Глава 34
Мы не останавливались. Потому что я не могла.
Мы шли по лесу во мраке глухой ночи, облака, проносившиеся над лесом, то скрывали небо, то вновь выпускали наружу яркие звезды. Луна опустилась за долину, и на смену ей из-за горы показалось солнце.
Я шла впереди Фиске и, чувствуя близость фьорда, начинала понемногу ускорять шаг. По мере приближения к долине лес редел, а из-под снега проглядывала земля. Тени от верхушек огромных деревьев уступили место согретым солнцем полянам зеленой травы, такой яркой, что я зажмурилась при взгляде на нее. Это был первый протест природы против зимы, который в ближайшие несколько недель доберется и до вершины горы.
Мы держались леса, стараясь не выходить на открытые участки. До меня доносился запах моря. Я ощущала на языке его бодрящий соленый привкус, который молил меня забыть о том, где я была и чем занималась. Забыть о той ночи, когда увидела Ири, о боли в плече и о набеге. Забыть о Херджа. Я шла через долину по знакомой с детства тропе в сторону фьорда и казалось, что ничего этого действительно не было в моей жизни.
Но воспоминания снова предательски подкрались, поднимаясь из закоулков памяти, когда перед нами возник утес, с которого открывался вид на мою деревню. Трава сменилась каменистой почвой, согретой солнцем, и я остановилась, ступив на нее. Моему взгляду открылся клочок синего моря. Он раскинулся под серым зимним небом, спокойный и чистый, и шаги Фиске замерли, когда он остановился рядом со мной, выжидая.
Я взглянула на свои башмаки, глубоко вздохнула, а затем двинулась к краю обрыва. У самого края я замедлила шаг, осторожно продвигаясь вперед, пока не увидела прибрежную полосу. Тревога сжигала меня изнутри. Слишком тихо было вокруг.
Еще один шаг, и моим глазам открылся вид на деревню. Мой дом. И в это мгновение у меня перехватило дыхание.
Раскинувшаяся внизу деревня Хайлли превратилась в пепел. В ней царили разрушение и хаос.
Не сводя глаз с провалившихся крыш, я бросилась бежать вниз с обрыва, поскальзываясь на осыпающихся камнях. Деревня выглядела пустой, а в отдалении, на том месте, где когда-то стоял ритуальный дом, виднелось лишь огромное темное пятно.
Я обхватила себя руками, пытаясь успокоиться, но тут же поднесла их к лицу, зажимая нос. Запах гниения стал невыносимым. Спотыкаясь, я дошла до конца тропы и снова помчалась вперед, перепрыгивая через тела, разлагавшиеся в лучах полуденного солнца.
– Аги! – что есть мочи закричала я, но мой крик заглушил громоподобный шум крови в голове.
Я ускорила шаг, проносясь мимо сожженных, полуобвалившихся стен. Добежав до нашего дома, я согнулась пополам, упершись ладонями в колени. Дом устоял, но в стенах зияли огромные дыры. Моя грудь бурно вздымалась под доспехами, глаза жгло.
На пороге валялись осколки глиняной миски.
Когда Фиске показался на тропинке, я вошла в дом и огляделась, все еще не в силах вздохнуть свободно. Осколки разбитой посуды усеивали пол вокруг очага, а мой тюфяк лежал на боку, наполовину сгоревшее одеяло было влажным от воды, просачивающейся сквозь дыру в крыше. Мухи с громким жужжанием кружились вокруг железного котелка с заплесневевшей едой.
– Элин. – До меня донесся голос Фиске.
Но, не глядя на него, я подняла упавший стол и принялась собирать разбросанные по полу осколки. Аккуратно складывая их в ладонь, я пыталась успокоиться.
– Элин, – снова позвал он, на этот раз громче. – Инструменты и оружие исчезли, а кругом лишь тела мертвых воинов Херджа. Аска ушли.
Я осторожно ссыпала черепки в котелок, отогнав мух, и подняла свой перевернутый тюфяк. Подобрав одеяло, я прижала его к груди. Мама cвязала его, когда была примерно моего возраста. Теперь оно превратилось в мешанину перепутанных ниток, красные и оранжевые узоры стерлись.
– Если дела обстояли так плохо, что им пришлось уйти, значит, он мертв, – задыхаясь, произнесла я. Приглушенно всхлипнув, я зарылась лицом во влажное одеяло и наконец разрыдалась. – Они мертвы, – всхлипывала я. – Они все мертвы.
Фиске крепко обнял меня, и я прижалась к нему, ощущая тепло его рук. Чувствуя подступающую слабость, я сжала кулаки у груди и ощутила, что наконец лишилась ее. Крохотной хрупкой надежды, которую несла в себе, спускаясь с горы. Веру в то, что Аска сумели выстоять.
Но они исчезли.
Фиске еще сильнее прижал меня к себе, и мои ноги подкосились, когда я представила безжизненное тело отца. Пылающее на погребальном костре. Его бороду, охваченную огнем. Его обуглившееся тело. И если он был мертв, то и все мы тоже мертвы. Потому что он был самым сильным из нас, и без него мой мир утратил прежнюю устойчивость.
До меня донесся ласковый голос Фиске.
– Аска сожгли тела погибших. Кто-то потушил пожар в доме. Наверняка остались выжившие, Элин.
Но я не могла снова позволить себе надеяться. В моей душе, охваченной страшным горем, просто не находилось места для новой надежды. Горем от потери родного дома. Близких людей.
– Подумай. Куда они могли уйти? – Он ослабил объятия и слегка отстранился, глядя на меня сверху вниз. Осторожно убрал волосы с моего лица. – Где безопасно? У Аска есть еще какая-нибудь деревня?
Я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Я знала, куда они могли направиться, но не могла рассказывать об этом тому, кто не принадлежал к нашему клану. Это был секрет. Я сама ни разу там не была. Я посмотрела на него и встретилась с его пытливым взглядом. Он требовал, чтобы я наконец совладала со своим отчаянием. Его глаза были подобны факелам, ярко пылавшим во мраке.
– Вирки. – Я утерла лицо рукавом. – Возможно, они отправились в Вирки.
