Глава 24

Я была у фьорда.

Передо мной сверкала его гладь, голубая, словно лед. Облака отражались в прозрачной глубине. Мои ноги упирались в гладкие черные голыши. Я обхватила себя руками, пытаясь защититься от ветра. Видения накатывали на меня, словно холодные волны. Огромная скала поднялась из воды, как стена. Зеленый мох взбирался по ней вверх длинными, яркими полосами. Я отчетливо это видела.

Привалившись к стволу дерева, я пыталась удержать в памяти образ Хайлли. Вот опушка леса на краю деревни. Тень мелькает среди деревьев. Я прищурилась, пытаясь сфокусироваться.

Фигура замерла в отдалении, наблюдая за мной. Толстые меха и блеск серебра. Пустые, белые глаза Херджа. Я моргнула.

– Элин.

Он был там, среди деревьев. Он смотрел на меня. Воины Херджа убили мою мать, а теперь пришли за мной.

– Элин? – Что-то обожгло мою щеку. – Элин!

Внезапно солнечный свет померк. Вокруг сгустилась темнота, и чьи-то руки потянули меня вперед. Моя кожа онемела, не чувствуя ледяного холода. Я снова закрыла глаза, пытаясь вернуть прежние образы. Пытаясь вернуться к фьорду.

Надо мной склонилось лицо Фиске, он тряс меня. Но я этого не чувствовала.

– Херджа, – прохрипела я, глядя на деревья. Но там уже никого не было.

Над его головой луна мерцала сквозь ветви деревьев.

– Что?

– Я хочу домой, Фиске. – Мои слова спотыкались друг о друга, и я слышала в них слабость. Хрупкая печаль звенела в каждом из них.

А затем я ощутила, что падаю. Мир вокруг резко качнулся, когда он поднял меня на руки. Я слышала его дыхание. Ощущала его кожу. Его сильные руки обхватили мое обмякшее тело, крепко сжимая в объятиях.

Я снова открыла глаза и увидела, как надо мной медленно проплывают деревья. Громкий хруст снега эхом отдавался в моей пульсировавшей от боли голове. Я прижалась к Фиске и крепко зажмурилась, чтобы снова увидеть перед собой фьорд. Туман, ласкающий скалы. Запах морской воды. Но воин Херджа исчез.

Распахнулась дверь, и внезапно мы оказались в доме. Знакомый свет от пылающего в очаге огня наполнил все вокруг, но я не ощущала его тепла.

– Что случилось? – Халвард бросился к нам.

– Принеси воды. – Фиске опустил меня на пол, внимательно разглядывая в неярком свете.

Я была завернута в его накидку.

– Где Ири? – прошептала я.

– Ищет тебя. – Он достал из сундука одеяло и придвинул меня ближе к огню. – Найди его. – Фиске подтолкнул Халварда к двери и выставил на улицу. Вернувшись, он присел на корточки рядом со мной. – Кто это сделал?

Я плотно закуталась в одеяло, вглядываясь в его лицо. Сейчас он выглядел иначе. В его глазах светилось чувство, которого я не видела раньше. Хотя, возможно, раньше я просто не видела его так близко.

– Кто? – снова спросил он.

Но я могла думать лишь о том, что он был очень близко. И мне хотелось, чтобы он не прикасался ко мне.

– Это был тот человек с праздника Адалгилди, – прошептала я.

– Что он сделал?

Я закрыла глаза. Попыталась исчезнуть.

– Он..? – Фиске осекся и отвел взгляд.

Я лишь покачала головой, обхватив руками свое нагое тело.

Фиске встал, его башмаки прогремели по полу. Он снял со стены топор и распахнул дверь.

– Не говори никому, куда я ушел. – И он растворился в ночи.

Я открыла глаза, когда дверь снова распахнулась, и ощутила на себе тепло еще нескольких одеял. Ири спал у очага, подложив под голову подседельные сумки.

Фиске осторожно вошел в дом, и я слегка приоткрыла глаза, наблюдая, как он повесил топор на стену. Он стянул с себя жилет и рубашку и, шагнув к тазу с водой, умылся, пригладив волосы. Порезы и синяки, оставшиеся на его теле после сражений, постепенно заживали, кожа становилась гладкой на его широкой груди и узких бедрах. Они с Ири были немного похожи. Он положил руки на стол и наклонился над тазом, вглядываясь в свое отражение, последняя капля воды стекла по его носу и упала в воду.

