Лишь один из них так и не вернулся живым из Годсгрейва. Юноша по имени Тово, с темными волосами и ямочками на щеках. В честь него в Зале Надгробных Речей провели тихую мессу.

Безымянный камень.

Пустой склеп.

Мия больше ни разу не слышала упоминания его имени.

Когда хор запел и Достопочтенная Мать прочитала молитву перед каменной богиней, Мия попыталась найти в себе чувство жалости. Задаться вопросом, кем был этот юноша, почему он здесь умер. Но, глядя на других аколитов, на их холодные глаза и поджатые губы, она знала, о чем думал каждый из них.

«Лучше он, чем я».

Шли недели, Великое Подношение не отмечалось, никаких благодарностей больше никто не высказывал. Казалось, будто маскарад выбил из этих стен последний вдох легкости. Ткачиха продолжала трудиться, создавая из них произведения искусства, но все улыбки, подмигивания, кокетство и нежные касания испарились. Теперь, если не раньше, все они поняли, что это вовсе не игра.

На следующую перемену после того, как Диамо прошел через ткачество, Мия заметила, что Трик пропустил Зал Карманов. После болезненного урока Маузера по искусству расставлять ловушки с порошком и избегать их Мия поднялась по винтовой лестнице и обнаружила двеймерца в Зале Песен. Без рубашки. Мокрого от пота. Зажав в руках деревянные мечи, он так яростно избивал тренировочный манекен, что тот чуть ли не визжал.

– Трик, ты пропустил урок Маузера.

Юноша ее проигнорировал. По деревянной фигуре приходились размашистые удары, по пустому залу эхом раскатывались хрясь, хрясь, хрясь. Его обнаженный торс блестел, влажные дреды спадали на глаза. На полу рядом валялось с полдюжины сломанных учебных мечей. Должно быть, он провел там всю перемену…

– Трик?

Мия коснулась его руки, заставила остановиться. Он резко повернулся, чуть ли не рыча, и высвободился из ее хватки.

– Не прикасайся ко мне!

Девушка заморгала, оторопев от гнева в его глазах. Вспомнила, как эти самые глаза наблюдали за ней во время танца, как он переплел их пальцы…

– Ты в порядке?

– …Да. – Трик сделал глубокий вдох и вытер глаза. – Извини. Давай к делу.

Пара заняла позиции в круге для спарринга под заливающим зал золотистым светом. Вооружившись деревянными мечами, начали работать над караваджо Мии. Но всего через пару минут стало ясно, что Трик был не в настроении для наставничества. Он ревел, как волк с похмелья, когда Мия совершала ошибку, кричал, когда она оступалась, и в итоге так сильно ударил ее мечом по предплечью, что нанес рану.

– Черная Мать! – Мия схватилась за запястье. – Это было чертовски больно!

– Оно и не должно быть щекотно, – отчеканил Трик. – Если забудешь о защите в бою с Джессаминой, она перережет тебе глотку.

– Слушай, что бы тебя так ни бесило, если хочешь об этом поговорить – я слушаю. Но если ты ищешь, на ком бы сорвать злость, я оставлю тебя с тренировочными манекенами.

– Я не злюсь, Мия.

– Ой, да ладно. – Она подняла окровавленное запястье.

– Ты просила научить тебя, вот я и учу.

Мия вздохнула.

– Эта стоическая ерунда начинает надоедать, дон Трик.

– Да пошла ты, Мия! – заорал он, отбрасывая мечи. – Я же сказал, ничего не случилось!

Мия резко остановилась, когда клинки проскользили по тренировочному кругу. Посмотрела в глаза Трика. На отвратительные чернильные каракули на его коже. На шрамы под ними. И поняла, что он единственный аколит, который еще не прошел через ткачество.

– Слушай, – вздохнула она. – Может, я и не особо проницательна, когда доходит до чужих проблем. И я не хочу лезть не в свое дело. Но если хочешь излить душу, я рядом.

Трик хмуро уставился в никуда. Мия снова промолчала, позволяя ему задать вопрос вместо нее. После, казалось бы, вечности, проведенной в угрюмой тишине, Трик наконец заговорил:

– Они лишат меня их.

– …Я не понимаю.

– Ты и не должна.

– Может, и не должна. – Мия отложила меч. – Но все равно хочу.

Трик вздохнул. Мия села на пол, скрестив ноги, и похлопала рядом, предлагая ему присоединиться. Мрачный, чуть ли не с надутыми губами, юноша сел на корточки, а затем плюхнулся на камень. Мия придвинулась ближе – достаточно, чтобы он знал, что она рядом. Потянулись долгие минуты, а парочка сидела в молчании. В полной тишине зала, названного в честь его песни.

