Глава 36

Весна нагрянула с опережением. Мы гуляли по Кварталу, солнце палило нещадно. В воздухе витал аромат пряностей и весенних цветов. Шла вторая неделя апреля, мы прохаживались по улицам, украшенным по случаю фестиваля. Я и не подозревала, что здесь соберется столько народу – просто поддалась на уговоры Мэг. Джо ехала в машине с Лори, и ей не хотелось быть третьей лишней. Сюда мы добрались на машине с водителем Лори. В салоне пахло новенькой кожей и самим Лори. Не представляю, насколько богата эта семья, но даже в условиях военной базы они могли позволить себе личного шофера. Джо с Лори болтали о том, как поедут в Камбоджу, когда Джо окончит школу. Мэг тоже высказалась, заявив, что ей был бы невыносим такой длительный перелет, но все же попросила Джо скинуть в фейсбук десяточек фоток.

Я в основном смотрела в окно, Мэг зависала в своем телефоне. Домчались мы с ветерком – ехать по прямой, по трассе номер 90. Нас подвезли как можно ближе к Джексон-сквер, где и высадили. Повсюду на островках травы расположились люди. И почти все они ели. Какая-то парочка уплетала лангустов из алюминиевой упаковки, какие обычно дают в ресторанах на вынос. Я тут же схлопотала сенсорную перегрузку от изобилия запахов и громкой речи. Мне нравился запах еды, поесть я любила, но пятьдесят голосов, доносящихся отовсюду и сразу – это уже перебор.

– Скажи, классно! – прокричала Джо. Ее переполняла радость. Она скакала вокруг, и даже Лори едва за ней поспевал. – Боже, как я люблю этот город! – Она закружилась, пышная юбочка задралась, обнажая коленки и бедра, и вся она напоминала колеблющийся в зажатых пальцах цветок, который сорвали в полном цвету.

Лори смотрел на нее как зачарованный. И это понятно. Джо излучала такую уверенность, о которой большинство людей и не мечтало. Она могла безоглядно радоваться в присутствии многих людей. У Лори зарделись щеки.

– Ну с чего начнем? – спросила Джо. У нее разбегались глаза. Что ж, вполне объяснимо.

Чего здесь только не было! На столиках разложена вся нью-орлеанская кухня во всем своем немыслимом разнообразии. С лотков торговали всякой всячиной, от самодельного мыла с местным гибискусом до сладко-соленого попкорна в бумажных пирамидках. Само собой, приправлен он был сахарным тростником, произрастающим в окрестностях Нового Орлеана. Неподалеку послышалась музыка: к нам двигался марширующий оркестр.

– Я умираю с голода. Давайте что-нибудь слопаем? – предложил Лори.

Мне было все равно.

Мэг подошла к палатке, где продавали товары «НАТУРАЛЬНАЯ КОСМЕТИКА». Джо рванула за ней, Лори потащился следом. Мы подождали, пока Мэг испробует на себе пурпурные тени, а потом двинулись на поиски пищи. Лори вел себя, как мальчишка в магазинчике сладостей. Он воодушевленно выкрикивал, озвучивая все блюда, что попадались ему на глаза:

– Сэндвич с копченым сомом! Étouffée из лангустов! – Когда он произносил иностранные слова, у него заметно усиливался итальянский акцент.

Он зачитывал нам все вывески, и мы останавливались возле каждой палатки, чтобы поглазеть на самодельные кольца с большими разноцветными камнями и вязаные сумочки из окрашенного хлопка. Я сразу схватила розово-желтую сумочку для Эми, которая осталась дома с родителями. Отец, как только вернулся из госпиталя, день за днем становился все более раздражительным. Он по-прежнему не мог двигать ногами. В ближайшие месяцы или даже год нам предстояло найти себе новый дом, поскольку его отправляли на пенсию по медицинским показаниям. Наш дом стал напоминать тумбочку без ножки, настолько все было нестабильно. Тетя Ханна порекомендовала какую-то подругу, которая сдавала два дома и как раз искала жильцов, но Эми очень не хотелось снова менять школу. Можно было бы остаться в Форт-Сайпрусе, и Мередит даже попыталась убедить отца, но ему страшно хотелось уехать оттуда куда-нибудь подальше.