Я смотрела на перепачканную кровью рубашку, валявшуюся на полу.

– Фиске? – Инге с распущенными волосами спустилась вниз по лестнице. – Где ты был? – прошептала она.

Когда он промолчал, она взяла его за руку, заставив посмотреть ей в глаза.

– У Торпа. – Он отвел взгляд.

Она понизила голос:

– Что ты сделал?

Он собрал волосы в хвост и, усевшись у огня, стянул башмаки.

– Напомнил ему, что нельзя трогать то, что ему не принадлежит.

Инге некоторое время смотрела на него, а затем слегка кивнула, но на ее лице застыла тревога.

– Я поговорю завтра с жрицей.

– Я поговорю с ней. – В комнате повисла тишина.

– Фиске…

Он замер, глядя на нее.

Но она промолчала. Лишь оглядела его с головы до ног, а затем снова заглянула ему в глаза. Словно пыталась что-то разгадать.

Он встал и прошел мимо нее к лестнице. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, а затем обернулась к огню. Несколько мгновений она стояла неподвижно, а затем закрыла глаза, и ее губы зашевелились, беззвучно нашептывая молитву.

Я зарылась в одеяла. Потому что Инге не знала, что я – часть прошлого, от которого отказался Ири. И ей следовало бы молиться, чтобы я исчезла из их жизни.

Но это всего лишь вопрос времени.

Я лежала на тюфяке наверху в то время, как другие занимались домашними делами.

Никто со мной не разговаривал.

Никто ни о чем не просил.

Я поджала колени к груди, все еще пытаясь согреться. Казалось, холод заморозил меня изнутри. И там поселилась пустота.

Когда утреннее солнце пробилось в дом, я натянула одеяла на голову, прислушиваясь к своему сердцебиению. Ири поднялся наверх и склонился надо мной, его тревога переполняла комнату. Я притворилась спящей, и когда он спустился вниз, я снова стала дышать. Вглядываясь в темноту под одеялами, я пыталась вспомнить это странное ощущение, сжигавшее меня изнутри, когда я стояла во мраке леса, привязанная нагой к дереву.

Еще никогда я не была столь уязвима. И столь напугана.

И до этого мгновения я еще никогда не испытывала ненависти к самой себе.

Я помнила свет, отражавшийся от снега. Свое шумное дыхание в тишине. Помнила, как подумала, что если умру, то не попаду в Солберг. А затем впервые в жизни меня захлестнул всепоглощающий стыд за страх перед смертью.

Передо мной мелькали красные, оранжевые и желтые вспышки на поле боя. Я ощущала жар и обжигающую боль. Пламя войны бушевало в моем горле и рвалось наружу. Я видела себя живой. Сильной.

И я закрыла глаза.

Остались только белая тишина и холод того леса. Ничего, кроме одиночества. Крохотная частичка моей души, ожидающая прихода смерти. А смерть подкрадывалась ко мне во мраке. Она пришла за мной. Но стоило ей склониться надо мной, и я подумала лишь о том, что не хочу умирать.

До того мгновения, как я увидела Ири в Аурвангере, мне был неведом настоящий страх. Я всегда считала, что у жизни есть простое объяснение – боги повелевают нами. Дают и отбирают свою благосклонность.

Но я осталась без своего клана.

Совсем одна в лесу.

Сигр отвернулся от меня. Я это чувствовала. И постоянно вспоминала о прежнем Ири, совсем еще мальчишке, медленно умиравшем на снегу. О маме, чью плоть покидала жизнь. Ее битва закончилась.

И еще о воине Херджа, скользившем в темноте среди деревьев, словно предвестник беды. Он не сводил с меня глаз.

Раздался стук в дверь, и я насторожилась.

– Инге. – До меня донесся ласковый голос, и я свесилась над краем тюфяка, вглядываясь в щели в полу.

На пороге появилась Тала, и все поднялись ей навстречу. Инге взяла жрицу за руки и почтительно пожала их. Но тревога, наполнявшая дом, по-прежнему витала над ней. И, казалось, придавливала своей тяжестью.

