Горный хребет на этом участке протянулся строго на север. Высота так себе, даже до двух с половиной километров недотягивает. Но, как часто бывает в этих краях, его склоны стояли неодолимой преградой на пути войск. Тропы и более или менее проходимые участки хребта частью были заняты эфиопскими войсками, частью итальянскими. Но, по сути, это не имело значения. Максимум, кто мог проникнуть сквозь линию постов, это спецподразделения.

На полторы сотни километров имелся единственный перевал, находившийся под контролем итальянцев. В этом месте хребет раздваивался у высоты двадцать три ноль один и, описав в северном направлении нечто походящее на эллипс, вновь сходился у вершины двадцать три девяносто пять. По основному хребту и отрогу имелись седловины, а между ними образовалась эдакая огромная чаша.

Отрог представлял собой первую линию обороны протяженностью меньше километра. Обойти эти позиции было попросту нереально ввиду крутизны склонов, на которых отсутствовали даже деревья. Только лобовая атака, и никак иначе. Причем западный склон и седловина отрога, обращенные в сторону легиона, как раз поросли лесом. С учетом рельефа бронеходы могли атаковать на еще более узком фронте, не шире двух сотен метров. О бронетягах и говорить нечего. Им путь только по дороге. Так что как ни крути, а придется царице полей отдуваться самой.

Акустическая система сработала на должном уровне, и Алина услышала в телефонах шлемофона гул винтов. Глянула в триплексы обзора неба. Так и есть, пошла авиация. Вначале по обыкновению отработали истребители, сбросив бомбы и облегчившись, устремились ввысь для прикрытия штурмовиков. «Илы» не заставили себя долго ждать, навалившись на итальянцев второй волной.

Находясь на замаскированной позиции, Дробышева отчетливо видела в перископ, как среди зелени деревьев вздымаются огромные султаны красной земли. В небо подбрасывает стволы деревьев и камни. Вслед за авиацией ударил артполк легиона, полковые батареи и минометы. В общей сложности пятьдесят шесть гаубиц и полевых пушек, а также двенадцать стодвадцатимиллиметровых минометов.

Вообще-то не сказать, что плотность артиллерии столь уж запредельна. В Великую войну армии западных держав доводили ее и до двухсот орудий на километр фронта. Да гвоздили от пяти часов до нескольких суток. У русской армии никогда не было больше шестидесяти стволов. Да еще и при постоянной экономии снарядов. Сейчас же на боеприпасах не экономили. Да и сомнительно, чтобы оборонительные позиции соответствовали уровню Великой войны.

Алина проверила правильность заданного угла реактивным установкам. Интересно, она расслышит в этой какофонии звуковой сигнал или сообразит, только когда различит старт реактивных снарядов? Ее «Горбунок», как, впрочем, и остальные машины роты, сейчас находился на замаскированной позиции. Так что ни флажкового, ни светового кода ей не рассмотреть.

Ага. Поди не услышь такого ревуна. Есть сигнал. Пора. Девушка подняла руки, ухватившись за рукоятки взвода курков реактивных блоков. Дернула четырежды. После чего нажала на спусковой рычаг. Снаряды с громким и пугающим шелестом сорвались с направляющих и устремились к цели.

Ну вообще-то чисто технически цель сейчас не видна. Огонь ведется по площадям. Но ведь именно в этом и состоит основная задача реактивной артиллерии. Ну еще немаловажен и психологический эффект. Если они впечатляют, летя от тебя, то, приближаясь к тебе, вселяют ужас. Учебный курс в училище включал в себя обстрел эрэсами. И, признаться, то обстоятельство, что они находились в прочном бетонном доте, успокаивало мало.

Двенадцать секунд – и «Горбунок» выпустил сорок восемь снарядов из двух блоков. Когда шлейфы двигателей рассеялись, она смогла рассмотреть в перископ, как среди деревьев пропадает первая цепь атакующих легионеров. На подходе была вторая, и следом двигалась третья. Все. Пехота пошла.

А вот бронеходам туда ходу нет, однозначно. Недавно поступили свежие разведданные. Германия поставила итальянцам свое новейшее бронебойное ружье. Правда, разведчики сообщили, что российские оружейники отнесли его к легким бронебойным пушкам.

