– Нет, мне это нравится. Клим, ты как тут оказался, да еще и раньше нас?

Удивление Азарова не имело предела. Да и было с чего удивляться. И уж тем более когда после короткой перестрелки он обнаруживает своего друга обнимающимся с Марией. Вот к гадалке не ходи, сдерживаются они исключительно из приличий. У Григория достаточно большой опыт на любовном фронте, чтобы понять, что они едва не выпрыгивают из одежды.

– Йа… Г-кхм, – дав петуха, прокашлялся Кондратьев.

– Не завидуй, Гриша, – покачав головой, со вздохом произнесла девушка, чем ввергла Клима в краску. А уж когда обхватила руку и склонила голову на… Да чего уж там, совсем даже не могучее плечо. Так Кондратьев и вовсе стал походить на человека, потерявшего дар речи и проглотившего лом. Ну и еще на того, который боится неловким движением разрушить сладостное для него видение.

Только зря он это. Маша такая – уж коль скоро что решила, то не отступится. И, признаться, Григорию оставалось только порадоваться за них и посочувствовать.

Хомутова не могла уйти со службы. Тем более во время боевых действий. Контракт подписан, условия оговорены. Отпустить ее не отпустят, побег повлечет за собой уголовное преследование. Да и не пойдет она на это. Единственный вариант – беременность. Никто не вправе потребовать от нее сделать аборт. Да только дело это пусть и нехитрое, но и далеко не скорое.

Впрочем, у него ситуация еще хуже. Эти хотя бы уже все поняли друг про друга. Им остается только дождаться момента, когда они так или иначе смогут быть вместе. Ну и такая малость, как выжить во всей этой кутерьме. Он же прекрасно знает, что Алина к нему неравнодушна. И для нее это не тайна за семью печатями. Но… Как говорится, а воз и ныне там.

– Буду завидовать, Маша. Ох, буду, – улыбаясь во все тридцать два зуба, заверил ее Григорий. – Так как ты тут оказался, Клим? – присаживаясь на валун, поинтересовался он.

Разговаривать им не мешали. Время было. Поэтому пока двое разведчиков контролировали окрестности, другая пара деловито обследовала стоянку предателей, не обращая никакого внимания на эфиопов. Молчаливый здоровяк Мекдес попытался было дернуться, но Тарику его остановил. И правильно сделал. Из добычи здесь могут быть только личные вещи погибшей четверки и боеприпасы. Ну, может быть, еще и мулы. Все зависит от того, каким образом они достались бывшему коменданту Шакисо. Оружие должно быть возвращено в батальон, золото принадлежит императору.

– Нанял проводника. Итальянцев по удобным тропам он не выгуливал, а охотился, и на горных козлов в том числе, а потому знает и более короткий путь, – ответил Клим. – Лучше скажи, а чего это вы так задержались?

Хм. Нет, не показалось. Ровно то же осуждение, что проскользнуло в тоне, видно и во взгляде друга. Понять его несложно. Да кто вообще знает, как бы себя вел Григорий, окажись на месте Марии Алина.

– Эти ребята убегали не без оглядки. Оставляли за собой мины. Первую растяжку мы обнаружили практически случайно. Не ожидали ничего подобного. Дальше пришлось замедлиться. Ну и ночью ни о какой погоне не могло быть речи.

Однако осуждения во взгляде Кондратьева от этого не стало меньше. Ну не сознавал человек всю серьезность такого фактора, как минирование. Что, в общем-то, простительно. А тот факт, что каждая минута промедления могла оказаться для его любимой фатальной, – это он сознавал прекрасно.

– Клим, Гриша все правильно сделал, – погладив Кондратьева по плечу, произнесла Мария. – И он сумел бы меня вытащить.

– Но только после того…

– Прекрати, – прикрыв ладошкой его губы, покачала она головой. – А что было бы, если бы тебя в твоем безрассудстве убили? Спас бы ты меня? Ты об этом подумал?

Она не осуждала и даже не говорила, а скорее ворковала, потершись щекой о его плечо. Да еще эдак вздохнула. Чем сбила боевой настрой Клима, растерянно хлопающего глазами. Женщина. Мария – она, конечно, кремень, но точно знала, когда следует показать свою слабость. Ну или сделать вид, что в ней таковая присутствует. Азаров так до конца и не раскусил эту девушку. Ну и золото же достанется Климу.

– Кстати, а как твоя рана? – спохватившись, отстранилась Хомутова, явно меняя тему.

– Какая рана? – недоумевая, поинтересовался он.

– Ну как же. Ведь вашу бригаду обстреляли итальянцы. Вы насилу отбились. А ты был серьезно ранен.

– Да какая рана, – покрывшись густой краской, промямлил он, – дети режутся сильнее. Просто рассказал в медчасти легиона – и пошла гулять сплетня. И не итальянцы это были, а бандиты-туземцы.

– А еще говорят, что бабы сплетницы, – всплеснула она руками, вызывая невольные улыбки у мужчин.

– Не утерпела и решила сама убедиться? – поинтересовался Григорий.

– Не утерпела, – настал черед краснеть ей.

– А куда они вообще направлялись? – поинтересовался Клим.

