Глава 37

Детектив Расбах был уверен, что дело Краппов разрешится быстро. Это как пазл: сначала трудно, но едва соберешь рамку, детали сами встают на свои места. Очевидно, что убийца – Карен Крапп. Хотя ему жаль ее. В других обстоятельствах, думает он, вряд ли она когда-нибудь кого-нибудь убила бы. Если бы не встретила Роберта Трейнора.

Теперь они знают, как Трейнор ее выследил. Они проверили его компьютер, который им переслала из Лас-Вегаса местная полиция. Трейнор систематически изучал сайты всех бухгалтерских контор в стране. У него в закладках обнаружился сайт компании «Симпсон и Мерритт», фирмы Тома. И там, на фотографии с рождественской вечеринки, была она, стояла на заднем плане рядом с Томом Краппом, у которого была страничка на том же сайте.

Сложно по-настоящему исчезнуть, думает Расбах.

Интересно, почему Трейнор так рьяно ее разыскивал? Он явно не поверил в ее самоубийство, возможно, потому, что тело так и не нашли.

Расбах не сомневался, что собрал крепкие доказательства для обвинения. И хотя прямых улик не было, косвенные достаточно убедительны. Несмотря на последовательный обход всех, кто живет и работает рядом с местом преступления, они так и не нашли свидетелей.

Расбах вспомнил безуспешный допрос Карен Крапп. Она явно в ужасе. Ему жаль и Тома Краппа. Но ничуть не жаль Роберта Трейнора.

В кабинет Расбаха, постучав, вошел детектив Дженнингс. В руках он держал бумажный пакет с сэндвичами. Он протянул сэндвич Расбаху и сел.

– Кто-то позвонил и дал наводку по делу Краппов, – сказал он.

– Наводку, – сухо повторил Расбах. Бросил взгляд на открытую газету на столе.

Карен и Том Краппы не разговаривают с прессой, а полиция после ареста ограничилась общим заявлением, в котором назвала только имена участников дела. Никаких подробностей. Но не каждый день привлекательная добропорядочная домохозяйка из пригорода обвиняется в убийстве. Ни одна газета такого не пропустит. И никто еще не знает, что Карен Крапп – вымышленное имя, что она инсценировала самоубийство и что была замужем за жертвой.

– Да, знаю, – сказал детектив Дженнингс, проследив за взглядом Расбаха. – Всяких чудил полно. Звонки, наверное, теперь градом посыплются.

– Что он сказал?

– Она.

– Она представилась?

– Не-а.

– Как обычно, – заметил Расбах.

Дженнингс дожевал и проглотил кусок сэндвича.

– Она посоветовала обыскать дом и участок Краппов, если мы хотим найти орудие убийства.

Расбах поднял брови, взмахнул сэндвичем.

– Карен Крапп стреляет в парня, паникует и убегает. Ни на месте преступления, ни в машине пистолета не было. Так где же он? Было бы славно, если бы мы смогли найти пистолет, доказать, что жертву застрелили из него, и связать его с Карен Крапп. Но если пистолет был при ней, когда она покинула место преступления, то она либо спрятала его где-то неподалеку – маловероятно, учитывая ее панику, да мы и нашли бы его в таком случае, – либо выкинула из окна машины. И после, уже выйдя из больницы, вернулась за ним и перепрятала где-то в доме. В ящике для нижнего белья, например, – он принялся разворачивать сэндвич. – Это было бы исключительно глупо. А она не дура.

– Да, маловероятно.

– Нам не нужны наводки со стороны частных лиц, чтобы решить это дело, – сказал Расбах, надкусывая свой сэндвич с тунцом.

Том поехал навестить Карен в окружной тюрьме.

Выйдя из машины, он с минуту постоял на парковке, глядя на громоздкое кирпичное здание. Ему не хотелось идти внутрь. Но мысль о Карен придала ему смелости. Раз уж она как-то переносит свое заключение, он может, по крайней мере, состроить храбрую мину на время визита.

