Глава 26
– Далеко не уедет. – Тоби обтер крупной ладонью лицо и тяжело сел на ступеньку возле паба рядом с Берди. – Ее перехватят на шоссе возле Сассафраса. Или Ганбаджи – смотря куда Лили повернет. Следить будут за обеими дорогами. Ее повяжут. И привезут на допрос. Пообещали позвонить мне, как только она будет у них.
– Думаешь, это она убила Тревора Лэма?
– Откуда мне знать? – раздраженно отозвался он. – Подозрения она на себя навлекла. Но маловероятно, черт бы ее побрал.
– Почему?
– Потому что я так сказал. – Тоби уставился на дорогу и грозно нахмурился.
– А как же моя машина? На чем мне теперь добраться до Ганбаджи?
– Ну, знаешь, сама виновата! Как ты могла оставить ключи в салоне, когда тут повсюду такая публика?
– Я…
– Ладно, ладно! Я все понял. Получишь ты свою тачку обратно. Потерпи немного. Куда тебе спешить? Твой приятель никуда не денется, верно? Насколько я слышал, он все еще в отключке.
– Дэн…
– Бердвуд, да поедешь ты в Ганбаджи! Я лично тебя отвезу, если понадобится. Через час. Или два. Когда закончу здесь. А пока считай, что ты отрезана от мира.
– Не забывай: Розали Лэм тоже надо ехать.
– Ладно, и ее захвачу! – рявкнул Тоби. – И все мы отправимся в Ганбаджи – центр известной нам части Вселенной, средоточие власти, предмет всеобщего вожделения! Когда я буду готов. И ни минутой раньше. Я тут убийство расследую, если ты вдруг забыла. Ясно?
– Да что с тобой такое? – Берди повернулась к нему. Сильно нахмурившись, он не сводил глаз с дороги. Внезапно она сообразила: он думает не только о ее машине и Лили Денджер. – Что-нибудь случилось? Пока я была у Лэмов? Неужели Сью…
– Мисс Суини дала показания, – резко ответил он. – Правду ли она сказала на сей раз – не знаю. Но как ты и предложила, мы выяснили насчет этого «Яда», или как там называется ваша дурацкая песня. Прошлой ночью ее передавала только одна радиостанция. Точно в двенадцать девятнадцать.
– Значит, если Чудик видел Тревора Лэма живым в половине двенадцатого…
– Уже потом. Чудик видел, как Тревор попрощался с угонщицей твоей машины, предварительно поимев ее. Ну или это она его поимела. Неважно.
– Но мы не знаем, как скоро после половины двенадцатого это было. Чудик сказал только, что все продолжалось «недолго». А это может означать что угодно.
– Самое большее десять минут. Может, чуть меньше. Вероятно, когда Тревор сказал Лили, что на нее жаль тратить лишних пять минут, он не шутил.
– Но ведь наверняка…
– Наверняка – что? Лэму всего двадцать девять. Пять лет он провел там, где поблизости не было ни единой женщины. И тут приходит похотливая потаскушка, Лэм трахает ее разок, а потом выкидывает взашей. Десять минут – самое большее, по-моему. И вот на часах уже одиннадцать сорок.
Берди окинула его раздраженным взглядом. Дэн спокойно выдержал его.
– Стрелять в гонца не обязательно, Бердвуд. Такова жизнь. Тревор Лэм говорил что-то насчет «полирнуть ствол», да? Как по-твоему, что бы это значило?
– Не знаю, – пробурчала Берди, не глядя на него. Ее не покидало отвращение, хотя она и понимала, что причин для него нет.
– А я знаю. Лэм считал, что ему вскоре предоставят еще один шанс. И сделает это та, на кого он готов потратить гораздо больше времени. Иначе он не выпроводил бы Лили так быстро. Хоть она и не особенно нравилась ему. И кто, по-твоему, эта другая?
– Сью Суини думала, что он ждет ее.
– Но решила отказать ему. По крайней мере, так заявила.
– Ты считаешь, она врет?
– А ты?
