11
Рипли стояла на узкой площадке, которая опоясывала шахту, и раздумывала о том, что делать дальше. Самопожертвование Кристи, которое последовало так быстро после смерти Колл, сильно ударило по ее спокойствию. Но у нее не было времени переживать, скорбеть, даже просто признать, что она испытывает такие чувства. Она чувствовала, что другой воин уже направлялся к ним, чтобы занять место того, которого убил Джонер. Пальцы с удвоенным усердием забегали по кнопкам, пытаясь открыть дверь. Рэн что, каким-то образом сломал механизм?
Даже от мимолетной мысли о докторе ее ярость вспыхнула снова. Без сомнения, он уже направлялся к «Бетти», чтобы сбежать, оставив их вести переговоры с чужими.
Ди’Стефано с Пурвисом наблюдали за ней, ожидая ответов. Рипли раздраженно вздохнула. Почему они вообще думают, будто у нее есть какие-то ответы? Следом пришло удивление. С каких пор ее волнует, что они думают?
Словно отвечая на эту мысль, Джонер, добравшись, наконец, до конца лестницы, к ужасу Рипли посмотрел прямо на нее и спросил:
– А теперь нам что делать?
«Еще и этот!»
Прежде чем Рипли успела ответить, что проход заперт, и у нее нет никаких идей, двери начали громко пищать. От неожиданности Рипли вздрогнула, едва не упав. Повернувшись, она увидела, что на панели мерцает какой-то сигнал, а затем на запертых дверях шахты начали мигать лампы.
Все застыли, затем одновременно вскинули оружие, нацелив его на двери. Отряд затаил дыхание.
«Рэн передумал и решил вернуться за нами?» – подумала Рипли, потом отмела эту нелепую идею. Тем более что существовал иной, более вероятный сценарий. Они сообразили, как открывать двери – в отличие от меня.
У Рипли не было оружия, так что она просто замерла на узкой площадке, прижавшись к стене. Ничего хорошего она не ждала. С чего бы?
Посмотрев на двери, она заметила, что между створками и полом просачивается вода. Вода?..
А затем, наконец, двери с шипением открылись, и Рипли вместе со всеми остальными застыла, не веря своим глазам.
Колл? Нет, этого просто не может быть…
Девушка выглядела промокшей с головы до пят, но в остальном – в полном порядке. У нее даже дыхание не сбилось! Колл осмотрела товарищей, которые висели на перекладинах и таращили на нее глаза, и непринужденно сказала:
– Нам сюда.
Никто не двинулся. Они были слишком потрясены, не понимали, что происходит. Все оставались на местах, по-прежнему направляя на нее оружие, как бы нелепо это не выглядело.
– Давайте же! – резко добавила Колл, пытаясь их подогнать.
Это вывело людей из ступора, и они один за другим начали взбираться на платформу и за дверь, в коридор.
Когда Врисс, наконец, добрался до платформы, Пурвис и Ди’Стефано подхватили его под руки и пронесли остаток пути. Врисс растянулся на полу в коридоре, а остальные столпились вокруг, опираясь на стены, чуть не падая от изнеможения. Всем им требовалось перевести дух.
Врисс разглядывал Колл с ошеломленным изумлением.
– Малышка, как же я рад тебя видеть! Был уверен, что этот козел тебя достал. Ты ранена? – он протянул руку, ожидая, что Колл ее примет.
Но женщина отвернулась, проворчав:
– Со мной все в порядке.
Рипли переглянулась с остальными, и у всех в глазах был один и тот же вопрос. Даже у Врисса.
– На тебе бронежилет? – мягко спросил Ди’Стефано.
– Ага, – небрежно ответила Колл. – Идемте.
Но Рипли на это не купилась. На дне шахты она видела Колл в расстегнутом жилете, и тонкая мокрая футболка тогда явственно облепляла ребра. Не было там никакого бронежилета. Рипли подошла к Колл и тихо сказала:
– Пуля ударила тебя в грудь. Я это видела.
Колл вызывающе взглянула на нее.
– Со мной все в порядке!
Рипли ответила собственным пронизывающим взглядом, пытаясь увидеть истину, найти ответ. Колл этого противостояния не выдержала. Ее подбородок мелко задрожал, а затем Колл сломалась. Суровый механик расплакался, как потерявшийся ребенок.