– Насколько я поняла из их разговоров, этот хребет тянется на юг километров на сто двадцать или чуть больше. Горы невысокие, но изобилуют скалами, поэтому партизаны эту гряду не жалуют: нет простора для маневра. Малыми силами можно держать узости проходов, но итальянские рейдовые патрули активно используют минометы. Шансы нарваться на тех или других минимальны. В южных предгорьях имеются вполне плодородные земли и несколько итальянских ферм. А там автомобили и какая-никакая сеть дорог. Один бросок – и они в Британской Восточной Африке.

– Ну правильно. Уходить по знакомой территории, через остающуюся под властью императора, глупость несусветная, – согласился с подобным подходом предателей Григорий.

– Господин капитан, все золото здесь. Мулы не пострадали. Начинаем навьючивать? – подошел с докладом младший сержант.

– Знаешь, Панкрат, а я бы для начала позавтракал, – возразил Григорий.

– Нашумели тут, – усомнился старший разведчик.

– По мне, это лишний повод не дергаться. Посидим тишком да бочком. Если кого пальба привлекла, то позиция вполне удобная. Разве только парочку наблюдателей на гребень.

– Отправлю Родиона и Дмитрия, – имея в виду снайпера и пулеметчика, предложил младший сержант.

Дождался одобрительного кивка и пошел отдавать приказы. Пусть начальство в разведке ни уха ни рыла, но и не совсем никчемный. Такой приказ не грех и выполнить. Опять же открытый бой к разведке уже отношение имеет малое. А пехота о капитане со всем уважением. Да и не гоношится – где несведущ, там послушает и совета спросит.

На стоянке они провели еще пару часов. И за это время на звуки перестрелки никто так и не явился. И не сказать, что данное обстоятельство их огорчило. Мария и Клим, пристроившись рядом, но на почтительном расстоянии друг от друга, успели поспать. Досталось им за последние сутки изрядно. Несмотря на ночевку, девушка так и не смогла сомкнуть глаз.

А вот Григорий с бойцами вполне отдохнул. С наступлением ночи они благоразумно решили прекратить преследование. Стало очевидным, что беглецы движутся на юг и то, что они нагонят их еще до обеда следующего дня, даже не прибегая к химии. Жуткая гадость, надо признать.

И как показала растяжка, снятая буквально в паре километров отсюда, решение это было правильным. Ночь даже в полнолуние с безоблачным небом остается ночью. А потому у них были все шансы нарваться на сюрприз. Ну да обошлось. Во всем. Что радовало особенно. Правда, непонятно, как Клим со спутниками избежал этого сюрприза. Ну еще спросит.

Пока суд да дело, Григорий с помощью Тарику переговорил с проводником беглецов. Как оказалось, он был погонщиком мулов и купил их на деньги, выданные комендантом. Ему сказали, что необходимо доставить некий груз абагазу Арэгаю, командующему партизанскими соединениями в тылу итальянцев на юго-западе. После дела животные должны были остаться парню в качестве платы. Девушку же они выдали за предательницу, которую ждет заслуженная кара.

Григорий с легкостью поверил в эту историю. Ну хотя бы потому, что испанцы не стали бы посвящать в свои планы аборигена. Как верил и в то, что с ним расплатились бы честь по чести. Смысла обманывать его или убивать не было никакого. Мулов ведь все одно предстояло бросить. Впрочем, платы своей ему не видать. Так как Перес купил животных, одного мула погонщику Азаров еще выделит. А вот остальных передаст троим санитарам. Честность и храбрость должны вознаграждаться.

Помимо автоматов и пистолетов, в прихваченном предателями арсенале нашлось и оружие для дальних дистанций: пулемет Дегтярева и снайперская трехлинейка. Да с десяток ПОМЗ-2, противопехотных осколочных мин заграждения натяжного действия, которыми беглецы загаживали тропу.

Не забыли и о могиле. Оно конечно, собаке собачья смерть. Но вот так бросать тела на растерзание хищникам… Одно дело, если бы у них не было возможности. Но таковая имелась, как и саперные лопатки. А потому и разговаривать тут не о чем. Хм. Тем более что копали санитары. Исполняли, так сказать, свой долг работников Красного Креста. Правда, при этом не забыли обчистить трупы. Ну да то дело житейское. Не пропадать же добру.

Не сказать, что Клим и Мария успели полностью прийти в себя. Да и эфиопы не отличались неустанностью машин. Но тем не менее через два часа караван двинулся в обратный путь. И на этот раз особых причин для спешки не было. Поэтому они устроили и обеденный привал, и на ночь остановились загодя, выбрав удобное место с небольшим ручейком. И все равно за день все изрядно измотались.

Зато утро выдалось просто замечательным. Разумеется, им все еще предстоял длительный дневной переход. Однако ночь сна в относительно комфортных условиях не могла пройти даром. Единственно, кому не довелось отдохнуть в полной мере, – это разведчикам. Вот уж чего они не собирались делать, так это доверять ночное бдение малознакомым личностям. Но с другой стороны, по их меркам, для полевого выхода нагрузка вполне приемлемая.

Была еще первая половина дня, когда они уже практически поднялись по склону седловины. Нужно было только достигнуть вершины и спуститься к подножию горы, где их ожидали автомобили. Во всяком случае, причин для того, чтобы нанятые аборигены не сдержали своего обещания по охране транспорта, не было. До этого мгновения.

Винтовочный выстрел, следом басовитый рокот пулемета. А затем беспрерывная трескотня и грохот внезапно начавшейся жаркой перестрелки. Пальба изредка перемежалась разрывами гранат. На обратном склоне горы или у ее подножия шел бой.

