К западу от Лурда, во французских Пиренеях, есть местечко под названием Сен-Пе-Д’Арде, где на одном монументе выбита следующая надпись (ил. 45). Монумент относится к галло-римскому периоду, и на нем написано: «Lexeia Odannifilia. Artehe vslm» («Лексея, дочь Одана, так получает титул за верность Артехе»). Это доказывает, что уже во времена римского владычества в Европе кельты почитали Артура как бога. Имя Артехе (Артус, Артур) имеет отношение к Артемиде и Арктуру, и все они связаны с медведем – одним из древнейших божеств в мире. В этой части света мы находим святилища, посвященные медведю, начиная со времен неандертальцев (примерно с 10 тысяч лет до н. э.). Итак, это бог-медведь; здесь долина и река, чьи истоки в Лурде, и называется она Медвежья река (Ourse). Она связана с богом Артуром. Я думаю, что Женевское озеро является источником идеи ухода короля Артура на лодке после его смерти на Остров золотых яблок – Авалон. Философ Чарльз Музее, обнаруживший вышеупомянутую надпись, тоже замечает: эти традиции, которые мы в нашей литературе считаем британскими, в дописьменный период ассоциировались с кельтским восприятием культуры Тэн в средней Франции.

Еще одно место на континенте, связанное с Артуром, это Модена, Италия, где уже в 1090 году маленьких мальчиков называли Артурами. Между 1099 и 1106 годом в Ломбардии был воздвигнут собор Модены, и группа скульпторов вырезала на архивольте северного портала сцену из романа о короле Артуре.

Ил. 46. Похищение Гвиневеры. Резьба по граниту, Италия, 1100 год

Барельеф на ил. 46 иллюстрирует эпизод похищения и спасения Гвиневеры. У большинства фигур на этом барельефе подписаны имена на бретонском языке. Слева направо мы видим безымянного рыцаря, с ним – Издернус (сэр Идиер) и Артус из Бретаники (король Артур); они встречают простолюдина Бурмальта с боевым топором baston соти (старофранцузский язык), который защищает один из порталов башни; а в замке, окруженном водой, стоят Винлогея (Гвиневера) и Мардок (Мордред, Король-Смерть); у вторых ворот – Каррадо (сэр Карадок, страж-великан Башни скорби) вышел на бой с Гальвагейном (сэром Гавейном), Гальвариуном (сэром Галешином) и Ке (сэром Кеем).

Интересно отметить, что имя Ланцелота здесь не упоминается, а ведь в поздних версиях романа спасение королевы Гвиневеры приписывают именно ему. В более ранней версии романа королеву спасает Гавейн, племянник Артура, а не Ланцелот. Давайте сравним эту ситуацию с любовным треугольником в романе о Тристане, племяннике Марка; в ирландской легенде Диармид – племянник Финна. Здесь сэр Гавейн, племянник короля, галантный рыцарь, скачет на коне спасать Гвиневеру.

В Модене важным моментом является доказательство популярности романов о короле Артуре в Европе начала XII века, задолго до того, как появились его первые письменные версии, а использованные на памятнике имена указывают на кельтский бретонский источник.

Артур появляется в старинных хрониках Гилдаса Мудрого и Ненния VI–VIII веков, где его именовали dux bellorum («полководец»; этимологический источник английского слова duke — «герцог»). Артур, каким его представляют современные исследователи, это военачальник, получивший подготовку у римлян, который сражался на стороне королей Южной Британии против угрожавших им германцев, то есть против англосаксов и ютов, вторгавшихся с территории современной Дании. Основные военные столкновения с ними происходили на юге Британии. В хрониках говорится о двенадцати великих битвах, в которых dux bellorum Артур, этот обученный римлянами военачальник (например, как в наши дни офицер из Сенегала, прошедший подготовку у французских военных специалистов), сражался на службе королей с юга Британии; в последней битве Артур погиб, и германцы одержали победу, утвердив свои позиции.

Во время этого вторжения, конечно, появлялись беженцы, особенно с юго-запада Англии, которые спасались на территории современной Бретани, во Франции. Весь бретонский полуостров был населен ими, и там сформировалась легенда, известная под названием «Надежда бретонцев»: Артур, король на все времена, однажды вернется и восстановит их родину на юге Англии.