Мие это показалось нелепым. Здесь, в таком-то месте! В школе для начинающих убийц. Здесь аколиты дохли как мухи. Вполне возможно, что уже завтра Трик будет мертв. Но вот же она, пытается уговорить его рассказать о своих чувствах…

«Черная Мать, это не просто нелепо, а откровенно глупо!»

Но, быть может, в этом и смысл? Быть может, все так, как сказала Наив? Быть может, перед лицом всей этой бессердечности ей следует помнить о том, что в действительности имеет значение? А глядя на этого странного юношу со спутанными волосами, лезущими в глаза, Мия поняла, что значение имеет он.

Для нее.

– Я не убивал Водоклика, – наконец выпалил Трик.

Мия часто заморгала. Честно говоря, учитывая все смерти, случившиеся с тех пор, она почти забыла об убийстве двеймерца в их первую ночь в Церкви.

– …Я тебе верю.

– Я хотел это сделать. Кто-то просто меня опередил. – Трик покосился на нее и продолжил сдавленным от ярости голосом. – Он назвал меня коффи, Мия. Ты знаешь, что это значит?

На секунду она потеряла дар речи.

– Дитя…

– …насилия, – сплюнул Трик. – Дитя насилия.

Мия мысленно вздохнула.

«Значит, это правда».

– Твой отец был двеймерским пиратом? А мама?

– Моя мама была дочерью бары.

– …Что?!

– Принцессой, если ты можешь в это поверить, – Трик хмыкнул. – Я наполовину королевских кровей.

– Бара? – Мия нахмурилась. – Твоя мать была двеймеркой?

Она не понимала. Из всего, что она читала, изнасилованием и грабежом занимались двеймерские пиратские лорды и их команды. Но если мать Трика была с Двейма…

– Ее звали Землестранницей. Третья дочь нашего бары Мечелома. – Трик выплюнул это имя, словно оно было горьким на вкус. – В то время она была немногим старше тебя. Плыла в Фэрроу на ежегодный Фестиваль небес. Случилась буря. Корабль разбился, но они со служанкой и помощником боцмана спаслись, выбравшись на какой-то камень. Трое из сотни. Их обнаружило итрейское рыболовное судно. Капитан поднял всех на борт. Помощника скормил морским дракам. Маму и служанку изнасиловал. А когда он узнал, кто она такая, то отправил моему дедушке послание, что вернет ему дочь, если бара выплатит ее вес в золоте.

– Зубы Пасти, – Мия сжала его руку. – Мне так жаль, Трик.

Тот грустно улыбнулся.

– О моем дедушке можно сказать одно. Он любил своих дочерей.

– Так он заплатил?

Трик покачал головой.

– Он нашел их убежище и сжег дотла все поселение. Убил каждого мужчину, женщину и ребенка. Но дочь свою вернул. Спустя девять месяцев у него родился внук. И каждый раз, когда он смотрел на мое лицо, то видел моего отца.

Мия заглянула в его глаза, и ее грудь сжалась.

«Не карие, ореховые».

– Ты не он, Трик.

Юноша уставился на нее, история затихла на его устах. Что-то в воздухе изменилось, что-то в его взгляде зажгло огонек в ее животе. Эти бездонные глаза. Эти каракули ненависти на его коже. Сердце бешено застучало. Ладони вспотели. Руки задрожали.

– …Мия…

Задрожали, прямо как тени у ее ног.

– …Мия, берегись…

– Так-так-так.

Мия моргнула, и заклятие тишины разрушилось. На вершине лестницы стояли Джессамина с Диамо. Рыжая была одета как для спарринга: черные кожаные штаны и безрукавка. Ее громила-приятель маячил рядом, и в его взгляде затаилось что-то безобразное.

Джессамина спрятала большие пальцы за пояс и протанцевала в зал.

– А я все гадала, как же ты проводишь свои неночи, Корвере.

Мия встала и посмотрела на девушку сверху вниз.

– Не знала, что тебе не все равно, Джесс.

Рыжая окинула взглядом сломанные мечи и тренировочные манекены.

– Тренируешься? – ухмыльнулась она. – Я бы на твоем месте молилась.

– Прошу прощения, – Мия нахмурилась и пробежала взглядом по полу, будто что-то искала. – Кажется, я потеряла болт, который клала на твое мнение…

Джессамина схватилась за ребра и на секунду разразилась диким хохотом. Затем улыбка сошла с ее лица и разбилась, как стекло о камень.

– Думаешь, ты такая смешная, сука? – спросил Диамо.

– О, сука, – Мия кивнула. – Очень креативно. Что дальше? Проститутка? Нет, шлюха, верно?