– Панкрат, за мной, – окликнул Григорий. – Родион, за старшего. Ждите сигнала.

– Есть! – отозвался парень, уже указывая оставшимся бойцам и эфиопам, кто и где должен занять свои позиции.

Вот уж чего Азаров не собирался делать – так это передавать командование Марии. Плевать на звание. Не имеет значения, что он видел ее в бою вне брони. Пусть командует в своем бронеходе. А здесь это лучше перепоручить более опытным.

На вершину взбежали, как говорится, в мгновение ока. А вот увиденное у подножия, мягко говоря, не обрадовало. Итальянский рейдовый патруль подстерег свою очередную жертву, два грузовика со взводом туземных солдат, и методично уничтожал их.

Не менее трети эфиопов поддались панике и пытались сбежать. Но их методично расстреляли в спину. Тела были разбросаны на открытом месте и в некотором удалении от автомобилей. Не меньше десятка самых опытных и не потерявших головы аборигенов все еще продолжали отбиваться от наседающих макаронников.

Но их уже зажали. Время от времени к ним прилетали гостинцы в виде гранат. Прикрывая друг друга, патрульные сближались с ними, чтобы поставить точку в этом противостоянии. Минуты обороняющихся были уже сочтены. Если только к ним не подоспеет помощь. Н-да. А ведь помощи-то им ждать и неоткуда.

Итальянцы активно использовали на оккупированных территориях рейдовые патрули, в которые сводили самых подготовленных бойцов. Основная задача этих подразделений – борьба с многочисленными партизанами. Штатная численность не регламентировалась. Но обычно порядка двадцати пяти человек.

Местность в южной и юго-восточной части Эфиопии холмистая, с редкой растительностью. С одной стороны, засушливая, с другой – встречаются водные преграды. Словом, имеют место обширные незаселенные территории. А это требовало от патрулей автономности, мобильности и огневой мощи, что достигалось с помощью автотранспорта.

Поначалу это была сборная солянка внедорожников. Но затем макаронники разработали специальные так называемые рейдовые бронеавтомобили. Они появились в Эфиопии сравнительно недавно, но уже успели заявить о себе во весь голос. Автомобили могли нести различное вооружение – пулеметы, минометы и даже сорокасемимиллиметровые пушки. Имели запас хода больше тысячи километров. И, что не менее важно, были амфибиями и без труда преодолевали водные преграды.

Так вот эти патрули, вполне успешно действовавшие против партизан, теперь являлись серьезной проблемой для легиона. Ими уже было нанесено несколько стремительных и болезненных уколов. К слову сказать, потери легиона от их действий куда выше, чем в прошедших наступательных боях.

– Что думаешь, Панкрат?

– А чего тут думать. Пока наши ищут этих сволочей, они вона резвятся. Может, пошлем госпожу подпоручика с доктором и мулами чутка назад, чтобы на глаза макаронникам не попались, а сами вдарим? Хоть кого-то вытащим.

– Как же, вытащим. Вон сам же говоришь, что нужно отправить Кондратьева и Хомутову с проводниками. Знать, не веришь в то, что управимся.

– Ну-у не то чтобы не верю. Это так, для страховки. А там, глядишь, макаронники решат, что их зажали, и побегут.

– Толку нам от того, что они побегут. Переведут дух, придут в себя и опять вредить начнут. Как-то не особо хочется подвергнуться очередному ночному минометному обстрелу. Нужно если не наглухо их валить, то хотя бы так, чтобы они убрались к себе зализывать раны. А для этого неплохо бы, чтобы они собрались в кучу.

– Дать им добить эфиопов, а потом расстрелять в машинах? – предположил младший сержант.

– Авто-то у них бронированные, но, насколько я слышал, борта не больно-то и высокие, – подтвердил Григорий. – Так что дотянемся без особых проблем. У нас два пулемета, две снайперские винтовки и пять стрелков. Мало точно не покажется.

– Это если знать, в какую сторону они поедут.

– А тут и гадать нечего. На восток и поедут. Им нужно выходить на оперативный простор к востоку от хребта. Я более чем уверен, что на направлении Британской Восточной Африки итальянцы сейчас уже начали отвод войск к границе с Сомали. И вообще стягивают силы в кулак у тракта на Могадишо. Сил у них на этом направлении немного. Так что командующий группировкой разбрасываться не станет. Для него сейчас главное – прикрыть путь на юго-восток и не дать нам соединиться у единственного порта. К гадалке не ходи, патрулю поставлена задача гадить легиону. И дорога на Могадишо видится мне наиболее перспективной. На этих же они нарвались, двигаясь именно на восток.

– С чего бы?

– А с того. Грузовики с прииска. Прииск на востоке. Наверняка император прислал офицеров, поставив задачу догнать и порвать. Вот они и выдвинулись. Не догоняли же их макаронники. По сути, это встречный бой. Просто итальяшки приметили их раньше, успели рассредоточиться и подготовлены получше. Сейчас закончат и пойдут дальше. Им нужно вырваться на оперативный простор.

– Хм. Похоже, так оно и есть.

– Еще как похоже. А пока они здесь будут заканчивать, занимаем позицию на соседнем склоне. Пулеметчики на середине, снайперы на вершине. А я с Игорьком зайду им во фланг, во-он оттуда. И как только вы заставите их спрятаться за автомобилями, ударим сбоку.

– Может, заминируем обочину дороги? Мины есть.