Таким образом, эти военные вторжения конца V – начала VI века легли в основу историй об Артуре, то есть все происходило в 450–550 годах. Затем возникают устные предания о тех событиях, повествующие про подвиги этого великого человека и связанные с надеждой бретонцев на то, что Артур вернется и возвратит им утраченный мир. Такие же надежды вдохновили на создание религии танца призраков в Америке в прошлом веке: призрачные танцоры, ни на миг не останавливаясь, попадут в дальнюю страну, которую захватили белые люди, и туда смогут запрыгнуть лишь индейцы, там будет их ждать бизон, и старый мир вернется к ним. Этот мотив часто встречается в культуре покоренных народов.

А где же все это время находится Артур? Есть три версии его местонахождения. Согласно первой, он спит внутри большого погребального холма. Этот мотив мы тоже часто встречаем в культурах всего мира, например, когда речь идет о спящем великане, спасителе, который ждет своих эонов под огромным погребальным холмом, пока его час не настанет. Другая легенда гласит, что он ушел под землю, в потусторонний мир, в страну антиподов, и живет среди пигмеев и гномов на Южном Полюсе. Но самая очаровательная и наиболее распространенная история о нем – что он спит на западном острове Авалоне. «Авалон» на кельтском языке обозначает «яблоко». Это Остров золотых яблок (у античных греков это остров, на котором жили Геспериды): страна бессмертия, где время остановилось, как тот мир безвременья под холмом, где спит великан. Это мир бессознательного; мир Самбходакайи («субстанции наслаждения»), мир мифологических форм, существующих вне времени и пространства. Он между миром пустоты и миром реальным – это царство мечтаний и видений, где спит спаситель. Он был в прошлом, есть сейчас и будет всегда. Он окружает нас, как АУМ.

Устные сказания в такой форме существовали до 1136 года, когда появился труд Гальфрида Монмутского «Historia Regnum Brittanniae» («История королей Британии»). В нем повествуется о правлении королей Британских островов, особенно Британии, со времен падения Трои и до нашествия германцев. Книга основана на «Энеиде» Вергилия, где рассказывается о падении Трои, бегстве сына троянского правителя Энея, его странствиях до прибытия в Италию и основания Рима. Гальфрид использует тот же сюжет для описания того, как некий Брут, в честь которого и была названа Британия, бегством спасается из Трои, проплывает все Средиземное море, плавает по всем морям Британии вдоль и поперек и становится основателем династии британских королей.

Представляя собой собрание произведений кельтского фольклора, с которым просвещенные люди того времени знакомы не были, книга Гальфрида Монмутского произвела эффект разорвавшейся бомбы. Ее практически сразу перевел на норманнский французский некий Вас под названием «Роман о Бруте». Именно здесь мы впервые читаем о Круглом столе. Вскоре священник с юга Англии по имени Лайямон написал книгу на среднеанглийском языке, которая тоже называлась «Брут» и пользовалось невероятной популярностью.

Перед тем как вышла в свет «История королей Британии», в Англии произошло не менее значимое, чем вторжение германцев, событие – победа Вильгельма Завоевателя над последними английскими королями в 1066 году в битве при Гастингсе. Король Гарольд был повержен, и было установлено правление норманно-французских королевских династий. Итак, Гальфрид записывает свои легенды на латинском языке, Вас переводит их на норманнский французский, а Лайямон – на смесь французского и англосаксонского английского языка, на котором разговаривали обыватели.

При чтении «Истории королей Британии» вам встретятся шекспировский король Лир, его три дочери и Цимбелина. В конце книги вы прочтете про Вортигерна – последнего из британских королей, который призвал Хенгеста и Хорсу с их многочисленными армиями, состоявшими из англов, саксонцев, фризийцев и ютов, защищать Британию от пиктов и кельтов. Там же вы найдете вариант легенды об Артуре тех лет.

Из этого источника возникло целое направление в литературе, циклы историй, которые мы называем романами о короле Артуре. В Англии король Артур был самым главным персонажем этих легенд. В произведениях придворных бардов король Артур отошел на второй план. Во Франции уже был свой герой – император Карл Великий. Французам, а затем и германцам были гораздо интереснее рыцари Круглого стола и их приключения.