Он прошел через главный вход, мимо охраны. Нужно привыкать ко всем этим барьерам: дверям, охранникам, процедурам и обыскам, – если хочет говорить с женой. Интересно, как она? Держится молодцом или совсем расклеилась? Когда он ее спросит, ответит ли она правду или скажет, что все хорошо, чтобы его не ранить?

Наконец Том встретился с ней в большой комнате. Она сидела за столом, и под бдительным взором охранника он сел напротив. Вокруг них, за другими столами, сидели другие заключенные и посетители, но если говорить тихо, можно было сохранить приватность.

– Карен… – начал Том, но при взгляде на нее осекся. Глаза моментально обожгли слезы. Он смахнул их, попытался улыбнуться.

Слезы бежали и у нее по лицу.

– Том! – она сглотнула. – Я так рада, что ты пришел. Боялась, не придешь.

– Конечно, пришел! Я всегда буду навещать тебя, Карен, когда только смогу, обещаю, – в отчаянии произнес Том. – Пока мы не вытащим тебя отсюда, – его захлестнули вина и стыд за то, что он делал с Бриджит, пока Карен сидела в камере.

– Мне страшно, Том, – сказала она. Она как будто вообще не спала. Голова грязная. Кажется, она заметила, как он на нее смотрит, потому что сказала: – Знаешь, я не могу принимать здесь душ, когда мне вздумается.

– Я могу чем-то помочь? – беспомощно спросил Том. И почувствовал себя бессильным. – Что-нибудь принести?

– Не уверена, что это разрешено.

Эти слова чуть не сломили Тома. Он с трудом подавил всхлип. Ему всегда так нравилось покупать ей подарки без повода: цветы, конфеты. Ему была невыносима мысль о том, какое аскетичное будущее ее ждет, а ведь она так любила себя побаловать. Она не создана для тюрьмы. Как будто кто-нибудь создан…

– Я выясню, хорошо?

Она склонила голову набок.

– Эй, выше нос! Я скоро выйду отсюда. Так говорит мой адвокат.

Том усомнился, что Кельвин стал бы делать подобные заявления, но притворился, что они все верят в то, что она скоро выйдет. Главное – держаться. Но ему еще кое-что нужно ей сказать.

– Карен, – начал он осторожно, тихим голосом. – Вчера я разговаривал с Бриджит.

– Бриджит? – с удивлением переспросила Карен.

Том надеется, она не заметила, как вспыхнули его щеки. Его виноватый вид. Он на миг опустил глаза, избегая ее взгляда, потом снова поднял.

– Да. Она приходила к тебе. Не знала, что тебя арестовали.

– Ладно…

– И она кое-что мне рассказала.

– Что? – так же тихо спросила Карен, и ее голос прозвучал настороженно.

– Сказала, что в вечер аварии видела, как ты выходила из дома, – он посмотрел прямо в прекрасные лживые глаза жены. Понизил голос почти до шепота: – Сказала, что проследила за тобой.

Карен вздрогнула.

– Что?

– Говорит, что проследила за тобой на своей машине, держась на расстоянии, чтобы ты не заметила.

Карен не шелохнулось, и у Тома упало сердце, когда он увидел весь спектр эмоций, отразившихся на лице жены. Это правда, подумал он, все, что сказала Бриджит, правда.

– Что еще она сказала?

– Что ехала за тобой, пока ты не остановилась, и тогда она сама остановилась неподалеку. Видела, как ты идешь к ресторану. Слышала выстрелы. Три выстрела. А потом увидела, как ты бежишь из ресторана к машине. Говорит, что видела, как ты сорвала перчатки, села в машину и умчалась.

Жена промолчала. Известие явно потрясло ее.

– Карен, – прошептал Том.

Она сидела все так же молча.