– Не успеем, – возразил Григорий, наблюдая за тем, как очередной эфиопский солдат, получив пулю в голову, отвалился от винтовки. Кратность у полевого бинокля так себе. Но и расстояние невеликое. Неполные четыре сотни метров.

– Похоже, что так, – вынужден был согласиться разведчик. – Я с Дмитрием на пулеметах, вы с Игорьком на фланг. А кто со второй снайперкой? Туземцам давать бесполезно.

– Мария Геннадьевна. Она отличный стрелок.

– Так мы же ее вроде отправить хотели.

– Ты хотел. Не я. Троих санитаров заберешь с собой. За мулами и проводниками Клим Сергеевич присмотреть сможет, – уже отползая назад, пояснил Григорий.

Быстро сбежали к ожидавшим их спутникам, и Григорий начал раздавать указания. Кстати, стоило только заикнуться, что эфиопы смогут разжиться трофейным итальянским оружием, как стрелков тут же стало пятеро.

Погонщик мулов заверил, что умеет пользоваться оружием, и если только ему выдадут карабин, он покажет, на что способен. Григорий приказал дать ему один из трофейных автоматов убитых предателей. Игорь наскоро провел с ним ликбез по обращению с оружием. Показал порядок смены магазина и изготовки оружия к бою. Переключил ППШ в режим одиночного огня, наказав ничего тут не трогать. Иначе выданных шести магазинов ему хватит ненадолго.

Боевая единица получилась так себе. Тут у Григория никаких ложных надежд. Но для массовки пойдет. А уж если и пули сможет посылать хотя бы в нужную сторону, так и вовсе замечательно. Свистящий вокруг свинец никому не добавит настроения.

Мулов привязали на опушке леса, не особо стараясь их укрыть. Звуки боя отпугнут любопытных похлеще, чем ладан черта. Те, кто готов сражаться, давно уже в армии или партизанят. Оставшиеся же предпочитали спокойную и размеренную жизнь, пусть и в нищете. А потому будут держаться от пальбы подальше. А вот когда все утихнет, скорее всего, навестят поле боя, как те падальщики, чтобы подобрать крохи.

– Клим, ты куда собрался? – видя, что доктор намерен присоединиться к группе младшего сержанта, вкрадчиво поинтересовалась Мария.

– Там будет важен каждый ствол, – привычно вдавив оправу очков в переносицу, пояснил он.

– Во-первых, там и без тебя разберутся. Во-вторых, ты служишь в Красном Кресте, и то, что на тебе нет знаков отличия, сути не меняет. Одно дело – спасать меня, и совсем другое – влезать в боевые действия. Ну и, наконец, я вовсе не горю желанием овдоветь еще до замужества.

– Гхм. Овдоветь? – поперхнулся Кондратьев.

– Не поняла. Что значит твое удивление? Ты не собираешься просить моей руки?

– Я… Я не… Ты?..

– Так, хорош, голубки, – оборвал их беседу Григорий. – Родион, поможешь Марии Геннадьевне правильно выбрать позицию, – приказал Григорий снайперу и продолжил: – Клим, отправляйся с ними. Случись надобность, прикроешь их. Но, надеюсь, до этого не дойдет. Все. Поторапливаемся. Стрельба уже почти затихла.

И впрямь перестрелка резко пошла на убыль. Слышались уже только отдельные выстрелы и расчетливые автоматные очереди, коротко прогрохотал пулемет. В ответ прозвучало не больше трех винтовочных выстрелов. Эфиопов на той стороне уже добивали. А значит, еще немного – и итальянцы продолжат движение. Сомнительно, чтобы они стали терять время. На этой дороге, у подножия горы, они все же были лишены маневра.

Задачи поставлены, позиции определены. Небольшой отряд разделился на три группы, устремившиеся по своим направлениям. Оно вроде и бежать недалеко, но с этим делом лучше не затягивать. Сейчас их скрывает склон горы, но вскоре из-за него должен появиться противник. И лучше бы к этому времени успеть занять позиции.

Григорий буквально рухнул под кустом, метрах в десяти от дороги, в кои-то веки добром помянув нейлоновый бронежилет. Всю дорогу от него одни сплошные неудобства. Нательное белье и комбинезон промокли насквозь. На стоянке приходилось сначала обсыхать и только потом думать о ночлеге. Иначе и заболеть можно. Зато множественные слои ткани смягчили соприкосновение с камнями куда лучше, чем кожаные накладки на коленях.

В отличие от других склонов, этот растительностью был небогат. Не особо высокая трава, которой не давала разгуляться живность, да отдельные кусты с редкими деревьями. Ниже Азарова и вовсе голый пустырь.

Игорь с автоматом залег чуть ближе к дороге, за таким же можжевельником. Хотя-а кой черт за кустом – он змейкой ввернулся прямо под его раскидистые лапы. И никакой маскировочный комбинезон не нужен. Вот что значит опыт. Помочишься на него – и не заметишь. Разумеется, если сам разведчик не будет против.

Азаров бросил взгляд на склон. Основная группа под командованием Панкрата уже заняла свои позиции в двухстах метрах от дороги, и их уже не рассмотреть. А, нет. Вон кто-то из эфиопов спешно сменил позицию, не иначе как получив нагоняй от младшего сержанта.

Так. А снайперы еще не добежали до места. Ну да оно и понятно. Им бежать столько же, сколько и ему, только при этом в горку. От их позиции до дороги около четырехсот метров. Не сказать, что в трехкратный прицел получится рассмотреть мельчайшие детали, но дистанция для снайпера плевая. В том числе и для Хомутовой.