Итак, с чем мы имеем здесь дело? С людьми бронзового века, которые передавали власть по материнской линии; с патриархальными кельтами; с представителями Римской империи; со вторжением германцев и норманнов в Англию. Если взять три последние группы людей, обнаружится следующее: кельты находились на самом нижнем социальном уровне английского общества, англосаксы – на самом высшем, а норманны занимали высшее положение в структуре англосаксонской иерархии. Такова была ситуация в Англии.

Норманны победили англосаксов, а не кельтов, и выставили англосаксов на улицу, на хозяйственный двор, чтобы те занимались свиньями. И всякий раз, кода к столу подавали свинину, люди говорили по-французски, а не на английском языке простонародья. И там, на улице, это мясо называлось «свинья» или «боров» (pig или swine), а на тарелке это была свинина (роге). За пределами дома были коровы и телята (cow и calf), а на столе – говядина или телятина (boeuf или veau). На французском говорили в доме, а по-английски – в кладовой и в людской. Но во время застолья нужны увеселения, и любимыми приглашенными артистами были кельтские барды. Так и встречались представители всех трех ступенек социальной иерархии в обеденном зале.

Появились два новых литературных произведения. Первое – «История королей Британии» Гальфрида Монмутского, созданная для норманнского короля Генриха II. Ему принадлежали обширные владения во Франции, где, безусловно, рассказывали свои легенды, как и в Риме. Очевидно, что эта «История» сочинялась по велению королевского Дома Плантагенетов.

Давайте погрузимся в историю Артура в пересказе Гальфрида Монмутского.

Артура всегда поддерживает потрясающий персонаж – Мерлин. Гальфрид Монмутский создал еще одну работу – «Vita Merlini» («Жизнь Мерлина»). В ней появляется образ друида, кельтского жреца, обладавшего магической силой, похожего на браминов в Индии. Подобно браминам, которые в кастовой системе Индии являлись жрецами и волшебниками, Мерлин – тоже волшебник и мистический наставник принцев-воинов. «Жизнь Мерлина» смоделирована по образу друидского жреца, но в соответствии с духом времени, когда создавались легенды о короле Артуре. Этот образ напоминал человека по имени Амброзий, который, похоже, в значительной степени приблизил поражение Вортигерна, предавшего Англию, и так далее и тому подобное. В истории о Мерлине коротко говорится о том, что мать зачала его от дьявола. Конечно, в доброй христианской традиции любое чудо – это козни Сатаны, а дьяволами считались всего лишь древние дохристианские божества.

Вот еще одна история о непорочном зачатии. Мерлина изображали мальчиком или стариком. Будучи мальчиком, он предсказал королю Вортигерну крах его империи с помощью аллегории: «Ты пытаешься построить башню, – пророчил он, – но она не устоит и рухнет, потому что под ней в схватке сошлись два дракона, белый и красный». Это два противоборствующих народа, и Мерлин еще вернется к своему пророчеству, предрекая Вортигерну поражение.

Мерлин должен был найти короля, который смог бы управлять новым счастливым миром, и это будет Артур. И вот знаменитая история его зачатия и рождения: он родился в доме королевы Игерны, а его отцом являлся Утер Пендрагон, который не был ее мужем. Мерлин устроил так, что Утер Пендрагон принял облик мужа Игерны и, пока настоящий муж был в отъезде, возлег с ней, а она была уверена, что принимает на ложе своего мужа. Так был зачат Артур, благодаря магии, вмешавшейся в семейную жизнь.

Затем Мерлин заколдовывает меч в камне. Это не просто меч, он – судьбоносный. В старину считалось, что кузнец, который добывает сталь из камня, обладает одной из величайших сил – соединение железа и угля создавало нечто более крепкое, чем те части, из которых оно состояло. Такая сталь меча воплощает добродетель и триумф всех, о ком мы здесь рассуждаем. В этой легенде о камне с воткнутым в него мечом речь идет о том, что лишь одному человеку дано выдернуть этот меч из камня. Мерлин создает Артура, который сумел вытащить волшебный меч. И так начинается все, что лежит в основе истории об империи и ее развитии.