Джо повзрослела в одночасье. Она проводила время на колесах: возила Эми по делам, на работу, каталась с отцом на осмотры. В свободное время просматривала новости или шутливо пререкалась с папой по поводу звезд для вечернего ток-шоу. Лори повсюду ее сопровождал. Она возила отца на прогулку, они собирали для мамы цветы, чтобы та, как когда-то в Техасе, могла вплести их в свои белокурые волосы. Не знаю, кто это придумал – наверное, отец. Дома Джо подолгу сидела с Лори на полу гостиной и что-то печатала на ноутбуке, подложив под него стопку подушек.

Она стала гораздо больше писать статей. Лори тоже пописывал. Временами он слушал музыку или смотрел то, что смотрела по телику Мередит, а то и просто дремал.

Джо лучше меня годилась для обитания вовне. Мне царящий вокруг гул голосов отдавался надоедливым звоном; казалось, что с каждым шагом, куда бы мы ни двинулись, толпа прибывает, что здорово угнетало. Говоря образно, я чувствовала себя как на сцене, а вокруг двадцать человек пытались через меня поддерживать разговор. Никому до меня не было дела, но я физически ощущала весь этот шум; он действовал мне на нервы.

Мы встали в очередь возле ресторана Antoine’s, чтобы Лори попробовал знаменитый торт «Печеная Аляска» с шоколадным кремом. Джо спросила, на самом ли деле там есть шоколад, игриво поддев его плечом, и он улыбнулся. Рядом с ним даже наша длинная Джо казалась не такой уж высокой. Пока мы ждали заказ, Джо увидала джаз-банд; музыканты двигались по улице стройной колонной, играя на ходу. За ними следовала небольшая толпа, и по мере их приближения музыка становилась все громче.

В присутствии Лори Джо становилась веселей, чем обычно, – ну если не считать тех моментов, когда она печатала на своем ноуте. Находясь рядом с ним, она выдавала такие вещи, что я только диву давалась. В сестре раскрывались новые стороны, о существовании которых я даже не подозревала. Она забавно поморщила нос при виде рыбы, которую Лори держал в руках, и он предложил ей понюхать. Та состроила рожицу. Все это было окружено ореолом кокетства; сущая редкость для Джо. С тех пор как вернулся отец, настроение у нее менялось спонтанно. Каждый как мог приспосабливался к новым реалиям, и Джо, как всем нам, приходилось держать себя в узде.

– Глаза разбегаются, – заявила Джо, когда мы вышли на третью по счету улицу.

Лори ел на ходу, умудряясь не запачкать белоснежную футболку.

Мне сложно было на чем-то остановить свой взгляд, вокруг сгущалась толпа. С тех пор как я перестала посещать школу, я не сталкивалась с таким обилием народа – ну разве что когда попадала в продуктовый магазин. Мы дошли до прилавка, где продавали кольца с камешками, реагировавшими на настроение. Один из камней случайно привлек мое внимание: желтый, в темной металлической оправе.

– Сколько стоит? – спросила я девушку, стоявшую за прилавком.

Лет я дала бы ей столько же, сколько и мне, может, чуточку больше. У нее были черные как смоль волосы, серебристые на кончиках и остриженные на дюйм выше плеч, и темные глаза. На щеках сверкала блестящая пудра, как будто бы феи сбрызнули ее лицо волшебной пыльцой. Бижутерия увешивала девушку буквально с ног до головы. Когда она поднялась, я перевела взгляд на ее грудь, сияющую золотистыми блестками, намазанными густо, как краской. На шее висело несколько разных, но гармонично подобранных ожерелий.

– Хм-м-м. Так, это – двенадцать. Кольцо настроения. – Мне показалось, что этот голос я уже слышала, хотя точно знала, что мы не встречались – я бы ее не забыла. Она напоминала гадалку из фильма, с черными искрящимися ногтями и длинным цветастым платьем, которое она носила без лифчика, с разрезами по бокам, через которые просматривались татуировки из хны. Я все пыталась их рассмотреть, но не смогла и, решив, что неприлично так таращиться, отвела взгляд.

– Я его возьму, – сказала я, коснувшись кольца, и перевела взгляд на другие, выложенные рядами украшения: браслеты и перстни, выполненные в разных стилях, серьги, цепочки на щиколотку.

– У меня акция: берешь два, третий – бесплатно, – предложила девчонка. – А эти видела?

Я взглянула на Мэг, которая отиралась рядом со мной, предположив, что девушка обращается к ней. Так обычно бывало, когда Мэг надевала летнее платье с глубоким вырезом.

– Это – стекло. – Плавным движением руки девушка показала на ряды колечек в футлярах с черной окантовкой. – А это – кварц. – И указала на небольшую витрину, где лежало, наверное, с десяток колец.