Диамо глуповато заморгал. Мия так и видела, как он перебирает слова из своего арсенала оскорблений, но ничего другого придумать не может. Трик тоже поднялся и начал угрожающе надвигаться на крупного итрейца, но Мия удержала его за плечо. Вряд ли Джессамина рискнет сыграть в этом зале, а Мия с радостью будет парировать ее выпады остротами хоть всю перемену напролет. Эта парочка уйдет домой, хромая.

– Чего ты хочешь, Рыжая?

– Увидеть твой череп на ступеньках Сенатского Дома, по соседству с папиным, – отчеканила Джесс.

Мия вздохнула.

– Юлий Скаева казнил моего отца точно так же, как и твоего. Это делает нас союзниками, а не врагами. Мы обе ненавидим тех…

– Не разговаривай со мной о ненависти, – прорычала девушка. – Ты даже не представляешь, какова она на вкус, Корвере. Вся моя семья мертва из-за твоего ебаного предателя папаши!

– Если еще хоть раз назовешь моего отца предателем, – рыкнула Мия, – то встретишься со своей семьей раньше, чем планировала.

– Знаешь, это даже забавно, – Джессамина улыбнулась. – В воровском состязании Маузера твоя маленькая подружка Эшлин впереди всей планеты. Она определенно может проникнуть в любую комнату в этой горе. Я-то думала, ты попросишь ее разобраться со своей проблемкой. Но неделю назад я вломилась в Зал Маузера, и, черт меня побери, он все еще был там…

Мия закатила глаза.

– Четыре Дочери, что ты несешь?

Улыбка Джессамины была острой, как свежая сталь. Она просунула руку за воротник безрукавки. А затем достала то, что закружилось и заблестело в тусклом свете.

– О, да так, всякую ерунду.

Мия ощутила тошноту. Болевой спазм. Ослепляющий жар. И, отшатнувшись, прикрывая рукой глаза, увидела мельком очертание трех кругов – из розового золота, платины и желтого золота, – мерцающих на тонкой цепи.

«О Богиня…»

Троица Маузера. Священный медальон, благословленный правой рукой самого Аа.

Мия попятилась, а Джессамина начала надвигаться, улыбаясь все шире. Ужас окатывал Мию ледяными волнами, Мистер Добряк передергивался в тени. И хоть солнца слабо блестели в тусклом свете от витражного окна, Мие этот свет казался ослепляющим. Опаляющим. Обжигающим. Джессамина подходила все ближе, и Мия упала на колени, чувствуя, как ее рот наполняется желчью. Трик поднял учебный меч и зарычал.

– Убери эту хреновину, Джесс!

Девушка надула губки.

– Да мы же просто играемся, Трикки.

– Я сказал, убери!

Рыжая сделала еще один шаг к Мие, сверкнув солнцами. Трик замахнулся учебным мечом, и у него на пути встал Диамо, разминая руки-кувалды. Юноши накинулись друг на друга; Трик с громким треском ударил деревянным мечом по предплечью противника, и Диамо, крякнув от боли, пустил в ход кулаки. Парочка сомкнулась и упала на пол, превращаясь в клубок из костяшек, локтей и брани. И все это время Джессамина не прекращала наступать. Мия ползла назад по каменному полу, а по ее пищеводу поднималась рвота.

Она ничего не могла поделать. Страх Мистера Добряка сливался с ее собственным и удваивался. Утраивался. Она врезалась спиной во что-то твердое и поняла, что ударилась об стену. Закрыла глаза, избегая ужасного пламенного света. Тьма вокруг извивалась и увядала, как цветы, пробывшие под солнцем слишком долго. И когда Джессамина приблизилась еще на шаг, а Мия ощутила, что свет давит на нее, словно материальная тяжесть, и ее сердце заколотилось так громко, что грозило выскочить из груди, Мистер Добряк наконец оторвался от ее тени.

Вырвался на свободу и сбежал.

– Мистер Добряк!

Тень метнулась по каменному полу, не прекращая шипеть. Затем скатилась по ступенькам и исчезла из виду. Мия вскрикнула, страх наполнял ее штормовыми волнами. Она слабо попыталась пнуть Джессамину по ногам, но девушка со смехом увернулась. Мия слышала крики Трика. Рев крови в ушах. Боль. Ужас столь черный, что она боялась умереть. И когда девушка подумала, что больше не выдержит, когда этот жуткий свет чуть не выжег ей глаза…

– Что, ради Матери, здесь происходит?!

Джессамина обернулась, перекрывая своим телом свет. Сквозь тошноту и жаркие слезы Мия увидела в тренировочном круге шахида Солиса, сложившего массивные руки и уставившегося своими белесыми глазами в никуда. Трик с Диамо поднялись с пола, Джессамина спрятала цепь с медальоном обратно за ворот. Как только солнца пропали из виду, боль, уничтожающая тело Мии, сразу же отступила. Но поскольку Мистер Добряк ретировался, страх присутствовал, перекатываясь грязным потоком по ее внутренностям. Она неловко поднялась на ноги, часто дыша, и окинула взглядом тьму. От ее друга не осталось и следа.