Гвиневера становится женой Артура. Император Рима требует, чтобы Артур ему подчинился. Артур снаряжает поход против Рима, но в его отсутствие племянник Мордред соблазняет Гвиневеру и пытается захватить престол. Артур не успел завоевать Рим – его отзывают назад. Он выходит на бой с Мордредом, убивает его, но сам получает смертельную рану, и его уносят на Авалон.

Вот и вся история об Артуре. Здесь вы видите зарождение темы, которая будет в дальнейшем развита в легенде о Ланцелоте и Мордреде. Но Ланцелот – человек достойный, его лишь захватила всепоглощающая любовная страсть, и Артур считает это более важным и священным, чем даже сам брак. В ранней версии легенды Гвиневеру проклинают и унижают, женственность не вызывает уважения и не ценится, но в более поздних историях все иначе. Но ведь «История королей Британии» Гальфрида создавались во имя интересов династии, а не ради развлечения придворных дам и их возлюбленных.

И вот эти истории проникают на континент. Их связывают с именами конкретных бардов: одного звали Бледри, а другого – Киот.

Традиции средневековых сказителей не допускали свободы творчества; там соблюдались принципы «сюжета» (matter) и «смысла» (sense). Поэт выбирал сюжет и интерпретировал его по-своему. Таким образом, кельтские барды принесли новый сюжет – о похождениях короля Артура, так называемый английский сюжет – и стали исполнять эти произведения во Франции при дворе, перенеся их из контекста кельтских историй. Впоследствии эта тема была подхвачена другими авторами и обрела литературную форму при дворах великолепной Альеноры Аквитанской (1122–1209). Вот она – муза: Элеонора, герцогиня Аквитанская, жившая на юго-западном побережье Франции, королева, жена Людовика VII Французского, затем Генриха II Английского, мать двух английских королей (Ричарда I и короля Джона). Благодаря ей возник целый романтический период в культуре, который мы обсуждаем. Она вышла замуж за Людовика, будучи еще совсем юной, но она его презирала. Известно, что она отправилась с ним в крестовый поход в Святую Землю; ходили слухи, что там произошел скандал из-за ее любовной связи с Саладином, великим мусульманским военачальником и правителем. Но такого не могло быть, поскольку в то время Саладин был маленьким мальчиком (ему было около трех лет), но так гласит история. В любом случае, вернувшись оттуда, она сумела уговорить папу римского аннулировать ее брак и отплыла в Англию, где вышла замуж за Генриха II. Итак, она была женой двух королей и стала матерью двух королей, а две ее дочери стали королевами: Мария (рожденная в браке с Людовиком) и Элеонора (от брака с Генрихом) – стала королевой Кастильской. Три поколения спустя стало понятно, что она была родоначальницей всех королевских династий Европы.

Ее дедушка Вильям IX де Пуатье был, в сущности, одним из первых трубадуров. Воевал с маврами на Иберийском полуострове, принимая участие в Реконкисте. Он развил в своем творчестве лирические традиции мавританских поэтов, вернувшись в Пиренеи.

Видите, как все сложно: у нас есть истории мавров и суфиев, ставшие источником вдохновения для трубадуров, которые немного позднее, к концу XII века, оказались в Германии вместе с миннезингерами. Были и кельтские барды при норманнских дворах, в том числе в Аквитании. Они рассказывали старинные кельтские истории, облачив героев в костюмы XII века, когда боги и богини из кельтских сказаний шествовали, облачившись в рыцарские одежды и доспехи. Это и были рыцари Круглого стола.

Сочиненная монахами история о Граале, о которой я уже упоминал, появилась примерно пятнадцать лет спустя после «Парцифаля» Вольфрама. Четвертый Латеранский собор 1215 года провозгласил в качестве непререкаемого принципа, что Иисус присутствует при обряде евхаристии. И не символически, а в буквальном смысле: вино – это и есть кровь Христова, а просфора – это его тело. Это вызвало необычайное оживление в церковном мире, и всю история о Граале стали связывать с этой доктриной.