Родион, кстати, уже управился. Причем, судя по тому, что у Маши нет винтовки, он ее уволок с собой. Тоже нашелся джентльмен. А если макаронники появятся слишком рано, с чем ей воевать? Впрочем, парню простительно. Не приходилось как-то еще ходить в разведку с женщинами. Воспитан же он правильно. А оттого и естественное желание помочь. Только в таком случае нужно и самому оставаться рядом с тем, кому помогаешь. Ничего, Панкрат мозги этому чингачгуку еще на место вставит.

Маша же – наоборот, держится рядом с Климом. С помощью не лезет, не дура, чего уж там. Но и одного его не оставляет. Н-да. Вот уж кому приходится труднее всего. Мелькнула было еще с утра мысль одарить доктора бодрящей пилюлей, но тут же отбросил ее. Нечего травиться почем зря. Опять же путешествие обещало быть простой прогулкой, к тому же не столь уж и длительной. А тут вон как. Ну наконец-то, добрались…

Привычного для большегрузных чух-чух-чух Азаров не услышал. Да оно и понятно. Для путешествий по пустынным и засушливым районам нужен автомобиль с машиной и котлом замкнутого цикла. Оно и КПД повыше будет, и воду искать или возить с собой запас не придется.

Так что сначала донесся дробный грохот подвески и плохо закрепленного разнообразного имущества. А греметь там было чему. Вдоль бортов бронированных автомобилей выстроились два ряда двадцатилитровых канистр с печным топливом. По две канистры и на всех четырех крыльях. Хотя, возможно, как раз там-то находится вода. Не суть важно.

Рейдовый автомобиль смотрелся более чем внушительно. Большие колеса от грузовика, установленные на приземистый корпус, обеспечивали высокий клиренс и хорошую проходимость. Передний и задний бронированные капоты имеют большой угол наклона. Судя по посадке и ширине машины, она способна двигаться, не опрокидываясь при изрядных кренах. И неся самое разнообразное вооружение.

Первый вооружен двумя пулеметами под винтовочный патрон. Один курсовой, в бойнице толстого лобового стекла, другой на турели. На втором установлена самая натуральная бронебойная сорокасемимиллиметровая пушка. Она, конечно, уступит русской «сорокапятке», но все равно является грозным противником для подавляющего большинства броненосной техники. Третий – пулеметное вооружение. Четвертый имеет только курсовой пулемет, но Григорий рассмотрел выглядывающую из-за борта трубу восьмидесятимиллиметрового миномета. Пятый – также с пулеметным вооружением. Всего двадцать три человека.

Машины поравнялись с ними. Григорий явственно рассмотрел напряженные лица итальянских солдат, всматривающихся в свои сектора. Не смог не отметить расхристанного вида и окладистых бород. Н-да. В рейдовых патрулях с уставом явные нелады. И парней в них, скорее всего, набирают под стать. Отъявленных головорезов. Во всяком случае, он именно так и поступил бы.

Как ни внимательны были макаронники, тем не менее затаившуюся парочку рассмотреть не смогли. А главное, непонятно, с какого перепуга они не выслали передовой дозор. Этими в первую очередь должны были заняться снайперы. Но макаронники перли буром, как у себя дома. Эйфория после только что одержанной победы и уверенность в том, что других встреч не случится? Ну, может быть.

Наконец плетью по ушам стеганул первый выстрел Родиона. Вторя ему, загрохотали оба пулемета и винтовки. Замолотил одиночными, как метроном, ППШ. Все же надолго патронов погонщику не хватит.

Григорий явственно различил звонкий перестук пуль по броне. А вот определить, каков эффект от обстрела, не мог. Он не видел даже самих машин. Весь обзор застила одна сплошная стена поднятой автомобилями пыли. Она, конечно, оседала, и ее сносил ветер, но казалось, что происходит это бесконечно медленно. Однако еще до того, как он смог что-либо рассмотреть, ему стало ясно, что они своего добились. Колонна остановилась. Половина дела сделана.

Итальянцы не отмалчивались, открыв интенсивный ответный огонь. Григорий видел, как пули взбивают на склоне фонтанчики земли и срезают ветви кустарников. Это отработал один из пулеметов, буквально разметав приземистый можжевельник.

Ну вот теперь хоть что-то видно. Чему способствовал и пологий поворот влево. Головная машина удачно врезалась в валун рядом с дорогой, встав практически поперек проезда и заблокировав его. Двое членов экипажа покинули машину и отстреливаются, укрываясь за броней. Последний, приникнув к заднему пулемету и укрываясь за легким противопульным щитком, стреляет по нападающим.

Вторая, с пушкой, развернулась в сторону нападающих, но задействовать орудие экипаж не успел. Отсутствие у него щитка не позволяло сделать это безнаказанно. Тем более под снайперским огнем. Один из солдат свисал с борта, переломившись в поясе. Водитель и сидевший рядом пулеметчик сумели укрыться за бронированным ветровым стеклом. При этом второй обстреливал противника из пулемета, сам находясь в безопасности. Где четвертый, непонятно.

Пулеметный огонь – это, конечно, серьезно, но не он сейчас был проблемой для нападающих. Куда бо́льшую опасность представляла машина с минометом на борту. Шофер развернул ее носом в сторону противника. Въехал на бугорок, и нос слегка задрался, благодаря чему удалось надежно прикрыть минометчиков, готовящихся открыть огонь.

