Удары волн о каменистый берег.

Крики чаек в опаленном солнцами небе.

Рев семидесяти тысяч голосов, слившихся в один.

По центру арены стоял один гладиат, купаясь в этом громе. Ослепляющее пламя двух солнц отражалось от двух длинных заточенных цепей, которые обматывали его тело. Он был одет в блестящую сталь, одну руку защищала чешуйчатая наруча, а голени – поножи. Его лицо скрывалось за полированным шлемом, изготовленным в форме раззявленной пасти драка.

У окружавших его заключенных не было брони – лишь тряпки с кожаными вставками и ржавые мечи в руках. Такой вид казни должен был развлечь зрителей перед серьезными поединками, но на арене стояла дюжина приговоренных мужчин и женщин, сражающихся против одного гладиата; эдиторы не хотели давать преступникам шанс на победу. В конце концов, их доставили сюда на смерть.

Приговоренный насильник издал боевой клич и перешел в атаку, гладиат взмахнул острой цепью и вспорол ему живот, на ныне алый песок пролились витки малиновых кишок. Толпа одобрительно заорала. Сбоку к гладиату подошли поджигатель и убийца, но обоих встретила свистящая стена из стали, отрезая им руки по локти и рассекая глотки до кости.

Когда зрители закричали громче, а стены Уайткипа затряслись от топота ног, гладиат принялся за работу всерьез. Вскрывал трахеи и животы, отсекал ноги и руки, а для эффектного финала отрубил последнему заключенному голову прямо с плеч.

– Жители Итреи! – раздался голос из рогов вдоль всей арены. – Уважаемые администраты! Сенаторы и костеродные! Ваш победитель – Джованни из Лииза!

Гладиат взревел, поднимая окровавленные цепи. Пока он расхаживал по песку, доводя толпу до безумия, работники быстро утаскивали изувеченные трупы преступников. Лишь безымянная могила и бездна ожидали их впереди.

Мия стояла в клетке и смотрела сквозь прутья на песок. Игры почти подошли к концу – до Ультимы оставались только гонки эквилл и предстоящий поединок с шелкопрядицей. Чуть ранее от их коллегии выступил Мясник, но боец от Коллегии Тацита задал ему хорошенькую трепку – его жизнь уберегла лишь мольба о пощаде, обращенная к эдиторам. Волнозор и Сидоний дрались в бестиарии с двумя десятками других гладиатов против стаи ваанианских саблезубых медведей. Паре удалось убить трех зверей, но в финальном подсчете очков их превзошли два охотника из Коллегии Траяна. С разницей всего в два очка.

Так близко к венку и в то же время так далеко.

Ныне пара сидела в клетке с Мией и пыталась подлатать раны и пострадавшую гордость. Мясник был с Личинкой, которая зашивала ему голову и ребра. Мечница сидела спиной к арене и слушала, как затихает фурор снаружи. Женщина заняла себя тем, что вплетала крючковатые ножи в кончики своих дредов и тихо напевала под нос. Клинки были длиной в восемь сантиметров и острыми, как бритва. Мечница облачилась в нагрудник из вареной кожи, наплечники и поножи из темного железа. На скамье рядом с ней покоился шлем со срезанной макушкой.

– Скоро выйдут Брин и Бьерн, – сказала Мия.

Мечница кивнула, ничего не ответив.

– Нервничаешь?

– Как всегда, – усмехнулась женщина.

– Не бойся, сестра, – улыбнулся Волнозор. – Этот поединок у тебя в кармане.

Мечница медленно кивнула. В последние недели перед отплытием из Вороньего Гнезда их тренировки с Фурианом заметно улучшились, и за время долгих занятий под жаркими солнцами трио добилось кое-какой синхронности. Двигаясь в едином порыве, они регулярно побеждали Аркада. Скорость Мии. Сила Фуриана. Мечница – мост между ними. Хоть Непобедимый и сидел в отдельной клетке чемпиона, что считалось традицией перед поединком, они максимально приблизились к тому, чтобы зваться командой, насколько это вообще было возможно.