Ил. 47. Галахад, Боре и Парцифаль принимают Грааль (чернила на пергаменте)

Монахи-цистерцианцы создали такие романы о Граале, как «La Queste del Saint Graal» («Поиски Святого Грааля») и «L’Histoire del Saint Graal» («История Святого Грааля»). Два цистерцианских монаха (чьих имен мы не знаем) взяли за основу историю Роберта де Борона о сосуде страданий Христовых. В его изложении Грааль был привезен в Англию (вместе с копьем Лонгина, которым стражник пронзил грудь распятого Христа) Иосифом Аримафейским. Перед нами церковная версия истории о Граале, где центральным героем был не Парцифаль, женатый человек, а Галахад, чье имя предположительно на иврите означает «гора доказательств». В этой истории прослеживается пренебрежительное отношение к большинству рыцарей, поскольку они – люди светские. Лишь трое из них находятся в центре внимания – это сэр Боре, сэр Персеваль и сэр Галахад.

Всем вам знакома история о том, как Ланцелот и дочь хранителя Грааля стали родителями Галахада; и Галахад в этом чудесном романе воистину вырос под тенью Грааля. Грааль сам показывается придворным короля Артура, и тогда все придворные по инициативе Гавейна решают отправиться на его поиски. Грааль явился им под покровом, и нужно отправиться на поиски, чтобы увидеть его без покрова. Король Артур огорчен тем, что все придворные покинули замок.

Я это подчеркиваю, потому что в начале этого эпизода средневекового романа есть потрясающие строки. Рыцари собираются отбыть в путь все вместе в одно утро. Они собираются попрощаться с Артуром. И далее там говорится: «Они сочли, что будет бесчестьем ехать всем вместе в одном и том же направлении. Каждый пусть войдет в лес там, где сам пожелает, где нет ни тропинки, ни дороги, в самую непроглядную, глухую чащу». Основная идея здесь заключается в том, чтобы не идти чужим путем, потому что тогда это будет уже не твое приключение, а чужое. Каждый человек уникален, и он должен отправиться в свое собственное приключение, войдя в лес по бездорожью.

Но в цистерцианской версии этого странствия, куда бы ты ни отправился, ты должен уйти от мира, покаяться в грехах и причаститься. Однако и здесь снова вспоминается труд Иоахима Флорского, который размышлял о трех эпохах явления Господня – Христос, охраняющий Грааль в руках Иосифа Аримафейского. Это Христос Воскресший, Тот, Который Грядет. То есть в этом варианте Грааль предстает нам в русле герметической, а не церковной традиции. Поэтому христианская традиция – в истоках, а не в будущем Грааля. В «Парцифале» Вольфрама именно обыденная светская жизнь приводит человека к осознанию трансцендентности священных таинств. А вот в странствиях из цистерцианской версии именно религиозная жизнь открывает человеку тайный смысл, трансцендентность этих таинств.

Итак, и в светской, и в церковной традиции история о Граале нам открывает одно и то же тайное эзотерическое знание, с которым мы сталкиваемся в восточных текстах. И в особенности в «Парцифале» встречаются такие строки, которых не найдешь ни в индуизме, ни в буддизме. На Востоке путь к инициации всегда точно прочерчен – ты знаешь, на каком этапе находишься, ты находишь своего гуру, ты подчиняешься ему, ты не критикуешь его, делаешь, что он тебе велит, – и он приведет тебя к твоему собственному опыту. В истории о Парцифале вы должны следовать зову сердца, собственному вдохновению; вкратце именно в этом и заключается смысл происходящего, когда рыцари отправляются на поиски Святого Грааля.

Я предлагаю рассматривать эту историю как самостоятельную и не путать ее ни с тем, что происходит в опере Вагнера, ни с тем, что происходит в произведении Томаса Мэлори. Мэлори создает свое творение в XV веке. Оно представляет собой точный перевод «Поисков Святого Грааля» и следует версии цистерцианцев. Оно же стало источником вдохновения для Теннисона и Вагнера. А мне кажется крайне вредным для восприятия образа Грааля то обстоятельство, что эта история была создана в русле монашеских традиций, а вот версия светская – так сказать, события из жизни обывателя – так и осталась в чаще леса. И эту историю, как мы уже убедились, подробнейшим образом развил Вольфрам фон Эшенбах. Ему был понятен дух рыцарства, но ни Готфриду, ни монахам это не было доступно.

