Глава 12
Берди вгляделась в окно. Темень. Чернота, пронизанная сверху миллионами звезд. Ни уличных фонарей, чтобы освещать дорогу, ни луны, чтобы выхватывать из темноты силуэт ветхого деревянного моста или озарять выгоны Хьюита. И никаких следов Джуда. Берди взглянула на часы: двадцать минут второго. Он ушел без десяти двенадцать и пообещал вернуться через час, самое большее. Здравый смысл твердил ей, что Джуда просто заболтал Тревор. «Но ведь Джуд знает, что я его жду и не сплю, – возражала Берди себе. – Он не стал бы засиживаться в гостях. Наверное, что-нибудь случилось».
«Позвони мне, если что-нибудь случится…» «Ничего не случилось. Не глупи. Тоби совсем запугал тебя. Хватит глазеть в окно. Все равно там ничего не видно». Рука Берди сжалась на жалюзи. Слишком сильно. Ломкая ткань хрустнула. Должно быть заметно хоть что-нибудь. Проблеск света. В глубине буша. Ведь она видела его перед тем, как ушел Джуд, а теперь там темно. Свет в окнах хибарки погас. «Джуд ушел оттуда. Вот что это значит. Сейчас он уже идет обратно. А Тревор лег спать. Через пять минут Джуд будет здесь. Самое большее – через десять».
Берди побрела к постели, взяла папку с записями, села и прислушалась. Но уже через десять минут снова стояла у окна, посматривая на часы. Как давно погас свет? Выглядывая в окно раньше, она не замечала, горит он или нет. Просто не задумывалась об этом. По ее представлениям, он мог погаснуть час назад или еще раньше. А может, свет, который ей показывал Джуд, горел вовсе не в хибарке. Или Тревор и Джуд просто перешли в другую комнату, окна которой обращены в противоположную сторону, потому и свет в них не виден. Или…
Нужно что-то делать. Бездействие и ожидание сводят с ума. Заснуть она не сможет. Еще никогда в жизни Берди не испытывала настолько острое нежелание спать. Неожиданно она вспомнила про кухню. «Там и чай есть, и кофе, – сказала Сью Суини. – И печенье. В любое время». Пожалуй, она заварит себе чашку чаю. Чай будет кстати. И печенье. Две штуки. Наверное, «в любое время» означает в том числе и в половине второго ночи. Так или иначе, ее никто не услышит.
Берди сбросила кимоно, переоделась и вышла из своей комнаты в темный коридор. Потом, подумав, вернулась обратно за мобильником. На всякий случай, если Тоби вдруг взбредет в голову опять позвонить. Снова очутившись в коридоре, она настороженно посмотрела сначала в одну, потом в другую сторону. Комната Цикады Бейкера находилась в дальнем конце, рядом с ванной. Номер один. Щель под дверью была темной. Свет в ванной тоже не горел. Берди на цыпочках прокралась к лестнице. Где-то здесь был выключатель – помнится, Сью щелкала им. Пошарив ладонью по стене, Берди нашла его и зажгла свет. Тусклый и желтый, он озарил лестницу. Пока все шло неплохо. Берди осторожно двинулась вниз по ступенькам.
У подножия лестницы она остановилась. Дверь слева вела во двор. Сквозь застекленную панель пробивался слабый свет. Берди вытянула шею, чтобы разглядеть, откуда он исходит. Из квартирки над гаражом. Значит, Сью Суини тоже еще не спит. Минуту Берди размышляла, не зайти ли к Сью. Было бы неплохо пообщаться хоть с кем-нибудь. Или даже выпить вместе чаю. Но сообразила, насколько нелепа эта затея. Во-первых, Сью наверняка в постели – может, читает. Или даже заснула, не выключив свет. Во-вторых, даже если она не спит и готова поддержать компанию, Джуд наверняка вернется сразу, как только Берди разговорится с ней. Такое и раньше уже случалось.