– У нас есть шанс, – признала Мечница.

По правде говоря, был и не один. Эшлин прибыла в Уайткип на неделю раньше гладиатов из Коллегии Рема и с тех пор постоянно тайком прокрадывалась на арену. Передавая сообщения через Эклипс, она в точности рассказала Мие, как эдиторы планировали придать пикантности зрелищу схватки между чемпионами Коллегий Рема и Леонида. Более того, Эш приготовила особенный подарок, чтобы склонить чашу весов в их пользу.

Мия закрыла глаза, прислушиваясь к шуму далекого моря. По другую его сторону находился Годсгрейв – если забраться на высокие стены Уайткипа, то можно было увидеть Ребра. Мие оставалось сделать последний шаг к «магни».

Всего один поединок отделял ее от возмездия.

Прозвучали фанфары, зрители взревели в ответ. Камень под их ногами задрожал, гигантский механизм под полом арены пришел в действие. Мия посмотрела сквозь решетку и увидела, как центр арены раскололся, и посреди нее вырос продолговатый островок. Вдоль него выстроились в строгий ряд около сорока приговоренных к распятию преступников, крепко привязанные к крестам.

– Начинается, – сказала Мия.

Мечница и Волнозор присоединились к ней у прутьев. Девушка посмотрела на Сидония, вставшего рядом. Они не обсуждали тайну ее происхождения с той самой неночи, как подрались в клетке – Сид, казалось, был не против подождать, пока Мия сама к нему подойдет, будучи готовой к разговору. Но она заметила, что с тех пор он постоянно держался поблизости. Сидел с ней за трапезами, тренировался неподалеку и никогда не отдалялся больше, чем на несколько шагов. Словно чувствовал, что должен опекать ее. Словно новость, что она дочь Дария Корвере…

– Жители Итреи! – раскатился по стадиону громоподобный голос эдитора. – Мы представляем вам гонку эквилл «Венатуса» Уайткипа!

Зрители загалдели в ответ, крики волнами прошли по трибунам. Арена Уайткипа не могла сравниться по размерам с родственной ареной Годсгрейва, но Мия предположила, что на ней собралось как минимум семьдесят тысяч человек. Их шум, духота, пульсирующий ритм скандирования подхватили ее и вернули назад к пескам Стормвотча, когда она расхаживала по трупу блювочервя.

– Как меня зовут?! – кричала она.

– ВоронаВоронаВоронаВоронаВорона!

– КАК МЕНЯ ЗОВУТ?!

Теперь они ее знали. Новость о ее победе распространилась по всей республике; всего две неночи тому назад Эшлин слышала, как Мию обсуждали эксперты в таверне. «Кровавая красавица» прозвали ее. «Спасительница Стормвотча».

Девушка посмотрела в направлении Годсгрейва. Прислушалась к шепоту океана за гомоном толпы.

«Вскоре все узнают мое имя».

Она сжала кулаки.

«Мое настоящее имя…»

– А теперь наши эквиллы! – крикнул эдитор. – От Волков Тацита – Колоссы Кэррион-Холла, Альф и Бальдр!

Из поднятой решетки в южной части арены вышли два огромных ваанианца и забрались на колесницу с вытесненными рычащими волками. Крылья на их шлемах и светлые волоски бород блестели на солнце, когда мужчины подняли руки, чтобы поприветствовать ревущую толпу.

– От Мечей Филлипи – победители Талии, Девятое Чудо Итреи, Максий и Агриппина!

Выехала вторая колесница, запряженная гнедыми жеребцами. Эквиллы были разных полов, как Брин и Бьерн, но судя по луку в руке, в этой паре флагиллаем выступал мужчина. Демонстрируя потрясающие акробатические навыки, он встал на лошадей и вытянул руки в стороны, подначивая зрителей.

– От Соколов Коллегии Рема…

– Вот и они, – выдохнул Сидоний.