Автор следующих двух романов о Граале, великий Кретьен де Труа, тоже рыцарем не был. Но он прослыл человеком изысканным: придворным поэтом Марии Шампанской, внучки Альеноры Аквитанской. Про него говорили: «Кретьену стоит только тряхнуть рукавом – и оттуда посыплются идеально сложенные куплеты». Он являлся автором одной из первых адаптированных версий романа о Тристане и Изольде, а также поэмы «Персеваль, или Сказание о Граале» — еще одного светского варианта истории поисков Грааля Парцифалем. Но сейчас мы обратимся к двум другим его историям и тщательно изучим их. Речь пойдет о Ланцелоте и Ивейне.

С бедным Ланцелотом тоже происходит нечто похожее на события цистерцианской версии романа о Граале. Он прибывает в тот же самый замок, что и Персеваль, Боре и Галахад, но для него все заканчивается совершенно иначе. Ланцелот входит в комнату, где старый священник служит мессу; поднимая просфору и вино, он чуть не падает, потому что они, в сущности, превращаются в тело юного Христа. И Ланцелот из сострадания пытается помочь ему, но какая-то неведомая сила отбрасывает его прочь, потому что он пока недостоин там находиться. Отчего так? Потому что он любит Гвиневеру. И чтобы очиститься от греха, нужно искренне покаяться. Но из-за любви к Гвиневере он не может сделать этого – как и Тристан, он не в силах совершить покаяние. Замечательно, что монах был в состоянии понять эти чувства (это его прекрасно характеризует).

Именно о такой любви Кретьен де Труа сочинил один из своих лучших романов – «Ланцелот, или Рыцарь телеги», повествующий о том, как он влюбился в Гвиневеру и страдает. Он превращается в Безумца – Le Fou, потерявшего рассудок из-за любви, и их обоих закружил водоворот страсти.

Ил. 48. Испытания Ланцелота (слоновая кость, Франция, 1330–1350 годы)

Основное событие, вдохновившее на создание резного портала в Модене, – похищение Гвиневеры. Этих средневековых дам, как и женщин античного мира, постоянно похищали, а потом спасали. Елену Троянскую похищали несколько раз. Троянская война, собственно, разразилась именно оттого, что Елену нужно было вернуть Менелаю. А в истории Кретьена де Труа Гвиневеру похитил хозяин замка, которого автор изображает как повелителя подземного мира.

Сам Артур не отправляется на ее поиски; этим занимается Ланцелот. Он так спешит спасти ее, что загоняет двух коней до смерти. И теперь он бредет по дороге пешком в своих доспехах, продвигаясь довольно медленно. Вскоре с ним поравнялась деревенская телега, которой правил крестьянин. Увидев ее, Ланцелот подумал: «Вот бы мне поехать на этой телеге, тогда я бы смог быстрее добраться к Гвиневере». Но он озабочен тем, что это его опозорит и нанесет урон его репутации рыцаря. Он сделал еще три шага, сомневаясь, садиться в телегу или нет. Почему? Потому что человека в те времена везли на телеге или перед тем, как повесить, или перед каким-то другим наказанием. Ехать в телеге считалось позором. Но в конце концов он решился.

…Он прибывает в замок, где ему предстоит пройти уже знакомое нам испытание – Опасную постель. Как только он с этим справился (как сказал бы Циммер, интегрировал себя с мужским восприятием женственности), ему предстоит другое испытание – Мост меча. Это мост над ревущим и бурлящим потоком в виде меча, нужно пройти по нему безоружным, ступая по острому лезвию.

Ил. 49. Рыцарь телеги (эстамп, США, 1903 год)

Вам известен роман Сомерсета Моэма «Лезвие бритвы».

Это тема из «Катха-упанишады»: следуя своим собственным путем, ты всегда идешь по лезвию бритвы¹. Это верно, ведь до тебя никто так не делал. И так легко, особенно если ты следуешь по пути собственной благодати, споткнуться и низвергнуться в бурный поток страстей, который закрутит тебя и унесет прочь. Вот настоящий жизненный урок.