– Я принесла вам добрую весть. – Тала перешагнула через порог. – Отец Руны согласен выдать ее за Ири. – Она стиснула руку Ири и улыбнулась.

На его лице расцвело облегчение, и он обернулся к Инге.

– Ты этого достоин, Ири. – Инге улыбнулась.

Тала кивнула:

– Из вас получится отличная пара.

Радость в глазах Ири снова пробудила во мне тянущую боль потери. Я с трудом сдерживалась, чтобы не закричать.

– Спасибо. – Он кивнул.

– Конечно, тебе необходимо все привести в порядок. И когда ты будешь готов, мы займемся приготовлениями.

Тала снова улыбнулась, а я не сводила с нее пристального взгляда. Казалось, она искренне рада, и все остальные смотрели на нее с обожанием. С доверием. Но, глядя на жрицу, я могла вспоминать лишь только, как она наблюдала за мной в лесу. И как ушла, бросив меня умирать.

Она подсела к столу, положив руки на колени, и ее поведение немного изменилось. Все вокруг это заметили и умолкли.

– Поговорим о том, что произошло прошлой ночью. – Она посмотрела на Фиске, застывшего у очага. – Ты ничего не хочешь сказать?

В отличие от Инге Фиске выглядел совершенно невозмутимо. Он спокойно выдержал взгляд жрицы.

– Вчера вечером после охоты я ходил к Торпу, чтобы поговорить, после того, как узнал, что он пытался убить мою рабыню.

– Ты разговаривал с ним?

Лицо Фиске оставалось непроницаемым. Ири, стоявший рядом, пристально смотрел на огонь, теребя пояс.

Тала склонила голову набок.

– Торп покусился на твою собственность, хотя не имел на это никакого права. И расплатился за последствия.

Такие же порядки существовали и в клане Аска. Если ты нарушил закон, то должен ответить за это. И не было судей или хранителей устоев. Только жрецы еще пытались как-то сохранить мир в деревне. Когда кто-то причинял тебе вред, ты разбирался с ним сам. А если нет, то становился лакомым куском для других обидчиков.

Фиске кивнул:

– Спасибо.

– Спасибо, – тихо повторила Инге.

– Однако я хотела бы дать тебе совет, Фиске. Ты принял решение взять в дом свою первую рабыню. Но ты выбрал не простую рабыню. Ты выбрал девушку из Аска. Могу я спросить почему?

Фиске вздернул подбородок, поведя плечом.

– Матери нужна была помощница по хозяйству.

– А в чем дело? – Инге выглядела встревоженной.

Тала пристально посмотрела на Фиске:

– У меня был сон о ней. Я пока не поняла, как точно истолковать его значение, но чувствую, что у Торы есть свои планы на эту девушку.

Ири стиснул зубы.

– Похоже, тебя очень огорчило, как Торп с ней обошелся.

– Она нужна мне для работы. Если бы Торп убил ее, ему пришлось бы заплатить мне, как если бы он убил принадлежавшую мне овцу или лошадь.

Пустота внутри меня разрасталась, пока не превратилась в пропасть, в которую я запросто могла провалиться. И навсегда исчезнуть.

Тала взглянула на Инге:

– Я посоветовала бы продать ее весной в другую деревню. Туда, где никто не знает, кто она такая. Она привлекает слишком много внимания своим происхождением, и в этом нет никакой пользы. Кроме того, хочу напомнить, что тебе, как и Ири, следовало бы выбрать жену. Я надеялась, что это произойдет нынешней зимой, но, похоже, ошиблась.

Фиске помедлил, прежде чем покачать головой.

– Нет.

– Хорошо. Тогда следующей зимой. Договорились?

– Да, – хором ответили Фиске и Инге.

– Очень рада это слышать. – Она встала, оправляя юбку. – Инге, я с радостью подыщу тебе другую рабыню. Я знаю, что тебе нужна помощь.

– Спасибо. – Инге обняла ее, положив голову жрице на плечо.

Они вместе направились к двери, а я снова распростерлась на тюфяке, зарывшись в одеяла.

Закрыв глаза, я с облегчением погрузилась в темноту.