– …Кошмар Ваана, близнецы Брин и Бьерн!

Те выехали на колеснице, копыта лошадей с грохотом поднимали влажный песок. Не желая уступать флагиллаю Филлипи, Брин стояла на руках на спинах Дикой и Розы, держа лук пальцами ног. Она выпустила стрелу в воздух, и та пронзила землю прямо на финишной линии дороги.

Мия и ее друзья ободряюще закричали, когда колесница близнецов проехала мимо клетки. Бьерн одарил их улыбкой победителя, Брин послала воздушный поцелуй, и Волнозор протянул руку, словно пытался его поймать.

– Да поскачет с вами Трелен, друзья! – крикнул он. – Скачите!

– А теперь, от Львов Леонида – победители Стормвотча и Блэкбриджа, Титаны Арены, всеми любимые… Камнегуб и Армандо!

Эквиллы выехали на дорогу под оглушительные аплодисменты, широко улыбаясь. Они держались за руки и поднимали их к небу. На них была золотая броня, плечи укрывали шкуры могучих львов. Армандо потянулся к колчану на боку и начал пускать стрелы в воздух. При помощи какой-то аркимии те взорвались конфетти и лентами, падая радужным дождем на пришедших в восторг зрителей.

С трибун послышалось ритмичное скандирование, эквиллы встали по своим местам на противоположных точках продолговатой дороги. Мия наблюдала за Брин и Бьерном без страха в сердце, но знала, что их шансы невелики. Поскольку Леона не выставляла на Ультиму гладиатов из своего манежа, даже если близнецы победят, Соколам все равно будет не хватать одного венка для участия в «магни» – теперь только поединок Мии с шелкопрядицей мог гарантировать им место. Брин и Бьерн соревновались просто ради денег и, возможно, личной славы. Но риск был слишком велик для горсти монет и гордости.

Мия не единственная, кто это понимал. Мечница, стоявшая рядом, вытянулась струной. Волнозор крепко схватился за прутья, Сидоний затаил дыхание. Мия вспомнила фразу близнецов, сказанную в Вороньем Гнезде. Поговорку, популярную на их родине.

«В каждом вдохе живет надежда».

Она взяла Сида за руку и прошептала:

– Не забывай дышать.

– Эквиллы… – крикнул эдитор. – Начинайте!

Треск поводьев. Удары копыт. Мия стиснула зубы, когда гонка началась, все команды быстро набирали скорость. Когда колесницы с ревом понеслись по дороге, лучники начали выпускать одну стрелу за другой в беспомощных заключенных, пытаясь убить как можно больше, чтобы набрать очки. Зрители вопили, приговоренные кричали, песок окрасился алым.

Эдиторы стояли в толпе с подзорными трубами, отмечая цвет оперения стрел каждой команды и подсчитывая, кто сделал больше смертельных выстрелов. На западной и восточной сторонах трибуны стояли доски, на которых шустрые дети писали общее количество очков каждой команды, вставляя камни в выемки. Сидоний указал на счет.

– Мы лидируем.

Толпа взревела, отвлекая Мию от очков. Команда Филлипи сразу выбрала агрессивную стратегию, позабыв о заключенных и стреляя по врагам. Их лучник активно пускал стрелы с черным оперением в Брин и Бьерна, острия со свистом рассекали воздух. Бьерн защищал сестру щитом, а та, убив одного из последних заключенных, развернулась на пятках и открыла ответный огонь, заставляя лучника Филлипи спрятаться в укрытии. Тем временем Львы Леонида обменивались выстрелами с Волками Тацита; трибуны заликовали, когда Армандо ловко попал в бедро вражеского лучника.

– Первая кровь за Львами Леонида! – объявил эдитор.

Прозвучали фанфары.

«Осталось восемь кругов».