Масса их варьируется от двухсот тридцати до ста сорока килограммов. Калибр двадцать восемь миллиметров в казенной части и двадцать у дульного среза. Конический ствол позволяет разогнать снаряд до скорости в тысячу четыреста метров в секунду. Благодаря этому бронепробиваемость получается несколько выше, чем у русской сорокапятимиллиметровой бронебойки. Причем за счет более высокой скорости сохраняется до одного километра включительно.

Сведений относительно нахождения таких экземпляров на данном участке нет. Но такую малютку совсем несложно доставить куда угодно и пристроить за неприметным пенечком. «Витязи» ему на один зуб. Кстати, согласно полученным данным, бронебойка конструировалась в первую очередь против бронеходов. Словом, надо быть повнимательней.

Сзади послышался металлический стук. Это механики приставили мостик, чтобы подобраться к реактивным установкам и перезарядить их. Алина вновь потянулась к рукоятям взвода курков и четырежды за них потянула. Хоть малость облегчит труд парней. Как всегда, возбужденные и веселые голоса Романа и Виктора. А это – рассудительный и строгий дяди Яши. Теперь шелест ракеты по направляющей трубе.

Сухого щелчка курка, поставленного на предохранительный взвод, она не услышала. А вот Григорий говорил, что различал и его. Причем не столько слышал, сколько чувствовал. Не в бою, конечно, а также при обслуживании. И, признаться, она ему верила. Азаров и впрямь тонко чувствовал бронеход.

От нечего делать вновь обозрела через смотровые приборы небосвод. Ага. А вот и корректировщик появился. Незаменимый У-2. В легионе четырнадцать этих машин, и к авиаполку они отношения не имеют. Парочка в санитарном исполнении, при госпитале. В каждом из четырех полков по две машины и четыре при штабе легиона в качестве связных. И вот два в артполку – как для связи, так и для корректировки.

Сейчас самолетик забрался на максимальную высоту, так что достать его можно только из зенитных орудий калибром никак не меньше семидесяти пяти миллиметров. Сомнительно, чтобы у итальянцев тут таковые нашлись. Зато их позиции как на ладони. Стоит только обнаружить себя вражеской артиллерии, как батареи тут же будут обнаружены и сведения переданы световым кодом. А чтобы маленького трудягу не побеспокоили истребители противника, рядом кружится звено «яков».

– Алина, дочка, готов твой «Горбунок», – послышался голос старшего механика.

– Спасибо, дядя Яша, – тут же раздалось в ответ из рупоров.

– Не кричи. Совсем оглушила, – с наигранной строгостью произнес мужчина. – Ну все. Мы пошли. Удачи.

– Спасибо, – на этот раз куда тише поблагодарила она.

Н-да. Как-то раз она слышала рассуждения по поводу того, что желать нужно успехов, удача – удел никчемных и ничего не представляющих собой людей. Может, это и так. Но на поле боя все иначе. Это она в детстве считала, что достаточно делать так, как учили, и ничего страшного не случится. А опыт показывал, что помимо выучки все же не помешает и покровительство Авося.

Из леса сначала донеслись мощные разрывы саперных зарядов, проделывавших проходы в минных полях и проволочных заграждениях. И практически сразу на смену им пришли выстрелы и разрывы гранат. Значит, легионеры ворвались на позиции итальянцев. Вскоре накал перестрелки ослаб, затем превратился в разрозненную стрельбу. Но потом бой вдруг опять начал нарастать. Ей казалось, что она даже слышит яростные крики, настолько жаркой ощущалась схватка. Но нет. Голосов она слышать не могла. Слишком далеко.

Зато строго по плану артполк открыл огонь по позициям на основном хребте. Тот повыше отрога, с позиции Алины его не рассмотреть. Остается только провожать снаряды, с воем устремляющиеся к цели. Атака должна будет начаться с ходу. Сразу по захвате первой линии.

А вот и красная ракета. Пехота выбила противника с первой линии. Странно. Выстрелы все еще продолжаются, пусть и не так интенсивно. Впрочем, рассуждать об этом некогда. Над долиной вновь разнесся голос ревуна ротного.

Дробышева обежала быстрым взглядом приборную панель. Подобралась, словно пружина, и привела в движение педали. «Горбунок» разом выпрямился и, весь утыканный ветвями, двинулся вперед. Вообще-то листья маскировки по большей части выгорели при залпе РС. Механикам даже пришлось выдергивать те из них, что горели.

