– …Кто-то идет…

Мия проснулась в кромешной тьме и часто заморгала. Приподнявшись на локтях, зашипела от боли, пронзившей всю левую руку. Ее синяки чуть ли не светились в темноте.

Кто-то взламывал ее дверь. Это не могла быть Наив; она бы просто постучала. Кто тогда? Какой-то аколит? Тот, кто убил Водоклика? Мия нащупала стилет и скатилась с кровати, затем прокралась по каменным плитам в темный угол. Подняла клинок правой рукой. В этот момент дверь открылась, и в комнату заглянуло веснушчатое лицо, обрамленное светлыми косичками.

– Корвере! – послышался шепот. – Ты тут?

– Эшлин? – Мия вышла из укрытия и спрятала могильную кость обратно в рукав. – Зубы Пасти, нельзя так вламываться к людям!

– Я же говорила, друзья зовут меня Эш. – Блондинка скользнула в комнату, расплываясь в веснушчатой улыбке, и ей потребовалась пара секунд, чтобы найти Мию во мраке. – И если бы я вламывалась, ты бы меня не услышала, пока мой нож не оказался бы у твоего горла, Корвере.

– Да неужели? – Мия вздернула бровь и тоже улыбнулась.

– Даю твою голову на отсечение! Как крылышко? – Эшлин по-дружески хлопнула Мию по руке, и девушка прошипела сочное ругательство, прижимая к себе локоть.

– Черт, прости, – пролепетала Эшлин. – Я забыла, что ты левша.

– Все нормально, – Мия скривилась, потирая локоть. – У меня же всегда при себе хранится запасная рука. Зачем ты вообще взломала мой замок? Не могла потренироваться на своем?

– Потренироваться, пф-ф-ф! Если в этом месте и есть замок, который мне не умаслить, я его еще не встретила. Я просто хотела спросить, нормально ли ты себя чувствуешь, чтобы выйти прогуляться.

– Прогуляться? – Мия уставилась на нее. – Куда? Зачем?

– Да так, побродить повсюду. Поискать проблем. В общем, ты поняла. Прогуляться.

Мия нахмурилась.

– Достопочтенная Мать сказала, что нам запрещено покидать комнаты после девятого удара часов, помнишь?

Веснушчатое лицо девушки расплылось в усмешке.

– А ты всегда делаешь только то, что приказывает мамочка?

Мия вспомнила камеру во тьме. Зловоние гнили и смерти, обжигающее глаза. Дрожащие руки. Шепот, холодный и острый, как сталь.

«Не смотри».

– Нет, – ответила она.

– Вот и славно. Мой брат не любитель шалостей, а любая другая девушка в этом месте либо хочет поиграть в недотрогу, либо в ханжу, либо и в то и в другое. Так что остались только мы с тобой, Корвере.

– Ты слышала Друзиллу. Если нас поймают, нам будут драть задницы, пока кровь не пойдет носом.

– Ну, отличный стимул, чтобы не попасться, не так ли?

Улыбка ваанианки была заразительной. Она подхватила Мию и потащила за собой. И когда Мистер Добряк допил последние капли страха, Мия просунула раненую руку в повязку на шее и улыбнулась в ответ.

– Дамы вперед, – сказала Эш, поклонившись перед дверью.

– Что-то я не вижу здесь дам, а ты?

– О-о-о, мы с тобой отлично поладим!

Продолжая улыбаться, девушка прокралась обратно за дверь, и Мия последовала за ней.

Они бродили вдоль коридоров, спускались по бесчисленным лестничным пролетам, ступали в извивающуюся тьму. Мие казалось, что она узнала несколько коридоров, встретившихся ей по пути в библиотеку, но она не была уверена. Девушка могла поклясться, что некоторые стены… как бы… двигались. Коридоры почти никак не были украшены, их однообразие разбавляли только витражные окна или странные скульптуры из костей животных. Эшлин уверенно шла впереди, бесшумная, словно труп, и не останавливалась ни на секунду. Лишь иногда делала паузы, чтобы пометить стену кусочком красного мела.

– Ты хоть знаешь, куда идешь? – спросила Мия.

– Н-н-не особо.

– А обратную дорогу найдешь?

– Если никто не сотрет мел, то да.

– А если сотрет?

– Скорее всего, мы потеряемся и умрем от голода в недрах горы.

– Просто чтобы ты знала, если дойдет до каннибализма, тебя сожрем первой.

– Что ж, справедливо.

