей жизни мы с ним родимся в одном мире, а сейчас мне хватит и того, что он есть, что он живой, он рядом с нами… ты ведь пойдешь завтра на работу?
– Безусловно.
– И я смогу смотреть на него…
– Малена, милая, эти мужики, как… как декоративные собачки. Дом охранять не оставишь, на цепь не посадишь, только гладить, тискать и любоваться.
– Не понимаю?
Матильда вздохнула.
– На это смотреть надо. Просто – увидеть своими глазами.
– Но ты же…
– Да, я пойду туда работать. Ради тебя. Хотя, как по мне, парнишка просто получил копеечку от папы с мамой и играет в бизнес. Ты кто? Владелец турагентства. Намного ж лучше звучит, чем Разгильдяй Балбесович…
– Тильда…
– Ладно-ладно. Если хочешь, я даже краситься буду на работу. И волосы укладывать. Хотя шансов у нас с тобой нет. От слова вообще.
– Почему?
– Мы… я небогата, не слишком красива, не гламурна…
– Что значит последнее слово?
– Дома покажу тебе наши глянцевые журналы. Поймешь.
– Это что-то важное?
– Холеность, лощеность, очень часто – заносчивость и спесь. Так называемая принадлежность к высшему обществу. У вас это титул?
– Да…
– А какие обязанности есть у аристократов?
– Аристократ – слуга короля. Первый… Он обязан выставлять свой отряд в королевском войске, беречь и заботиться о своей земле и своих людях…
– А аристократки?
– Рожать детей. Вести дом, воспитывать детей достойно…
– Кружиться при дворе? Устраивать балы и приемы, поражать всех драгоценностями и нарядами, менять любовников как перчатки, постоянно провоцировать скандалы, эпатажно вести себя…
– Такие тоже есть.
– Но?
– В любом водоеме бывает грязная пена.
– А у нас считается, что эта пена – и есть аристократия. А истинное предназначение и слова, и долга давно забыто. Они не служат отечеству, они его рвут на части и гордятся близостью к тем, кто урвал больший кусок…
– Разве так можно?
Ответом Малене был тяжелый вздох.
Можно?
К сожалению, данные рвачи забывают простую истину. Все мы живем на одной планете и один раз. Наворовал ты на три жизни вперед – остановись, подумай. Есть ведь то, что ты ни за какие деньги не купишь.
Репутация.
Слово «русские» могут произносить по-разному. С уважением, страхом, безразличием, презрением, брезгливостью… и сановное-чиновное ворье отлично добилось последнего. Но сами-то они остались русскими. Навсегда.
И дети их, и внуки, и правнуки…
Может, стоит потратить толику малую, чтобы о тебе говорили не «тот, кто родную страну разворовал», а «тот, кто сберег, приумножил и другим помог»?
Увы… это слишком утопические мечты.
* * *
На следующий день Матильда отправилась на работу.
Простое зеленое платье, туфли без каблука одного цвета с сумкой, волосы заколоты в узел. Из косметики на лице тушь для ресниц и бесцветный блеск для губ, ногти подпилены покороче, чтобы не клацать когтями по клавиатуре. Типичная офисная девочка.
Приехала она не первой, Антон уже был на работе.
– Малена? Доброе утро…
Матильда переждала восхищенный вздох Малены и улыбнулась. Нейтрально, как пожилому дядюшке на улице.
– Доброе утро, Антон Владимирович. Я могу приступать к работе?
– Да. И кофе мне сварите.
– Хорошо. Вы какой предпочитаете?
– Две ложки кофе и три ложки сахара. Ложка сухих сливок. Моя кружка стоит в шкафчике, в приемной, на ней надпись «Биг Босс», – сообщил мужчина и скрылся за дверью кабинета. А Матильда принялась проводить ревизию продуктовых запасов.
Кофе кончался, сахар тоже, на поверхности кофеварки были неопрятные потеки, так что пришлось быстренько сполоснуть ее, а уж потом варить кофе.
Кружка и правда была в шкафчике. Большая, черная, с белой надписью и рисунком акулы. Любящие сотрудники подарили, не иначе…
Малена вздыхала, прикасаясь к черному фарфору.
Матильда огляделась по сторонам, нашла еще тарелку, поднос, салфетки, печенье она принесла с собой, на обед… ладно, будем худеть.
Антон окинул натюрморт насмешливым взглядом.
– Печенье нашли в шкафу?
– Принесла с собой.
– Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?
Матильда пожала плечами в ответ на ехидную реплику.
– Никогда не интересовалась анатомией. Но все возможно. Я могу идти?
– Да. Факс отправь, там номер в углу написан.
