Глава 27
Супружеская трагедия

Я подбежала к своей спальне, собираясь заскочить внутрь и захлопнуть за собой дверь. «Почетный караул» оказался шустрее. Один из охранников удержал меня за руку. Второй вошел в комнату, осмотрел ее и лишь после этого мне позволили зайти и наконец уединиться, отгородиться от этого странного, чтобы не сказать, безумного мира.

Меня трясло от гнева и возмущения. Несчастная женщина! Она сходила с ума от холодности и равнодушия мужа, а он… Его больше всего возмущало, что она забросила обязанности Владычицы! Ну как так можно? Что они за существа такие, драконы?

Если бы он проявил к ней хоть каплю тепла, внимания, участия, она осталась бы жива. Но все, что его волновало, – она забросила обязанности Владычицы!

Неужели обязательно нужно быть одним из десяти, кому повезло создать Истинную пару, чтобы быть ласковее и участливее к самому близкому человеку? Тому, с кем выбрал разделить жизнь и кто выбрал разделить свою жизнь с тобой?

Я не могла этого понять. Я отказывалась понимать этот мир, его нравы, психологию его обитателей. Порядки драконов казались мне дикостью. Варварством.

Как я понимала сейчас марсианина Майкла, угодившего на Землю! Или англичанина в Нью-Йорке из песни Стинга. Все здесь слишком неразумно, слишком негуманно, слишком абсурдно. Такой прекрасный, живописный мир с дивными лесами, реками, горами, с огромными звездами… И бесчеловечными драконами.

Я распахнула окно. Мне катастрофически не хватало воздуха. Села на кровать, постаралась успокоиться. Легкий ветерок овевал меня, солнечный свет лился сквозь решетки. Я вспомнила, что за все дни своего попаданства ни разу не видела дождя. Все время солнце. Надо же – такая светлая земля и такие темные нравы.

По небу над моим окном проплыло облачко. Маленькое и почти прозрачное. Я залюбовалась его легкостью, изящными очертаниями. Гневные мысли на миг выветрились из моей головы. Я просто смотрела на него, созерцала в бездвижности и безмыслии – как буддийский монах в медитации.

Тяжелая рука легла мне на плечо, выдергивая из этого блаженного состояния. Я вздрогнула и обернулась. Ральдарин смотрел на меня пристально и, если мне не мерещилось, с тревогой.

– Камарис сказал, ты захотела прервать урок. Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Эти твои… человеческие дни все еще беспокоят тебя?

Я не могла поверить ушам. Это точно один и тот же человек? Тот, кто довел до самоубийства жену холодностью и безучастностью, и тот, кто с явным волнением справлялся о моем самочувствии? Как это в нем уживается?

– Спасибо, со здоровьем все в порядке. Ваш доктор очень помог.

– Доктор?

– Целитель.

– Что ж, прекрасно. Я оставлю его в замке на всякий случай… пока у тебя это не закончится. Лучше быть наготове.

Я поморщилась. Он всерьез думает, что я могу истечь кровью насмерть?

– Не стоит так беспокоиться. Это не смертельно, честное слово. Абсолютно у всех женщин нашего мира такое случается каждый месяц, никто не умирает. Просто вчера мне было очень больно. Но ваш целитель помог, а сегодня вообще все в порядке.

– Тогда почему ты отменила занятия?

Я скорчила гримасу.

– Устала. Человеческому разуму тяжело воспринимать много новой информации за один раз.

– Вот как? – проговорил он вкрадчиво. – И какая же информация оказалась особенно тяжелой для твоего разума?

Я напряглась. К чему он клонит?

– Зачем ты расспрашивала Камариса о моей жене? И почему после его рассказа убежала?

Я перестала дышать. Вот и все. Попала. А Камарису нельзя доверять, выходит.

– Отвечай! – приказал повелительным тоном.

Вот только я уже не под действием Диска Подчинения. Могу и ответить – но ответ мой может не понравиться.

– Потому что его рассказ меня шокировал. Я имела возможность убедиться, что вы черствый и бесчувственный. Но не знала, что за вашу черствость заплатила жизнью ваша жена.

Янтарные глаза подернулись пеленой гнева.

– Это Камарис тебе так сказал? – спросил обманчиво спокойно. – Или, может, мой сын?

– Ни тот ни другой. Я сама умею делать выводы из услышанного.

– Ах вот как?

Ромбики зрачков пугающе вытянулись в узкую вертикальную полоску. И оказались в нескольких сантиметрах от моего лица. Жесткие пальцы больно вцепились мне в плечо.

– А кто дал тебе право делать выводы о том, что тебя не касается?

Меня начало знобить от страха. Но я не отвела взгляд.

– Даже кошке можно смотреть на короля. Так говорят в нашем мире. Даже жалкая человечка может думать о Владыке Драконов, его поступках и тех, кому они разбили жизнь. В меру своего жалкого умишка.

Его рука сильнее стиснула мою. Синяки теперь будут… Если вообще жива останусь после этого разговора.

– И что же за выводы сделал твой жалкий умишко?

– Что вы могли поддержать жену. И она не покончила бы с собой. Могли дать ей то, в чем она нуждалась. Неужели было так сложно проявлять внимание к женщине, на которой женились?

– Да как ты смеешь?! Кто ты такая?

Вот теперь мне точно конец. Вздумала читать нотации самому Владыке Драконов. И не в первый раз. Но никогда – на такую тему. Если Камарис был прав и он на самом деле переживал о смерти жены, тогда мне не сносить головы.