Слезы глубоко тронули Рипли, но она все равно нежно раскрыла жилет Колл и развела полы в стороны.
Пуля действительно попала точно в грудь, но вместо крови, костей и легочной ткани в жуткой зияющей ране виднелась мешанина компьютерных деталей, искусственных органов, синторганических проводов и трубок.
– Робот, – сказала Рипли мертвым голосом.
Откуда-то из глубины сознания пришло воспоминание.
«Сам я предпочитаю термин “искусственный человек”».
Рипли устало закрыла глаза.
– Вот хрень, – изумленно пробурчал Джонер. – Малышка Аннали полна сюрпризов.
Рипли опустила руки.
– Следовало догадаться, – она говорила практически сама с собой. – Вся эта ерунда о человечности. Нет более ярых фанатиков, чем новообращенные.
Ди’Стефано подошел ближе. Казалось, он изучает бело-голубую жидкость, которая заменяла Колл кровь. Жидкость испачкала грудь и одежду, но Колл, очевидно, с этим справилась. Наверняка. В конце концов, она все еще работала.
– Я думал, синтеты все из себя рациональные и прочее такое дерьмо, – заметил Джонер. – А она же просто психованная!
Рипли едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Да уж, рыбак рыбака тут видел без проблем.
– Террористка? – нервно сказал Пурвис. – Значит, она здесь не для того, чтобы нас защищать?
Рипли попыталась угадать ответ по глазам Колл, по выражению ее лица, но женщина – робот – не выдавала ничего.
– Ты из второго поколения, да? – голос Врисса чуть не срывался.
Рипли порылась в памяти, но термин ничего ей не говорил. Между той ее жизнью и этой?
– Оставьте меня в покое, – устало сказала Колл. Со слезами она справилась – но не с голосом. Речевой канал барахлил из-за полученных повреждений. Слова звучали немного замедленно и со странным механическим эхом. Звучало жутко.
– Колл? – настойчиво повторил Врисс. Возможно, он считал, что заслуживает ответа.
– Да, – с горечью прошептала женщина.
– Второе поколение? – Джонер рассмеялся. – Вот дерьмо, это многое объясняет.
Рипли не знала этого термина, но не стала спрашивать. Она просто слушала и ждала.
– Ты – автоном, так? – спросил Ди’Стефано. Странно, но в голосе его звучало любопытство, не осуждение. Без сомнения, он помнил, как Колл спасла ему жизнь в кают-компании, когда Джонер собирался легко и непринужденно его прикончить.
Должно быть, солдат заметил смятение на лице Рипли и догадался, что она не понимает, о чем идет речь. Поэтому он объяснил:
– Роботы, созданные роботами. Крайне этичные и эмоциональные. Предполагалось, что они воскресят производство синтетов. Но вышло так, что они его похоронили.
Рипли вновь посмотрела на Колл. Она подумала о Бишопе. Затем – об Эше. Теперь она поняла.
– Они были слишком хороши.
Ди’Стефано кивнул:
– Им не нравилось, когда им говорили, что делать. Правительство приказало свернуть линию, – его голос стал мягче. – Чертова бойня. Я слышал, что некоторым удалось выбраться целыми, но, дьявол… никогда не думал, что увижу одного такого.
Рипли краем глаза наблюдала за Вриссом. Он выглядел разочарованным и грустным, почти сломленным, как человек, который потерял все.
Пурвис нервно переводил взгляд с одного на другого.
– Прекрасно. Просто прекрасно. Значит, она – гриль-тостер. Может, мы пойдем уже?
Эта грубая ремарка сработала как пощечина, помогла стряхнуть шок. Казалось, что все словно выпрямились.
– Сколько времени до приземления? – спросил у солдата Джонер.
– Меньше двух часов, – ответил Ди’Стефано.
– И мы уже ушли в сторону, – пробормотал Джонер. – Надо двигаться.
Колл отвернулась, якобы для того, чтобы заняться дырой в груди. Мужчины внезапно начали говорить одновременно, перебивая друг друга. И снова Рипли стояла особняком, наблюдая за людьми, чувствуя, как меняется динамика внутри группы. Только теперь Колл, подобно ей самой, была вне группы, отдельно. И ей уже никогда не стать частью отряда. Рипли вспомнила, как Колл передала ей огнемет в лаборатории с клонами.