Торопливо отвернувшись от двери во двор, Берди погасила свет на лестнице. Если Сью не спит и заметила его, возможно, сама придет выяснить, в чем дело. В темноте Берди повернула в сторону фасада здания, ведя пальцами по правой стене коридора. Она уже знала, что за дверями слева находится кладовая и кабинет Цикады. Кухня справа. На ощупь Берди нашла дверь и скользнула внутрь. Потом притворила дверь, и только тогда включила свет.
Кухня была старомодной, но чистенькой. Берди знала, что Цикада сам готовит здесь себе еду. А иногда вместе с Сью жарит картофель для посетителей паба. Но, судя по всему, сегодня вечером ничего существенного тут не готовили. О том, что кухней пользовались, свидетельствовала единственная перевернутая кастрюля на сушилке возле раковины. Отложив телефон, Берди осмотрелась, прошлась по кухне, стараясь не шуметь, разыскала чайники для воды и заварки, чай, кружку, приготовила чай, порыскала в поисках печенья и нашла жестяную коробку в одном из шкафов. К узкому столику возле раковины был придвинут жесткий деревянный стул. На него Берди и села, чтобы выпить чаю, придвинув коробку с печеньем поближе к себе.
Было совершенно тихо. Полная тишина. Никакого шума транспорта. Вот именно. Ни света, ни машин. Берди прихлебывала чай и грызла печенье, сидя за столом в углу освещенной кухни. За ее спиной и дверью кухни не было ничего, кроме темноты. Впереди за окном – тоже. Мир сжался. Кухня казалась маленьким островком. Будто не существовало ничего, кроме нее.
Шли минуты. Берди налила себе еще чашку чаю. Выпила. Вымыла чашку. Убрала в кухне. Посмотрела на часы. Без десяти два. Что теперь? Вообще-то она знала что. И собиралась сходить и выяснить, что случилось в хибарке. Ждать дольше Берди не могла. Она и без того ждала слишком долго. Десять минут ходу туда. Двадцать минут на разговор с Тревором. Десять – обратно. Итого сорок. Ну ладно, пятьдесят. Или даже час, если Тревору захочется поболтать. Но не два же часа. Это слишком долго. Чересчур.
С бьющимся сердцем Берди схватила свой мобильник, быстро добралась до кухонной двери, распахнула ее и застыла в нерешительности. Нужно ли ей выходить в темноту одной? Даже без фонарика? Может, разбудить Бейкера? Попросить проводить ее? Или Сью?
«Они решат, что я спятила. Чокнутая пугливая горожанка, которая извелась только потому, что ее знакомый опоздал на час. А если ничего не случилось? А если я вызову подкрепление, мы заявимся в хибарку и увидим, что Тревор с Джудом копаются в компьютере или просто решили выпить и поболтать? Мне еще несколько дней здесь торчать. Нельзя допустить, чтобы они приняли меня за идиотку».
«Позвони мне. Если что-нибудь случится…»
«Ничего не случилось».
Быстро, чтобы снова не передумать, Берди вернулась в кухню, к шкафу, где нашла коробку с печеньем. Там же она видела свечи и спички, приготовленные Цикадой на случай, если отключат свет. Ну что ж, можно считать, что света нет. Берди взяла свечу, уже вставленную в старинный с виду подсвечник. «Со свечкой я буду выглядеть как Крошка Вилли Винки, – мелькнуло у нее в голове. – Зато подсвечник защитит пальцы от капель горячего воска». Она зажгла свечу и сунула в карман полный коробок спичек. Потом снова вышла из кухни и погасила свет.
Пламя свечи замерцало, отражаясь в стойке бара, зеркале, бутылках, пивных кранах, пока Берди медленно двигалась к входной двери. При мысли, что дверь придется оставить незапертой, она ощутила укол совести, но выбора у нее не было. И, в сущности, маловероятно, что паб успеют ограбить за время ее отсутствия. Все местные знают, что ночью двери паба заперты. А чужак сюда если и явится, то наверняка на машине. Приедет по дороге, прогромыхает досками моста, разорвав ночную тишину. Цикада услышит его. И Сью Суини тоже.
Берди подняла засов на двери, вышла на веранду и плотно прикрыла дверь за собой. Ветра нет – значит, дверь не распахнется. С дороги она выглядела запертой, как обычно.