Берди вспомнила Сью, ссутулившуюся на стуле в своей пестро обставленной гостиной, ее чисто умытое беззащитное лицо и поток слов.
– Я… не знаю.
– Вот и я тоже. Нам известно, что примерно в одиннадцать сорок Лэм был жив. Мы знаем, или, по крайней мере, имеем веские основания полагать, что к девятнадцати минутам первого он был мертв. – Тоби сделал паузу. – Эта Суини – давняя подружка Лэма? Она давала показания, когда его судили. Насколько мне помнится, Лэму это не принесло никакой пользы.
– Дэн, что ты говоришь? С чего вдруг невзлюбил Сью? С таким же успехом Лили могла вернуться и прикончить Тревора Лэма прежде, чем Сью заглянула в хибарку.
– По-твоему, это Лили Денджер напала на твоего приятеля на темной тропе? Да, я помню, что он не из силачей, но она, по твоим словам, мелкая и тощая как щепка.
– Вообще-то… да. Но любого можно сбить с ног ударом по голове, если застать врасплох. Лэнки говорил: тот, кто убил Тревора, не обязательно был очень сильным, – возможно, просто страшно разозлился. И вдобавок многое зависит от орудия.
– Ах да. Орудие. – Тоби опустил взгляд на свои ладони.
– И если на время оставить Лили и Сью, что насчет Леса Хьюита? Я думала, он твой главный подозреваемый. А ты вдруг начисто забыл про него.
– Хьюит не возвращался домой до полуночи. Просто не мог. Пози Дилиус это подтвердила. Он ушел от нее в одиннадцать тридцать. Как по звонку, выразилась она. Мне объяснили, что это вполне уместное выражение. Видимо, она особа весомых достоинств.
– Но он все равно мог успеть убить Лэма до прихода Сью! И по дороге наткнуться на Джуда. Сбить его с ног, чтобы тот ему не помешал.
– По-моему, у Святого Джуда был практически нулевой шанс остановить Леса Хьюита, если бы он что-то задумал.
– А может, Хьюит ударил Джуда, чтобы тот не увидел, что происходит в хибарке… Не знаю.
– Да, не знаешь. – Тоби встал и потянулся. – Ты и половины не знаешь, дружище.
– Дэн, о чем ты? Объясни!
Тоби прищурился, повернувшись направо, к дороге, мосту и гребню холма.
– Машина едет, – проворчал он, подтягивая ремень. – Держу пари, первые представители прессы. Ну, я, пожалуй, пойду.
И Тоби направился в паб. Берди сорвалась с места и преградила ему путь к дверям. Он нерешительно попытался отстранить ее, но она не поддалась.
– Дэн, объясни! Почему ты потерял интерес к Лесу Хьюиту? Почему не берешь в подозреваемые Лили? То есть почему Сью могла убить Тревора, а Лили – нет? Уже появились какие-то результаты экспертизы? Ты получил первые выводы вскрытия? Не слишком ли рано?
– Для просто убийства – слишком рано, Бердвуд, – жестко ответил он. – Но речь идет не о каком-то там «просто убийстве». Начальство может свернуть горы, если захочет. Не посчитается с затратами. Если пожелает. И если находится в достаточно щекотливом положении. А оно сейчас именно там. По сути, Бердвуд, начальство еще ни разу не попадало в настолько щекотливое положение, как сейчас. А это многое значит.
Берди уставилась на него. Губы Дэна были сурово сомкнуты, глаза – полны замешательства и ярости. Он выглядел так, словно его каким-то образом одурачили. Но в чем?
Приближающаяся машина сбавила скорость, готовясь загрохотать по настилу моста через Хоупс-Крик.
– Отойди, Берди, – произнес тот. – Мне нужно смыться, пока меня не остановили.
Она посторонилась и пропустила его к двери. Он вошел, дождался, когда зайдет и Берди, и захлопнул дверь.
– Вот сволочь, – пробормотал он.
– Кто?
– Не «кто», а «что». Ситуация. Все вместе. Жизнь.