Победив Опасную постель, Ланцелот справился и с Мостом меча. А потом он расколдовывает Башню скорби, где томится Гвиневера. Но когда он подходит к ней в ожидании похвалы и благодарности, она остается холодна как лед. Что случилось? Дело в том, что он сомневался, прежде чем уселся в телегу. Откуда она узнала об этом? Потому что она – богиня. Женщины в таких вещах хорошо разбираются.

Еще одна уэльская версия истории, рассказанной Кретьеном де Труа, называется «Дама у родника». Главного героя зовут Ивейн, Рыцарь Льва. Я не буду пересказывать всю историю, просто обозначу основные события.

Ил. 50. Рыцарь со львом

(чернила на пергаменте, США, 1979 год)

Однажды рыцарь по имени Калогренант явился ко двору короля Артура и рассказал о приключении, в котором потерпел поражение. Он подъехал к поляне и увидел там замок и дерево, а под деревом – родник. Возле родника лежал камень, а на дереве висел ковш. Приключение началось, когда он зачерпнул воды из родника и вылил на камень, – разразилась ужасная гроза. Вдруг с дерева ураганом сорвало все листья и сидевших там птиц, а из замка с грохотом выехал Черный Рыцарь (Громовой Рыцарь). И он вызвал на бой того, кто осмелился пригубить воды из родника. В этой битве Калогренант потерпел поражение.

Услышав эту историю, сэр Ивейн воскликнул: «Я попробую выдержать это испытание!» И это ему удалось. Когда рыцарь выехал из замка, Ивейн убил его, пронзив копьем. Однако умирающий рыцарь сумел развернуть коня и скрылся в замке.

Ивейн последовал за ним, но зацепился за опустившуюся решетку ворот. В этих замках были двери-ловушки, которые внезапно опускались перед центральным входом, и он угодил между двумя такими решетками, а его коня перерубило надвое.

Прекрасная юная девушка, служанка королевы, увидела из замка, что он оказался в западне, и подумала: «Какой прекрасный рыцарь. Он мог бы жениться на моей госпоже, которая только что овдовела».

Это же буквальное повторение эпизода из книги Фрезера «Золотая ветвь», когда убивающий жреца сам становится жрецом и консортом королевы. Данный эпизод воссоздает очень древний мифологический сюжет.

Ивейн действительно становится супругом хозяйки этого замка. Совершенно забыв о придворной жизни короля Артура, он обрел свою благодать, но она заставила его полностью отрешиться от возложенных на него обязанностей. Он пребывает в этом замке с Лодиной, Дамой у родника. Однажды к замку подъезжают рыцари короля Артура и зачерпывают воды у источника рядом с камнем. Теперь уже Ивейн должен выехать к ним, как тот Громовой Рыцарь. Он побеждает в бою многих приехавших рыцарей, но тут ему навстречу выезжает Гавейн. Никто из них не может взять верх. К тому же они не узнали друг друга.

Ил. 51. Отъезд из замка (чернила на бумаге, США, 1979 год)

Но вот они сняли шлемы, и Гавейн воскликнул: «О, да это ты, Ивейн! Давай возвращайся ко двору!»

Ивейн уезжает с рыцарями короля Артура назад ко двору и забывает Лодину. Вот основная нравственная проблема: разрыв между долгом перед обществом и долгом перед самим собой.

А она посылает гонца и сообщает, что теперь она для него потеряна и он должен отправиться на поиски, чтобы вернуть ее. И конечно, в конце концов он так и поступает. Вся история повествует о том, как человек обретает самого себя и потом возвращается ко двору; проблема состоит в необходимости соединить свою подлинную духовную жизнь и чувство долга.

Вот еще одна прекрасная история. Повествование под названием «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» было создано в более поздний период, в XIV веке.

Придворные короля Артура празднуют Рождество за Круглым столом, но тут в зал въезжает рыцарь, весь одетый в зеленое, на коне в зеленой попоне, в руках у него боевой топор. И громовым голосом провозглашает: «Я зову всех на поиски приключений! Любой из присутствующих здесь рыцарей может отрубить мне голову. А на следующий Новый год он должен приехать в Зеленую часовню, и тогда я вернусь и отрублю голову ему».

