Глава 3
Женская половина человечества
В ходе исследования женской сексуальности я решила в качестве иллюстрации расспросить нескольких подруг об их первых сексуальных ощущениях. К моему удивлению, мне пришлось приложить усилия, чтобы понять, кто вообще готов ответить на такой вопрос. На протяжении многих лет мы с подругами обсуждали менструальные боли и давали друг другу бесконечные советы по поводу мужчин, но давало ли мне это право ставить перед ними такой откровенный вопрос: «Расскажи-ка мне о своем первом оргазме»? Я колебалась задать вопрос относительно предмета, который в нашей культуре считается крайне интимным. Когда я наконец задала его нескольким подругам, им и правда сделалось решительно неловко, но они ответили. Одна предложила такое воспоминание: «Я была еще девчонкой, наверное, первоклассницей. Помню, я держала руки в паху, это такой естественный жест. И я помню, что родители кричали на меня, чтобы я убрала оттуда руки. Но это было так просто, мы носили платья – все доступно. Я ощущала чувство комфорта, трогая себя там, ничего сексуального. Но затем, позже, когда я подросла, чувство комфорта превратилось в нечто сексуальное». Другая рассказала мне о более мучительном опыте:
«Когда мне было двенадцать, – сказала она, – я начала себя ласкать. В какой-то момент мне было так хорошо, что я засунула что-то внутрь, бутылку или что-то такое, я точно не помню. У меня началось кровотечение. Я испугалась и сказала маме, что упала на колышек для палатки в лагере и меня нужно осмотреть. Я больше всего боялась, что я нарушила свою девственность. Меня осмотрели и сказали, что все в порядке, «крепость не взята». Меня это так испугало, что я больше не трогала себя до тридцати лет. К тому времени у меня уже был секс, но я все равно боялась себя трогать». А еще была женщина, которая посмеялась над собой и своей наивностью. «Я мало понимала в женской сексуальности, – вспоминает она, – но, конечно же, думала, что знаю все. Мне было восемнадцать, и на тот момент мы с моим другом занимались сексом уже три месяца. Мы были на заднем сиденье автомобиля его отца, когда я почувствовала что-то, чего раньше не чувствовала. Теперь я знаю, что это был мой первый оргазм, но в то время я и не подозревала, что женщины чувствуют нечто подобное. Внезапно я поняла, почему женщины занимаются сексом». Я, конечно, не утверждаю, что эти три рассказа являются показательными для нашей культуры; это лишь несколько примеров, которые я набралась смелости выспросить у подруг, любезно согласившихся мне их поведать.
Я знала, что рассказы о разнообразии личного опыта могут выявить что-то, чего не отражают диаграммы и статистические данные; не все женщины сходны в том, как, когда и в особенности почему они занимаются сексом. У меня был и другой мотив – подчеркнуть отношение нашего общества к женщинам и сексуальности. Отношение западной культуры к женщинам и сексу основывается на викторианской оболочке, навязанной нам британскими предками. C этой точки зрения, женщины не должны наслаждаться сексом или даже знать о нем слишком много. Согласно нравам общества, только проститутки понимали действие сексуального желания и его выражения; сексуальность считалась привилегией мужчин. И хотя в нашей стране прошла сексуальная революция и женщины, естественно, стали свободнее в выражении своей сексуальности, чем были раньше, но мы все еще живем в окружении двойных стандартов. Даже сегодня в нашей культуре женщин непросто вызвать на разговор о сексе. Шутить о нем? Запросто. Но задайте женщине серьезный вопрос о ее сексуальном опыте, потребностях или желаниях, и увидите, как она начнет краснеть и заикаться.
Некоторым образом наука усугубила это отношение. Только в 30-е годы XX века ученые ясно поняли гормональные механизмы, лежащие в основе женского менструального цикла. Женский оргазм – все еще загадочное явление, которое понимают лишь те, кто его испытывает. В моей области, эволюционной биологии, я наблюдаю, как наука также следует тому, что, я подозреваю, является неосознанной линией партии в отношении женской сексуальности. Эта линия навязывает старые викторианские представления из прошлого, но с новым уклоном.
Теоретики эволюции предполагают, что, поскольку самцы производят большое количество сперматозоидов и, теоретически, могут зачать с любым количеством самок, способных к оплодотворению, самцы должны быть заинтересованы в сексе с кем угодно и в любое время. Женские особи, с другой стороны, производят малое количество яйцеклеток, которые могут быть оплодотворены и стать отпрыском; более того, чаще всего именно женщины воспитывают детей. Таким образом, женские особи должны серьезно подходить к выбору партнеров; они должны тщательно отобрать хорошего самца и вступать в половые отношения лишь с целью зачатия. После этого они должны заняться вынашиванием и вскармливанием. По сути, мы воспроизвели тот же двойной стандарт в теории эволюции, обеспеченной биологическим фундаментом, и приложили его ко всем животным, размножающимся половым путем. Эта теория предполагает, что для мужчин естественно желать секса с несколькими разными партнершами и естественно, что они очень мотивированы к сексу – это лучший способ обеспечить передачу генов самца. Но согласно той же теории, женщины должны быть пассивны и избирательны, и эта менее активная стратегия предположительно является лучшим способом передачи генов для женских особей. Звучит знакомо?
И тем не менее в сфере науки витает предчувствие революции. Мы медленно понимаем, что рамки этой теории, предложенной наукой, не всегда совпадают с тем, как женщины, да и мужчины, если уж на то пошло, ведут себя на самом деле. Современные подходы к нашим взглядам на репродуктивную биологию женщин меняют традиционные представления о женской сексуальности. Новые идеи о том, как происходит оплодотворение, цель менструации и функция менструального цикла, а также роль женского оргазма призваны изменить традиционные представления о женщинах как пассивных участниках человеческой сексуальной жизни.
