Бесчисленные ходы разбегались во всех направлениях. Ричард старался придерживаться того коридора, который считал главным, чтобы потом отыскать дорогу назад. Он заглядывал во все комнаты, что попадались им на пути, в надежде обнаружить книги или еще что-нибудь ценное. Но почти везде было пусто. В некоторых комнатах стояли столы со стульями, шкафы и прочая простая мебель, но ничего особо интересного не было.

Когда Ричард сунулся в очередную комнату, Бердина заглянула ему через плечо.

— Вы знаете, куда мы идем?

— Не совсем. — Он посмотрел в боковой коридор. Лабиринт, а не замок! — Но, думаю, нам пора отыскать лестницу. Начать снизу и двигаться наверх.

Бердина ткнула куда-то через плечо.

— Я видела лестницу в одном из коридоров, тут неподалеку.

Она оказалась права. Ричард лестницы не заметил, потому что это была просто дырка в стене с закручивающимися спиралью каменными ступенями, ведущими вниз, во тьму, а он искал лестничную клетку. Ричард упрекнул себя, что не догадался захватить лампу или свечу. В кармане у него были кремень и огниво, и он рассчитывал найти где-нибудь солому или ветошь, чтобы зажечь одну из свечей в канделябрах, но пока ему не попалось ничего подходящего.

Спускаясь по темной лестнице, Ричард услышал доносящийся снизу гул. Каменные стены начали постепенно светиться сине-зеленым, будто кто-то медленно раскручивал фитиль лампы. К тому времени, когда Ричард дошел до последней ступеньки, он уже мог в этом мрачном освещении хорошо различать окружающее.

Оказавшись внизу, они с Бердиной свернули за угол, и Ричард увидел источник света. В металлической чаше покоился шар размером с его ладонь, сделанный, казалось, из стекла. Он-то и светился.

Бердина посмотрела на Ричарда. В таком освещении ее лицо казалось чужим.

— Почему он светится?

— Ну, поскольку огня я не вижу, смею предположить, что это какое-то волшебство.

Ричард осторожно потянулся к шару. Тот сделался ярче. Ричард коснулся его пальцем, и мрачный сине-зеленый цвет сменился желтым.

Ободренный результатом первого опыта, Ричард осторожно вынул шар из чаши. Он был тяжелее, чем казался на вид, и выглядел довольно прочным. В руках у Ричарда шар засиял теплым светом, и теперь Искатель разглядел в помещении другие чаши с такими же сферами. Ближайшая к ним мерцала сине-зеленым светом. Он подошел к ней. Сфера стала желтой, а когда Ричард сделал пару шагов назад, опять потускнела.

Посередине зала проходил широкий коридор. По обе стороны его бежала лента из розового камня и виднелось множество дверей.

За большой двойной дверью Ричард обнаружил библиотеку. В ней был деревянный навощенный пол, стены обшиты панелями, а потолок побелен. Комната казалась очень уютной и словно бы приглашала войти. Застекленные окна на дальней стене выходили на Эйдиндрил.

Ричард прошел к следующему залу и обнаружил, что там тоже библиотека. Судя по всему, этот коридор шел параллельно фасаду замка и был отведен под читальные залы — Ричард насчитал их не меньше двух дюжин.

Он и представить себе не мог такого количества книг. Даже хранилище Дворца Пророков казалось убогим по сравнению с тем, что он увидел здесь. Да нужны годы, чтобы прочитать хотя бы названия! Его охватила растерянность. С чего же начинать?

— Должно быть, вы это искали? — спросила Бердина.

— Нет, не это, — нахмурился Ричард. — Не знаю почему, но не это. Здесь все слишком обыденно.

Они пошли дальше по коридорам, спускаясь вниз, когда им попадались лестницы. Бердина шагала рядом с Ричардом, ни на мгновение не теряя бдительности. Эйджил болтался у нее на запястье. У подножия одной из лестниц оказался отделанный золотом дверной проем, за которым виднелась комната. Она не была выложена камнями, как остальные, а вырублена в черной скале. Возможно, когда-то это был подвал, который затем расширили. Толстые колонны тоже, судя по всему, были вырублены в монолите, а низкий потолок был неровным и грубым.