Все было очень красиво: камни в футлярах отсвечивали насыщенной синевой. В руке девушка держала желтый камень. Я сразу приметила кое-что интересное в дальнем ряду, в коробочке с кварцем. Тонкая полоска металла охватывала оливково-зеленый камень наподобие виноградной лозы. Снизу, где оправа огибала овальную вставку, виднелся крохотный металлический листик.

– Я возьму вон то, зеленое. Ты сама все это сделала? – спросила я.

За моей спиной шли по улице, пританцовывая и играя на инструментах, пожилые мужчины из джаз-банда. Сестры с Лори остановились чуть поодаль и ждали меня. Мэг поедала бело-розовый моток сахарной ваты. Подцепив крупный кусок, она лопнула его на языке.

– Сама. Меня зовут Нат. – Девушка указала ногтями на вывеску, закрепленную на ее столике. На черной меловой доске темно-сиреневой краской было выведено: «ЛОГОВО НАТ».

– А я – Бэт, приятно познакомиться. – Я протянула ей руку. Ее губы изогнулись в улыбке.

– Приятно познакомиться, Бэт.

– Можешь называть меня Бэтани, – добавила я без какой-либо причины.

Она взглянула мне в глаза.

– А ты можешь называть меня Нацуки, если захочешь; но так меня зовут только родители.

– Нацуки, – повторила я, попробовав непривычное имя на вкус.

– Оно японское. В переводе значит «луна». – Имя подходило девушке как нельзя лучше.

– Круто. Я не знаю, что значит Бэтани, меня так вообще-то никто не зовет. – Мне показалось, что в ее глазах что-то сверкнуло, помимо отблесков грима.

Нат могла бы сойти за героиню книги или какое-то доброе существо из другого мира. Когда она смеялась, то шевелилась всем телом и прикрывала ладошкой рот. Ее пальцы унизывали кольца из всевозможных металлов, с камнями разнообразных форм. Весь ее наряд воплощал собой некий образ, и по внешности она дала бы фору любой девчонке из тех, что я видела, – как минимум с тех пор, как мы переехали из Техаса. Она взяла со столика калькулятор и принялась набирать на нем цифры, а на запястьях, как музыка ветра, тонюсенько зазвенели браслеты-кольца.

– Одна покупка на выбор бесплатно.

– Что угодно? – Взгляд остановился на черно-пурпурном ожерелье. Матовые камни были очень красивы, хоть и не блестели.

– Не такое, – хихикнула она. – Что-то равнозначное по цене или дешевле. – Она примолкла и добавила после недолгой паузы: – А родители думают, что я никудышный делец. Как же они ошибаются!

– Однозначно. – Мы вместе засмеялись, и я перехватила ее взгляд – она смотрела мне в рот.

Я не стала лукавить перед собой, полагая, будто она посмотрела мне в рот потому, что у меня что-то прилипло к зубам или у меня губы чересчур ярко накрашены. Я не ела ничего такого, что могло бы прилипнуть, и помадой не пользовалась. Взглянув на ее длинные ресницы и сияющие блестками щеки, я пожалела, что не послушалась Мэг и не дала ей поколдовать с моим лицом, ограничившись лишь тоналкой и тушью.

– Ты выбирай, не спеши. В смысле, там ведь целая очередь выстроилась, – сказала она, поведя глазами, и я обернулась, чтобы проверить, нет ли там очереди.

Очереди не было.

А она забавная! Внезапно я с горечью поняла, какая я блеклая на фоне девчонки-гадалки, сотворившей своими руками все это волшебство. Стою, такая невзрачная в своей зеленой футболке с надписью «Нью-Йорк», где я не бывала ни разу, и джинсах с дырками на коленях, которые мама привезла из «Американ Игл». Взглянув на сандалии Нат и унизанные кольцами пальцы, я спрятала ноги под скатерть, чтобы она не увидела мои ненакрашенные ногти.

Я решила купить для мамы кольцо с камнем цвета полуночной сини в черной окантовке. Я протянула его Нат, и та с улыбкой взяла калькулятор.

– Математик из меня так себе – учусь на дому, – заявила она после двух безуспешных попыток вычислить налог с покупки. – Погоди, а надо ли мне его добавлять?

– Я без понятия. – Я пожала плечами. Надо же, она тоже обучается дома. Эта девчонка становилась в моих глазах все интереснее и интереснее.

– А знаешь что? – Нат выхватила из-под стола небольшой зеленый пакетик и раскрыла его. – Ты – моя первая покупательница, так что налог я с тебя не возьму.