Пулеметчик на переднем сиденье поливает противника свинцом. Водитель ему в этом активно помогает. Для его пистолета-пулемета Беретты с парабеллумовскими патронами засевшие на середине склона практически на пределе прицельной дальности, но все же досягаемы.

Игорь, выметнувшись из-под можжевелового куста с автоматом наперевес, перебежал на противоположную сторону дороги и после короткой пробежки занял позицию за большим камнем, сократив дистанцию метров на тридцать. Но все одно до минометчиков оставалось еще больше ста.

И на пути к цели была еще одна машина. Шофер также успел среагировать и развернуться носом в сторону противника. К тому же никто из экипажа не пострадал. Двое на передних сиденьях вели огонь по позициям разведчиков и туземцев, трое, покинув бронеавтомобиль, укрылись за ним. Игоря они пока еще не видели, но это только вопрос времени.

Кстати, плотный пулеметный огонь все же дал о себе знать. Итальянцам удалось практически полностью прижать нападающих к земле. Разведчики с Дегтярями, все время перемещаясь по фронту, еще успевали дать короткую прицельную очередь, после чего вновь меняли позицию. Эфиопы же залегли окончательно.

Так что, по сути, тут и в минометном обстреле нет никакой необходимости. Достаточно перейти в атаку под прикрытием пулеметов. Макаронники оказались опытными вояками и уже сообразили, что против них всего лишь горстка бойцов.

Единственное, что их удерживало от активных действий, – это снайперы на вершине. Сделав по одному прицельному выстрелу, они сразу меняли позицию. Пулеметный огонь против них был малоэффективен. И вот тут как раз не помешает минометный обстрел.

Григорий встретился взглядом с Игорем и показал на последнюю машину. Мол, ему нужно позаботиться об этом противнике. Сам же приник к прицелу своего ТК-37. Вот не зря все же он сделал ставку не на плотность, а на точность огня.

Минометчики успели выпустить первую пристрелочную мину, которая улетела куда-то за урез горы, когда Азаров наконец сделал свой первый выстрел. Меньше ста пятидесяти метров. При точности ТК и навыках самого стрелка… Минометчик мотнул головой, пробковый шлем отправился в короткий полет, словно запущенная тарелка. Второй получил свою пулю, так и не успев ничего понять. Тренировался Григорий и в скоростной стрельбе. Да еще имелся и кое-какой опыт в боях.

После первого же выстрела полоснула длинная очередь из ППШС. Всю троицу, засевшую всего лишь в сотне метров от Игоря, срезало как косой. Смена цели, короткая автоматная трескотня, и водителя бросило на руль. Пулеметчика спасло то, что на этом патроны у Игоря закончились. Но пулемет – это не автомат. Пусть и ручной, но его еще нужно извлечь из бойницы. Макароннику не оставалось ничего иного, кроме как, используя просвет между сиденьями, упасть на дно кузова.

Водитель и пулеметчик в авто с минометом быстро сообразили о наличии опасности на фланге. Правда, они посчитали, что она исходит от разведчика, устремившегося к замыкающему автомобилю и спешно меняющему при этом магазин. Водитель полоснул по Игорю автоматной очередью. Слава богу, не попал и тут же получил пулю в голову от Григория.

Помнится, Алина, будучи еще пятнадцатилетней девчонкой, из своего ТОЗа под тэтэшный патрон приласкала пятнадцать самураев. Ну и чем он хуже? Тем более что дистанция вполне приемлемая. Ну приходится выцеливать головы. Так ничего страшного. Рассеивание в пределах допустимого, рука тверда, а на противнике нет касок.

Последний член экипажа этой машины как раз был занят тем, что, укрываясь за броней, извлекал из бойницы свой ручной пулемет. Других противников он также не видел, потому решил сосредоточиться на Игоре. Вообще-то глупость. Если использовать дымы против противника на склоне было нецелесообразно, потому что они и так прижали их пулеметным огнем, а снайперы не могли достать макаронников благодаря грамотно выставленным автомобилям, то сейчас, не высовываясь, метнуть дымовую шашку сам бог велел.

Кстати, именно так и поступил оставшийся в ближней машине. Но ему это не помогло, потому что Игорь уже был на дистанции броска гранаты. Григорий поостерегся бы играть с парнями из разведки в снежки. Бросали они весьма точно. Причем перед тем, как запустить гранатой, отпускали рычаг, чтобы он не сбивал с нужной траектории. Отмороженные на всю голову.

Облако дыма еще не успело набрать силу, когда Григорий всадил пулю в очередную вражескую голову, а на полу ближнего авто рванула ручная граната. Все. Сидеть здесь и дальше – только время терять. Облако дыма набирает силу, ветер медленно сносит его вниз по склону, видимость никакая.

Когда Григорий перебежал к Игорю, тот уже активно засыпал итальянцев пулями, посылая одну за другой короткие и злые очереди. Из-за флангового огня противник был вынужден пересмотреть свои приоритеты. Безнаказанно обстреливать позиции разведчиков и эфиопов уже не получалось. И те в свою очередь активизировались. А тут еще и Григорий присоединился к обстрелу, в бодром темпе отстучав очередной магазин.

Но это огонь только по нервам, на подавление. А от него толк есть лишь в том случае, если прикрываешь чье-то продвижение вперед. Их здесь двое. Из ТК нужной плотности огня не добиться. Значит…

– Григорий Федорович, за пулемет, – выкрикнул разведчик.