Но сейчас это уже и не принципиально. Конечно, тот, кто испытал на себе гулкий удар снаряда или визг рикошета, будет готов уцепиться за мало-мальскую возможность избежать попадания. И маскировка этому способствует. Однако наступать придется по практически голому склону, и они будут у противника как на ладони.

Фронт наступления слишком узок, поэтому в атаку пошел только их взвод. На левом фланге капитан Котлярова, дальше действующая с ней в паре Наталья, потом Мария, напарница Алины, и правофланговый – собственно Дробышева.

Вторая и третья цепь – два взвода «Громобоев». Эти, как всегда, в качестве поддержки. Восемь семидесятишестимиллиметровых пушек на прямой наводке, укрытые за броней, это очень даже серьезно. При этом сами они будут метрах в шестистах от противника. А значит, даже если на перевале есть бронебойки и противник сумеет обнаружить «пауков», поделать с ними макаронники ничего не смогут. Не по зубам им их броня, на таком-то расстоянии.

Стена леса надвинулась как-то уж сразу. Только что ничего – и вдруг сумрак, какой бывает только под кронами деревьев. Кстати, не вековой лес, а довольно молодой. Стволы сравнительно тонкие и высокие. А еще растут слишком уж густо. Не всегда получается пройти между ними, порой приходится и проламываться.

Алина ударила очередное дерево под основание, обломив его как спичку. Правда, далеко оно не отлетело. Крона запуталась, ствол уперся в соседние и с треском обломился. Изуродованное трехметровое бревно рухнуло на землю, а вскоре к нему присоединилась и остальная часть погибшего дерева.

Уже был виден просвет опушки, когда раздался глухой хлопок под левой опорой. Потом сдвоенный под правой. И вновь пара хлопков. Противопехотные мины. Бронеходу – что слону дробина. Получается, подходы обильно заминированы. Значит, не ошиблась, те могучие разрывы – работа саперов, проделывавших проходы в минных полях.

Позиции итальянцев проходили не по гребню отрога, а ниже примерно на треть. Перед траншеями расчищенная полоса около сотни метров. Но деревья срублены не полностью. Часть обрубков стволов так и торчат на прежнем месте, вместе с добавленными бревнами. На них обильно, в несколько рядов накрутили колючую проволоку. Опыт Великой войны.

Впрочем, имелся он и по преодолению подобных заграждений. Поэтому во многих местах проволока обвисла или торчала на бревнах взбитыми колтунами. Результат как артиллерийской подготовки, так и работы саперов.

Этот перевал не представляет стратегического интереса для итальянцев. Потому что дальше на запад имеются естественные преграды в виде двух больших озер общей протяженностью больше самого хребта. Перешеек между ними гористый, проход имеется только на очень узком участке по горной дороге. Удержать проще простого. Взять – практически нереально.

А вот для эфиопской армии данное направление как раз представляет интерес. Горная и лесистая местность продолжается и дальше на восток. Однако буквально в сорока километрах от хребта проходит дорога, ведущая из находящейся на юге Британской Восточной Африки на север, в глубь Эфиопии. Сколь-нибудь ярко выраженных хребтов, способных стать естественным препятствием продвижению войск, больше нет.

Именно поэтому итальянское командование и озаботилось организацией здесь серьезных оборонительных укреплений. И основная линия проходила как раз по главному хребту. На отроге находились скорее передовые позиции: слишком уж неудобно вести вдумчивую оборону в лесу. Хотя и сомнительно, что противник ожидал вот такого быстрого захвата.

Алина не стала геройствовать. К чему, если есть готовые проходы. Она прекрасно помнила рассказ Григория о том, как в Испании небольшой осколок снаряда весом не больше десяти граммов едва не обездвижил его «Крестоносца». Колючая проволока также может доставить неприятности. Вероятность, разумеется, мала, но исключить ее полностью нельзя.

Наконец вот они, позиции противника. Н-да. А ведь не итальянцы. Перед ее взором предстало множество погибших и раненых чернокожих солдат в форме противника. Значит, перевал удерживали колониальные части. Ну или вот эти, передовые позиции доверили им.