Мистер Добряк скользил перед ними, скрытый в вечной темноте. Когда они проходили мимо особо гротескной костяной статуи – чем-то средним между хищной птицей и свернувшейся змеей, – Мия ощутила дрожь в своей тени. Почти знакомую. Мистер Добряк встал на дыбы, и ее тень пошла рябью. На секунду девушка почувствовала, как ее грудь пронзает холодная и острая игла страха. Мия взяла Эш за руку и потянула за постамент статуи, прижав палец к губам.

Что-то приближалось.

По коридору прокатился низкий рык. Во мраке впереди появился совершенно черный силуэт, обозначенный лишь тусклым светом из окна. Мия прищурилась, мучимая желанием спросить Мистера Добряка, что происходит. Дочери, это кажется немыслимым, но впервые на памяти Мии не-кот выглядел… испуганным.

– Черт! – выругалась Эшлин. – Это Эклипс*.

Мия нахмурилась.

– Кто…

Вопрос так и застрял в горле, когда темный силуэт приблизился. Высотой больше метра, гладкий и совершенно бесшумный. Длинные клыки, острые когти и никаких глаз. Волк.

Волк из теней.

Существо резко остановилось, уставившись в коридор, где прятались девушки. Обе прижались к постаменту и задержали дыхание, на лбу Эш заблестел пот. Мия чувствовала Мистера Добряка у своих ног, его определенно трясло. Страх не-кота был заразителен, он поднимался по ее груди и заставлял руки дрожать. Все то время, что они пробыли вместе, не-кот позволял ей одолевать свои страхи. Делал ее крепче, сильнее, смелее, чем она могла бы стать в одиночку. Чего они только не видели. Где только не побывали. Но сейчас он выглядел более напуганным, чем она.

Не-волк вновь зарычал, от этого звука завибрировал пол.

– Эклипс, – позвал глубокий выразительный голос. – Тихо.

Хотя она не осмеливалась даже дышать, не говоря уже о том, чтобы выглянуть, Мия сразу же узнала говорящего: лорд Кассий. Она услышала легчайший шелест ткани, тихий шорох кожи на камне. Лорд Клинков здесь, она была в этом уверена. Глава всей Красной Церкви. Смотрел в коридор прямо на них – от разоблачения их разделяло всего несколько его шагов по полированному граниту.

Прошли долгие секунды.

Сердце колотилось в груди.

Мистер Добряк затрепетал, когда тенистый волк низко и протяжно зарычал.

«Четыре Дочери, Кассий – даркин!»

– Эклипс, – повторил он. – Адонай ждет. Идем.

В ответ раздался пустой голос с женскими нотками, словно наполненный гравием. Он раздавался откуда-то из-под земли.

– …Как угодно…

Последний протяжный рык. Затем шаги. Тихие, как шепот. Убывающие. Мия снова задышала, прижала руки к груди, ощутила лихорадочное биение своего сердца. Постепенно Мистер Добряк перестал дрожать, и страх начал испаряться. Эш ухмыльнулась и начала смеяться себе под нос чуть ли не как маньячка.

– Что ж, это было весело.

– Что, ради Матери, это было?

– Эклипс. Спутница лорда Кассия, – Эшлин глянула на тень Мии, на бесформенное очертание внутри нее. – Кассий – даркин. Ты ведь о них слышала, верно?

Мия кивнула.

– Мельком.

– Хочешь проследить за ним?

– Проследить за ним? Ты с ума сошла?!

Улыбка Эш стала шире.

– Немного.

Девушка удалилась в темноту, ее шаги почти не издавали шума на камне. Мия коснулась своей тени, ощутила холод в этой жидкой черноте.

– Ты в порядке? – прошептала она.

– …Вопрос с подвохом?..

– Что это было? Я никогда раньше не чувствовала, чтобы ты боялся…

– …Я ощущал его. В своем разуме. Он… изголодался…

– Изголодался по…

– Мия! – прошипела Эшлин из темноты впереди. – Пошли!

– …Здесь небезопасно, Мия…

Та вздохнула. Хмуро посмотрела на черноту у своих ног.

– Продолжение следует…

Она на цыпочках последовала за девушкой, с каждым шагом все больше жалея о своем решении выйти из комнаты. Но Кассий – даркин! Столько лет, столько миль, однако она ни разу не встречала себе подобных. Богиня, какие же тайны он мог бы перед ней открыть…

Увы, Лорд Клинков оказался таким же неуловимым, как сама тьма, и где-то возле покоев ткачихи Мариэль они потеряли его след. На перекрестке темного лабиринта Эшлин закусила губу, ругнулась на ваанианском и наконец пожала плечами.