При этом он указывал на агрегат, закрепленный сзади автомобиля на турели и оборудованный противопульным щитком. Вот что значит боевой опыт и большая практика лазанья по тылам, когда приходится использовать подручные средства и трофейное оружие. У Азарова думалка совсем не в ту сторону смотрит.

Чиниться не стал. Просто потянулся к этому чуду итальянской мысли на поворотной турели. Станковый пулемет Бреда, модель 1937 года, снаряжается жесткой лентой-кассетой на двадцать винтовочных патронов. Кстати, щиток тут конструктивно не предусмотрен. Это уже переделка местных Кулибиных. Жизнь – она всяко будет подороже наставлений по стрелковому делу. Хотя касок вот не носят.

Снял со стопора. Развернул в сторону противника. Рискуя получить пулю, заглянул вовнутрь авто, приметив короб с кассетами. Выволок, пристроил рядом, на заднем капоте. Откинул крышку и, взведя затвор, вставил в приемник первую кассету. Господи, ну что за… Сейчас от Дегтяря пользы куда больше было бы. Даже не ленточного, а дискового. Там хотя бы сорок семь патронов, и в целом машинка пооборотистей.

– Готов, – наконец сообщил Григорий.

Игорь добил очередной магазин и, пока Григорий расстреливал первую кассету, присел за броню, перезарядился. Быстренько обшарил одного из убитых итальянцев на предмет гранат. Одну сунул в подсумок. У второй выдернул чеку, глянул на Азарова, получил утвердительный кивок и, не высовываясь, запустил ее в сторону противника. Дождался грохота и выбежал из-за брони.

Григорий вновь ухватился за рукояти тяжелого станкача и вдавил большими пальцами гашетку. Темп стрельбы невысокий. Но, признаться, с такой емкостью кассеты больше и не нужно. Полоснул единой очередью по довольно узкому фронту, вновь заставляя противника искать укрытие.

Пока сделал два десятка выстрелов, Игорь успел перебежать к следующему автомобилю, экипаж которого был уже перебит. С фронта по макаронникам долбили довольно плотным огнем, плюс приходилось учитывать снайперов. С фланга другая напасть: простора для маневра никакого. Один в третьей машине попытался было воспользоваться кормовым пулеметом, но подставился под меткую пулю то ли Родиона, то ли Маши.

Водитель предпочел вывалиться наружу и искать укрытия за броней. Правда, пригодным для этого был только небольшой пятачок. Но это куда предпочтительней, чем оказаться в мышеловке кузова авто.

Сразу две гранаты, следом очередь из пулемета. Игорь перебежал к переднему бамперу бронеавтомобиля и продвинулся со стороны фронта, прикрываемый товарищами. Забросил за машину еще пару трофейных гранат. Разрыв у них более глухой и слабый. Крики, полные ярости и боли. Затем лег на траву и дал очередь под днищем машины. Еще один болезненный вопль, оборвавшийся со следующей очередью.

– Солдаты! Сопротивление бесполезно! Еще немного – и вы все будете перебиты! Предлагаю сдаться, – набрав в легкие воздуха, выкрикнул Григорий с безбожным акцентом.

Впрочем, он был уверен, что те его прекрасно поймут. Опять же оно, может, и набирают в патруль полных отморозков, тем не менее они вовсе не смертники. Ну, во всяком случае, он на это надеялся.

Н-да. Это он оптимистично так. В ответ на предложение сдаться раздался винтовочный выстрел. Но, похоже, пуля ударила в щиток под углом. Потому что сомнительно, чтобы он выдержал подобное попадание со столь малой дистанции. Азаров вновь прогрохотал очередной кассетой, загоняя стрелка в укрытие.

Затем глухой хлопок, короткий нарастающий свист мины – и взрыв. Эффект не сильнее осколочной гранаты. Да только прилетел этот гостинец за добрую сотню метров, от первой машины. Засевшим там бойцам было где укрыться и кроме машины. Тем более что итальянским легким пехотным минометом можно пользоваться и лежа. И со скорострельностью у него порядок. Ничто еще не закончилось.

Вторая мина легла рядом с машиной. Разве только с противоположного борта, дырявя своими осколками канистры с печным топливом. Азаров явственно почувствовал характерный резкий запах. Теперь достаточно, может, и не искры, но разрыва очередной мины, чтобы бронеавтомобиль запылал костром.

Под прикрытием очередной кассеты Игорь зачистил экипаж третьей машины. Прилетела очередная винтовочная пуля, и на этот раз вместо вздутия на щитке появилось отверстие с вывороченными краями. Изуродованная пуля с воем пролетела у самого уха, в лицо брызнуло окалиной.

А тут еще и миномет пристрелялся. Григорий оставил пулемет, быстро обежал авто и занял позицию за передним капотом. Вовремя. Тут же грохнула очередная мина. Но на этот раз залетев за автомобиль. Однозначно накрыла бы его. Бог весть – убила бы или все же уберег бронежилет, но мало точно не показалось бы.

Перехватив поудобней ТК, Азаров броском добежал до следующей машины и после короткой остановки – к Игорю. Развел руками – мол, ничего не поделаешь, выкурили. Тот только пожал плечами – мол, бывает.