В золотом проеме Ричарду попался четвертый за время их путешествия по замку щит, но он отличался от первых трех. Когда Ричард сунул туда руку, воздух засветился красным, и он почувствовал не покалывание, а жар. Очень неприятный щит. Ричард испугался, что спалит волосы на руке, но все обошлось.

— Этот — другой, — повернулся Ричард к Бердине. — Если не сможешь терпеть, сразу скажи, и я остановлюсь. — Он обнял морд-сит, чтобы лучше защитить ее от жара. — И не бойся. Я остановлюсь сразу, как только ты скажешь.

Бердина кивнула, и они нырнули в проем. Когда красный свет коснулся кожи на ее руке, она скривилась.

— Все в порядке. Идите дальше.

На другой стороне щита Ричард отпустил Бердину и с помощью шара, который прихватил с собой, осветил помещение. Вдоль стен он увидел вырубленные по всей комнате маленькие ниши. Их было штук шестьдесят—семьдесят, и в каждой можно было различить очертания каких-то предметов разных размеров и форм.

Ричард почувствовал, что у него волосы встают дыбом. Он не знал, что это за предметы, но инстинкт подсказывал ему, что в них таится огромная опасность.

— Встань ближе ко мне, — велел он Бердине. — Нам нужно держаться подальше от стен. — Он указал подбородком. — Вон туда. В тот проход.

— Откуда вы знаете?

— Посмотри на пол. — В грубом камне была протоптана дорожка, проходящая по центру комнаты. — Постарайся с нее не сходить.

В голубых глазах Бердины мелькнула тревога.

— Только осторожнее! Если с вами что-нибудь случится, мне ни за что не выбраться отсюда! Я даже не смогу позвать на помощь.

Ричард улыбнулся, и они двинулись вперед в мертвой тишине пещеры.

— Что ж, такова цена за право быть моей фавориткой.

Попытка Ричарда пошутить не уменьшила ее тревоги.

— Магистр Рал, вы действительно полагаете, что я поверю, будто я — ваша фаворитка?

Ричард проверил, не сошли ли они с дорожки.

— Бердина, я так сказал, потому что ты сама постоянно об этом твердишь.

Некоторое время она шла молча, а потом вдруг сказала:

— Магистр Рал, можно я задам один вопрос? Серьезный вопрос. Личный вопрос.

— Конечно.

Перебросив волосы через плечо, Бердина намотала прядь на палец.

— Магистр Рал, когда вы женитесь на вашей королеве, у вас ведь по-прежнему будут другие женщины, да?

Ричард нахмурился:

— У меня и сейчас нет других женщин. Я люблю Кэлен. И верен ей.

— Но вы же магистр Рал! У вас может быть столько женщин, сколько вы захотите! Так всегда поступает магистр Рал. Вам стоит лишь щелкнуть пальцами.

В одном Ричард готов был поклясться: она явно не пытается сделать ему предложение.

— Ты вспомнила о том, что я положил руку тебе на грудь? — Не глядя на него, она кивнула. — Бердина, я это сделал, чтобы помочь тебе, а не потому, что... Ну, не почему-либо другому. Я надеялся, что ты это понимаешь.

Она быстро коснулась его руки.

— Я понимаю. Я другое имею в виду. Вы никогда не дотрагивались до меня иначе. Я хочу сказать, вы ни разу не требовали от меня близости. — Она пожевала губу. — И оттого, как вы положили руку мне на грудь, мне стало стыдно.

— Почему?

— Потому что вы рисковали жизнью ради меня. Вы — мой магистр Рал, а я не была честна по отношению к вам.

Ричард жестом указал путь вокруг колонны, которую едва ли смогли бы обхватить двадцать человек.

— Ты меня совсем запутала, Бердина.

— Ну, я все время твержу, что нравлюсь вам больше других, чтобы вы не подумали, будто не нравитесь мне.

— Ты пытаешься сказать, что я тебе все же не нравлюсь?

Она снова повисла у него на руке.

— Да нет же! Я вас люблю.

— Бердина, я же сказал, что у меня есть...