Во внезапной паузе в дискуссии Рипли заметила, как Врисс взглянул в сторону Колл. Он все еще выглядел несчастным, разочарованным. Она услышала, как он с отвращением прошептал себе под нос:
– Господи…
– Ага, – согласился Джонер, – доставай гаечный ключ. Может, ей надо просто масло сменить? Поверить не могу, что я чуть не трахнул эту штуку.
Врисс презрительно взглянул на него:
– Ну да, словно ты никогда с роботами не трахался.
Группа разваливалась. Все снова говорили за себя. Рипли не хотела принимать на себя командование, но других вариантов она не видела. Кристи погиб. Она шагнула вперед.
– Ди’Стефано, где именно мы находимся?
– На верхних палубах. Склады… и часовня здесь, наверху, а больше почти ничего.
– Мы можем отсюда добраться до корабля?
– Он несколькими уровнями ниже, – Ди’Стефано задумался. – Можем.
Тут Джонеру на ум пришла мысль. Весьма неприятная:
– А что если добрый доктор первым доберется до «Бетти»?
– Дерьмо! – выругался Врисс.
Рипли посмотрела на солдата.
– Есть ли другой путь? Быстрее?
Тот поразмыслил, прежде чем ответить:
– М-м, да. Через стену. Придется разблокировать дверь. Это потребует времени, – он взглянул на Врисса. – У тебя есть инструменты?
Все одновременно вспомнили о брошенном кресле. Врисс покачал головой:
– Инструменты – да, но не резак.
– Просто взорвем дверь! – решил Джонер.
Ди’Стефано указал на потолок:
– Мы в верхней точке шахты. Это внешняя обшивка.
– А если Рэн доберется до компьютера, – поняла Рипли, – он действительно может нас прикончить.
И наверняка сделает это. Без промедления.
– Нужно найти терминал, – заявил Джонер.
– На этом уровне нет контрольной панели, – пояснил Ди’Стефано. – Придется вернуться.
Вернуться? Рипли уставилась на солдата.
– Ни за что.
Ди’Стефано с отвращением вздохнул.
– И у меня нет кодов доступа Рэна.
Что еще? Еще какие-нибудь дурные новости? Рипли отстраненно запустила пальцы в волосы, размышляя, пытаясь придумать…
Она повернулась к Колл, которая стояла поодаль и все еще занималась дырой в груди. Рипли подошла к роботу.
– Колл.
Та не посмотрела на нее, никак не дала понять, что услышала. Но голос ее звучал немного чище:
– Нет. Не могу.
Джонер ухватился за идею:
– Ерунда! Она вполне может потрепаться с машиной.
– Черт, – пробормотал Врисс. – Верно. Ты – дроид новой модели. Ты можешь обратиться к главному компьютеру удаленно.
Колл, не глядя на них, твердо покачала головой:
– Не могу. Я сожгла модуль связи. Мы все так сделали.
Врисс наклонился к ней.
– Ты все еще в состоянии подключиться вручную. Ты это знаешь, – его голос снова помягчел.
Этот тон, должно быть, тронул Колл, потому что она, наконец, подняла взгляд, оглядев их всех по очереди. На ее лице, выразительном и таком человеческом, читались презрение, злость, отвращение. Она понимала, что у нее нет выбора. Они достигли своего рода соглашения. Рипли сожалела, что ей пришлось довести до подобного.
«Словно у кого-то из нас тут есть хоть какой-то выбор».
– Разъемы есть в часовне, – лишенным обертонов голосом сказал Ди’Стефано.
Рипли мягко положила руку на плечо робота.
– Идем, – негромко сказала она и, поняв, что все на них уставились, оглянулась через плечо. – А вы принимайтесь за стену.
Мужчины принялись за работу без промедления, словно Рипли разожгла огонь у них под задницей.
* * *
Когда они вошли в небольшую часовню, Колл задумалась об изменениях в Рипли и о том, как они могут отражать изменения в ней самой. Даже после уничтожения лаборатории клонов в Рипли сохранялась холодная отстраненность – или Колл так казалось. Но все трудности, через которые им довелось пройти, заплыв через затопленную кухню, подъем по шахте явно пробили ее броню. Может, эти переживания, наконец, вернули к жизни настоящую Рипли. Может, этот клон женщины, которая столько сражалась, чтобы уничтожить чужих, наконец, стал полностью человеком.