– Дэн…
– Угомонись! Как ты мне надоела. Объясню я тебе, объясню. А что такого? Все равно рано или поздно об этом узнают все. А ты – прямо сейчас. Отметишь это дело в Ганбаджи за свой счет.
– О чем ты?
– О ране на голове Тревора Лэма. Помнишь, что сказал Лэнки? О том, что она странной формы? И орудие – скорее всего металлическое?
– Да.
– А что говорили о ранах на голове Дафны Хьюит?
– То же самое.
– Правильно. Так вот, эксперты сравнили снимки, поколдовали с рулетками, собрали консилиум. И знаешь, что постановили?
– Лэма убили похожим орудием?
– О нет! Они зашли еще дальше.
Берди уставилась на него. Дэн кивнул:
– Вот именно. Эксперты убеждены, что орудие убийства было тем же самым. Заявляют, что тот, кто убил Тревора Лэма, ранее убил и его жену.
– Этого они знать не могут, по крайней мере наверняка…
Но еще не успев договорить, она вспомнила выражение лица доктора Лэнки после первого осмотра трупа Тревора Лэма. Он был озадачен. Его что-то встревожило и сбило с толку. Лэнки осматривал и труп Дафны пять лет назад. Наверняка заметил сходство ран, но промолчал. Знал: если он прав, правда очень скоро станет известной. Зачем же ему рисковать своей репутацией и опережать события? Это не в характере доктора Лэнки, который привык держать язык за зубами.
И все-таки Берди еще раз повторила:
– Они не могут знать это наверняка.
– Да. Пока не могут. Но они достаточно убеждены, чтобы забить тревогу и начать давить на меня. Потому что в итоге каждый встречный узнает, о чем объявил Лэм в тюрьме. И в пабе прошлой ночью. А тогда…
– Станет ясно, что Лэм с самого начала говорил правду. И кто-то здесь убил его.
– Вот именно. Кто-то здесь убил его. Кто-то убил его жену. Тем же самым орудием, которое так и не смогли обнаружить неумехи-полицейские. За целых пять лет не нашли. А оно должно быть тут, прямо у нас под носом. И все время было. В Хоупс-Энде. Вместе с преступником, который уже прикончил двоих и теперь смотрит, как мы мечемся, помалкивает и посмеивается в рукав.
– Вряд ли посмеивается.
– Это еще почему? А ты разве не стала бы?
– Нет. Мне было бы страшно.
«Уже во второй раз ты смотришь на размозженный череп, раскинутые конечности, темную кровь, впитывающуюся в старые доски пола. Орудие у тебя в руке. Придется прятать его во второй раз. Прятать свою вину. Только тогда ты сможешь спрятать себя под маской, которую носишь уже более пяти долгих лет.
Где? Где ты его спрячешь? Там же, где и прежде. Ну конечно! Где оно находилось всегда, все это время.
А известно ли тебе было, что его придется достать, чтобы убить вновь? Тянуло ли тебя к этому тайнику – не посмотреть, не потрогать, а просто убедиться, что орудие все еще там? Какие чувства охватывали тебя при этом? Самодовольство? Тревога? Отвращение? Страдание? Страх?
Тебе случалось думать о Дафне Лэм, убитой в возрасте двадцати двух лет?
Или о ее ребенке, который погиб, не успев родиться?
О Треворе Лэме, долгие годы ждавшем, когда выйдет из тюрьмы?
Или же все твои мысли были только о тебе, твоей вине и о том, как поскорее уйти прочь от спрятанного орудия, которое рано или поздно наверняка выдаст тебя?»
– Мне было бы страшно, – повторила Берди.
– Бояться нечего, – пробормотал Тоби. – Тот, кто совершил это, уже однажды избежал наказания за убийство. С какой стати сейчас он должен попасться? Ведь ничто не изменилось.
– Изменилось, – помолчав, возразила Берди. – На сей раз здесь находишься ты.
Тоби усмехнулся, понимая, о чем она думает.
– И ты тоже, да? – проворчал он.
«Да. И я тоже».