– Скользкий, как измазанный маслом сладенький юноша, – прошептала Эш.

– Ну, он все-таки главный ассасин всей республики, – ответила Мия.

Эш вздохнула.

– Скорее всего, он покинул Церковь. Папа говорит, что он никогда надолго не задерживается в одном месте.

– Не могу сказать, что мне жаль это слышать.

Эшлин ухмыльнулась.

– Что, боишься его?

– Черная Мать, а ты нет?

– О, еще как. Но лучше перерасти это. Если окончишь школу, он помажет тебя на церемонии посвящения. – Эшлин покрутила головой в разные стороны, коридоры тянулись далеко во мрак. – Ну и ладно. Кассий подождет. Пошли, я голодна.

Парочка скрылась в тенях, оставляя Лорда Клинков и его дела в покое. Они нашли Зал Песен, в воздухе которого до сих пор витал запах крови. Локоть Мии заныл, и она почувствовала знакомый приступ ярости. Вспомнила лицо Солиса, когда он замахнулся мечом. Боль от увечий. Прошептав ругательство, скользнула обратно по винтовой лестнице. Глубоко в недрах горы они обнаружили двери в читальный зал, но ни одна из девушек не посчитала хорошей идею пробраться туда и быть обнаруженными в библиотеке после девятого удара часов летописцем Элиусом. По прошествии, казалось, целой вечности аппетитный аромат, витающий на одном из лестничных пролетов, вывел их к кухне.

В больших угольных печках румянился горячий хлеб. Холодильные были заполнены сырами и свежими фруктами. Остатки прошлого ужина были разложены на длинных подносах. Десниц нигде не было видно, так что они с Эшлин набрали себе по полной тарелке и скользнули в уже опустевший Небесный алтарь. Мию снова поразила колоссальность черноты за площадкой. Высокий обрыв, ведущий к пустыне внизу. Она была точно такой, как бесплодные земли Ашкаха, по которым путешествовали они с Триком, вот только эта часть была постоянно окутана ночью.

Мию снова охватило чувство священности этого места. Чувство чего-то сверхъестественного. Она почти ощущала темный взгляд той статуи из Зала Надгробных Речей. Богини, которой посвящалась эта Церковь.

«Отмеченная Матерью», – сказала Друзилла.

Но почему? С какой целью?

«Может, лорд Кассий знает?..»

Эш села, скрестив ноги, на перила над обрывом, смахнула выбившуюся светлую прядку с глаз и откусила большой кусок хлеба с сыром. Мия отщипнула кусочек от куриной ножки, гадая, где Церковь достала муку для хлеба и где они держат свой скот. Фургон из Последней Надежды вез только аркимический порошок, инструменты и тому подобное. Ничего скоропортящегося. Ничего живого.

– Как они нас кормят? Где берут продукты?

Эшлин прожевала и ответила:

– Разве шахид не рассказывал тебе об этом месте?

– Немного, – Мия пожала плечами. – Но, похоже, большую часть информации он держал в секрете. Чтобы ее заслужили, а не отдали за просто так.

Эшлин тоже пожала плечами и снова набила рот едой.

– Фу фля эохо у тея еш я.

– Что?..

Девушка проглотила кусок, облизала губы.

– Говорю, ну, для этого у тебя есть я. Папа все рассказал нам с братом об этом месте. По крайней мере, все, что знал.

– Он Клинок?

– Был им. Годами работал по контракту на короля Ваана. Но его поймали, когда он отправился за подношением в Лииз. Три недели пытали в Тернистых башнях Элая. Он сбежал, но прежде его лишили рабочей руки, глаза и яичек. Поэтому Церковь отправила его на пенсию.

– Зубы Пасти! – ахнула Мия. – Мариэль не могла исцелить его травмы?

Эш покачала головой.

– Леперские священники скормили отрезанные кусочки струпопсам. Нечего было пришивать. Поэтому папа решил обучить нас с Осриком, чтобы мы заняли его место. – Пожала плечами. – Он не смог отдать свою жизнь богине, поэтому утешился жизнями своих потомков.

Мия кивнула, ничуть не удивившись. Более слабый человек поклялся бы отомстить господину, который обрекал его на такую судьбу. Но, глядя в темную пустошь под алтарем, она легко могла понять, как это место порождало фанатиков. Ей невольно вспомнился взгляд богини в Зале Надгробных Речей. Сила. Величие.