Возродилась, чтобы снова спасти своих людей.
«По крайней мере, у нее есть люди, которых можно спасать», – с горечью подумала Колл.
Она навсегда запомнила выражение лица Врисса при виде ее раны, когда он понял, что она такое. Колл рассеянно задумалась, что бы подумал Кристи, доведись ему выжить.
«Бедный Врисс. Он потерял всё. Всех, кто был ему дорог, даже меня. Он никогда снова не посмотрит на меня так, как прежде…»
Колл и подумать не могла, что потеря уважения Врисса будет так много для нее значить.
«Ох, Рипли, – подумала она. – Лучше бы ты ушла, пока тебе было на все плевать. Хотела бы я найти у себя внутри эти контакты и выключить».
Но эмоциональные эмпатические человеческие реакции были встроены в саму ее суть. Сколько громких слов для обозначения искренней боли у робота.
Колл оглядела комнатку. Обычная с виду крохотная часовня выглядела тщательно вычищенной. Символы на небольшом алтаре могли заменяться в зависимости от конфессии. Здесь были звезда Давида, простой серебряный крест, зеленый стяг с полумесяцем, викканский рябиновый посох и – вот ирония! – белая голубка мира. Колл чуть не рассмеялась при виде этого символа на борту военного корабля, чьим единственным назначением была разработка самого смертоносного биооружия, какое только можно вообразить.
Не хватало только одного религиозного символа: компьютерной платы для людей вроде Рэна и Переса, которые поклонялись исключительно технологии.
За алтарем располагалось небольшое витражное окно, прикрученное к стене и подсвеченное лампами. Должно быть, последней здесь провели христианскую службу, потому что на алтаре был установлен крест. Колл неосознанно перекрестилась.
Рипли удивленно моргнула.
– Тебя на это запрограммировали?
Колл ответила полным горечи взглядом.
«Нет, я не запрограммирована. У меня есть функционирующий мозг. Я изучила этот вопрос. Так вышло, что я верующая. Но я не вижу смысла обсуждать это с тобой. Ты прожила еще слишком мало, клон, чтобы выработать собственную доктрину».
Подумав так, Колл немедленно ощутила вину. Кто она такая, чтобы принижать настоящее человеческое существо – любого, у кого есть истинная душа?
Когда ее, наконец, уничтожат, не будет никакого посмертия. Не больше, чем у лампочки!
Оглядев скамьи, Колл нашла электронную Библию, сняла с полки и раскрыла. Под обложкой из искусственной кожи обнаружился небольшой экран с надписью: «СВЯТАЯ БИБЛИЯ. НАЖМИТЕ СТАРТ». Колл благоговейно коснулась экрана, размышляя о том, сколько утешения принесли ей слова этой книги после того, как ей сказали о задании, после того, как она решила его принять, невзирая на опасность.
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня…»
Наклонившись к Колл, Рипли вытащила кабель из Библии и передала ей.
– Не заставляй меня это делать, – прошептала Колл. Голос ее все еще дрожал.
– Не заставляй меня тебя заставлять, – ответила Рипли.
Обе говорили негромко, уважительно. В конце концов, они находились в церкви.
Колл осмелилась встретить взгляд клона. Сочувствие в глазах Рипли почти заставило ее сдаться. И все же Колл возразила:
– Я не хочу в это погружаться. Я жидкая внутри. Не настоящая.
На самом деле ей хотелось сказать: «Я столько времени притворялась человеком, меня столько времени принимали за человека, что я не помню, каково это – быть автономом! А эта процедура мне напомнит. Она снова сделает меня машиной! Не думаю, что я смогу с этим справиться».
Рипли схватила ее запястье. Лицо ее стало решительным. Колл с изумлением осознала, что Рипли, наконец, выглядит человеком. Наконец она выглядела как настоящая Эллен Рипли, погибшая более двух сотен лет назад.