— Да не так! Я люблю вас, как своего магистра Рала. Вы дали мне свободу. Вы увидели во мне не просто морд-сит и поверили мне. Вы спасли мне жизнь и вернули душу. Я люблю вас за то, что вы такой магистр Рал.

Сбитый с толку, Ричард помотал головой:

— Ничего не понял! Какое это имеет отношение к твоим заявлениям, будто ты моя фаворитка?

— Я так говорю, чтобы вы не подумали, что я откажусь с вами лечь добровольно, если вы скажете. Я боялась — если вы узнаете, что я этого не хочу, то заставите меня специально.

Ричард поднял шар повыше, чтобы разглядеть выходящий из пещеры коридор. На вид в нем не было ничего угрожающего.

— Выбрось это из головы. — Он кивком велел ей идти вперед. — Я же сказал, что не стану этого делать.

— Я знаю. А после того случая... — Бердина коснулась левой груди, — я вам верю. Но раньше не верила. Я начинаю понимать, что вы действительно во многом отличаетесь.

— Отличаюсь от кого?

— От Даркена Рала.

— Что ж, в этом ты права. — Он внимательно поглядел на нее. — Уж не пытаешься ли ты сказать мне, что влюбилась в кого-то и говорила все это, чтобы я не подумал, будто ты стараешься избежать моего внимания, и не испытал искушения заставить тебя?

Прикрыв глаза, Бердина потеребила волосы.

— Да.

— Правда? Так это же замечательно, Бердина!

Из коридора они вышли в большую комнату, увешанную шкурами. Ричард пригляделся и узнал шкуры гара.

— И в кого же? — Он вдруг смутился и махнул рукой. — Если не хочешь, можешь не отвечать. Ты не обязана. Это касается только тебя.

Бердина нервно сглотнула.

— Из-за того, что вы сделали для нас... для меня... Я хочу покаяться.

— Признаться? — поправил Ричард. — И в кого же ты влюблена?

— В Райну.

Ричард захлопнул рот и посмотрел под ноги.

— Зеленые клетки — только левой ногой, белые — только правой, пока не пройдем. Не пропусти ни одной, ни зеленой, ни белой. Прежде чем сойти с последней, коснись пьедестала.

Бердина последовала за ним, осторожно ступая по зеленым и белым клеткам, пока не добралась до того места, где начинался простой каменный пол. Коснувшись пьедестала, она шагнула в высокий узкий коридор, выложенный сверкающим серебряным камнем, похожим на застежки огромного ожерелья.

— Откуда вы это знаете? Насчет белых и зеленых клеток?

— Что? — нахмурился Ричард. — А! Понятия не имею. Должно быть, какой-то щит или что-то в этом роде. — Он снова поглядел на нее. Бердина не отрывала взгляда от пола. — Бердина, я тоже люблю Райну. И Кару, и тебя, и Улика с Иганом. Мы вроде как одна семья. Ты это имеешь в виду? — Она покачала головой, не поднимая глаз. — Но... Ведь Райна — женщина!

Бердина одарила его ледяным взглядом.

— Послушай, — после длительного молчания начал Ричард, — тебе лучше не говорить этого Райне, а то...

— Райна тоже меня любит.

Ричард на мгновение утратил дар речи.

— Но как... ты не можешь... Я не понимаю... Бердина, зачем ты мне все это говоришь?

— Потому что вы всегда были с нами честны. Сначала, когда вы нам твердили о честности, мы думали, что это только слова. Ну, не все. Кара, например, всегда верила вам. А я — нет. — Бердина снова напустила на себя надменную сдержанность морд-сит. — Даркен Рал, узнав об этом, приказал мне лечь к нему в постель. Он смеялся надо мной. Он... Ему нравилось спать со мной, потому что он знал. Он унижал меня таким образом. Я думала, что если вы узнаете, то сделаете то же самое, поэтому скрывала это и делала вид, что сама влюблена в вас.

Ричард покачал головой:

— Бердина, я бы никогда так не поступил.

— Теперь я знаю. Поэтому и призналась. Вы всегда были честны с нами, а я с вами — нет.

— Что ж, я рад, что тебе стало легче, — пожал плечами Ричард и, направив ее в коридор, расписанный фресками, спросил: — Это Даркен Рал сделал тебя такой? Из-за него ты ненавидишь мужчин?