На дорожку скинули в произвольном порядке четыре короны, серебряные венки блестели в пыли. За них давали всего одно очко, но поскольку первое и последнее места разделяла не такая уж и большая разница, каждое из них было на вес золота. Брин трижды выстрелила в лучника Филлипи, пока ее брат высунулся над колесницей и подбирал корону. Мечи взяли вторую, Львы третью. Наездники с грохотом мчали по кругу, стрелы со свистом проносились в воздухе. Мия и ее приятели внимательно наблюдали, подбадривая участников вместе с остальной толпой.

«Осталось шесть кругов».

Снова упали короны. Прозвучали фанфары, земля задрожала, когда песок разверзнулся. Вдоль дороги выросли деревянные баррикады, обвитые бритвенно-острыми лозами. Будто риска столкновения было недостаточно, баррикады одновременно вспыхнули пламенем. Сагмаям пришлось больше сосредоточиться на управлении колесницами и меньше на защите партнеров, и поскольку скорость замедлилась, нагнать соперников стало легче. Стрелы летели со всех сторон; Мия выругалась, когда Брин задел выстрел, который Бьерн не успел вовремя перехватить. А затем, под вой ликующих зрителей, Волкам Тацита удалось попасть в Камнегуба, стрела с белым оперением глубоко погрузилась в его голень.

Камнегуб пошатнулся, упал на колени и опустил щит, а их колесницу лихо занесло. Лучник Волков снова выстрелил, толпа взвыла, когда Армандо ранили в плечо. С помощью навыков, которые сделали их чемпионами, Камнегуб вернул контроль над колесницей, а Армандо вырвал стрелы из своей руки и ноги сагмая. Но из ран быстро сочилась кровь, и Волки воспользовались этим временем, чтобы подобрать еще три короны, что вывело их в лидеры.

Мия покачала головой, глядя как Брин и Бьерн спускаются все ниже по таблице.

«Осталось четыре круга».

На дорожку посыпались очередные венки – на сей раз полудюжина. Волки занимали первое место, Соколы и Львы боролись за второе. Брин вела себя словно одержимая, выпуская стрелу за стрелой по врагам. Мечи занимали последнее место, их ситуация была отчаянной. В своей спешке подхватит короны сагмай Мечей слишком близко подвезла колесницу к баррикаде, и их колеса подняли ливень искр, задев горящие лозы. Потеряв равновесие, сагмай упала на колено, и Брин сделала потрясающий выстрел, ее стрела с красным оперением прошла прямо сквозь глотку погонщицы.

Женщина издала булькающие звуки, второй выстрел вонзился ей в грудь. Лошади задели еще одну баррикаду, полностью ломая перекладину, и тогда колесница перевернулась и врезалась в обмотанные лозами обломки.

– Первое убийство за Соколами! – объявил эдитор. – Сангии э Глория!

Брин подняла кулак в знак победы, а когда Бьерн подобрал еще одну корону, Мия с друзьями завопили от восторга. С этими пятью очками Коллегия Рема вернулась на первое место. Победа была уже близко.

– Осталось два круга! – раздался крик.

Дым от горящих баррикад застилал дорожку и алые от крови пески. Поскольку соперники, которые охотились на них весь поединок, теперь были мертвы, Бьерн ударил поводьями по кобылам, чтобы ускориться и нагнать Львов сзади. Армандо низко сидел за щитом Камнегуба, пара быстро теряла кровь. Зрители закричали, гадая, убьют ли их любимых Львов, но Мия сузила глаза. Армандо и Камнегуб не были дураками, а дикие кошки более всего опасны, когда ранены.

– Осторожно! – крикнула она, когда Соколы проезжали мимо окошка их клетки.

Брин подняла лук и прицелилась, лучник Волков сделал то же самое спереди. Толпа вскочила на ноги, думая, что Камнегуб и Армандо вот-вот попадут под перекрестный огонь. Но в последний момент Камнегуб, показывая поразительное мастерство, схватил одно колесо голыми руками и крепко его замкнул. Из-за этого колесница сделала крутой вираж в сторону, и выстрелы врагов пролетели мимо. Армандо встал из укрытия и атаковал Волков, стрела с шепотом пролетела прямо мимо щита удивленного сагмая и вонзилась в шею лучника. Толпа взревела, флагиллай пошатнулся и свалился в грязь.