В руки Матильде спланировал лист бумаги, она ловко поймала цидульку и вышла за дверь.
– Поняла?
– Что?
– Тут таких девочек, небось, сотня перебывала. И все они целились в постель к Антону.
– Фу!
Матильда была согласна с этим заявлением. Как можно повестись на этот сироп в штанах? Слишком уж он хорош и наверняка самовлюблен. Стоять в очереди к его сердцу…
Увольте!
Малена наверняка думала иначе, но тело-то одно на двоих, как здесь, так и там…
Матильда быстро отправила факс, нашла коробку и принялась складывать в нее Динины вещи.
– Осваиваешься?
Ехидный голосок не застал девушку врасплох. Только не там, где стоят зеркальные шкафы.
– Здравствуй, Евгения.
– Фу-ты, ну-ты… этикеты гнуты. Привет!
– Поможешь?
– У меня своя работа есть.
Матильда выразительно огляделась. Приемная ничем не напоминала место работы Евгении.
– Тебе к шефу? По поводу работы?
– Нет…
Фразу «Тогда не смею задерживать» Матильда не произнесла. Женя все поняла и сама, буркнула нечто вроде «резко начинаешь, падать больно будет», развернулась и вышла.
Матильда продолжила наводить порядок.
О состоявшемся конфликте она не сожалела ни минуты. Это – новое место работы, не покажешь зубки, так и будут тебя считать тряпкой. И полы тобой мыть приладятся. Ругаться она не ругалась. А болтать просто так…
Что там на доске написано было?
Нет, не вспомнить… Но точно было что-то про сплетни. Не помогаешь? Ну так и не мешай! Брысь!
И еще одно. Женя явно влюблена в своего шефа. А Матильде он и даром не нужен, как только девчонка это поймет, относиться будет гораздо лучше.
– Влюблена она… – шипела в глубине души Мария-Элена. – Она страшная! И облезлая! Вот!
Малена поддакивала, продолжая раскопки. Было заметно, что секретарь Дина хороший. Все бумаги по папкам, все рассортировано, все аккуратно по полочкам. Но беременность…
Последние месяцы хозяйство явно подзапустили.
Матильда начала с уборки. Протерла пыль, сложила все личные вещи в коробку, надписала на ней «Дина» и поставила в шкаф для одежды. Оформила приказ о приеме на работу, подписала у начальства, положила в нужную папку вместе с трудовой книжкой…
– Бухгалтер?
– Накладно. К нам раз в месяц приходит Марина, телефон найдешь у Дины. Я с ней поговорю…
Матильда кивнула. Обычная практика, у нее так знакомая подрабатывала. В пяти организациях одновременно… Платят меньше, но и работа легче.
К обеду быт более-менее устоялся.
Матильда наводила порядок, оттирала все, на что взгляд упадет, заодно отвечала на звонки, принимала и отправляла факсы, Антона почти не видела, он побыл с утра полчаса и удрал, потом вернулся к обеду, еще минут на сорок, и снова уехал…
Малена вздыхала, а Матильда деловито разбиралась с бумагами. Ей ведь работать…
Выходило, что в агентстве работает шесть человек. Шеф, Дина – или сейчас Мотя, и четверо туроператоров. Три девушки и парень.
Женя, Валерия, Нина и Сергей.
Девушки примерно одного возраста, Сергей ровесник Антона…
В приемную никто не совался, знакомиться никто не рвался. Ладно, подождем…
В обед Матильда решила выйти и оглядеться. В комнату к операторам она не заглядывала – некогда, те тоже не рвались знакомиться…
То ли они не сильно нуждались в начальстве, то ли Антон не приветствовал разговоры на рабочем месте… кто ж его знает?
Стоило выйти в общий коридорчик, и Матильда почти нос к носу столкнулась с кем-то из сотрудников.
– Ой…
Кем-то? Парень тут только один…
– Привет. А ты – новая секретарша?
Матильда поглядела на парня внимательнее. Среднего роста, русоволосый, сероглазый, плотный, чем-то напоминает плюшевого медвежонка.
– Сергей?
– Он самый. Куницын. Будем знакомы?
– Матильда. Можно – Малена.
– Учту. А Мотя?
– Пургена в кофе насыплю.
– Угрозу понял и принял. Пошли, познакомлю с девчонками?
Сопротивляться Матильда не стала.
– Пошли…
* * *
Цветник?
Да, но подвявший… однозначно.
Кроме худенькой темноволосой Жени в кабинете присутствовали высокая рыжеволосая Валерия, по виду лет двадцати пяти, и пышная крашеная блондинка Нинель, лет сорока. Матильду все смерили неприязненными взглядами. Этакое трогательное единодушие…
– Новая секретарша? – поинтересовалась Нинель.