Бердина нахмурилась:

— Я их вовсе не ненавижу. Просто... Ну, я не знаю. Меня с детства больше привлекали девочки. Мальчики с этой точки зрения меня никогда не интересовали. — Она провела рукой по волосам. — Теперь вы меня ненавидите?

— Нет, что ты! Почему я должен ненавидеть тебя? Просто это как-то... неправильно.

Бердина задумчиво улыбнулась.

— Когда Райна улыбается мне и от ее улыбки день становится прекрасным, это кажется правильным. Когда она касается моего лица и сердце мое трепещет, это тоже кажется правильным. И я знаю, что с ней моему сердцу ничего не грозит. — Улыбка увяла. — Теперь вы сочтете меня достойной презрения.

Ричарду вдруг стало стыдно.

— Так и у меня с Кэлен. Мой дед говорил, что я должен выбросить ее из головы, — но это невозможно.

— А почему он так говорил?

Ричард не мог сказать ей, что Кэлен — Мать-Исповедница и что Зедд знал, чем это может грозить его внуку. Считалось, что никто не может любить Исповедницу. Ричард подумал, что теперь он не до конца честен с Бердиной, но пожал плечами.

— Он считал, что она не для меня.

В конце коридора Ричард протащил Бердину сквозь очередной щит. В комнате треугольной формы стояла скамья. Ричард усадил на нее Бердину, сел сам и пристроил светящийся шар на коленях.

— Мне кажется, я понимаю тебя, Бердина. Я помню, что испытал сам, когда дед сказал, что я должен забыть Кэлен. Никто не вправе управлять чувствами других. Либо ты что-то чувствуешь, либо нет. Хотя я этого не понимаю, все вы — мои друзья. А быть друзьями не значит быть похожими друг на друга.

— Магистр Рал, я знала, что вы не сможете этого принять, но сказать вам была обязана. Завтра я вернусь в Д’Хару. Вам нет необходимости терпеть телохранителя, чье поведение вы не одобряете.

Ричард ненадолго задумался.

— Ты любишь вареные бобы?

Бердина нахмурилась.

— Да.

— Ну а я их терпеть не могу. Нравлюсь ли я тебе меньше от этого? Или из-за того, что я их не люблю, ты откажешься меня защищать?

Бердина поморщилась.

— Магистр Рал, но ведь речь не о вареных бобах! Как вы можете доверять тому, кого не одобряете?

— При чем тут одобрение или неодобрение, Бердина? Просто мне это кажется странным. Хотя и не должно бы. Слушай, в молодости у меня был друг, тоже лесной проводник. Его звали Жиль. Мы много времени проводили вместе, и у нас с ним было много общего. Потом Жиль влюбился в Люси Флекнер. Я ее терпеть не мог и не понимал, что он в ней нашел. Она мне не нравилась, и я считал, что он должен к ней относиться так же, как я. И — потерял друга, потому что он не мог быть таким, каким я хотел его видеть. Я потерял его не из-за Люси, а из-за себя самого. Потерял все хорошее, что у нас с ним было, потому что не хотел принимать его таким, какой он есть. Я всегда жалел об этой потере, но выводы сделал. Повзрослев, я понял, что быть чьим-то другом означает принимать человека таким, какой он есть, со всеми его достоинствами и недостатками. Вовсе не обязательно понимать все его поступки, поступать так же, как он, и пытаться прожить за него жизнь. Если друг тебе действительно дорог, ты не станешь пробовать его изменить. Потому что ты его любишь за то, что он именно такой. Я люблю тебя, Бердина, и только это имеет значение.

— Правда?

— Правда.

Она крепко его обняла.

— Спасибо, магистр Рал! После того, как вы спасли меня, я все время боялась, что вы будете об этом жалеть. А теперь я рада, что все вам рассказала. И Райна будет счастлива узнать, что вы не поступите с нами так, как поступал Даркен Рал.

Когда они встали со скамьи, часть каменной стены сдвинулась в сторону. Взяв Бердину за руку, Ричард вывел ее в образовавшейся проход и повел вниз по лестнице.