Как странно!

Лишь один из рыцарей принимает вызов – Гавейн, племянник Артура. Он отрубает голову Зеленому Рыцарю, но тот просто замирает, потом подбирает свою отрубленную голову и уезжает со словами: «Жду тебя через год!»

И вот в День Всех Святых (Хеллоуин) Гавейн отправляется в путь, чтобы отыскать Зеленую часовню и повстречаться с Зеленым Рыцарем. В канун Рождества он подъезжает к охотничьему дому, останавливается у двери и спрашивает: «Я ищу Зеленого Рыцаря. Не знаете ли вы, где он?»

Хозяин ему отвечает: «Знаю, конечно. Это всего лишь в паре сотен ярдов отсюда. До Нового года еще три дня, почему бы тебе не погостить это время у нас?»

Гавейну это предложение пришлось по душе. Когда настало время укладываться спать, охотник сказал: «Я завтра отправляюсь на охоту. А ты отдохни. Вернувшись, я поделюсь с тобой моей добычей, а ты поделишься со мной тем, что поймаешь».

Как все хорошо складывается! Охотник утром уезжает, а Гавейн остается в постели. И тут входит жена охотника. Она щекочет его за подбородок и начинает с ним заигрывать. Представьте себе: к молодому мужчине, которому осталось жить всего два дня, приближается самая прекрасная женщина на свете… Но он же благородный рыцарь при дворе короля Артура и не может совершить такую низость по отношению к человеку, оказавшему ему гостеприимство. Поэтому женщина получает отказ.

«Ладно, – говорит она, – тогда хотя бы один поцелуй!» И она страстно целует его.

Ил. 52. Зеленый Рыцарь отрубает себе голову (чернила на пергаменте, Англия, 1375–1400 годы)

Вечером охотник возвращается и приносит прекрасного оленя, которого подстрелил, и спрашивает Гавейна: «А у тебя сегодня какая добыча?»

Тогда Гавейн целует его, они смеются и готовятся отойти ко сну.

На следующий день, когда охотник снова уезжает, а Гавейн лежит в постели, к нему подходит жена охотника и щекочет ему подбородок, упрашивая: «Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» И снова получив отказ, целует его уже дважды.

Когда вечером возвращается охотник, добыв огромного кабана, Гавейн в ответ дважды целует его.

На третий день охотник снова уезжает – и опять к Гавейну подходит его жена, снова щекочет его, целует трижды, пытается подарить ему кольцо (а он отказывается), потом преподносит ему подвязку со словами, что это талисман, охраняющий ото всех бед.

Ил. 53. Жена охотника и Гавейн (чернила на пергаменте, Англия, XIV век)

В этот вечер, когда охотник возвращается домой, подстрелив лишь вонючую лисицу, он получает три поцелуя, но не подвязку.

И вот наступает время для приключения в часовне. В первое утро Нового года Гавейн подъезжает к часовне у глубокого ущелья на берегу бурной реки и слышит какой-то звук.

Это гремит боевой топор.

Огромный Зеленый Рыцарь с грохотом скачет к нему с крутого утеса и приказывает: «Давай-ка сюда свою шею!»

Достойный рыцарь Гавейн встает на колени и обнажает для удара шею.

Великан замахивается – и удар приходится мимо.

Он пытается ударить во второй раз и снова не попадает.

Лишь с третьего раза топор перерубает шею Гавейна – алая кровь пролилась на белый снег.

И тогда великан говорит: «Это тебе за подвязку». Этим рыцарем, конечно, оказался тот самый охотник.

Так и возник рыцарский орден Подвязки.

Эта история символизирует два главных искушения – страсть к жизни и страх перед смертью. С теми же искушениями столкнулся Будда. Рыцарские приключения – это приключения души, и ей нужно преодолеть похоть и страх. Гавейн не поддался искушению бога Камы, воплощающего радости плоти, но смерти он все же чуточку боялся (ее символизирует бог Мара). Этот рыцарь был бесстрашен, но не без изъяна. Он же в конце концов был простым смертным.

Ил. 54. Парцифаль в Бесплодной земле (эстамп, США, 1911 год)