Перевалив через вершину, начали спускаться в «чашу». Лес вскоре закончился, и они оказались перед открытым пространством, поросшим жесткой травой, редкими кустами и деревьями. Как и предполагалось, совершенно открытая местность, и эта редкая растительность не способна прикрыть четырехметровую машину. Впрочем, прятаться никто и не собирается.

С высоты смотровых щелей видны тела чернокожих солдат. Похоже, легионеры, не мудрствуя лукаво, расстреливали бегущих в спины. С одной стороны, оно как бы… Но с другой, добравшийся до второй линии обороны пополнит ряды обороняющихся.

Позиции итальянцев на перевале утопают в артиллерийских разрывах. Плотность артиллерии, может, и не соответствует европейским стандартам прорыва обороны, но даже на такое смотреть страшно. Просто жуть, что сейчас творится на противоположном склоне. Причем огонь хорошо скорректирован. Судя по воронкам, поначалу-то клали еще неточно, но потом У-2 внес соответствующие поправки и выровнял огонь.

А вот и привет от итальянцев. Правда, судя по всему, калибр у них все же скромнее. Как и количество стволов. Если судить по разрывам и интенсивности обстрела, старается пара батарей полевых орудий и столько же стодвадцатимиллиметровых минометов.

Вокруг бронеходов тут же начали вздыматься фонтаны от артиллерийских фугасов и вспухать пылевые облака разрывов мин. Причем, как и следовало ожидать, вторых в разы больше, чем первых. И бо́льшая часть сейчас летела как раз за спины «Витязей». Им они навредить не могли. Разве только контузить пилота, да и то без гарантии. А вот пехоте приходилось несладко.

Едва начался обстрел, как Котлярова подала звуковой сигнал отходить. Атаковать оборонительную линию без поддержки царицы полей равносильно игре в русскую рулетку. Может, и пронесет, только шансы малы. По идее, на таком большом расстоянии бронебойная артиллерия «Витязям» не страшна. Однако, памятуя о новых бронебойных средствах, поставленных Германией, капитан предпочла увести машины с глаз долой.

Тем временем, приметив работу артиллерии, У-2 тут же начал закладывать плавную дугу, как видно, силясь обнаружить противника. А вот и второй появился. Как говорится, пара глаз хорошо, но две пары всяко лучше. Вскоре интенсивность обстрела итальянских траншей вроде как чуть ослабла. Зато начали доноситься отдаленные разрывы из-за хребта: похоже, нащупали итальянские батареи. И обстрел оттуда серьезно ослаб.

А вот позициям на перевале начало доставаться даже еще и больше. В дело вступили подтянувшиеся поближе минометные батареи калибром помельче. Но плюньте в лицо тому, кто скажет, что восемьдесят два миллиметра – это несерьезно. Наверное, выставились на той самой расчищенной полосе перед первой линией обороны.

Наконец артиллерийско-минометный обстрел со стороны итальянцев прекратился. Русская артиллерия постаралась на славу. Сомнительно, конечно, что все орудия и минометы разбиты. Но как минимум их заставили притихнуть, а затем сменить позицию. Атакующих вполне устраивал и тот и другой варианты.

Вновь прозвучал ревун Котляровой, и Алина опять двинула «Горбунка» вперед. Миновала опушку и двинулась дальше. Пехота бежит рядом, обливаясь потом, но и не думая избавляться от такой напасти, как бронежилет. Эта штука уже доказала свою пользу в боях с польской армией. Так что будут потеть, проклинать, но снять и не подумают. На ней, кстати, он также надет. Правда, благодаря кондиционеру ей куда комфортней.

Когда они приблизились на дистанцию трехсот метров, артиллерия легиона прекратила обрабатывать передний край. Не хватало еще попасть под град своих же осколков. Зато начали палить «Громобои». У их снарядов разлет осколков довольно скромный. Бьют они прямой наводкой, а значит, и с точностью дела обстоят куда лучше, чем при стрельбе с закрытых позиций. Когда же атакующие придвинулись еще ближе, бронеходчики и вовсе начали палить шрапнелью. Достать укрывающихся в траншеях таким огнем сложно, зато и высунуться не дают.

При приближении к минным полям вперед выдвинулись саперы. Остальные залегли в ожидании. Бронеходы замерли, пилоты все время осматривали передний край на предмет бронебоек, чтобы не представлять собой неподвижную мишень, Котлярова приказала начать отход задним ходом. Достаточно сложный маневр для шагающих машин. Но недаром пилотом этих машин можно стать только после тщательного отбора и подготовки. Так что все прошло штатно.