Матильда кивнула.
– Посмотрим, сколько ты продержишься, – ухмыльнулась Валерия.
– А что – многих увольняют? – Матильда приняла вызов.
– Ну, многих, не многих… – Валерия закатила выразительно подкрашенные зеленоватые глаза, намекая на свою избранность и знание неких тайн, но удовольствие ей обломала Нинель.
– Тех, кто на Тошку западает. Он с бабой либо спит, либо работает. Либо сначала трахнет, а потом примет на работу, либо уволит, чтобы свое получить.
Матильда пожала плечами.
– Тебе ли не знать, – съязвила Женя.
Нинель фыркнула.
– У меня с Тошкой все давно закончилось, если что и осталось – благодарность. А ты, лапочка, бесишься и все вернуть хочешь, только наш Тоша огрызок от уже пожеванного яблочка в рот не потянет.
Валерия усмехнулась:
– Тем более – такой огрызок.
– Ну, на тебя он, может, и польстится. Опыта набраться, – съязвила Женя. – Если после роты не побрезгует.
– Лучше рота, чем одиночество. – Валерия пожала красивыми плечами. – Хоть выбор будет.
«Полный набор, – прокомментировала Матильда для безмолвной подруги. – Рабочая лошадка Нинель, стервочка-подкладушка Валерия и рабочая лошадка-два Женя, по уши влюбленная в шефа. И заметь, с каждой из них у него что-то было раньше. Понятно, как он персонал себе вербует? И что может ждать нас?»
«А Дина?» – грустно спросила Малена.
«Подозреваю, что и ребенок там не от мужа…»
«Тильда!»
«А что тебя так удивляет?»
«Ну…»
«Малечка, милая, внешность – не залог порядочности».
«Знаю… Но он такой…»
Матильда только головой покачала. Да уж. Логика – и влюбленная девушка?
Подвинься, логика!
* * *
После обеда за вещами заехал Динин муж.
Матильда поглядела – и разубедилась. Было что-то такое в молодом темноволосом парне… характер? Однозначно.
Не красавец, но харизматичный… таким и полные дуры не изменяют.
Мужчина поздоровался, забрал коробку с вещами и преподнес Матильде большую коробку шоколада.
– Это вам. Вы ведь вчера Дине помогли?
– Я ничего не сделала, – смутилась Мотя.
– А об этом позвольте судить ей.
– Спасибо, – не стала отказываться девушка. – Кто у вас?
– Королевская парочка. Мальчик-девочка. Здоровенькие, довольные… Дина вам привет передавала. Сказала, чтобы вы звонили, если в чем-то не разберетесь.
– Спасибо.
– А, еще просила вам ее ежедневник отдать. Она там на первых страницах записывала телефоны, кто, кого, чего, ну и прочее всякое-разное…
Матильда послушно взяла тяжелую книжечку в синем переплете, листнула.
И ощутила искреннюю благодарность к Дине.
«Бумага – на офис требуется две коробки в месяц, заказывать у Петра Ильича, телефон, адрес. Ручки, скрепки, карандаши…
Кофе – на офис требуется, заказывать…
Семен Петрович, телефон, директор ООО такого-то, с Тошкой не соединять без крайней необходимости, трепло, любит зеленый чай с жасмином, берлинское печенье…
Иван Иванович, телефон, директор ООО сякого-то, с Тошкой соединять без промедления, любит черный чай без сахара, но с лимоном…»
Коротенькие заметки у каждого телефона, пояснения – кто, чего, сколько…
– Динка начала готовиться чуть не с первого месяца. Все ведь не расскажешь…
– Скажите ей громадное спасибо! – искренне поблагодарила Матильда. – Просто невероятное!
Фактически здесь было все, что нужно секретарше. Во что приходится вникать первые несколько месяцев на рабочем месте, вызывая заявления вроде: «Ну ты и растяпа, вот до тебя здесь порядок был!»
Умничка Дина даже схему шкафов нарисовала и подписала, что где стоит. И Матильда подозревала, что блокнот не всякой достался бы…
– Она меня очень выручила. Вы ей скажите, что я дополню и ей отдам, когда она опять работать захочет…
– Это теперь не скоро. У нас бабушек-дедушек нет, с детьми сидеть некому, так что до трех лет… А там, глядишь, третьего заведем, Динка четверых хочет.
– Ну, с двумя вы лихо время сэкономили, – улыбнулась Матильда.
– Уметь надо!
– Петь, привет!
В комнату заглянул Сергей, пожал руку мужчине и вновь исчез у себя. Петр широко улыбнулся.