Мия посмотрела на тень у своих ног.

«Избранная для чего?»

– Твой отец что-нибудь рассказывал о лорде Кассии? – спросила она.

Эш кивнула.

– Самый разыскиваемый человек в республике. И самый опасный. На его счету больше освященных убийств, чем даже у Достопочтенной Матери. Легенда гласит, что свою первую жертву он прикончил, когда ему было десять. Убил претора Третьего легиона на глазах у всей армии и ушел безнаказанным. Убил трибуна Зарепика и весь Совет прямо посреди собрания, и никто за пределами зала ничего даже не слышал. Он много лет руководит Красной Церковью, но, как я и говорила, надолго нигде не задерживается. Люминаты десятилетиями пытаются нас истребить. После Резни в истинотьму все стало еще хуже. Они полагают, что, если ударить по пастуху, все овцы разбегутся. Так что лорд Кассий занимает первое место в их перечне задач. – Эш откусила еще один кусок и продолжила. – На втором – найти Церковь. Наверное, поэтому твой учитель так мало о ней рассказывал.

– А волчица из теней?

– Папа просто предупредил, чтобы я держалась подальше от Эклипс, – Эшлин пожала плечами. – Я слышала, что даркины могут вытянуть весь воздух из твоих легких. Скользнуть в твою тень и убить тебя во сне. Пасть его знает, на что только способны демоны, которые им служат.

– Пф-ф, – фыркнула Мия. – Демоны.

– О, эксперт проснулся?

– Не эксперт. Но знаю пару-тройку фактов.

– Да неужели.

– …Мяу…

Эшлин резко встала и потянулась к ножу на поясе. Мистер Добряк сидел на перилах и смотрел на нее, склонив голову.

– Скажи «здравствуйте», Мистер Добряк.

– …Здравствуйте, Мистер Добряк…

– Зубы Пасти… – выдохнула Эшлин.

– Все нормально. Он не демон. И мухи не обидит. И я не могу вытягивать воздух из чьих-либо легких. Хотя, если не мыться пару недель…

Эшлин вздернула бровь. Медленно кивнула.

– Итак. Ты все же даркин.

– Ты знала?

– Догадалась, что во всей этой истории с Солисом было что-то не так. Я не видела, как двигались тени, но это дурно попахивало. – Эш улыбнулась, заметив, как нахмурилась Мия. – Ты же не думала, что я попросила тебя прогуляться со мной только потому, что мне приятна твоя компания?

Мия впилась зубами в куриную ножку и ничего не ответила. Эш снова устроилась напротив, двигаясь плавно и осторожно. Покосилась на тенистого кота. Обыватель уже наверняка попытался бы пригвоздить ее к кресту, если бы догадался, кто она. Мия размышляла, ослепят ли девушку суеверия или страхи. Медленно расплывающаяся улыбка Эшлин собрала эти мысли в охапку, отнесла в темную подворотню и тихо задушила.

– Ну и каково это? – поинтересовалась блондинка. – Ты можешь перемещаться между тенями? Я слышала, что вы умеете отращивать крылья, дышать тьмой и…

Мия отправила свою тень по каменным плитам, и та начала скручиваться во множество фигур – ужасающих, прекрасных и абстрактных. Затем прикрепила ее к ногам Эшлин и легонько дернула за ботинки.

– Черная Мать, это великолепно! – прошептала Эш. – Что еще ты можешь делать?

– Это все.

– Серьезно?..

– Я могу прятаться. Окутывать себя тенями, как плащом. Из-за этого меня трудно увидеть. Но я сама становлюсь почти слепой. Не вижу дальше нескольких метров перед собой. – Мия пожала плечами. – Боюсь, ничего впечатляющего.

– Я все равно впечатлена, – подмигнула Эшлин.

– Похоже, шахид Солис и Достопочтенная Мать не разделяют твоего энтузиазма.

Эш скорчила гримасу, сплюнула сырную кожицу с языка.

– Солис тот еще ублюдок. Просто злобный, жестокий, ходячий мешок с дерьмом. – Девушка подалась вперед и заговорщицки прошептала: – Ты же знаешь значение его имени?

Мия кивнула.

– Это ашкахское слово. Значит «последний».

– И ты слышала о Философском Камне, верно? О тюрьме в Годсгрейве?

Мия сглотнула. Медленно кивнула.

«Не смотри».

– …Я выросла в Годсгрейве.