Согласно данным разведки, минных постановок против бронетехники здесь не было. Противника дезинформировали относительно направления удара в сторону Ауса, в обход озер и горной системы. Противопехотные же «Витязям» не страшны. Но, как уже говорилось, атаковать без пехоты – это нонсенс. Вот и отходят машины.

Дробышева нервно постукивала пальцами по манипуляторам, поводя стволами пулеметов и пушки в ожидании действий итальянцев. Раньше она еще удивлялась тому, что после массированной артподготовки позиции обороняющихся всегда оживали. Теперь же знала, что это непременно случится, внимательно вглядываясь в траншеи, все еще окутанные пыльной взвесью и дымом от рвущейся шрапнели. В этих снарядах применяется дымный порох, чтобы четко видеть разрывы и вносить поправки в стрельбу.

Тем временем огненный вал начал смещаться в глубь обороны и соответственно выше по склону. Артиллеристам наступающие не видны, но воздушные наблюдатели своевременно корректируют огонь. Легион отрабатывает взаимодействие как часы. Однако и наступающим не след затягивать. Саперам не мешало бы поторопиться с укладкой своих составных зарядов.

Наконец грохнули один за другим четыре гулких разрыва, взметнувших стены дыма и пыли. Вторя им, по сторонам начали рваться мины заграждения. Взметнулась вверх колючая проволока.

Вновь сигнал командира взвода, и «Витязи» пошли вперед, каждый к своему проходу. Едва миновали цепи пехоты, как легионеры поднимались и пристраивались за шагающими опорами. Прикрытие, конечно, уступит бронетягам. Но лучше уж так, чем вообще ничего.

А она о чем говорила. До траншей осталось не больше сотни метров. Обстрел со стороны «пауков» прекратился. И тогда итальянцы ожили. Затрещали винтовочные выстрелы. Загрохотали пулеметы. Ударили ротные пятидесятимиллиметровые минометы. Эти малютки неизменно входят в вооружение каждого пехотного взвода многих стран мира. Вот и макаронники не исключение, как и их колониальные части.

Знать бы, где именно засели минометчики, и она гарантированно их накрыла бы эрэсами. Но те не спешат обозначаться на местности. Зато она может изрядно попортить им нервы. Левая рука ухватила ручку взвода эрэсов. Потянула вниз, взводя курки. Затем легла на гашетки. Первый снаряд с пугающим и хищным шелестом сошел с направляющей. За ним второй, третий…

Целила не по брустверу, что уже явственно обозначился, а вглубь. Так, чтобы осколки не долетели до своей пехоты. И своего добилась. Обороняющиеся явно впечатлились ревом реактивных двигателей, как и разрывами позади себя. Стрельба напротив нее практически сошла на нет.

Практически. Но не полностью. Если стрелки попадали на дно окопа, то пулемет в дзоте продолжал захлебываться и посылать навстречу атакующим свинцовый веер. Алина вскинула пушку и выстрелила осколочным в едва различимую амбразуру. Если бы не пляшущее на стволе пулемета пламя, она ее и не заметила бы. А так очень даже различимо.

Выстрел. Рядом с амбразурой вспухло пылевое облачко. Снаряды у нее двух видов – бронебойные и осколочные. Вторые подобны ручным гранатам и пятидесятимиллиметровым минам. А потому не оставляют воронок и не вздымают земляных фонтанов и имеют весьма скромный разлет осколков.

Пулемет замолк было на пару секунд, а потом вновь ожил. Еще два выстрела, и все мимо. Остановилась, вновь прицелилась. Сотня метров. Выстрел. На этот раз облачко пыли выметнуло уже из амбразуры дзота. Пулеметный расчет выведен из строя. Без вариантов. Все же сто двадцать граммов тротила в замкнутом пространстве плюс осколки – не баран чихнул.

Выстрел, гулкий удар и визг рикошета прозвучали одновременно. От неожиданности Алина вздрогнула, тут же нервно сглотнув. Ну да, она испугалась. Вновь пролетели воспоминания о ранении, контузии и сотрясении головного мозга, а в животе появилась фантомная тянущая боль. Но при этом Дробышева не потеряла самообладания.