– Скажите Тошке, будем звонить. Он уже в крестных заявлен…
Мотя кивнула:
– Передам.
– И… – Лицо мужчины вдруг стало серьезным. – Вы в него лучше не влюбляйтесь. Спокойнее будет.
Матильда в этом и не сомневалась.
– Он не в моем вкусе. Но за предупреждение спасибо.
В глубине души томно вздохнула Мария-Элена.
* * *
Вечером, по дороге домой, две подруги разговаривали о самом важном. О мужчинах.
– Если бы я была здесь, у вас, во плоти…
– Ты бросилась бы ему на шею?
Мария-Элена задумалась.
– Нет! Я – Домбрийская. Я могу предложить союз, но опускаться до уровня дворовой девки? Никогда!
Мотя ухмыльнулась. Отлично! Любовь любовью, но воспитание не спрячешь.
– А если муж начнет тебе изменять? Ходить по другим женщинам?
– Эм-м-м…
– Что ты знаешь о супружеской жизни? Про птичек и пчелок вам рассказывали?
– Про кого?
– Малечка, ты представляешь, в результате какого процесса дети появляются?
Мария-Элена вздохнула:
– Тильда, я в монастыре жила.
– И?
– Там с этим плохо.
– И огурцы привозят только нарезанные, – спошлила Матильда. Впрочем, ее шутку все равно не поняли. – Ладно, вечером займемся твоим ликбезом. Благо интернет такая клоака…
Стоит ли говорить, что ближе к рассвету Ровена, которая на правах охранника спала в одной комнате с герцогессой, была разбужена возмущенным воплем девушки:
– Какой кошмар! Да разве так можно?!
На вопрос, что случилось, герцогесса ничего не ответила. Завернулась в одеяло и просидела так до утра, сердито сопя и пламенея ушами.
Матильда честно извинялась. Утром, днем и даже вечером.
Но… детей ведь именно так и делают! Хотя необязательно в такой позе, можно и в другой…
Мария-Элена злилась и ругалась. В интернете можно найти что угодно, но не стоило начинать с порнографии. Или стоило?
Нет. Не стоило. Но оказалось очень познавательно.
Мария-Элена Домбрийская
Ровена с интересом наблюдала за своей работодательницей. И… то ли она дура, то ли с герцогессой что-то неладное? Она никак не могла понять, что происходит.
Сидит Мария-Элена себе в карете, поджав ноги на сиденье, вяжет странным приспособлением нечто кружевное, вся в своих мыслях… Последнее и неплохо, Ровена ненавидела болтать попусту, но когда тебе нечем заняться, начинаешь следить за человеком.
Иногда губы Марии-Элены начинали шевелиться, словно она разговаривала сама с собой. Ровена не понимала ни слова, читать по губам она не умела, но попыталась подловить герцогессу. И когда та в очередной раз зашевелила губами, поинтересовалась:
– Ваша светлость?
– Лицевая, шестая… что?
– Мне показалось? Ваша светлость, вы не ко мне обращались?
– Нет. Я петли считала, – отмахнулась Малена и опять ушла в свое занятие.
И с петлями тоже было странно.
Руки Марии-Элены действовали по-разному. Когда она вязала свое рукоделие, пальцы двигались неуверенно, медленно, словно бы по подсказке. Когда ликвидировалась ошибка и нить распускалась, руки буквально мелькали над кружевом.
И движения были разные.
То плавные и медленные, то быстрые и резкие…
Два разных человека? Но так же не бывает…
Спрашивать Ровена в любом случае не собиралась. Тем более что ей была подарена большая кружевная шаль серого цвета. Красиво…
Карета медленно ехала уже по землям Домбрии. И по совету Матильды Малена начала делать остановки в деревнях. Осматривала поселок, беседовала со старостой, покупала всякие мелочи, вроде хлеба, сыра, молока – когда в отряде куча мужиков, они все сожрут.
Девушки строго следили, чтобы еда покупалась, а не «дарилась безвозмездно», но и так произошел неприятный случай.
Деревенька называлась Яблочница, и яблонь тут было видимо-невидимо. Плоды сушили, варили варенье, гнали сидр, вот кальвадос тут еще не освоили. Матильда пообещала подруге найти рецепт, но пока еще время пройдет…
А вот пирог с яблоками оказался выше всяких похвал. И легкое яблочное вино, и варенье…
Девушкам хотелось все попробовать, узнать рецепт, купить кое-что…
Когда раздался крик, Матильда насторожилась первой. Уж за ней – Ровена и Малена, выглянувшие в окно.
Развернулся в ту сторону Дорак, но сделать ничего не успел. Из-за сарая вылетел солдат, а за ним, потрясая вилами, гналась тетка необъятных размеров.