«А чужак сюда если и явится, то наверняка на машине».
Обвинитель на суде над Тревором Лэмом придал этому обстоятельству большое значение. Никто не смог бы явиться в Хоупс-Энд на автомобиле так, чтобы его не увидели и не услышали в пабе, в какое бы время это ни случилось. И даже чужака, пришедшего пешком, обязательно заметили бы в те часы, пока паб открыт. Поэтому выдвинутое адвокатом Тревора Лэма предположение о бродяге, который замыслил кражу, а в итоге совершил убийство, звучало абсурдно. А это значит, что…
Берди перешла через дорогу и зашагала вдоль деревьев к малозаметной прогалине между ними, откуда начиналась тропа к дому Тревора Лэма. Деревья высились мрачной стеной. Язычок свечи едва заметно дрожал. Здесь, снаружи, он почти не рассеивал темноту. Но все-таки это было лучше, чем ничего. Гораздо лучше.
Она прошла мимо машины Джуда и направилась дальше. Звуки: журчание воды; тихие шорохи и треск в подлеске; трепет крыльев над головой, и где-то вдалеке – лай собаки.
Впереди показалось начало тропы. В кромешной темноте. Одной рукой Берди держала перед собой свечу, в другой сжимала гладкий и твердый телефон. Свернув на тропу, она двинулась по ней. Деревья обступили ее, сомкнулись над головой, заслоняя звезды в небе. Она шагала медленно, внимательно глядя под ноги. Тропа тянулась впереди. Воздух был нагретым, неподвижным и спертым, как в туннеле. Он повис вокруг, застывший и грузный, насыщенный запахами сырой земли, листьев, какой-то живности и медлительной реки. В подлеске хрустнула ветка – совсем рядом с тропой, где-то слева. Берди остановилась. Прислушалась. Подняла свечу повыше и увидела, как дрогнула рука – настолько резко, что крошечный язычок наклонился, покачнулся, заплясав среди тьмы, не в силах разогнать ее. Звук дыхания гулко отдавался в ушах. Слишком громко. Горло перехватило. Сердце билось все быстрее и сильнее.
Она здесь не одна. Рядом кто-то есть. Кто-то другой, совсем близко, прячется в подлеске. И дышит. Берди с трудом заставила себя сдвинуться с места. Колени подгибались и дрожали. Она смотрела прямо перед собой и напрягала слух, ловя каждый шорох. Еле уловимый звук послышался сзади и слева. Легчайший шелест, словно кто-то сменил позу, расслабив сведенную мышцу. Берди обернулась.
– Кто здесь? – крикнула она. Голос прозвучал тонко, совсем по-детски.
Молчание. А потом – стон. Приглушенный и страдальческий. Но не сзади, а впереди. С колотящимся сердцем Берди повернулась и снова двинулась вперед, стараясь не споткнуться. Прочь от безмолвного наблюдателя в густом подлеске. К источнику звука. По ее спине бежали мурашки, кожу сзади на шее и затылке покалывало. Она тяжело дышала, каждую минуту ожидая услышать шум и шаги, означающие, что сейчас на нее нападут сзади.
Почти всхлипывая от страха и напряжения, Берди достигла того места, где тропа круто поворачивала вокруг огромного дерева. Отсюда путь к хибарке был прямым, как аллея, и Берди хорошо помнила это, но ничего не видела. Она облизнула губы и позвала:
– Джуд, это ты? Ты в порядке?
– Сюда! Умоляю!
Голос казался почти незнакомым, в темноте он звучал тоскливо и потерянно. Берди бросилась вперед, держа свечу слишком близко и почти ослепнув от яркого пламени. Джуда она нашла с трудом. Чуть не пробежала мимо.
– Сюда!
Полный боли голос доносился откуда-то из-под ее ног. Берди повела свечой и увидела темную фигуру, вытянувшуюся на спине. Одна нога ее была вывернута под неестественным углом. Свет упал на белое лицо, блестевшее от испарины. Черные глаза. Лицо, искаженное от боли.