Пока одна половина ее «я» тряслась от страха, вторая вцепилась в манипуляторы оружия и отметила, что рикошет пришелся по правому борту. Значит, и противник в той стороне. Причем она даже видит позицию бронебойщиков. Несмотря на прошедшую артподготовку, орудие все еще хорошо замаскировано. Более того, у итальянской бронебойки есть одна особенность. Ее очень быстро можно снять с колес и стрелять прямо с лафета. При этом и без того небольшая пушчонка становится еще менее заметной. Да только поделать со взметаемой выстрелом пылью ничего не поделаешь.

Несмотря на то что Алина быстро приметила противника и начала разворачиваться в его сторону, бронебойщики успели сделать еще один выстрел. И вновь рикошет. Калибр у итальянца побольше, чем у русской, но в бронепробиваемости эта пушка все же уступит, хотя и превзойдет германскую. Как и все эти орудия, она создавалась еще в начале тридцатых. Так что все они не поспевали за стремительно наращивающейся броней.

Но несмотря на это, они все равно оставались на вооружении. Ведь изменить тактику применения куда проще, чем перевооружить армию. Дело это нескорое, а потому даже ведущие державы продолжают использовать стремительно устаревающую артиллерию.

Еще выстрел. И вновь зубодробильный визг рикошета. Молодец наводчик. Три выстрела, три попадания. Но ведь эдак он может все же и пробить броню. Девушка одними губами выдала короткую скороговорку. И лучше бы папе не знать об ее талантах в ненормативной лексике. Позиция бронебойщиков в прицеле пулеметов. Дегтярь выдал длинную очередь. Пули устремились к цели плотной строчкой трассеров, взбив десятки фонтанчиков, с визгом уходя в рикошеты от орудийной стали. Несколько огненных росчерков впились в пробковые шлемы двух бойцов расчета.

И чего не носят каски? Понятно, что панацеей и серьезной защитой назвать их сложно. Но от попадания камня или осколка, а то и отрикошетившей пули – очень даже. Не хочется мучиться от жары? Ну-ну. Не тот у вас опыт, ребятки. Вон легионеры в касках и в бронежилетах обливаются потом, но и не думают избавляться от амуниции. А будь возможность, так и еще чего навесили бы. Кстати, видела, как один на бронежилете сделал кармашки и пристроил там стальные пластины.

Закончив разворот и наконец наведя пушку, послала туда еще и осколочный. Дистанция, может, чуть больше сотни метров, так что попала точно по месту. Еще раз. Порядок. Вон к окопу уже подбегают легионеры. Один из бойцов вскочил на бруствер, полоснул длинной очередью из ППШ и спрыгнул вниз. Следом за ним скатились еще двое. Чуть левее еще несколько человек. Начался захват траншей.

Памятуя о негативном монгольском опыте, Дробышева не спешила вырываться вперед, предоставляя первую скрипку пехоте. Но в то же время в любой момент готовая поддержать легионеров. Сейчас не помешали бы Гришины «Гренадеры». Эти тоже нуждаются в поддержке царицы полей, в связке с пехотой действуют куда успешней.

– Эй, красавица, наддай по второй линии! – услышала она в головных телефонах зычный голос сержанта. На чумазом с пыльными разводами лице играет белозубая улыбка. Взгляд шальной, весь облик эдакий залихватский. Им сегодня уже досталось при взятии отрога. Но ничего еще не закончилось.

Сержант приложился к ППШ и пустил короткую очередь, обозначая трассерами направление. Ну да, вторая линия траншей. Алина взвела курки на правом блоке. Замерла. Взяла прицел. И выжала спусковой рычаг. Три секунды – и веер из шести ракет устремился к цели. Серия разрывов – и бойцы побежали вперед. Кто по ходу сообщения, кто напрямки, по открытому полю.

Алина хотела добавить из пушки, но вовремя передумала. Не хватало еще и своих же посечь осколками. Вместо этого она вскинула пулеметы и открыла огонь. Очередь прошла над головами легионеров и пробежалась строчкой фонтанчиков по брустверу. Не будь позиция выше по склону, используя рост «Витязя», можно было бы ударить по задней стенке траншеи, еще больше нагоняя страху. Но и так неплохо.