– Возьми себя в руки, – мягко сказала Рипли, после чего добавила еще кое-что, специально чтобы достучаться до Колл – несмотря на полученные повреждения, несмотря на ее потери: – Ты можешь взорвать этот корабль, прежде чем он достигнет Земли. Убить чужих. Убить их всех.
Колл необходимо было напомнить, почему она вообще сюда прилетела. Напомнить о ее миссии. О ее предназначении.
– Только сперва дай нам время отсюда выбраться, – после паузы сказала Рипли, словно только что об этом вспомнила.
«Вот почему это была ты, – осознала Колл. – Вот почему ты всегда выживала, всегда побеждала их. Твоя сосредоточенность, твоя решимость. Генетика? Окружение? Сила духа? Неважно. Ты – Рипли. Ты».
Колл кивнула. Она чувствовала себя так, словно часть силы Рипли, человечности – перешла к ней. Она закатала рукав, нашла родинку на предплечье и открыла ее, словно крошечный порт. Под ним обнаружились два разъема. Приняв кабель из рук Рипли, она подключила его и принялась ждать, пока автоматические системы начнут свой танец.
Поначалу ничего не происходило. Неужели чужие в самом деле повредили главный компьютер? Нет, это невозможно. Колл склонила голову набок, прислушиваясь, выжидая, чувствуя.
– Проклятье, – прошептала она.
– Что там? – с беспокойством спросила Рипли.
– Подожди минутку…
Когда все произошло, оно случилось в единый миг. В одну секунду она оставалась Аннали Колл, человеком – пусть и поврежденным – по внешности. В следующую она стала «Возничим». Огромной. Летящей. Захваченной. И странным образом ее это не заботило. Все было обезличенным, как и с точки зрения ядра Аннали Колл, созданного на фабрике. Хотя у Колл имелись встроенные чувства, этика, ей пришлось учиться их использовать, подобно новорожденному младенцу. А вот кораблю не требовалось с этим разбираться. Для него существовали только проблемы и способы их решения. Все заботы оставались черно-белыми, без серых зон.
Вторжение было лишь проблемой, требующей решения. Проблемой, которую еще только предстояло решить. Но корабль над этим работал.
Будучи «Возничим» она знала все, видела все, слышала все. Она видела саму себя, сидевшую рядом с Рипли в часовне. Колл походила на забытую куклу: глаза ее были широко раскрыты и смотрели в пустоту, зрачки расширились. Рипли рядом с ней выглядела обеспокоенной, встревоженной.
Это тронуло Колл. Сам факт, что эта женщина, этот человек беспокоится о ней. Разумеется, Рипли не была по-настоящему человеком… нет. Программная матрица отмела этот тезис. Рипли была полностью человеком. Тип крови, ногти, способность долгое время провести под водой, ее сила – все это в конечном итоге ничего не значило. Рипли была человеком. И она переживала за Колл. Это ощущение стало для корабля новым. Удивительным. Кораблю нужно было об этом подумать.
А пока что он сканировал себя, собирая данные. Ему хотелось – нужно было – узнать всё.
– Колл? Что происходит? – негромко спросила Рипли.
Корабль немедленно ответил. У Рипли не было кодов доступа, но Колл отменила эту директиву и принялась отвечать так быстро, как только могла:
– Пробоины в секторах семь и три. Сектор девять нестабилен. Двигатели функционируют на восемьдесят шесть процентов. Девяносто шесть минут до стыковки с Землей, – информации было столько, что корабль говорил все быстрее и быстрее, пытаясь сообщить ее всю.
Наконец Рипли коснулась ее руки, и тепло человеческого прикосновения встряхнуло корабль, изменило его.
– Полегче, Колл. Ты можешь вернуться?
Робот моргнула, отключаясь от искусственного интеллекта корабля и снова становясь просто Колл: побитым жизнью, слегка поврежденным автономом. Еще раз моргнув, она заговорила:
– Мы сожгли слишком много энергии. Я не могу создать критическую массу. Не могу взорвать корабль, – к ней вернулись чувства, и Колл никогда еще не ощущала себя настолько несчастной.
Рипли продолжала на нее смотреть. Этот ровный, напряженный взгляд нервировал.
– Тогда разбей его, – решительно сказала Рипли.