– Господи, Джуд! – Она бросилась к нему и протянула руку. По его шее струилась кровь. Затылок был в чем-то мокром и липком.
– Нога… – простонал он. – Берди, врача. – Джуд закрыл глаза.
Телефон. Слава богу, телефон здесь. Непослушными пальцами она принялась набирать номер экстренной службы. Потом что-то объясняла, не узнавая собственного голоса. «Скорая помощь». Несчастный случай. Несчастный случай? Пострадал человек. Нога. Бедро. Кажется, так. Рана на голове. На затылке. В Хоупс-Энде. И дальше по тропе. По узкой тропе. Неподалеку от паба. Направо.
– Джуд, они уже едут. Скоро будут. Что случилось? Кто тебя…
Но он не отвечал. Мысли Берди бестолково заметались. Сотрясение. Перелом. Шок. Шок опасен, от него умирают. Одеяло.
– Джуд, я сейчас вернусь. Через минуту, – прошептала она, будто он мог ее услышать, а потом сорвалась с места и понеслась, не видя тропы. Берди знала, что где-то рядом, невидимая в темноте, находится хибарка.
Деревья вскоре расступились. Справа показалось жилище Тревора. Берди услышала, что внутри негромко звучит музыка. Свеча озарила веранду и полуоткрытую дверь. В доме было темно.
– Тревор!
Берди пробежала через веранду, пнула дверь, и та ударилась о стену.
– Тревор!
Голос эхом раскатился по дому. Берди подняла свечу повыше, разыскивая выключатель. Тени заплясали по стенам, потолку и полу, по негромко мурлыкающему транзистору и компьютерной технике на столе.
– Тревор!
И тут она увидела его. Все это время он находился здесь. Можно было и не кричать. Тревор все равно не услышал бы. Ничего бы не услышал, лежа на полу, уткнувшись лицом в маленькую чернильно-черную тень, которая вовсе не была тенью.
Пальцы Берди нащупали выключатель. В комнате вспыхнул свет. Присев на корточки, она подползла ближе и потянулась к выброшенной вперед руке. Пальцы были еще теплыми. Но пульс уже не ощущался. Ничего другого она и не ждала. Весь его затылок был размозжен, представляя собой вмятину с мешаниной мокрых волос и осколков костей. Темная кровь струйками сбегала с обеих сторон головы, растекалась лужицей по полу и впитывалась в жадно вбирающие ее старые половицы. На четвереньках Берди попятилась обратно к двери.
«Позволь любить тебя, – приторно-сладким голосом ворковало радио. – Позволь любить тебя, голубка!..»
Кажется, ей надо было что-то сделать… Берди с трудом поднялась, добрела, пошатываясь, до спальни и стащила с постели одеяло. Волоча его за собой, она вернулась в кухню. Свеча. Только бы не забыть свечу. И опять в гущу деревьев. Обратно к Джуду. Скорее. Как можно быстрее, только чтобы не погасла свеча. «Не думай об оставшемся в хибарке трупе, коченевшем под музыку! Не думай о неизвестном, наблюдающем из зарослей. Джуд лежит там, совсем беспомощный. Скоро ты будешь с ним. Идти недалеко. Справа, примерно посередине прямого участка тропы. Смотри не споткнись об него. Он где-то поблизости. Ищи под деревьями».
Но Берди опять чуть не прошла мимо Джуда. Сделала несколько лишних шагов. Пришлось вернуться. Она встала на колени и накрыла его одеялом. Он слабо застонал, скривившись от боли.
– Я здесь, Джуд, – прошептала она. – Все хорошо. Я здесь.
«На самом деле все плохо. Тревор Лэм мертв, Джуд. Его больше нет. Ты видел это? Ты уже знаешь? Сколько ты пролежал тут? Что это было, что случилось с тобой?»
«Если что-нибудь случится…»
Телефон лежал там, где она оставила его. Берди набрала номер. На звонок ответили быстрее, чем она рассчитывала. Она заговорила. И опять не узнала собственного сиплого, срывающегося голоса:
– Дэн, это я, Берди. Кое-что случилось. Пожалуйста, приезжай.