Девушка тронула педаль, и машина послушно сделала шаг. Бросила взгляд окрест. Порядок, все машины взвода продолжают атаку. Глянула в приборы заднего обзора. Резво перебирая лапками, восемь «Громобоев» уже практически достигли дна своеобразной чаши и вот-вот начнут взбираться по склону.

Когда она достигла второй траншеи, там уже вовсю хозяйничали легионеры. Не останавливаясь проследовала дальше. Еще немного, вот и гребень. Вид открывается потрясающий. Вот так и любовалась бы. Н-но-о… Она тут с более прозаической целью. Поэтому ее взгляд скользит с общей панорамы гораздо ниже и ближе, в поисках противника.

Кстати, и вторую линию обороны занимали колониальные части. Оставшиеся в траншеях благоразумно задрали руки вверх. А вон те, ниже по склону, улепетывают во все лопатки. Сотни полторы, никак не меньше. Причем явственно видно, что чернокожие. И бегут они к деревеньке, примостившейся на горном склоне примерно в полукилометре от перевала.

Вышедшая на вершину следом за Алиной Котлярова не раздумывая открыла огонь по бегущим из пулемета. Война. И арифметика тут простая. Чем больше останется лежать здесь, на склоне, тем меньше будут стрелять в легионеров потом из-за хижин и домов. Причем совсем не обязательно убитые и раненые. Бог бы с ними, можно и просто залечь, чтобы потом сдаться в плен. И вскоре огонь четырех бронеходов все же заставил беглецов повалиться в траву.

Едва добившись своего, капитан приказала продолжить движение. Тем более что запыленная, уставшая и разгоряченная боем пехота, костеря на все лады итальянцев, эфиопов, командование и свою тупость, вновь загнавшую их в армию, наконец нагнала неутомимые машины.

Именно в этот момент ударили примолкшие было минометы. Да так плотно, что ни о каком наступлении не могло быть и речи. Бойцы поспешили залечь и вжаться в землю, пока не пройдет эта напасть. Массированный минометный обстрел – страшная штука. Плотность огня невероятная. Беспрерывные разрывы и комариный писк летящих во все стороны осколков. Они тут же застучали по броне десятками, если не сотнями.

Едва начался обстрел, как Котлярова подала сигнал «поставить дым-завесу», «две шашки». И сама же выполнила свой приказ. Остальные последовали ее примеру. Пехота, быстро оценив услугу бронеходчиц, кто ползком, кто перебежками двинулась назад, чтобы укрыться на обратном скате, где имелись траншеи.

Машинам отходить смысла не было. Здесь им может навредить только крупный калибр, какового у итальянцев не было. Хотя и получать контузию вовсе не улыбалось. Поэтому Алина чуть сместилась в сторону и назад. Мало ли, вдруг артиллеристы так же сидят за домами и берут их на мушку. Эдак ведь и вслепую попасть можно.

Первые шашки прогорели, и они использовали еще по две. Наконец воздушная разведка обнаружила позиции минометчиков и передала данные. Где-то впереди послышались разрывы, а обстрел итальянцев быстро сошел на нет. Командир пехоты сообразил, что их момент настал, и отдал приказ на наступление.

Котлярова также приказала начать движение. Но когда до крайних каменных домов деревеньки оставалось метров триста, в них ударили полевые пушки, не меньше четырех штук. Полная батарея семидесятипятимиллиметровок. И судя по трассерам, бронебойные снаряды в их боекомплекте очень даже присутствуют. А «Витязь» – это не «Богатырь», у него с броней поскромнее. Полевой пушке он по зубам и на пять сотен метров, не говоря уже о трех. Но раньше итальянцы не стреляли, подпускали поближе. Теперь же били с дистанции уверенного поражения.

На этот раз это был глухой и в то же время звонкий удар, вслед за которым раздался скрежет разрываемого металла. Бронеход запнулся. Правую опору отбросило назад, и Алине едва удалось удержать машину от падения. Но «Горбунок» все же устоял. Мало того, опора не потеряла подвижности. Что не могло не радовать.

Легионеры залегли за малейшими укрытиями и открыли сосредоточенный огонь. СВТ били так, словно вколачивали гвозди, стрекотали автоматы, загрохотал «дегтярев». Но макаронники укрылись грамотно, заняв дом, сложенный из дикого камня. К тому же пушка имеет щиток. Вот так враз их не возьмешь. И ее пушка бессильна в том числе.

