Глава 32

Мужчина поднял руку, помахал, Берди выехала на шоссе и покатила прочь. Тот, кто провожал ее, не двигался с места. Она бросила взгляд в зеркальце заднего обзора: он стоял на прежнем месте.

«Такое со мной уже случалось…»

Но на сей раз с ней рядом была Розали. Приблизившись к указателю, направленному точно в землю, Берди проехала мимо.

«Только вчера я впервые в жизни очутилась здесь. Тревор Лэм был еще жив. Я никогда прежде не видела никого из этих людей… только вчера…»

– Что он сказал? – спросила Розали. – Как ваша машина?

– Ремонт займет не так много времени, как я думала. Он разберется только с основными поломками, так что автомобиль будет на ходу. Сегодня сделает. Остальным займусь в Сиднее.

– Отсюда всего десять минут до Ганбаджи. От поворота на Хоупс-Энд.

Дорога круто вильнула вправо. Ограждающий столбик торчал на обочине, как клык в беззубом рту.

«Где-то здесь Кит вылетел с дороги. А может, там. Или вон там…»

Ганбаджи. Город как город, с неприглядными окраинами: скотобойнями, щитами с рекламой пива, машин, нижнего белья. Автомобильный дилерский центр с пластиковыми красными, белыми и синими флагами, киоски, где, не выходя из машины, можно купить овечьи и коровьи шкуры, ненастоящие бумеранги, соломенные шляпы и футболки с надписью «Я купил ее в Ганбаджи».

«И что теперь? Значит ли это на самом деле то, что я думаю? Как в этом убедиться?»

Мимо домов, вагонки, рифленой стали, красного кирпича и черепицы. Медленно на Мейн-стрит. В старую часть города. Элегантные витрины магазинов под тенистыми деревьями вдоль тротуара. Мэрия. Парк. Автомобили, припаркованные около бордюра. Люди, занятые покупками.

– Где больница? – спросила Берди.

– Направо. На Паркин-стрит. Туда, где фонари.

Мимо супермаркета, товаров для ремонта, заправки, мотеля. Больница впереди, в окружении лужаек и ярких однолетников, рядом с причудливо подстриженным деревом. На стоянку, и встать точно между желтыми линиями разметки. Через вращающиеся стеклянные двери. Больничный запах, от которого свербит в носу. Люди в бледно-голубом и белом, деятельные и чувствующие себя как дома. Посетители в обычной одежде, смущенные или безропотные. Пациенты в креслах, с ходунками и костылями. Пациенты в колясках, в клетчатых и цветастых халатах и шлепанцах. Цветочный киоск, кофейня, указатели, виниловые стулья, звонки лифтов.

Мистер Грегорян, мистер Лэм. Отделение Д, четвертый этаж, направо. Любопытный взгляд администратора за стойкой. Больничный мир тесен. Наверх в лифте. На четвертый. И направо. Спросить у сестринского поста.

Для Розали – улыбка. Розали. Сестра. Родственница. «Он будет так рад! Он спрашивал о вас. Сюда, пожалуйста. Я вас провожу». Для Берди – полуулыбка. Верити Бердвуд. Друг. «Сейчас с ним врач. Подождете?»

Возле сестринского поста – небольшая зона ожидания. Виниловые кресла рядами. Журналы, несколько потрепанных детских книг. Берди полистала «Пушок в Кроликограде», потом взялась за «Бюллетень», изданный в том же году, когда она окончила школу, и наконец нашла спасение в стопке «домохозяйственных» журналов с обтрепанными уголками, но значительно менее древних и еще сохранивших былой шик. Вероятно, дар от благодарного пациента. Или от медсестры, которой осточертело освежать интерьер.