– Тогда ты знаешь, что Камень регулярно переполнялся заключенными, пока его не обрушили. Каждые несколько лет власти сокращали количество содержавшихся там людей. Идея пришла в голову консулу Скаеве, когда он был еще просто щенком в Сенате. Он назвал это…

– «Падением».

Эшлин кивнула и набила рот сыром.

– Освободи тюрьму от всей стражи. Привяжи лестницу к самой высокой башне и пришвартуй шлюпку внизу. Скажи заключенным, что одному из них позволят выплыть на берег и вернуться в мир, независимо от его преступлений. Но только тогда, когда все остальные заключенные будут мертвы. Оказывается, где-то двенадцать лет назад наш славный шахид песен был простым вором-неудачником, запертым в Философском Камне.

– Солис, – прошептала Мия. – «Последний»…

– Так его прозвали. После.

– Скольких же он…

– Многих. При этом будучи слепым, как новорожденный щенок.

– Дочери, – выдохнула Мия. Она чувствовала, как его клинок рубит ей руку. Как рвутся сухожилия. Обжигающую боль. – А я сунула свой нож ему в лицо…

– Может, он зауважает тебя за это?

Мия глянула на повязку вокруг раненой руки.

– А может, и нет.

– Нет худа без добра. По крайней мере, тебе не придется посещать уроки песен, пока рука не заживет. Может, тем временем ты расположишь его к себе букетом цветов или чем-то подобным.

– Друзилла сказала, что, пока я лечусь, меня начнет обучать шахид Аалея.

– О-о-о-о, – Эшлин ухмыльнулась. – Повезло тебе.

– Почему? Чему она учит?

– Ты и вправду не знаешь? – девушка расхохоталась. – Зубы Пасти, тебя ждет сюрприз!

– Так ты расскажешь или будешь ржать всю ночь?

– Она обучает тонким искусствам. Убеждению. Соблазнению. Сексу. И тому подобному.

Мия чуть не подавилась.

– Она учит сексу?!

– Ну, не основам. Предполагается, что мы это и сами знаем. Она учит искусству секса. Папа говорит, в мире есть две категории людей. Те, кто влюблены в Аалею, и те, кто ее еще не встречал. – Эш подняла бровь. – Черная Мать, ты же не девственница, правда?

– Нет! – Мия насупилась. – Просто…

– Просто что?

Мия нахмурилась, пытаясь остудить жар в щеках.

– Просто… у меня мало опыта.

– Что насчет Трика?

– Нет! – прорычала Мия. – Дочери, нет.

– Почему? Оседлать такого жеребца? В смысле, татуировки, конечно, ужасные, но лицо под ними вполне ничего. – Эшлин ткнула Мию локтем в бок. – В темноте они все равно все одинаковые.

Мия покосилась на Мистера Добряка. На свои ноги. Быстро засунула в рот кусок курицы.

– Сколько у тебя было, Корвере?

– А что? – пробормотала Мия. – Сколько было у тебя?

– Четверо, – Эшлин похлопала себе по губам. – Ну-у-у, четверо с половиной, если быть точной. Но тот был идиотом, так что я не беру его в расчет. Все мы получаем второй шанс.

– Один, – наконец призналась Мия.

– Ах. Ты любила его?

– Мы даже не были знакомы.

– И как все прошло?

Мия скривилась. Пожала плечами.

– А, значит, он был одним из таких. И теперь ты не можешь понять, из-за чего весь сыр-бор и с чего бы тебе хотеть повторения?

Мия закусила губу. Кивнула.

– Шахид Аалея научит тебя. Со временем становится лучше, Корвере. Вот увидишь.

– Угу. – Мия села поудобнее и подперла кулаком подбородок.

Эш встала. Смахнула сырные крошки с колен.

– Пошли, нам пора расходиться. Утром ждет урок карманов. Если повезет, ты даже успеешь сходить на занятие с Аалеей.

Эшлин начала громко причмокивать губами.

– Заткнись, – прорычала Мия.

Причмокивание начало сопровождаться тихими хриплыми стонами.

– Заткнись!

Девушки направились во тьму, не-кот бесшумно последовал за ними.

Когда они удалились, из теней вышел юноша. Бледный. В одеянии из черной кожи. Большинство бы посчитали его красивым, хотя «изящный», наверное, лучше его описывает. У него были высокие скулы и самые пронзительные лазурные глаза, которые вы когда-либо видели.

Юноша по имени Тишь.

Он держал в руке нож. Наблюдал, как Мия с Эшлин скрываются во мраке, и водил тонким пальцем по острому краю лезвия.

И улыбался.