Звуковая команда Котляровой «два залпа эрэсов». Алина потянулась к рукоятям взведения курков и дернула дважды, изготавливая двенадцать ракет. Двадцать четыре эрэса – это достаточно весомо. Двенадцать оставит про запас. Мало ли какие сюрпризы еще случатся. Заодно, продолжая движение, повернула «Витязя» под углом, выставив ромб. И вовремя.

В этот раз был уже привычный рикошет, хотя и более басовитый. Все же калибр в семьдесят пять миллиметров куда солидней. Страшно, да. Но в то же время уже как-то и привычно, что ли. Вроде и боится, но продолжает делать свою работу, как бездушный механизм. Четко, выверенно и бесстрастно.

Развернула «Горбунка» грудью к селу и нажала на оба спусковых рычага. И тут же уже привычный шелест и рев эрэсов, срывающихся с направляющих. А чуть позже – гул разрывов. Бронеход потерялся в дымном шлейфе. Пехота, используя эту своеобразную завесу, спешит под ее прикрытием сблизиться с противником. Деревеньку поглощают пламя и пыль разрывов. Шесть секунд – и сорок восемь снарядов обрушились на головы противника.

Артиллеристы так больше и не успели прийти в себя и открыть огонь. Не снижая скорости, бронеходы приблизились к крайним домам. Алина пошла прямо через стену круглого дома, крытого остроконечной соломенной крышей. В смысле, ее уже снесло, сам дом пылал. Вроде и каменный, а кладка так себе, ни о чем. Один пинок – и в стене тут же образовался пролом. Шаг, второй, еще пинок, и она прошла разрушенное жилище насквозь.

Едва оказавшись по другую сторону, сразу же приметила и одну из пушек. Чтобы ввести ее в дом, макаронникам пришлось частично обрушить дверной проем. Артиллеристы, кстати европейцы, возятся в пыли и дыму – как видно, стараются развернуть пушку, чтобы встретить противника с другого направления. Да только в полутемном помещении тесно. Ишь какие упорные.

Алина полоснула в них из пулемета. Отчетливо рассмотрела, как в тела троих впились росчерки трассеров, повалив солдат как снопы. Двое юркнули в сторону от дверного проема. Рявкнула пушка – и рванул снаряд. Достала или нет, непонятно.

А тут и пехота подтянулась. После очередного пущенного ею снаряда двое автоматчиков вбежали в запыленное помещение. Послышалась автоматная трескотня. Что там и как, ее уже не касается. Она развернула машину в поисках возможного противника.

Уже через несколько шагов она обнаружила еще одно орудие. И здесь дела обстояли куда хуже. В смысле, расчет уже развернул пушку, вот-вот выпустит снаряд в упор, по машине не видящей опасности Марии. Алина не ожидала от себя такой резвости. Не успевая развернуть пушку, она довернула еще и корпусом. Выстрел! Навскидку. Но снаряд удачно рванул рядом с лафетом, сметя весь расчет и в том числе наводчика. Следом ударил пулемет Дегтярева.

Хомутова, давая понять, что оценила помощь, задрала вверх пулеметную спарку. Приблизилась к орудию и, задев ствол, повалила его набок. Повредить вряд ли повредит, так что орудие достанется трофеем. Но и использовать его какой-нибудь особо отчаянной парочке не получится.

А там и пехота подошла, завершая начатое. После чего легионеры потянулись дальше по улице, действуя мелкими группами, не больше отделения. Прикрываясь домами, заборами, используя канавы и кусты, они стремительно просачивались в глубь села. Ну и не забывали поглядывать, где там девицы. Потому что совместно костылять противнику получается куда как споро.

Современная тактика русской армии предусматривает бережное отношение к солдату. Но это не значит, что бойцы сидят в сторонке и ожидают, когда за них все сделает артиллерия и авиация, а сами выдвигаются только для того, чтобы зачистить позиции противника. Серая пехота была, есть и будет главной силой любой армии во все времена. И основные потери также приходятся на царицу полей. Это ее кровью обильно омыты все славные победы во всех войнах.

Что же до бронеходов, это несомненно элита. Но ее основная цель – помочь пехоте выполнить поставленную задачу. Поддержать ее огнем и броней. Чем, собственно, они сегодня и занимаются.