Пока все ревностно работали над разблокировкой запертой двери – подобие руководства обеспечивал Врисс, хотя душа его к этому и не лежала, – Ларри Пурвис старался ни на секунду не задумываться о странных обстоятельствах, которые привели его в эту ситуацию. От таких мыслей злость на людей, рядом с которыми он трудился, выросла бы в нечто такое, над чем он был не властен. Жуткая ирония крылась в том, что единственная возможность спастись зависела от тех людей, кто с ним все это сотворил – но такова была реальность. А Пурвис был реалистом.
Он работал так споро, как никогда прежде, и не позволял себе думать. Пытаясь отогнуть угол двери, он всадил ломик в щель, крякнул и навалился на рычаг всем весом, чтобы хоть так сдвинуть застывшую створку.
Резкая колющая боль в верхней части живота заставила его резко вздохнуть и схватиться за грудь. Остальные немедленно бросили работу. Сквозь пелену боли Пурвис видел, как Джонер и Ди’Стефано подняли оружие.
«Нет! Нет, это не может закончиться вот так, настолько бессмысленно и глупо! Нет!»
Он стиснул зубы, пережидая приступ. Боль ушла так же быстро, как накатила. Пурвис дважды глубоко вздохнул. Боль исчезла. Может, это все нервы. Стресс? Да, верно, стресс.
Пурвис слабо усмехнулся людям, которые настороженно за ним наблюдали:
– Я в порядке. В порядке. Честно. Я хорошо себя чувствую.
Он энергично закивал, словно мог убедить их фальшивым весельем и слишком широкой ухмылкой. Оружие опустилось, и все снова занялись дверью. Но Пурвис знал, что все они наблюдают за ним краем глаза.
Рипли смотрела, как Колл снова отключилась. Глаза перестали моргать, зрачки расширились – сначала один, затем второй.
– Высота перекалибрирована. Новая точка назначения: семь шестьдесят, четыре-ноль-три. Незаселенная зона. Системы торможения отключены, ускорение увеличено. Текущее время до столкновения – сорок три минуты восемь секунд.
– Постарайся открыть нам дорогу к «Бетти», – напомнила Рипли. – И запусти ее.
Колл моргнула раз, словно в знак того, что услышала ее, после чего вернулась в состояние транса.
«Возничий» проверил коридоры на пути к неофициальному кораблю и последовательно открыл четыре двери, чтобы обеспечить доступ. Подключился к «Бетти» и включил ее. На борту «Бетти» вспыхнули лампы, зажглись экраны и индикаторы. Загудел пробудившийся двигатель, и пиратский корабль начал самопроверку перед разогревом.
– Корабль готовится к вылету, поступает горючее, – обратился «Возничий» к Рипли через тело Колл, и помедлил. Что-то случилось. – Движение в «Возничем», подуровни с шестого по девятый. Видеонаблюдение не работает. Пытаюсь обойти поврежденные участки… Стоп, вижу отдельные участки в хранилище отходов. Несанкционированное присутствие…
– Несанкционированное? – спросила Рипли.
– Нечеловеческое, – пояснил корабль.
Голос Рипли изменился:
– Сколько?
– Подожди, пожалуйста, – ответил «Возничий»-Колл. – Перехват управления консолью сорок пять ви, первый уровень… идентификация отпечатком руки…
Колл моргнула, повернулась к Рипли – снова как Колл, – и заговорила уже собственным голосом:
– Это Рэн. Он почти добрался до «Бетти».
Рипли подняла бровь. Подражая покровительственному тону и манере Рэна, она спросила у Колл:
– И что вы думаете по этому поводу?
Доктор Мэйсон Рэн наткнулся на очередной запертый люк. Двери замедляли его путь, но остановить не могли, поскольку он обладал кодами доступа с высочайшим приоритетом. И на этот момент только пять дверей отделяли его от «Бетти». Оказавшись на борту небольшой пиратской посудины, доктор собирался воспользоваться своими знаниями о «Возничем» и кодами, чтобы получить доступ к корабельному компьютеру. Тогда он смог бы управлять большим кораблем снаружи – остановить его, а затем выйти на безопасную орбиту вокруг ближайшей планеты. Когда ситуация стабилизируется, он свяжется с армейским начальством, а те вышлют всё, что только потребуется для починки корабля. Прибудет достаточно солдат и припасов, чтобы заполнить газом весь корабль, вырубить и поймать всех чужих на борту. И тогда он снова вернется к работе, получив столько образцов для исследований, что прежде об этом можно было только мечтать.