Сначала никто не понял, что происходит. Солдаты просто автоматически, по привычке, ощетинились саблями на тетку, но та и не подумала дрогнуть.
– Что ж это деется-то?! Охальники!!!
Мотя встряхнула подругу:
– А ну, рысью! Ты тут герцогесса! Не дай бог, Дорак все сам решит, потом не расхлебаешь!
– Но я…
– Я подскажу! Не теряйся!
Мария-Элена отбросила серую шаль и медленно вышла из дома.
Она и сама не знала, но выглядела девушка в этот миг по-королевски. Солнце окружило золотым ореолом ее голову, словно короновало на трон, величественная осанка, неспешные движения и роскошное платье дополнили картину, да и Мотя внутри не давала расслабиться.
– Рукой, вот так, спокойнее. А теперь – голос.
– Я – герцогесса Домбрийская. Что здесь происходит?!
Ровена на всякий случай держалась сзади. Мало ли…
Но нападать никто не собирался, вместо этого тетка отбросила вилы в сторону – и почти упала в ноги герцогессе.
– Что ж это деется-то, ваша светлость?!
– Что именно? – Малена трепетала, как заячий хвост, но Матильда не давала ей расслабиться. Ишь ты, рассиропилась. Выясняй! – Рассказывайте!
Ну что бы новое?
Увидел солдат красивую девушку, спросил попить, да и прижал ее в углу. Девушка – отбиваться, солдат, видимо, распалился, платье рвать начал, тут мать вошла, ну и приветила насильника чем под руку попало.
«А это пострадавшая… Ага».
Матильда и Малена вместе созерцали симпатичную крестьянку. Действительно, мог солдатик и повестись. Фигурка точеная, личико очень симпатичное, копна каштановых кудрей… правда, волосы сейчас стоят дыбом, да и личико заплаканное, но все равно вид приятный. И округлости все на месте…
«А она его не завлекала?» – засомневалась Малена.
«Не думаю».
«Почему?»
«Малечка, а ты на ее руки посмотри!»
Действительно. Руки у девушки были вполне себе крестьянские – загорелые и натруженные. И на этой загорелой коже отчетливо проступали пятна синяков. Словно кто-то удерживал ее в жестокой хватке.
«И платье…»
Платье действительно было порвано, но только на груди. Видимо, сильнее не успел. Мать не дала.
– Ваша светлость, – кашлянул над ухом Дорак.
Матильда, сейчас именно она, развернулась – и пригвоздила капитана взглядом.
– Вы что-то хотите сказать, любезнейший?
Эх, не слышала этого голоса бабушка Майя. А услышала бы – порадовалась. Не пропала генетика! Ее кровь, ее выучка…
Дорак аж вздрогнул. Но уже не так сильно.
– Вы бы вернулись в дом? Ни к чему вам эти дрязги…
– Вы хотите сказать, капитан, что командуете отрядом насильников? И предлагаете мне закрыть на это глаза? Замечательно…
Дорак смутился:
– Ну… не было ж ничего.
– Потому что солдата прогнали. А если бы нет?
– В таком случае он разложил бы девушку где придется. – Голос Ровены почему-то был исполнен сдержанной ярости. – И пошел бы дальше. А на ней уже вряд ли кто-то женится. Будет там ребенок, не будет – дело другое, но муж бы ее всю жизнь попрекал.
Малена прищурилась:
– Может, стоит женить слишком горячего парня?
От такой перспективы побледнела даже тетка. И едва не взвыла. Матильда поняла, что тут точно все было не по согласию, и пригляделась к солдату.
Стоит, умник, штаны поддерживает. Завязать не успел толком – когда в тебя вилами тычут, не до того. И парень-то вроде не самый страшный, фигуристый, с выправкой, достаточно симпатичный, а поди ж ты…
– Женить не будем, – вынесла вердикт герцогесса. – Надо бы выпороть, к примеру, плетей пятьдесят, но тогда он в седле держаться не сможет. Всех задержит. Сделаем проще. Сколько составляет месячное жалованье солдата?
– Две серебряных монеты в неделю, ваша светлость, – отчитался Дорак.
– Заплатите этой женщине три монеты золотом. Здесь. При мне, – отчеканила Малена. – Солдат…
– Варьен.
– Солдат Варьен, из вашего жалованья будет удерживаться ровно половина. Пока не отработаете долг. Не захотите работать – пятьдесят плетей – и на все четыре стороны. Я жду?
Дорак, со скрежетом зубовным, развязал кошелек. В ладонь тетки легли три монеты.
Малена поглядела на нее, вздохнула.
– Выдайте дочку замуж. И пусть эти деньги станут ее приданым.