– Карен! – нетерпеливо повторил Том. Понизил голос, инстинктивно оглядываясь, чтобы убедиться, что их не слышно. Но все в комнате заняты своими разговорами. – Она была там!

– Может быть, она врет.

– Не думаю, – тихо ответил Том. – Как бы тогда она узнала о перчатках?

Карен не ответила, ее глаза расширились. Том заметил, что у нее на шее бьется жилка. Никто, кроме полиции, не знал о перчатках. Том покачал головой.

– Думаю, она была там. Думаю, она тебя видела. Она говорит, когда ты вошла, у тебя был пистолет, но обратно ты выбежала в одних перчатках.

– И что же она тогда сделала? – спросила Карен, хватаясь за край стола.

– Зашла в ресторан и увидела тело, – ответил Том. Он увидел, как побледнела Карен, и к горлу подкатила желчь. – Она испугалась, выбежала оттуда и поехала домой, – встревоженный тем, что открыло ему выражение ее лица, он наклонился так близко, насколько осмелился под бдительным взглядом охранника. – Карен, скажи правду. Ты действительно не помнишь? – он спросил это мягко, ласково. Он простит ее, если только она скажет ему правду. Он видит по ее лицу, в каком кошмаре она жила. И присяжные тоже увидят.

– Она свидетельница, – произнесла Карен так, словно с трудом в это верила.

– Ты его убила? – с нажимом спросил Том почти неразличимым голосом. Снова оглянулся. Никто не обращает на них внимания. – Ты можешь сказать, – произнес он. – Только мне.

Она посмотрела на него и ответила:

– Я не помню. Но не думаю, что смогла бы кого-нибудь застрелить.

Если бы только он мог ей верить. В отчаянии он откинулся на спинку стула. Может быть, присяжные поймут, почему она сделала то, что сделала. Но даже в этом случае ее посадят в тюрьму на долгие годы, уныло думает Том. Это нечестно, ведь во всем виноват Роберт Трейнор. Если бы он не пришел за ней, если бы оставил ее в покое, они не сидели бы сейчас, несчастные и напуганные, в окружной тюрьме.

И пусть она не признается – возможно, она не в силах признаться даже самой себе, поэтому и подавила воспоминания, – он все равно любит эту новую, обиженную судьбой Карен. Он не может допустить, чтобы она провела в тюрьме всю оставшуюся жизнь. Как ему вынести одинокие дни, одинокие ночи, зная, что она заперта в клетке?!

– Она свидетельница, – повторила Карен уже спокойнее и наклонилась к нему. – Даже если они докажут, что это мои перчатки, это еще не докажет, что я его убила. Это всего лишь докажет, что я была там. Я действительно была там, но я… – она в отчаянии посмотрела на него. – Будь я способна на убийство, я бы убила его, когда мы были женаты, ты так не думаешь? Если Бриджит говорит, что слышала выстрелы и сразу после этого увидела, как я убегаю, значит, она лжет! – Карен посмотрела на него со страхом в глазах. – Зачем ей лгать?

Том молча покачал головой. Он не думает, что Бриджит лжет; он думает, что лжет Карен, – или, в лучшем случае, не помнит, что случилось.

– Вряд ли она расскажет полиции, – наконец произнес Том.

– Откуда такая уверенность? – прошептала Карен полным тревоги голосом.

– Она твоя подруга, – неловко ответил он.

– Если она подруга, почему врет? Может быть, она действительно за мной следила, может быть, была там, но все произошло не так, как она рассказывает.

Том посмотрел на нее несчастным взглядом. Наклонился к ней и сказал:

– Мы должны позаботиться, чтобы в полиции никогда не узнали, что она была там. Пока у них нет оснований подозревать, что она что-то знает. Нет оснований вызывать ее как свидетеля. Она ничего не расскажет.

– Надеюсь, ты прав, – тяжело ответила Карен. – Но я больше ей не доверяю.

Том тоже не доверяет Бриджит, но думает, что она говорит правду.