– Я задал вопрос, аколиты, – рыкнул Солис.

Игнорируя шахида песен, Мия поползла вдоль стены, подальше от Джессамины. Мужчина проследил за ней невидящим взором, но, добравшись до арки, Мия побежала по лестнице, едва держась на ногах. За спиной раздался рев Солиса, требующего объяснений. Трик звал ее по имени, но Мия игнорировала его, шатаясь в кромешной темноте.

– Мистер Добряк?

Никакого ответа. Никакого ощущения близости друга. Только страх, эта давно забытая, подавляющая тяжесть страха. Ее руки тряслись. Губы подрагивали. Мия вдруг осознала, что он ее бросил.

«Он бросил меня…»

– Мистер Добряк!

– Мия, стой! – крикнул Трик, сбегая по лестнице позади нее.

Девушка не обращала на него внимания, стремительно мчась по извивающимся коридорам, по кругам света от витражных окон, выкрикивая имя кота из теней.

– Стой! – Трик схватил ее за руку.

– Отпусти меня!

– Это место – чертов лабиринт! Он может быть где угодно.

– Поэтому я и должна его найти! – Мия повернулась и крикнула во тьму: – Мистер Добряк!

– Он просто испугался, вот и все. Он вернется, когда будет готов.

– Ты этого не знаешь! Эти солнца, эта тварь, они сделали ему больно!

– И каков план? Будешь бродить в темноте и искать существо, созданное из тьмы? Задумайся хоть на минуту!

Мия часто заморгала. Попыталась перевести дыхание. Побороть страх. Его тяжесть. Зябкость. Богиня, она не испытывала такого годами! С тех пор, как впервые обнаружила его в бочке, когда он подарил клинок, который спас ей жизнь. Но то, что Трик сказал до прибытия в гору, было правдой: Мия так долго полагалась на своего тенистого кота, что разучилась справляться с собой. Ее колени подгибались. Живот будто наполнился маслянистым льдом. Она закрыла глаза, заставляя себе успокоиться. Страх ответил ей хохотом. Слишком крупный. Слишком сильный.

Он покинула ее. Впервые за все время.

«Я совсем одна…»

– О Богиня, – прошептала Мия. – Богиня, помоги мне…

Она замерла во мраке. Обессиленная, чтобы продолжать двигаться дальше. Слишком напуганная, чтобы стоять на месте. Каждый раз, когда Мия моргала, под ее веками возникал образ треклятых солнц. Она до сих пор их чувствовала. Эту невероятную ненависть. Как три глаза Всевидящего выжигали ее. Чем она это заслужила? Что с ней не так? И что ей делать, если кот не вернется?

А затем она почувствовала его. Сильные руки обхватили ее. Крепко обняли. Трик прижал ее к своей груди. Пригладил волосы. Притянул к себе.

– Все хорошо, – бормотал он. – Все будет хорошо.

Мия сосредоточилась на теплоте его обнаженной кожи. На биении его сердца. Закрыла глаза. И просто дышала. В тепле, безопасности – и уже не совсем одна. Ей удалось победить его. Страх. Медленно. Понемногу. Но девушка оттолкнула его к своим ногам и топтала так сильно, как только могла. Пытаясь разобраться, что все это значит. Почему эти солнца опаляли ее. Что она сделала, чтобы пробудить ненависть бога. Что так сильно напугало существо, которое питалось самим страхом.

– Слишком много вопросов, – прошептала она. – И недостаточно ответов.

– Так что ты будешь делать?

Мия шмыгнула, с трудом сглотнула. Уперлась обеими руками в грудь Трика и, собрав все силы воедино, оттолкнулась от него. Затем посмотрела ему в глаза, до сих пор чувствуя, как колотится в груди сердце. Ее губы находились всего в паре сантиметров от его.

– …Мия?

Девушка глубоко вдохнула. Посмотрела на свою тень на полу и обнаружила ее такой же темной, как тень юноши рядом. Уже недостаточно темная для двоих. И там, в черноте, наконец нашла ответ на свою загадку.

– Думаю, пришло время привлечь самого опасного мужчину в этих стенах, – сказала она.

Трик оглянулся на Зал Песен и шахида, от которого они сбежали.

– Мне казалось, мы только что убежали от самого опасного мужчины в этих стенах.

Мия попыталась выдавить улыбку.

Остановилась на том, что просто покачала головой.

– Вы явно проводили слишком мало времени с библиотекарями, дон Трик.