Три монеты золотом. Для герцогессы – немного. Для деревни – сумма, на которую можно купить хорошую, стельную корову. А с таким приданым не пропадешь.
Тетка рассыпалась в благодарностях. Малена взмахнула рукой.
– Мы выезжаем. Немедленно. Побудьте пока при мне, мало ли у кого какие идеи возникнут…
– Я к старосте пойду, ваша светлость. Линка с его сыном давно друг на друга смотрят…
Тетка глядела снизу вверх с искренней благодарностью, и Малена махнула рукой:
– Мы уедем – и идите.
На следующий день солдат Варьен щеголял роскошными фингалами. И немного шепелявил. Дорак не простил ему потери денег, но Малена не обратила внимания.
Пусть разбираются сами, а насильнику – поделом.
* * *
– Спасибо, ваша светлость.
Мария-Элена с удивлением поглядела на Ровену:
– За что?
– За эту девушку… вы могли бы ничего не делать. Или решить иначе.
– Могла бы. Но очень не люблю насильников.
– Спасибо.
– Не стоит благодарности, – отмахнулась Малена.
И погрузилась в разговор с Матильдой, не заметив взгляда телохранительницы.
А взгляд был хороший. Пристальный, недоверчивый, но уже теплый. Ровена и сама не знала, как относиться к нанимательнице, но уже начинала уважать герцогессу. А это – неплохо.
* * *
– Тильда, милая, спасибо тебе…
– За что?
– Когда я слышу из его уст: «Малена»… знаешь, у меня словно все внутри поет!
– Мне несложно, а тебе приятно, – отмахнулась Матильда.
Это у Марии-Элены ничего особенного не происходило. А Матильда развлекалась вовсю.
Осваивалась на новом месте, разбиралась с клиентами и поставщиками, знакомилась с соседями… И конечно, любовалась Антоном Великолепным.
«Малена, сделай кофе!»
«Малена, свяжись с Кобзевым, скажи, заеду завтра в два!»
«Малена, отправь факс!»
И прочее, прочее, прочее…
Операторы пока не определились со своим отношением к девушке. Приглядывались, принюхивались…
Женя смотрела недоверчиво – каждую девушку, которая появлялась в радиусе километра, она воспринимала как покушение на своего личного Антона.
Валерия оглядела Матильду с ног до головы, тряхнула гривой волос и решила, что эта – ей не конкурентка.
Нина совершенно по-дружески пришла на второй же день за кофе.
– Малена, не нальешь чашечку? Не могу пить растворяшку, желудок сводит. А тут хоть кофеварка хорошая…
Это верно.
Кофеварка у Антона была автоматическая. Совмещенная с кофемолкой, надежная и удобная. Вид кофе на выбор, хоть эспрессо, хоть капучино. Никаких растворяшек, никаких капсул – только зерна. Их Дина тоже заказывала сама, в маленьком магазинчике, как и пряности. У хорошей секретарши обязан быть хороший кофе.
Рецепты тоже были. По ним Матильда и готовила для Антона.
– Тебе какой?
– Тошки нет?
– Нет…
Антон действительно уехал по делам. В налоговую инспекцию.
– Капучино, если молоко есть.
– Есть, чего ж ему не быть. Против корицы ничего не имеешь?
– Отличная идея.
Матильда достала из маленького холодильничка (час отмывала с хлоркой и сутки проветривала) молоко, залила куда надо, засыпала зерна, запустила кофеварку.
– Спасибо, – облизнулась Нина, принимая чашку с пышной пенной шапочкой. – Прелесть какая, уммм…
– Не за что.
– Тебе так только кажется. Месяца с пятого Динке тяжело стало, она отекать начала, голова кружится, сама понимаешь, такой момент… ей бы лежать, но Антона она бросить не могла.
– Они родственники? – не удержалась Малена.
Матильда только вздохнула. Ладно уж, пусть сплетничает подруга, раньше все узнает о своем «принце», раньше разочаруется.
– Нет, что ты. У Динки такая история была… она из очень верующей семьи. Там папаша все под себя подмял, девчонки и пискнуть не могли. Ну и Динка… платье до пят, платки эти жуткие… И нарвалась она на Тошку.
– И?
– Влюбилась, конечно. У них даже ничего и не было, представляешь? Тошка только-только осаду начал, за руку ее один раз подержал и до дома подвез. Папаша увидел – и ее из дома выгнал.
– Кошмар! – искренне высказалась Матильда.
– Сказал, что ему блудницы не нужны, что одна паршивая овца все стадо портит… что-то такое. Динка и пришла сюда, к Тошке, рассказывала, сидела на ступеньках, ждала и думала, что обязательно утопится, если он ее прогонит.