Но все по порядку. В первую очередь ему необходимо было оказаться на борту «Бетти» и вывести ее в космос.
Рэн все еще сожалел о том, что в процессе потерял клон Рипли, но, по крайней мере, какое-то время на исследования у него было. А теперь в его распоряжении окажется столько чужих, что клонировать Рипли снова не придется – в этом Рэн был уверен. Не то чтобы это было невозможно. У них хватало образцов ее тела в морозильнике. Рэн легко мог бы клонировать сотни Рипли, и каждую – с королевой внутри.
Рэн остановился перед закрытым люком и ввел свой код. На миг панель вспыхнула огоньками, а затем красная надпись «Закрыто» сменилась на зеленую. Глухо щелкнул замок, и голос Отца объявил:
– Подтверждаю аварийный обход протокола.
Огромная дверь начала подниматься. Рэн нервно огляделся, высматривая чужих. Он почти добрался…
Поднявшись на несколько дюймов, тяжелая дверь внезапно замерла. Щель была слишком узкой, чтобы в нее мог протиснуться взрослый мужчина. Рэн нахмурился и ввел код снова, но на этот раз Отец не ответил.
Рэн уже собирался вбить команду в третий раз, но тут все лампы в коридоре погасли. Он стоял в полной темноте, не считая слабого свечения консолей и аварийных светильников. Рэн буквально ощутил, как бледнеет. Он нервно огляделся, сглотнул. Облизав пересохшие губы, ученый обратился к кораблю:
– Отец, перезапусти системы на сорок пять ви. Код «скворец».
Ответом стала звенящая тишина. Несмотря на то, что Рэн замерз, его пробил пот. Могли чужие сделать что-нибудь подобное? Вызвать такой глобальный сбой энергосистем, такой полный сбой компьютеров, что…
– Отец, определи утечку энергии, – тишина. – Отец?
В ответ из динамиков раздался молодой женский голос:
– Отец мертв, придурок.
Рэн узнал ее сразу. Говорила та мелкая террористка, Колл, которую он обнаружил в камере Рипли. Он резко повернулся, пытаясь ее разглядеть, но голос доносился отовсюду, как у Отца.
Дверь, которую Рэн пытался открыть, внезапно обрушилась вниз, едва не задев носки ботинок. Щелкнул замок. Прозвучало это так, словно закрылась крышка гроба.
Рэн просто стоял, остолбенев, глядя на дверь, на весь корабль, который только что стал его смертельным врагом. Позади открылась другая дверь. Аварийные лампы пульсировали, словно стрела, указывающая на Рэна. Черт подери, это не та дверь, совершенно не та. Через нее он никак не мог добраться до «Бетти».
По кораблю пронесся голос Колл:
– Нарушитель на первом уровне. Нарушитель на первом уровне. Всех чужих просят проследовать на первый уровень. Там ждет доктор Рэн.
Рэн задохнулся от ужаса, отвернулся от двери и пустился бежать по коридору.
Наблюдая за тем, как Колл вытаскивает кабель из разъема на руке, Рипли беспечно заметила:
– А ты злобная. Мне нравится.
Колл отвела взгляд.
– Сделано. Это задержит… – ее голос снова сбился, стал более механическим. – Проклятье!
Она запустила пальцы в дыру на груди, пытаясь наладить связки.
Рипли, пытаясь помочь, наклонилась к ней.
– Дай взгляну…
Колл дернулась прочь, не глядя на нее:
– Не трогай меня.
Рипли отстранилась, села чуть дальше. Отказ причинил боль, и ее это злило.
– Ты, верно, думаешь, что это весьма смешно, – проворчала Колл.
Голос ее все еще звучал странно. Она посмотрела в глаза Рипли. Во взгляде читались вызов и злость.
Рипли, на которую внезапно навалилась усталость, вздохнула:
– Да. Но в последнее время я нахожу смешным много вещей – и не уверена, что все они действительно таковы.
Колл бросила на нее злой взгляд.
– Почему ты живешь? Как ты это выносишь? Как ты выносишь… себя?
Она все еще сбивалась на механический голос, и это звучало все более и более неестественно.