Разведчик глянул в сторону склона и, помахав рукой, указал в сторону авто с пушкой. Оттуда, ясное дело, никаких сигналов. Зато замолотили сразу два пулемета. И тут же послышался дробный перестук пуль по броне и стеклу. Визг и вой рикошетов. И следом грохнуло сначала раз, а там и еще, и еще. А метрах в двадцати на склоне начало вспухать белое облако дымзавесы. Григорий с Игорем только и успели, что растянуться в траве, слыша над головой комариный писк осколков.

К гадалке не ходи, оставшиеся макаронники сообразили, что с фланга их обошло не больше двух-трех человек, и решили разобраться с этой проблемой. Несмотря на то что их оставалось едва ли четверть от прежнего числа, для них еще ничего не закончилось. Мало того, за ними все еще сохранялось преимущество в огневой мощи, и они по-прежнему имели все шансы выйти из схватки победителями.

– Гранаты, – махнул Игорь за автомобиль, быстро переползая под переднее колесо.

Азаров не стал уточнять, что именно он должен сделать. Лишь понадеялся, что правильно понял, и, рванув из подсумков одну за другой две ребристые «эфки», метнул их за авто. Грохнуло. Раздался болезненный крик. Второй раз. Ничего. Похоже, залегли. Протрещал ППШС разведчика.

Легкий ветерок начал затягивать дымом автомобили. И Григорий решил этим воспользоваться. Для начала заглянул в авто. Убитый пулеметчик лежал удачно, не нужно переворачивать. Рванул клапан подсумка, выхватил гранату и, сорвав чеку, метнул в сторону возможного нахождения противника. Когда извлекал вторую, первая грохнула.

Со следующим взрывом он побежал вниз по склону, туда, где не было ни единого кустика. Пользуясь тем, что дым его все еще прикрывает, запустил в сторону первого автомобиля дымовую шашку. Пусть прикроет его от засевших за валуном.

Когда завеса от шашки итальянцев начала рассеиваться, противники наконец сумели друг друга рассмотреть. Вернее, поначалу Игорь приметил троих макаронников. Полоснул короткой очередью, срезав одного из троих нападающих. А там и оставшиеся двое обнаружили стрелка, ударив в него из двух автоматов. Григорий явственно различил шипение воздуха, вырывающегося из пробитого колеса.

Вскинул карабин. Все же хорошо, что он в свое время отказался от стандартного прицела и заменил его на кольцевой. Для быстрой стрельбы он годится куда больше. Карабин дважды треснул, с интервалом не больше секунды. И оба стоявших на колене противника, едва угадывающиеся в рассеивающемся дыму, повалились в траву. Но из виду не пропали. Поэтому еще по одному выстрелу в лежащие тела. Один так и не пошевелился. Второй выгнулся дугой и опал, скребя каблуками по траве. Еще выстрел. Затих.

И тут же длинная, на весь магазин, очередь слева. Сквозь завесу его не видно. Макаронник бьет на звук. И надо сказать, удачно так стреляет. Григорий явственно услышал близкий посвист пуль и спешно растянулся в траве. Но как ни быстр он был, грудь все же обожгла резкая боль, да так, что дыхание перехватило. И эта пуля ударила вскользь, а не под прямым углом. Жилет, конечно, спас бы, да только это было бы о-очень больно.

Следом грохнула граната. Не миномет. Тут дистанция до противника меньше сорока метров, так что прилетела ручная. Да ее и по звуку отличить просто. У Григория с карманной артиллерией не очень.

Поэтому он предпочел, прикрываясь дымом, ползущим вниз по склону, вскочить на ноги и обежать позицию минометчика по большой дуге. Игорь, напротив, подобравшись к убитым, начал обшаривать их на предмет гранат. Нашел. Бросил сначала одну. Потом другую. А тем временем Азаров выскочил за стену дыма и тут же упал на колено, больно приложившись, даже несмотря на кожаную накладку.

Приклад впечатался в плечо. Взгляд уперся в кольцо прицела. Интуитивно выставил мушку в центр круга, ловя грудь обернувшегося в его сторону автоматчика. Метров шестьдесят, не больше. Выстрел! Макаронник свалился набок. Перевел прицел на второго и тут же ушел в перекат, после чего распластался на траве, пропуская над головой автоматную очередь. Следом грохнула граната. Азаров явственно расслышал болезненный вскрик. Вскочил на ноги и побежал к валуну.

Здесь все было кончено. Получивший пулю в грудь был уже мертв. Иссеченный осколками доходил, фонтанируя кровью из вскрытой сонной артерии и пытаясь зажать рану ладонью. Да только бесполезно это. Приблизившийся Игорь без затей разнес ему голову. Лучше уж так, чем уходить постепенно и прекрасно сознавая, что обречен.

– А ловко вы с дымом, Григорий Федорович, – утираясь, восхитился Игорь.

– Нам без дымзавесы никак нельзя. Вот и привыкли не пренебрегать ею. А как часто пользуешь, так и разные приемы и навыки появляются.

– А не думали в разведку? Лихой из вас командир получится. Поднаберетесь маленько опыта, а там ворог только держись.

– Спасибо, но мне бронеходы ближе к сердцу. Ну что, проверяем, кого побило, а кто ранен?

– Погодим командира с Димой, а тогда уж, прикрывая друг дружку, и проверим, кто мертв, а кого и к Климу Сергеевичу в руки передать. Не звери же мы в самом-то деле. И не на вражеской земле. Бой закончился, а раз так, то и лютовать незачем.