– Третье убийство за Львами! – объявил эдитор.

Колесница Волков задела баррикаду, из-за чего та закачалась. Когда три стрелы Брин вонзились в щит Камнегуба, Армандо снова выстрелил и попал в колено и грудь погонщику Волков. При падении его нога зацепилась за колесницу, и мужчину протащило еще около тридцать метров по земле, прежде чем он освободился.

– Четвертое убийство за Львами! Сангии э Глория!

Толпа бесновалась, опьянев от кровопролития. Бьерн подобрал еще одну корону, Дикая и Роза взмокли от пота. Камнегуб бил поводьями по своим жеребцам, пытаясь увеличить расстояние между ними и Соколами. После двух смертельных выстрелов по Волкам Львы ныне лидировали – все, что им требовалось, это сохранять дистанцию и поспевать подбирать венки за Соколами, и тогда победа будет за ними.

– Последний круг!

Вся арена вскочила на ноги, от шума по коже и позвоночнику Мии проходила дрожь. Сидоний бормотал себе под нос, поторапливая близнецов, Мечница тихо молилась, Волнозор будто окаменел. У лошадей уже пена шла изо рта, зрители выли, огонь трещал, Мистер Добряк разбух в тени Мии, когда в ее животе попытался укорениться страх, челюсти девушки крепко сжались. Она наблюдала, как Бьерн рьяно бьет по лошадям, пытаясь сократить расстояние, чтобы сестра смогла нанести смертельный удар. Их лица исказились от отчаяния. Кожу покрывала кровь. В воздухе чувствовался запах смерти.

Глядя на толпу, Мия ощутила прилив тошноты. От их эйфории, красной пелены на глазах. На песках сражались за жизнь четверо людей. Но зрители не видели в них мужчин и женщин со своими надеждами, мечтами и страхами.

Ей хотелось, чтобы Брин и Бьерн победили. Несмотря на то, что с ее стороны было глупо считать их друзьями, Мия их знала. Они ей нравились. Она не хотела, чтобы они погибли. Но девушка с удивлением осознала, что также не хотела, чтобы погибли Камнегуб с Армандо – со своими надеждами, мечтами и страхами. И все ради венка, который в любом случае не имел значения.

Львы приближались к финишной линии. Зрители открыли рты и издавали бессвязные вопли. Выйдя на прямую дорогу, Камнегуб наклонился, чтобы подобрать еще одну корону. Соколы объехали угол, мчась так быстро, что во время виража их колесница поднялась на одно колесо. Брин выпустила стрелу сквозь пыль, дым и пламя – изумительный выстрел, который проскользнул мимо щита и попал в руку мужчины. Камнегуб поскользнулся в крови и упал, потянув на себя поводья. Колесница завиляла в разные стороны и под вой толпы врезалась в баррикаду, разбивая эквилл внутри, как стекло. Пол колесницы треснул, одно колесо отломалось и покатилось прямо по дороге.

На Соколов Рема.

Бьерн натянул поводья, пытаясь заставить лошадей уйти влево, но они набрали слишком большую скорость. Колесо закатилось под ноги Дикой, и кобыла со ржанием упала. Перекладина колесницы врезалась в песок, и Мия с товарищами ахнули,

«О нет…»

когда вся платформа смялась, словно сухой пергамент, и взлетела высоко в воздух.

Брин и Бьерн раскидало в разные стороны, как тряпичных кукол. Толпа застонала, когда близнецы приземлились на землю. Брин упала на песок плечом, но ее брату не так повезло. Бьерн влетел головой в одну из горящих баррикад, Мия скривилась от влажного хруста ломающихся костей. Ваанианец пробил ограждение насквозь и прокатился еще шесть метров по земле, останавливаясь скрюченной кучкой прямо у окошка их камеры.