— Раз мы с вами друзья, значит, я могу говорить вам о том, что мне не нравится в ваших поступках, так? — Ричард кивнул. — Ну, тогда мне не нравится, как вы поступили с Карой. Она сердится на вас из-за этого.

Лестница привела их в странную комнату, стены которой поглощали свет, а пол образовывал в центре огромный бугор.

— Кара? Сердится на меня? Что я ей сделал?

— Вы нагрубили ей из-за меня. — Увидев недоумение Ричарда, Бердина пояснила: — Когда на мне было заклятие и я пригрозила вам эйджилом, вы рассердились на нас на всех. Вы обращались с остальными так, будто они вели себя так же, как я.

— Я не понимал, что происходит. И из-за твоего поступка я начал опасаться всех морд-сит. Каре бы следовало это понять.

— Да она понимает! Но когда все разъяснилось и вы вернули мне душу, вы так и не сказали Каре с Райной, что были не правы, когда считали, что они тоже вам угрожают.

Ричард покраснел.

— Ты права! И мне стыдно. А почему она мне ничего не сказала?

— Вы же магистр Рал! — подняла бровь Бердина. — Если вы решите отлупить ее, потому что вам не понравилось, как она с вами поздоровалась, она и то ничего не скажет.

— Тогда почему говоришь ты?

Бердина шла за ним по пятам по выложенному булыжниками коридору двух футов шириной, стены которого были полностью покрыты золотом.

— Потому что вы — друг.

Ричард обернулся, чтобы улыбнуться ей, и вдруг увидел, что она собирается коснуться золотой стены. Он резко схватил ее за руку.

— Только сделай это — и ты труп!

Бердина нахмурилась:

— Почему вы говорили, что ничего не знаете об этом месте, а теперь прогуливаетесь по нему так спокойно, будто прожили тут всю жизнь?

Ричард растерянно моргнул, и тут его осенило.

— Это благодаря тебе!

— Мне?!

— Ну да, — кивнул Ричард. — Я так внимательно тебя слушаю, что действую инстинктивно, и благодаря этому меня ведет мой дар. Я только сейчас это понял. Теперь я знаю все ловушки и дорогу обратно. — Он благодарно сжал ей плечо. — Спасибо тебе, Бердина.

— А для чего же еще существуют друзья? — ухмыльнулась она.

— И сейчас мы, кстати, в самом паршивом месте. Нам сюда.

Золотой коридор вывел их в круглую башню не меньше сотни футов в поперечнике. По стене спиралью поднимались ступени. Через неравные интервалы они прерывались маленькими площадками с дверьми. Далеко вверху темноту пронизывали резкие лучи. Большинство окошек были совсем крошечными, и лишь одно — большое. Ричард не мог с точностью определить высоту башни, но явно не меньше пары сотен футов. Сколько было до низу, тоже определить было невозможно. Круглый колодец башни уходил в чернильную тьму.

— Мне это не нравится, — заявила Бердина, заглянув через ограждение. — По-моему, хуже этого еще не бывало.

Ричарду почудилось внизу какое-то движение.

— Держись ближе и будь начеку. — Он пристально смотрел туда, где ему померещилось движение, пытаясь что-нибудь разглядеть. — Если что-то случится, постарайся отсюда выбраться.

Бердина неодобрительно поглядела вниз.

— Магистр Рал, мы шли сюда несколько часов и миновали больше щитов, чем я могу вспомнить. Если с вами что-нибудь случится, мне тоже конец.

Ричард взвесил свои шансы. Может быть, все-таки будет лучше, если он завернется в плащ мрисвиза.

— Жди здесь! Я пойду взгляну.

Схватив Ричарда за воротник рубашки, Бердина резко повернула его лицом к себе. Ее голубые глаза метали молнии.

— Нет, один вы не пойдете!

— Бердина...

— Я — ваш телохранитель! И не отпущу вас одного! Ясно?

В ее глазах Ричард увидел такую решимость, что прикусил язык.

— Ну хорошо, — вздохнул он. — Только держись рядом и делай все, что я скажу.

Бердина выразительно вздернула подбородок.

— Я всегда делаю все, что вы говорите!