Берди листала журналы и тупо глазела на немыслимые страницы. На рекламы ковролина, сантехники, краски и дверных ручек вперемешку с редакторскими колонками и обилием фотографий. Каждый снимок – с комнатным растением на переднем плане и безупречным интерьером на заднем. Нигде ни старой и дешевой шариковой ручки, ни неоплаченного счета, ни потрепанного томика в бумажной обложке, ни бараньей головы. «Высокий стиль у моря», «Кантри в большом городе», «Секреты экспресс-ремонта», «Смело, стильно, самобытно»: «..эта ликующе-желтая гостиная привнесет дыхание весны в мрачные зимние дни…». А летом, если разыгралась мигрень? Наверное, у людей, которые читают эти журналы, никогда не болит голова.

И вдруг – вот оно. Еще чуть-чуть – и перевернула бы страницу, не заметив. Только имя и заголовок остановили ее. И – фотография.

– Мисс Бердвуд?

«Это новое, изысканное дополнение коллекции «Герои мифов», выпущенное ограниченным тиражом, может стать вашим! Искусно отлитая из настоящей бронзы, она украсит любую спальню, кабинет или гостиную… Радость на долгие годы, идеальный подарок для тех, кто вам дорог».

– Мисс Бердвуд?

«Девушка с запрокинутым умоляющим лицом и простертыми хрупкими руками…»

Рука коснулась ее плеча. Берди вздрогнула и подняла голову.

– Уже можно зайти к нему, мисс Бердвуд. – На молодом добродушном лице медсестры отражалось легкое нетерпение. Она, как обычно, сбивалась с ног.

Берди указала на журнал:

– Можно, я возьму его?

Девушка нахмурилась.

– Это для посетителей, – объяснила она. – Чтобы было что почитать. Пока ждут.

– Вот… – Берди порылась в сумочке и вынула деньги. – Купите взамен другой, хорошо?

– Тогда, наверное, можно… конечно. – Сестра взяла деньги, украдкой бросив любопытный взгляд на журнал, развернутый на коленях Берди. – Знаете, ведь он пятилетней давности, – произнесла она. – Я что хочу сказать: все предложения в нем… наверное, сейчас они уже недействительны.

– Да, я знаю.

Берди захлопнула журнал и встала, сунув его под мышку.

– Он в пятой палате, – сообщила сестра, вспомнив, зачем подходила.

– Спасибо.

– С ним полицейский. Говорят, обязан присутствовать даже во время посещений. Сочувствую.

– Ничего страшного. Я просто хочу повидаться.

– Он совсем сонный. Наркоз до сих пор действует. Он мало что может сказать, но поймет, что вы рядом. – Девушка посмотрела на Берди и коснулась ее руки. – Не расстраивайтесь, хорошо? Через день-два ему полегчает.

– Надеюсь…

По коридору до пятой палаты, с тяжело повисшей в руке сумкой Джуда. Рукав его пиджака свесился и терся о джинсы Берди на каждом шагу. А мозг, как нечто отдельное и обособленное, работал, перебирая возможные варианты и отвергая один за другим.

«Сейчас не время. Хватит скрипеть мозгами. Просто подумай о Джуде».

Но управлять этим процессом Берди не могла. Он происходил без ее участия.

Дверь. Тесная палата, жалюзи, опущенные на две трети, приглушенный свет. Бледный Джуд на хромированной больничной койке. Поднятая на растяжке нога в гипсе. Трубки тянутся к носу и к руке. В углу палаты незнакомец в костюме читает журнал. Он вскинул голову, кивнул Берди и продолжил чтение, оставаясь в тени. Берди поставила сумку и приблизилась к кровати. Присмотрелась. Коснулась неподвижной руки на белой простыне.

– Джуд… – тихо позвала она. – Это я, Берди.

Его пальцы шевельнулись, повернулись и обхватили ее руку. Веки затрепетали. Приоткрылись. Казалось, это движение далось ему с трудом, словно веки отяжелели.

– Как себя чувствуешь? – спросила Берди. Дурацкий вопрос.

Губы дрогнули.

– Упал, – невнятно сказал он. – Нога.

– Да. Но теперь все хорошо. Ни о чем не беспокойся.