– Не утопилась же?
– Правильно. Как говорит сам Тошка, лучшее средство для прочистки бабских мозгов – это секс.
Матильда откровенно фыркнула, представив Антона с ершиком для унитаза. Или с вантузом… да-да, именно там. Но Нина ничего не заметила, продолжая повествование.
– Тошка ее, конечно, не бросил. Снял на пару месяцев квартиру, посадил к себе в агентство, потом и секретаршей взял. Ну да, трахнул, есть у него такое. А потом у них как-то все потихоньку прекратилось, Динка с Петькой познакомилась, и у них закрутилось по полной программе.
– Результат я видела. А муж ее не ревновал?
– Нет. Петька к Антону пришел, когда у них с Динкой завязалось, и сказал, что былое – ушло. Но если Тошка к его девушке хоть палец протянет, он ему руку сломает.
– И как?
– Кабинет они разнесли. Стол сломали, полки пришлось новые покупать, компьютер почил смертью храбрых. Но мужики договорились.
Матильда хохотала вовсе уж откровенно. Малена смущенно молчала.
– А как же правило? Что на работе нельзя…
– Так не для шефа ж! Хотя Тошка в этом отношении парень простой. Пару раз с ним покувыркаешься и получаешь отставку.
– А прибавку к зарплате?
– Это – нет.
– Тогда и смысла нет, – рассмеялась Матильда.
– Ну, не скажи. В постели он очень даже неплох.
– Обычно такие мальчики думают лишь о себе, – тоном умудренной жизнью женщины заметила Матильда. Она бы смолчала, но как еще объяснить подруге, что кобель хорош в будке на цепи, а не в постели?
– Это да. Обычно такие считают, что если попали к женщине в койку, она им уже должна быть благодарна. Но Тошка молодец…
– В смысле… вы тоже?
– А, у меня тяжелый развод с мужем был. Он пить начал, руку на меня поднимать, когда дочь ударил, я его, конечно, выкинула. Так он ходить начал, под дверями орать, ломиться, тут меня еще с работы сократили, я ходила по всем конторам, нигде не брали, Альке семи нет… Тошка на меня посмотрел и сказал, что я принята.
– Благородно…
– Ну да. На следующий день муж ломиться начал, Тошка подъехал, морду ему начистил так, что общественность стоя аплодировала, и головой в мусорный бак сунул. С тех пор – как отшептало.
– Замечательный рецепт.
– Ага… Дальше, сама понимаешь, он ночевать остался… но так, на пару раз. Я все понимала, я ж его на десять лет старше. Ничего серьезного нам не светило, но вспомнить и сейчас приятно.
«Поняла?» – обратилась Мотя к Малене.
«Тильда, он ведь помог. И ей, и Дине…»
«За что с ним расплатились натурой. Хочешь такое же? На пару ночей?»
«Нет!»
«На нет – и спроса нет. Слушай дальше…»
– С Лерой понятно. А Женя?
– Влюбилась. Тошка и решил, что проще ее на работу взять, чем отбиваться. С тех пор надеемся, что у нее это пройдет. Но не проходит.
– И не лечится.
– Примерно так.
– Нина, открой мне страшную тайну. Неужели шеф и с Сергеем тоже спал? Тенденция, однако…
Женщина едва не подавилась печеньем.
– Уф-ф-ф! Н-нет! Кха! Тошка в этом плане четкий гетеро. Хоть и говорит, что все надо попробовать, но не до такой степени.
– Жаль…
Нина подавилась второй раз.
– П-почему? Кха!
– Шеф-гомосексуалист – мечта любой секретарши, – абсолютно серьезным тоном поведала Матильда. – И не пристает, и косметикой поделиться может. Тут главное – с ним на одного и того же парня глаз не положить.
– Я кому сказал – не сплетничать на работе?
Антон стоял в дверях злой, как шершень. И по всему выходило, что последнюю фразу он слышал. А до того?
Матильда пожала плечами:
– Извините, шеф. Я просто рассказала о своем идеале работодателя. Но если вы будете регулярно выплачивать премию – я закрою глаза на эти недостатки.
– Я за кофе забежала. – Нина сделала невинные глазки. – Тоша, ты же знаешь, я жить без него не могу.
Воистину, наглость – второе счастье. Антон выдохнул и уже вполне спокойно уточнил:
– Значит, не приставать – и косметика?
Матильда невинно кивнула.
– Извините, шеф. Но девушки должны иногда мечтать…
– Не приставать – обещаю. А с косметикой сложнее. Но вон там, в шкафу, от ремонта краска осталась. Пользуйтесь, не стесняйтесь.