– Мать Океанов, – выдохнула Мечница.

Зрители были поражены – обе команды эквилл так и не доехали до финиша. Камнегуб и Армандо неподвижно лежали в обломках своей колесницы, спина молодого лучника изогнулась под ужасающим углом, его партнер тоже не шевелился. Но после нескольких секунд в звенящей тишине толпа вновь начала ликовать.

– Всемогущий Аа, смотрите! – крикнул Сидоний.

Мия прищуренно посмотрела сквозь дым и увидела, что Брин задвигалась. Девушка медленно поднялась на колени, снимая шлем с плюмажем. Под пристальным взглядом Мии и рев зрителей лучница неуверенно встала на ноги.

От нее до финишной линии было где-то около пятнадцати шагов. Все, что ей требовалось, это пойти по прямой, и Соколы получили бы свою победу. Ваанианка начала ковылять к ней, держась за ребра, хромая и спотыкаясь, толпа скандировала: «Брин! Брин! Брин!» Лучница сплюнула кровь на песок, ее лицо исказилось, взгляд сосредоточился на финише.

Как вдруг в поле ее зрения попал брат.

Девушка остановилась. Мия затаила дыхание, вся арена затихла. В глазах Брин читалось недоумение. А затем она побежала к Бьерну, спотыкаясь, хромая и тяжело дыша. Он лежал лицом в песке всего в двух шагах от клетки гладиатов. Брин упала на колени рядом с ним и осторожно его перевернула.

– Бьерн? – спросила она дрожащим голосом.

Мия увидела кровь на его губах. Широко распахнутые голубые глаза смотрели на опаленное солнцами небо. Брин схватила его окровавленными руками и потрясла.

– …Б-брат?

– О Дочери, – выдохнул Сидоний.

– Продолжай дышать, – взмолилась Мия.

Брин низко наклонилась и прижала ухо к губам брата. Ничего не услышав, снова его потрясла. А затем ее лицо исказилось в крике.

– Бьерн?! – воскликнула ваанианка, пытаясь его растрясти. – Бьерн!

На арену промаршировали стражи, облаченные во все черное. Пока они осматривали тела падших Львов, Брин подняла своего брата на руки и начала рыдать, вопить, завывать. Сердце Мии сжалось от боли, по щекам скатывались слезы. Сидоний не шевелился, словно превратившись в статую. Волнозор повесил голову, когда Брин крикнула:

– БЬЕРН!

Стражи направились к девушке, сидящей в пыли, и потащили ее за руки. Опомнившись, та начала сопротивляться, пинаться, кричать: «Нет! НЕТ!» Потребовалось четыре мужчины, чтобы увести ее с песка, пока она вырывалась и выкрикивала имя брата.

– Жители Итреи! – раздался голос из рогов. – Мы с сожалением объявляем… что у поединка нет победителя!

Мия закрыла глаза. После всего произошедшего все оказалось впустую. Ни лавров. Ни славы. Ничего. А затем, с обжигающим чувством в животе и морозом по коже, она услышала, как толпа начинает свистеть. Глядя сквозь прутья, увидела, что зрители вскочили на ноги и начали кидать еду и плевать на песок. На песок, запятнанный кровью восьми человек, семь из которых умерли просто ради их развлечения. Семь человек со своими надеждами, страхами и мечтами – и теперь все они просто трупы.

А зрители? Им было плевать.

Все, чего они хотели, это победы.

Мия сделала глубокий вдох. Сжала челюсти. Сидоний с остальными оставались у решетки, но девушка повернулась спиной и ушла. Сосредоточив взгляд на камне под своими ногами. На дороге, простирающейся впереди. На отмщении, ждущем в ее конце.

– …Мне жаль, Мия…

– Тебе? – прошептала она. – Почему?

– …Он был твоим другом…

– Они мне не семья, помнишь? И не друзья.

Она посмотрела на свои ладони. Почти полностью размывшиеся от слез.

– Все они лишь средство для достижения цели.