Веки опустились, но пальцы по-прежнему сжимали ее руку. Губы снова шевельнулись. Берди наклонилась, чтобы разобрать слова. Краем глаза она заметила, что сидящий в углу человек поднял голову.

– Долго? – прошептал Джуд. – В больнице?

– Нет. С прошлой ночи. Нужно было мне приехать пораньше, Джуд, но я…

«Но я что»? Была занята? Слишком занята погоней за убийцей, чтобы следить за временем».

Он опять впал в полузабытье. Дыхание выровнялось. Пальцы разжались.

– Он ничего не сказал? – негромко спросил мужчина, сидевший в углу.

– Нет. Только хотел узнать, сколько пробыл здесь.

– Он пытался выговорить какое-то имя. Но в то время у него получалось только мычание. Я так ничего и не разобрал. Как, говорите, вас зовут?

– Он называет меня Берди.

Мужчина покачал головой:

– Нет, не похоже. Ладно, со временем придет в себя. Тогда и узнаем. – И он снова углубился в свой журнал.

Берди стояла у кровати, неловко наклонившись и прислоняясь к железной тумбочке. Она могла бы высвободить пальцы и выпрямиться. Но не шевелилась. Было очень тихо. Из-за двери палаты доносились звуки. А внутри слышалось лишь дыхание да шелест переворачиваемых страниц. Взгляд скользил по лицу спящего. Пальцы касались неподвижной руки. Мозг занимался механической сортировкой данных. Время. Место. Люди. Факты. Оценки. Вероятности. И анализировал воспоминания.

Ей все еще страшно. Но у нее нет причин бояться. То, что было здесь, случилось несколько часов назад. Пока она ждала, сидя в своей комнате. Пока лаяла собака, умирал ягненок…

Берди не шевелилась. Смотрела на имя. Единственное оставшееся из списка имен. И холодела.

Мужчина на постели зашевелился. Пальцы задвигались, сжимая ее руку.

– Я здесь, Джуд.

Его тяжелые веки снова приподнялись. Он моргнул, стараясь сфокусировать взгляд на ней. А когда наконец сумел, то заглянул ей в лицо. Она дрожала в панике. Слишком рано! Она еще не готова.

– Не надо, Джуд. Не пытайся говорить. Как получится. Времени полно.

– Берди. Ты знаешь.

Врать ему она не могла.

– Да, знаю.

Он вздохнул, удерживая на ней взгляд.

– А Тоби?

– Нет.

Джуд облизнул губы:

– Я не могу. Придется тебе. Тоби… сделает, как ты скажешь. Вернись. Сделай. Ты сама. Пока кто-нибудь другой не…

Его глаза снова начали закрываться, и он в досаде покачал головой.

– Тебе ничего не надо делать, Джуд. Не волнуйся. Ни о ком не волнуйся. Все будет хорошо. Просто поспи.

Он пожал ее пальцы:

– Передай ей, что мне очень жаль. Я не знал. Пообещай. Сама.

– Да, Джуд. Обещаю.

Он со вздохом расслабился, и уже через мгновение его дыхание выровнялось. Джуд снова погрузился в сон. Незнакомец в углу встал, сжимая в руке журнал:

– Что такое?

– Он попросил меня кое-что сделать для него. Вот и все. Сейчас поеду и сделаю. Обратно в Хоупс-Энд.

Губы Джуда зашевелились:

– Прости, Берди. Прости, не могу…

Мужчина шагнул к кровати:

– Он много говорил на сей раз. Не сказал, кто на него напал?

– Нет.

Джуд забормотал. Мужчина склонился над ним, нахмурившись.

– Вот, – шепнул он. – Опять оно. Это слово. Или имя. Вы слышали?

Берди высвободила руку из пальцев Джуда, наклонилась и поцеловала его в лоб. Джуд пошевелился, вздохнул и произнес что-то еще.

– Вот! Опять оно! Слышали?

Берди выпрямилась.

– Да, – ответила она, отводя взгляд от его напряженного лица. – Он сказал «Дафна».