Я поблагодарила, и она сунула мои покупки в пакет и прикрыла сверху белой салфеткой.

– Надеюсь, тебе понравятся украшения, а если нет, то ты сделаешь вид, что понравились. – Нат протянула мне калькулятор и показала цену: 25 долларов.

– А разве не двадцать четыре? У тебя с математикой и впрямь беда.

Оставалось надеяться, что она поймет, что я иронизирую. В последнее время я демонстрировала свое чувство юмора исключительно при домашних и Лори.

Девчонка поняла мой настрой и улыбнулась. Я прикинула, сколько ей лет. У нее уже есть свое дело, а мне хотя бы к восемнадцати успеть разобраться, чего я хочу в жизни. Джо знала, чем займется по окончании школы, Мэг тоже. Эми, наверное, и в свои двенадцать имела четкие представления о будущем. Нат тоже давным-давно сориентировалась и уже продавала на ярмарке украшения собственного производства.

Я оглянулась через плечо, чтоб проверить, на месте ли сестры, и заметила стайку девчонок, которые направлялись к палатке.

– Еще раз спасибо. – Я вынула из кармана деньги и протянула их Нат, а та, запустив руку в мешочек из коричневой кожи, дала сдачу, и мы распрощались.

Когда я вернулась к нашей компании, Джо стояла, облокотившись о спину Лори, и он снимал что-то поверх их голов. Я не поняла, что именно, но спрашивать не стала. В последнее время они стали падки на чудачества и даже фотографировали еду, которую я готовила дома, выкладывая ее в соцсетях. Сыпались комментарии, всем хотелось попробовать такое объедение. Эми без конца уговаривала меня снять видео о приготовлении пищи и выложить на какой-нибудь кулинарный сайт, но мне было не до того, да я бы и не решилась. Мало того что папа вернулся домой, тетя Ханна к нам регулярно захаживала, чтобы пообедать, попросить денег на бензин и перехватить пару рюмочек с мамой на крыльце. По учебе дел накопилось невпроворот: предстояло сдать кучу зачетов за девятый класс. Хотелось уже поскорей оказаться в одиннадцатом, и чтобы исполнилось шестнадцать лет.

Джо сказала, что шестнадцать лет – переходный возраст. В ней действительно что-то переменилось, когда ей исполнилось шестнадцать, как и в Мэг. Пока я размышляла о том, что и восемнадцать, и девятнадцать стали для Мэг тоже переломными, она подошла и подцепила меня под локоть.

– Что там у тебя, милая? – Мэг заглянула в пакетик, который я держала в руке.

Сестра на ходу принялась примерять украшения, вытянув перед собой руку и растопырив пальцы. Солнце насквозь просвечивало каждый камень.

– Как же круто, Бэт! А много их у нее? – Мэг протянула руку через голову Лори и показала украшения Джо, которая шла позади.

– Ух ты! – восхищенно воскликнула та.

– Надо будет перед уходом еще разок туда заглянуть, – обрадовалась Мэг.

Я кивнула. Мне и самой хотелось вернуться к ювелирному столику. Можно купить ожерелье для тети Ханны. Аметистовый с черным ей вполне подойдет, чтоб надевать в бар. У них там уныло и мрачно, все в темных тонах. Вполне в духе Города-полумесяца. В последнее время складывалось ощущение, что она вообще не работает – слишком часто стала у нас бывать.

– Ну ладно, куда пойдем дальше? Послушаем музыку или что-нибудь поедим? Можно занять местечко на траве возле Джексон-сквер, расположиться там и поесть. Вечером салют будут показывать. – Лори махнул рукой в сторону реки Миссисипи, над которой в ночи расцветут радужные фейерверки.

– А сколько сейчас? – спросила Джо и, не дождавшись ответа, схватила Лори за запястье и посмотрела на его часы. – Уже семь. Через час стемнеет.

Мы решили застолбить местечко и по очереди ходить за едой. В восемь должен начаться концерт, в девять – фейерверки. Я надеялась, что к началу концерта будет не слишком людно, и, осмотревшись, заметила кое-какие перемены. Стало меньше детей, и те, кто пил горячительное из одноразовых стаканчиков, все чаще мазали мимо рта. Голоса стали громче, люди шумнее, и я поняла, что к восходу луны публика станет еще развязнее.

Мысли о луне повлекли за собой воспоминания о девушке-ювелире. Интересно, подумала я, расцветает ли она при луне.