Рипли пожала плечами:
– У меня нет особенного выбора.
На самом деле у нее не было выбора начиная с того момента, когда произошел преждевременный выход из гиперсна на корабле под названием «Ностромо».
В любом случае, Колл говорила скорее с собой, а не с Рипли. Она снова занялась дырой, пытаясь наладить схемы, которые отвечали за голосовой механизм.
– Ты, по крайней мере, хотя бы частично – человек! А я просто… просто… вот дерьмо. Взгляни на меня.
Рипли послушалась. Она смотрела на дыру в груди Колл, на белую массу порванных липких волокон. В этом было что-то очень знакомое… она моргнула, вспомнив Бишопа – его отвагу, его человечность.
– Я отвратительна, – горько сказала Колл.
Замедленный голос звучал низко и жутко, как плохо перезаписанная звуковая дорожка. Рипли понимала, что виной тому механика, но ей в этом голосе слышалось отчаяние.
– Почему тебя не уничтожили вместе с остальными? – спросила Рипли.
Колл ответила прямым взглядом.
– Чтобы убить тебя, забыла? – Она помедлила, а затем снова принялась за ремонт. – До «отзыва партии», до того, как для нас все кончилось, я подключилась к центральному блоку. Системы обороны. Там я обнаружила все грязные секретики, все планы тайных операций, которые правительство мечтало осуществить. В том числе – этот. Планы, участие Переса, чужие, ты… даже такие детали, как найм команды «Бетти». И я поняла, что если у них получился, то всему придет конец, – голос ее снова зазвучал чисто, с правильными тембром и скоростью. – Человечеству придет конец.
Рипли невольно улыбнулась. Во всем этом было что-то до жути забавное.
– Почему ты беспокоишься об их судьбе?
– Потому что меня так запрограммировали. Довольна? – огрызнулась Колл.
Рипли рассмеялась:
– Тебя запрограммировали быть такой стервой? Новая серийная модель «сука»?
Колл тоже не сдержала улыбки, а потом рассмеялась вместе с Рипли. Но вскоре она посерьезнела снова, а когда заговорила, то в голосе звучала убежденность, которую Колл прежде не проявляла:
– Я не могла позволить им это сделать. Не могла позволить им уничтожить себя. Это вообще имеет хоть какой-то смысл? Ты понимаешь?
Прежде, чем ответить, Рипли задумалась.
– Когда-то – понимала, – она оглядела часовню. Лица, имена, события вспыхивали в ее сознании: скорее безумный калейдоскоп, чем связные воспоминания. – Я… пыталась спасти… людей. Не смогла. Там была девочка. Маленькая светловолосая девочка. Ей снились кошмары. Я пыталась ей помочь, и… и она умерла. И я никак не могу вспомнить ее имя.
Колл похлопала ее по руке и снова отстранилась. Именно в этот миг вошел Ди’Стефано.
– Кажется, мы почти пробились.
– Хорошо, – ответила Рипли.
Когда солдат вышел, женщины тоже направились к двери.
– Ты видишь сны? – с любопытством поинтересовалась Рипли.
– Я… у нас есть нейронные системы, которые пробегают по… – уклончиво начала Колл, но затем остановилась. – Да.
– Когда я сплю, – сказала Рипли, прикрыв глаза, – я вижу во сне все это. Их. Каждую ночь. Словно они повсюду вокруг меня. Во мне.
Она вспомнила слова девочки: «Я не хочу спать. Мне снятся страшные сны».
– Когда-то я боялась спать. Но этот страх ушел.
– Почему? – спросила Колл.
Рипли долгий миг смотрела на витраж.
– Потому что неважно, насколько погано было во сне… когда я просыпаюсь, все еще хуже.
Рипли задумалась о том, какое высшее существо может отвечать на молитвы робота. За этой мыслью пришла следующая: не прислушается ли оно заодно к молитве клона.
Они в молчании покинули часовню, и в этот момент из интеркомов раздался спокойный голос корабельного компьютера – и теперь и навсегда «Возничий» звучал, как Колл:
– Вентиляционные системы в порядке. Кислород сорок три процента.
– Это мой голос? – удивленно спросила Колл.
Рипли кивнула.
– Все равно считается, что корабли – женщины.