Но я просто не верила в это. Как ни пыталась, не могла представить его переживающим, сожалеющим… Он упорно виделся мне черствым, бесчувственным чурбаном, по чьей вине погибла привязанная к нему женщина.

– Та, кто должна спасти ваш Коэлин. И знаете, чем больше я узнаю о нем, тем больше считаю, что беда вашего мира в черствости. И эгоизме. Вам, драконам, плевать на чувства других существ. Вы печетесь только о своих потребностях. Вы и Люцема точно. Не знаю насчет Дэнерина и Камариса, а больше я ни с кем и не общалась. Но у нас говорят: рыба гниет с головы. Если правитель такой, чего ожидать от подданных? Не знаю, кто вас спасет при таком раскладе и каким чудом.

Я умолкла и перевела дыхание. А рука Ральдарина внезапно отпустила мое плечо. Я зажмурилась. По спине промчались мурашки. Вот сейчас эта рука переместится к горлу… надавит – и все. Спета моя песенка. Отчирикалась пташка.

Но никто не спешил меня душить. Только слышались быстрые, тяжелые шаги. Я открыла глаза.

Ральдарин ходил туда-сюда прямо передо мной, запустив пятерню в жесткие густые волосы. Увидев, что я смотрю на него, остановился, скрестил взгляд с моим.

Что-то было в нем, чего я не могла уловить. Затаенная, застарелая боль? Или померещилось? Может, приписываю ему то, что хочу сама увидеть?

– Что я должен был дать ей, по-твоему? – наконец выдохнул он. – Я сделал ее Владычицей Азрайлена! Самой могущественной женщиной Коэлина. Дал статус и почет. Никто не был выше нее, кроме меня. Весь мир лежал у ее ног. А ей было мало. Она хотела прибрать и меня к рукам. Как я должен был дать ей еще и себя?

Я прошептала:

– Зачем женщине весь мир, если ей не принадлежит любимый мужчина…

– Любимый? Да с чего ты взяла?! – взорвался Ральдарин. – Ты там была? Видела своими глазами? Ты думаешь, Арима меня любила? Если бы это было так, мы стали бы Истинной парой! Любовь рождается у двоих – или не рождается вообще. Не бывает так, чтобы полюбил один. Это у вас, людей, принято воспевать страдания безответной любви! Особенно у человечек. Вы любите распинаться, как любили кого-то, отдали ему жизнь, а он вас только поимел. У драконов так не бывает. Либо взаимно, либо никак. У нас с Аримой было никак. Она не любила, а хотела обладать. Чтобы я был только с ней. Чтобы не было других женщин.

– А это так тяжело? – вырвалось у меня. – Обходиться единственной супругой, без других женщин?

Если до этого я боялась, что Ральдарин меня придушит, то теперь показалось, что он убьет меня не прикасаясь. Одним взглядом, полным ледяного гнева.

– Я тебе уже сказал. Тебя там не было. Ты понятия не имеешь, каково нам было друг с другом. Под конец я не мог дышать в одной комнате с ней. Будто она затягивала мне петлю вокруг горла. Не знаю, как она это делала. Стоило ей войти, как мне хотелось бежать прочь. А ты говоришь – обходиться единственной супругой. Она тоже швыряла мне в лицо, как ты: женщине не нужно положения, нужен ее мужчина! Но как я мог дать ей то, чего не имел сам? Она хотела моего обожания. Преклонения. Чтобы я дышал только ею. Хотела закрыть собой для меня весь остальной мир. А я не мог быть с ней одной. Не мог обожать и преклоняться. Но я соблюдал условия договора. Ни в чем его не нарушил.

– Вы серьезно? – выпалила я. – Ни в чем не нарушили договор? Это все, чем для вас был ваш брак? Неудивительно, что она бросилась в озеро! Я бы сделала так же, будь я вашей женой. Как могут отношения быть просто догово…

Договорить не смогла. Он сделал то, чего я опасалась с самого начала этого разговора. Схватил меня за горло.

В одно мгновение легкие сдавило без воздуха. Кровь прилила к вискам, в ушах бешено стучало. Я вцепилась в его крепкие мускулистые лапища своими пальцами, тщетно пытаясь оторвать их от шеи.

Несколько секунд – и он выпустил меня сам. Я закашлялась. А он схватил меня за волосы, вперился в глаза своими чудовищными вертикальными зрачками.

– Будь ты моей женой, ты не смела бы раскрыть рта, чтобы оскорбить своего мужа. Или ты думаешь, твое положение в Коэлине дает тебе право поучать меня? Ты – человечка. Я – Владыка Драконов. Никогда не забывай об этом. Ты в моей власти. Я могу сделать с тобой все, что захочу. Твоя миссия не помеха. Ты все равно исполнишь ее – потому что тебе некуда деваться!

Он оттолкнул меня, и я опрокинулась на кровать навзничь. Я ждала удара. Пощечины, как несколько дней назад в бассейне. Но он повернулся и ушел.

Меня трясло, нарастала паника. Что сейчас будет? Он вернется с плеткой? Наверное, я перешла границы дозволенного. И вправду посчитала себя неуязвимой, защищенной своей загадочной миссией. Возомнила, что я тут на особых правах. Как бы не так. На птичьих. Шею не свернут, а вот отхлестать могут.

Прошел час, другой. Я позволила себе расслабиться. Все-таки я здесь в относительной безопасности. Ральдарин оберегает мое положение и миссию в Коэлине, что бы там ни говорил. Битьем и членовредительством заниматься не станет.

Едва я это подумала, как дверь распахнулась.