– Благодарю вас, о великий, – поддержала игру Матильда. – Вы так щедры!
– Мудры, добры и великолепны! – Нина улыбалась вовсю.
Малена млела. Антон махнул рукой на нахалок. Инцидент был исчерпан.
Его величество Риний VI Эларский, Элар, Ларейя
– Проходи, Лера, садись.
Ее высочество Дилера Эларская присела перед отцом в почтительном реверансе и послушно опустилась в кресло.
Риний проследил взглядом за любимым дитятком и вздохнул.
Да…
Дитятко.
Самое любимое из всех.
И ничего сей факт не меняет. Ни нескладности, ни неуклюжести – ничего. И винить в этом некого.
Короли редко женятся по любви, Риний исключением не стал. Женился достаточно рано, на женщине, которая была выгодна. Ее величество Вивиан, в девичестве Салейнская, была из достаточно знатного и богатого клана.
Элар – страна купцов. Так было, так будет, так остается, и это неплохо. Клан Салейнских был не настолько знатен, чтобы стоять рядом с троном, зато им принадлежало (и сейчас принадлежит) примерно двадцать процентов всех кораблей Элара. Это много. Это очень много…
Родители Вивиан согласились на королевское предложение с радостью. Но…
Девушка была откровенно некрасива. Темные волосы непонятного оттенка, сухопарая фигура, которую одень в штаны – и от мужика не отличишь, да и зубы великоваты.
Дилера взяла от матери все эти не слишком приятные черты и добавила еще подбородок от отца. И бородавку.
Понятное дело, придворные крутились рядом, все же принцесса, но Дилера была еще и умна. Не в кого ей было дурочкой рождаться. И она прекрасно понимала, что восхищаются не ей. Восхищаются тем, что она может дать.
Властью, близостью к трону, состоянием…
– У нас будет серьезный разговор.
– Я вас слушаю, отец.
– Я договорился о твоем браке.
Дилера прикусила нижнюю губу, что ее не украсило. Подбородок выдался вперед еще больше, зубы стали уж вовсе лошадиными…
– Ваше величество?
– Лера…
– Хорошо. Кто он?
– Сын его величества Остеона. Принц Аллодии, Найджел.
Дилера вздохнула:
– Почему?
– Нам нужен союз. Если все получится – мы Степь придавим за пару поколений.
– Я… какой он?
Риний протянул дочери миниатюру, с которой улыбался светловолосый красавец. Правда, подбородок у него был мягким и безвольным, но художник умело замаскировал этот недостаток. Дилера взяла ее в руки, повертела…
– Отец, это жестоко.
Риний понял ее без перевода. Действительно, красавец и дурнушка, иначе не скажешь.
– Лера, я понимаю. Но выбора у нас нет.
– Я… он ведь меня никогда не полюбит.
– Лера…
На этот раз в голосе короля звучала укоризна. Полюбит, плюнет, поцелует… что за простонародные гадания? И так ясно, что союзы между королями заключаются для выгоды государства. А любовь…
Оставим эти пошлости для простонародья.
– Он слишком хорош для меня.
– Зато ты у меня умная. Не мешай мужу жить, как ему нравится, и он не станет мешать тебе. Поняла?
– Д-да.
– Вот и отлично. Завтра начнем готовить приданое, а через месяц-другой отправишься в Аллодию.
– Да, отец. Разрешите мне удалиться?
– Иди, Лера. И подумай, что ты станешь королевой.
Девушка сделала реверанс и вышла из комнаты. Прошла по дворцу, небрежным кивком ответила на поклоны придворных, дошла до своей спальни, заперлась в ней…
И только там позволила себе разрыдаться.
Ах, почему жизнь так жестока?
Так несправедлива?
И так больно бьет тебя?
Да, он принц, а ты принцесса, но он – красавец. А ты…
Ты – страшилка. Чучело. Чалая лошадь, как тебя называют, хоть и оглядываясь, чтобы никто не услышал. А душа… а кто ее видит?
И никому нет дела до того, что ты влюблена в златокудрого красавца. Влюбилась с одного взгляда на портрет – горько и беспомощно, отчаянно и безнадежно. Да-да, именно так.
Он будет улыбаться, он женится, даже ляжет с женой в одну постель и будет делать ей детей, но никогда! Никогда ее не полюбит!
Будет заводить себе любовниц, и каждый раз, когда Лера будет видеть их, каждый раз в ее сердце будут впиваться иголки. А ему… что ему? Видит небо, проще было бы выйти замуж без любви. Не так больно. Не так…
Слезы текли по длинному носу, капали на подушку.
Корона… ах, этот терновый венец. И не снимешь, не откажешься…
